Ядерная Зима

Наш мир - это мир ядерных гигантов, но детей в области этики.
Мы знаем больше о войне, чем о мире, и больше о том,
как убивать, чем о том, как жить.

Омар Брэдли.

ГЛАВА 1. НИЖЕ НУЛЯ.

В центре города Дрезден было тихо. К слову, такого не было ещё с момента наступательной операции, когда рёв двигателей самолётов и танков давил своим ужасом, а агрессивные выстрелы артиллеристов ни утихали, ни на миг.

Столбик термометра сегодня пересёк отметку «ноль» и уверенно закрепился на «минус двух». Возможно, по этой причине даже залпа винтовок сегодня слышно не было. К такой тишине довольно сложно привыкать. Враг периодически появлялся на горизонте, однако, на очередные атаки это похожим не казалось, и чего ждать от противника, нам не было известно. Такое явление наблюдается на протяжении последних нескольких недель. Немцы появлялись до пары тройки раз за день, но ничего более не происходило. И огонь мы открывали, и вроде как на поражение. Правда, при осмотре территорий, где были подстрелены обнаруженные, никого не находили. Среди наших уже во всю гуляют легенды о призраках солдат Третьего рейха, что выходят к нам по непонятным на то причинам. Запугать или просить прощения? Да, тут уже сторонники разных мнений имеются. Каждый думает о чём душе угодно, и быть может это хорошо. Меньше думаем о реальных страхах - о голоде, например, или о том, что уже чертовски холодно. От второго, кстати, командирами было принято решение дежурить по два часа, вместо положенных четырёх. А, и всё так же незамедлительно докладывать о каждом обнаружении немца. Ситуация сейчас крайне тяжёлая, но мы не должны терять бдительности. Нельзя ни при каких обстоятельствах...

- Старшина! Как ты тут?

В разбитой войной комнате сидел Константин. Он же старший прапорщик Фондюбин или просто старшина. Был вторым лицом от капитана Карпова, которого вскоре после прихода польского офицера Викторóвича не стало. Сейчас он далёк от командования, но на собраниях с офицерами присутствует. Выглядел Костя моложе своих тридцати. Был стрижен и выбрит. Настолько аккуратно, насколько это было возможным. Костя для всех был верным товарищем, а для Ани, что в силу сложившихся обстоятельств, стала у нас полевым врачом, ещё и надежным братом, на которого та всегда могла опереться. Ближе у них не было никого. И оно понятно почему...

- Я тебя сменить пришел. Войцех снова потрепаться решил. Как он это любит, среди старших по званию. Просил тебя к нему.

- Неизвестно чего он вновь решил поразглагольствовать?

- Нет, я в это всё старюсь не влезать. Лишние знания мне ни к чему.

Я поправил плащ, который едва спасал от холода и сел рядом со старшиной, облокотившись на леденящую сознание стену.

- Хорошо, я сменю тебя сразу, как только закончим, - старшина отдал мне ружьё и свёрток патронов, после чего встал и, не проронив ни единого звука, скрылся в лишёном всякого света коридоре.

Немцы отбросили нас за месяц именно до этих пор, по направлению на юг. Быть может и дальше, пытаясь взять остатки нашего батальона в кольцо. Однако, никаких боевых действий до сих пор не было. Здание, в котором мы разместились, находится на юге Дрездена возле реки. Надёжно закрепившияся на входе вывеска, гласит о том, что до войны здесь жили престарелые люди. Остановились тут потому, что конструкция у здания крепкая и обзор на город неплохой, однако задерживаться здесь, по понятным на то причинам, ни у кого желания не было. Отступить, по правде говоря, не сможем, пока не расчистим дорогу к мосту, что ведёт на другой берег. По слухам от офицеров, один из мостов уцелел весьма неплохо. Он позволит переправить раненых.

Тем временем, что я сидел на третьем этаже уже разбитого дома престарелых на дозоре, в комнатах на первом этаже старшими решалось наше дальнейшее действие. Было их всего четверо. Старшина и три офицера войска польского.

Старшим лицом тут был польский офицер - тот самый капитан Войцех Викторóвич. До дня, что стал для всех раковым, поляк участвовал в Берлинской наступательной операции. Его задачей было осуществление прикрытия для украинского фронта на юге от самого Берлина. Большая часть его танковой роты была уничтожена мощными атаками немецких артиллеристов в Котбусе в переломный день Великой войны. Уцелевшим, коих было единицы, посчастливилось выйти на нас. Немцам, шедшим за отступающей группой Викторовича, удалось смертельно ранить нашего командира - капитана Карпова, что был нашим непосредственным начальником. Войцех взял на себя командование, и по сей день, явных изменений уже не было.

- Вот что мы имеем против себя, товарищи офицеры: голод и холод наша первая и главная проблема. После грёбаной бомбардировки немцами природа как с ума сошла, холодает так быстро, что уже срать невозможно. Отсутствие связи с центральными штабами сказывается на том, что высшее командование не знает, то куда необходимо послать гуманитарные грузы - это наша вторая проблема. Неизвестно будут ли они вообще, поэтому смело могу сказать, на помощь рассчитывать не стоит. Так же нашей проблемой является непонятная ситуация с немцами. Подведём итог. Мы в дерьме, ребята. У кого какие предложения как из него выбираться?

