...

Чонгук стоит в коридоре и слышит весь разговор. Ничего плохого, просто... Да, он действительно изменился. Поселив Тэ у себя, он хотел вдоволь развлечься и сломать, а получилось полюбить. Почему-то больше не хочется видеть слезы и слышать стоны боли своего теперь уже парня. Раньше ему доставляло некое удовольствие видеть, что кому-то плохо, но сейчас... При виде дрожащего тельца самому становится больно, сердце разрывается и стучит быстро-быстро, норовя выскочить из груди. Тэхен просто не заслуживает быть игрушкой. Его позиция в сердце Чона определена — самый любимый и самый близкий человек. Вот такая вот любовь с первого взгляда или предназначенность — название не имеет значения — раньше вызывала лишь фирменную ядовитую улыбку и какой-нибудь злой сарказм. Сейчас же господин хочет сделать любовь смыслом жизни и уверенно к этому идет:

— Чонгук! Я так ждал тебя. — На шею кинулся такой родной, уже любимый мальчик — Тебя так долго не было. — Парнишка жмется к хозяину, ластится, словно кот, и крепко обнимает, потому что скучал, потому что ему нужно внимание от соулмейта, потому что долго без него нельзя. Вся усталость мигом отходит на второй план.

— Я тоже скучал. — Умиротворенность Чона поражает. После тренировок он всегда приходил злой и обычно срывался на горничных. Но сейчас он добр и спокоен. Счастлив. — Юнги-хен? Мог бы заранее предупредить, а не заваливаться в мою квартиру как всегда...

— Пффф... Лучше ты мне скажи, что здесь делает брат моего парня?

— Это... брат Чимина? — медленно ахуевает Чон. — Хотя, в принципе, разницы нет. Передай Чимину, что я сам позабочусь о Тэхенни. — Привычный холод воцарился на лице, но рука все так же по-хозяйски лежит на талии Тэ.

Мальчишка же стоит, наблюдая за взрослыми. Юнги старше Тэ на семь лет, а Чон — на пять, поэтому он не смеет встревать:

— Хорошо, не спорю. А я позабочусь о Чимке, — как-то пошло ухмыльнулся Юнги. — Я буду...

— Эээ, я не желаю слушать подробности вашей интимной жизни, — скривился Гук. — В общем, успокой, скажи, что Тэ в хороших руках. И да, позвони Хосок-хену, скажи, чтоб организовал фансайн. Через месяц я хочу кое-что объявить.

— Я тебя понял. — Мин — продюсер Чона, а Хосок — менеджер. Два лучших друга всегда рядом, и это хорошо. — Ну, голубки, до свидания, а то Чимка уже волнуется. Я пошел, не провожайте.

Через пару минут дверь хлопает и оба понимают, что остались одни. Гук немедленно впивается в губы, настойчиво углубляя поцелуй. Долго находиться вдали от соулмейта — просто мучение, как описывается в книгах. И Чон уверен, что Тэ это чувствовал. Именно легкий физический дискомфорт в районе метки и горькое желание видеть, чувствовать, прикасаться... Но Чон, кроме морального неудовлетворения, ничего такого не чувствовал. И он сейчас же хочет связать себя с этим парнишкой на всю жизнь.

— Опиши меня одним словом, детка... — прошептал Чон в самое ушко, опаляя дыханием нежную кожу.

— Я... боюсь. А вдруг ты захочешь бросить меня, и тебе не позволит метка? Все возможно. Ты будешь несчастен всю жизнь.

 — Во-первых, никогда так не говори. С чего ты взял, что я тебя бросать собираюсь, м? Этого никогда не случится, даже если ты захочешь. Во-вторых, несчастен я буду, только если ты все же уйдешь от меня. — Крепчайшие обьятия не заставили ждать. — А ты ведь этого не сделаешь, верно? — куда-то в шею выдохнул Гук.

— Верно. Любимый. — Невинный поцелуй в щечку — определенно не то. Чон уже хочет исправить ситуацию, как вдруг его тело пронизывает резкая боль. Ноги подгибаются, и Гук медленно спускается по стенке вниз. — Господи, Гуки, я совсем забыл. — Тэхен, наклонившись, целует горячую метку на щеке. «Хорошее место, — думает он. — Так всем будет видно». — Где аптечка?

— Там где-то, в ванной, — облегченно выдыхает. — Это было что-то. Это чувство... почему так радостно?

— Типа побочный эффект, — смеется откуда-то из ванной Тэ — Прекрасно, да? Это чувство возникает каждый раз, когда я с тобой. — Наклеивает пластырь и... целует больное место.