Монстры

Порче его не ревнует.

Совсем

А очень хотелось, между прочим. Закатить истерику на почве ревности, огрести, быть прижатым к ближайшей стене. Чтобы потом закрашивать тоналкой следы чужих пальцев на шее. Чтобы Порче морщился от разодранной кожи на спине.

А еще Порче не дает поводов сам.

Ни единого

Ведет себя преувеличенно отстраненно, если кто-то и пытается лезть.

Ким только спустя время замечает, что к нему самому, не лезет никто. Даже непереборчивый в партнерах Тайм. Наоборот бегут, как от огня, стоит ему даже намекнуть на флирт. Но ощущения к делу не пришьешь, а напрямую спросить – пошлют.

Его это выбешивает, и он шипит свое возмущение Танкхуну на очередном пафосном приеме.

Он разоделся в пух и прах – сверкающий шелковыми отворотами, пиджак с не прошитыми рукавами, сетка, брюки сидят как вторая кожа. Специально выставлялся.

Брат глупо смеется, берет с подноса официанта бокал с шампанским. Ким едва выдерживает ослепляющий перелив пайеток на его пиджаке.

– Два факта Проныра, – Кхун наклоняется к нему лишь немного, – Весь Тай знает, что ты трахаешься с Порче.

– А учил его я. И из этого тоже тайны никто не делал, – добавляет появившийся из-за спины Вегас, – так скажи мне, кто из наших коллег достаточно безрассуден, чтобы покушаться на принадлежащее Церберу?

Ким едва не давится шампанским.

Его парень запугал весь гребанный подпольный мир Тайланда?

Он глянул в толпу. Опознать в ней Че было просто. Он выглядел очень неорганично. Как борщ в блюдце.

Особенно в этих шмотках. Тонкая, обрезанная по линии ребер, кофта с рукавом в три четверти, не скрывающая ни широких предплечий со следами шрамов, ни крепкого пресса. Любимые Порче кюлоты, тоже черные, сидящие так низко, что из них скоро будет видно член.

И весь это образ совершенно не вязался ни с самим парнем, ни с его энергетикой.

С тех пор, как он начал заниматься делами семьи от него исходила такая аура смерти и опасности, что их недоброжелатели предпочитали заключать фантастически невыгодные контракты, лишь бы не встречаться с ним.

А тут кроп-топ и кюлоты. Кхун точно делал ставки на то, как быстро они исчезнут с приема, когда подбирал наряды.

Ким разрезал толпу, как мыло насыпанный в воду перец. Порче, почувствовал изменение настроения за своей спиной, не иначе, потому что, развернулся к нему боком, не прерывая разговора, аккурат вовремя, чтобы обернуть своей рукой его талию.

В этот момент очередной партнер, очевидно, из недавно вошедших в бизнес, сватал его парню свою дочь. Напрочь игнорируя искрящийся между ними воздух, общедоступную информацию об ориентации младшего Киттасавата и ладонь Порче, нагло устроившуюся на его бедре. Мужчина расхваливал дочь, как товар на рынке.

Че улыбнулся в ответ. По лицу было понятно, что он начинает медленно закипать. А злился парень, как магма в жерле вулкана. До точки доходил постепенно, зато потом имел свойства сметать разрушительной силой города. Мужчина подозвал к ним свою дочь. Ким осмотрел девушку и склонился к уху Че.

– Это что за демо-версия Кендалл Дженнер?

Че согласно улыбнулся, окинул ее незаинтересованным взглядом и подытожил:

– Тощая корова еще не лань, – он легко склонил голову и прислушался, – прошу нас извинить. Долг зовет.

Он развернулся, утягивая Кима за собой. Склонился к его уху и негромко сказал:

– Что мне с ними делать? Перережу всех, и с кем Кинн будет играть в свою монополию?

Ким останавливается, заглядывает в глаза, ухмыляется, чувствуя, как рука с бедра ползет выше, забираясь под сетку, надетую под пиджаком.

– Хочешь я оскалом светану? Или только тебе можно?

Хватка на его пояснице точно оставит синяки.

Че смотрит на него ревностно и немного зло. От коктейля в нем начинает пениться предвкушение. Парень наклоняется ближе, и Ким чувствует, как от лезвия ножа расходится на груди сетчатая водолазка. На виду у всей тайской элиты.

Никакого стыда.

У него уже стоит.

– Ты принадлежишь мне. С того самого дня, как приперся в ебанный отель и сам себя предложил.

Кима ведет от этой злости. От сжирающей мозги ревности. Прям, как хотелось. но кое-что тоже нужно прояснить. Он хватает Порче рукой за шею, царапает кожу аккуратными ногтями.

– Ты тоже не забывай, Порче Питчайя Киттисават, кому ты принадлежишь.

Его нога оказывается между чужих, он слегка давит бедром на чужой стояк и Порче издает рык в его волосы. На боку ощущаются длинные полосы царапин.

Больно

Вкусно

Парень поднимает голову, окидывает взглядом толпу, о чем-то глазами договаривается с братом и быстро тянет его в сторону лестниц. Ким не успевает заметить, как оказывается спиной в стене ближайшей гостевой комнаты. Спасибо хоть, не каморка со швабрами.

Порче сдирает с него пиджак с остатками сетки. И вгрызается зубами в его шею. Ким задирает голову, стонет, притягивает чужую голову руками ближе. Было бы у него хоть немного больше чувства опасности, он бы не стал лить жидкость для розжига в и так пылающий костер.

Но у Кима его не было.

У него были только похоть и желание получить себе всего Порче, прямо сейчас.

– У меня нет терпения ждать пару рабочих дней, Че.

Вегас говорит, что даже у него не такие бешенные аппетиты. Ким в ответ на его пассажи смотрит на Порче, прикрывая глаза чуть медленнее обычного, и воздух вокруг них тут же обращается в желе.

Сейчас этому их голоду он даже рад. Потому что сил и выдержки на нормальную растяжку у них обоих бывает далеко не всегда.

Порче понимающе смотрит на него. В следующую секунду Ким уже лицом в обоях. Подается назад и слышит, как за дверью Порш встает за пульт, меняя настроение мероприятия. Его стон, от проникающего внутрь члена, тонет в первых нотах Нирваны.

Он упирается лбом в собственные руки, пока Че буквально надевает его на себя. Полностью прижавшись к нему спиной, парень хватает рукой за горло, отдирая от стены, и шепчет на ухо.

– Тебе обязательно меня выводить?

Ким заводит руку назад, царапая чужое бедро.

– Ты тогда ебешься вкуснее.

Растяжки хватает еще с утра. Ким вертит бедрами и ухмыляется в поцелуй. Порче набирает темп, прекрасно зная, что надолго обоих не хватит.

Через двадцать минут они выбираются из комнаты.

На Киме вместо водолазки отпечатки чужой руки на шее и голая кожа под пиджаком. У Порче на открытом животе пара наливающихся красным засосов.

Они улыбаются друг другу довольно и сыто. Высшее общество Тайланда в целом и их семья в частности, может только слегка закатить глаза.

Пока они не видят, конечно же.

Нелестные высказывая в свой адрес эти двое терпели от очень узкого круга лиц, строго ограниченного Вегасом и Кхуном.