- Связь почти налажена, - доложил лейтенант Хуберт Кравч. - Мы с Томасом перебрали чёртову радейку. Восстановили из груда хлама. Вроде всё как надо, но без аккумуляторов, увы, проверить не можем. Бесполезная куча из узлов.

- Хорошо, - положительно отметил Войцех. - Займитесь поисками аккумуляторов. Возможно при разборе моста можно будет что то раздобыть. Удастся настроить связь - выйдем на близлежащие центры управления.

- А что по поводу моста, командир? - Озадаченно спросил Томас Делонг, что так же был польским лейтенантом. - Путь к нему расчищают уже больше недели, насколько я помню.

- Я был там вчера вечером, - Фондюбин вытянул из внутреннего кармана изношенный портсигар и спички. - Работа там идёт, расчистка подошла непосредственно к мосту. Медленно, но верно. Ребята справляются неплохо, учитывая то, что все они уже давно истощены.

Константин чиркнул спичкой о коробок, прикурил.

- Направим туда больше людей. Чем больше будет рабочих рук, тем быстрее пойдёт работа, - предложил лейтенант.

- А ты, Томас, прямо таки владеешь всей ситуацией, как я посмотрю.

- Довольно, прапорщик! - Войцех встал из-за стола. - Силы на исходе, не нужно трепать мне нервы. Доложите о том, что известно вам, и мы будем решать, что делать дальше.

- Позвольте, капитан? - Старшина наполнил лёгкие едким дымом, а после того, как погрузил комнату в табачный туман - продолжил. - Люди лихорадят. Много людей. Кстати, об этом. Анна сказала, что антибиотиков у нас не осталось, так что больные обречены на гибель. Увы.

Константин стряхнул тлеющий табак в пепельницу.

- Что касается моста? - Продолжил он. - Работает там всего два человека, Том. Остальные стоят в дозоре или отдыхают перед ним или после него. Всё, что нам остаётся - уходить сейчас. Без больных, там они не пройдут.

- Мы не можем покинуть город, старшина, до тех пор пока не будем точно знать куда нам идти,  - смирительно признал капитан Викторович, - Уйдя из Дрездена, мы рискуем умереть с голода прежде, чем найдём хоть кого-то.

- Еды, позвольте мне напомнить, у нас и сейчас нет. В этом случае мы ничего не теряем.

- Наладив связь мы - будем знать куда идти, тогда и выдвинемся. Эта тема больше не обсуждается.

- Вы ищите решение проблемы, капитан, или способа похоронить нас всех здесь? Я озвучиваю вам единственный оставшийся у нас вариант, а вы наотрез отказываетесь от него. И это не в первый раз!

- Мы никуда не уйдём, пока не наладим связь! - Войцех упёрся руками в стол и повысил тон.

- Да что ты заладил? Уходить нужно сейчас! - Заявление старшины было крайне дерзким.

- Что ты себе позволяешь, щенок!? - Возмущенно рявкнул Викторович ударив массивными кулаками по столу.

Константин встал с места и, вызволив свой «ТТ» из кобуры, направил его на Войцеха. Непредсказуемое поведение Фондюбина застало всех врасплох. Лейтенанты сидели, не понимая того, что только что произошло, не говоря уж о раздумывании способов для выхода из непростой ситуации. Войцех же стоял непоколебимым, опираясь руками в стол.

- Не хочешь мне рассказать, что тебя здесь держит, капитан?

Отвечать никто ничего не решился. Или быть может, принципиально воздержался.

- Пойми, Войцех, не сдохнем сейчас от голода, так обязательно помрём от холода! - Спокойно произнёс старшина, опустив пистолет. - В довесок ко всему этому, напоминаю, что мы сейчас у самого сердца врага. Фашисты могут возобновить наступление в любой момент. Они могут себе это позволить.

Войцех пододвинул стул и сел. Видать перенервничал, но кто знает наверняка?

- Впредь, Константин, не поднимай оружие на человека, если не собираешься стрелять.

- Ты похоронишь всех, кто ещё имеет шансы на жизнь. - Старшина убрал пистолет обратно в кобуру.

Фондюбин не стал брать примера с Войцеха и не сел обратно за стол. Необходимости в этом не было. Услышанным старшина не оказался, потому и ушёл.

- Всё ещё думаешь, что он должен жить? - поинтересовался Хуберт, бросив взгляд на своего командира.

- Отправляйтесь за аккумулятором. - Не глядя на своих товарищей, отдал им приказ капитан Викторович.

После ухода Хуберта и Томаса по делам, Войцех, что сидел, в глухом помещении, словно под действием гипноза, размышлял над тем как быть дальше. Время, в свою очередь, шло к закату, а воздух становился холоднее.