Жарко
…И вновь, как бы странно это ни было, пришла весна-красна в края с умеренным климатом.В те края, где проживали наши прекраснейшие люди и Антон.
Вновь.Что это означает? Это означает, что прошло нужное количество времени.
А со временем всё меняется.
Абсолютно всё.И люди, и растения, и даже дома.
Дом может покоситься от веса времени.Человек тоже может.
Сердце его может окаменеть, покрыться слоем льда и, возможно, никогда не оттаять.А может размягчиться под чужим теплом.Может перестать биться.
А, вообще, это уже совсем другая история…
Антон скользнул не совсем уверенным взглядом по двери автобуса.
Земля приятно хрустнула под ногами.
Он огляделся.
«Во что превратилась моя жизнь?»
Город в этой части был каким-то безлюдным; очень умиротворённым, как ему казалось.Но не в плохом смысле.
Для парня было привычным постоянное снование людей туда-сюда, которые спешили, бежали куда-то, сами не зная куда.Они совсем не оглядывались на других, и, если случайно сталкивались с кем-то, обычно только бранились и совсем редко извинялись.
Здесь же можно почти в полной тишине идти мимо частных домов, пакостливо заглядывать в окна, заворожённо любоваться облаками, пышными ухоженными клумбами и фруктовыми деревьями.
Не это ли счастье? Идиллия?
Но нет — странные чувства Антона, становившиеся всё выразительней, не отпускали его.Они росли с каждой неделей.Прямо как цены на гречку.Или температура воздуха, которого иногда не хватало в лёгких.
Он, казалось, пришёл к назначенному месту; остановился, осматриваясь.
Как вдруг, буквально в двадцати сантиметрах от него что-то громко шлёпнулось о землю.В ближайших кустах слышались смешки.
— Значит, так вы ко мне? — спросил он, глядя на покрасневшие от смеха лица, — Я к вам с цветами, а вы ко мне… — быстро окинул взглядом брошенный раздавленный предмет, — даже не знаю что это, кидаетесь.Как дети малые.
— Это она! — Алина толкнула Женю в бок, продолжая хихикать и вылезать из зарослей.
— Утро… точнее, день добрый, — на лице Жени засветилась неловкая улыбка.— Давайте в дом.Там остальные ребята ждут.
Девчонки были чересчур возбуждёнными.Антон немного понимал, почему: это были первые посиделки их разношёрстной «компании».
Он последовал за ними по узенькой, высыпанной щебнем, тропинке.
Войдя в дом, отдал на растерзание букет маков.
«Атмосфера, конечно, смешанная…»
В комнате приятно пахло духами и ещё чем-то.Очень знакомым.
Четыре пары глаз уставились на Антона.
Первые, Алины, открыто, но и извиняясь, глядели на него.Вторые, Жени, ласково и как-то по детски наивно изучали его.Карие глаза Валентина смотрели с притворным лукавством.И ещё одни глаза, с которыми парень не встречался раньше — стыдливо прятались.
— Итак, ребята, — начала Алина, ставя цветы в вазу, — скажу предисловие.
— Я собрала вас всех не просто так.Скоро заканчивается учёба, по крайней мере, для большей части людей здесь.И я хочу устроить посиделки, которые запомнились бы всем, как бы банально это не звучало.
Она встала посередине комнаты.
— Давайте представимся для нашей новой гостьи.Я бы даже сказала, двух.
Нехотя, Антон поддержал всеобщий хаос, назвав своё имя, возраст и что-то типа рода занятий.Он сразу понял, кто эта девушка.
— Лилия, — пробормотала она, — девятнадцать лет.
— Моя старшая сестра, — гордо дополнил Валентин, — человек, заразивший меня болтливостью.А также таскавший мне книги из библиотеки.
«Как они удивительно похожи внешне.Но совсем разные по характерам.У них хорошие отношения?» — спросил Антон сам себя и как бы невзначай погрузился в мысли.
Шумный фон.Все о чём-то разговаривают.Болтают.Обсуждают.Несут чушь.Пытаются слушать друг друга.Слушают друг друга.Задают вопросы.Шутят.Язвительно шутят.
Алина ругается на непришедшего Егора.
— Уже прошло тридцать четыре минуты, а он ответил буквально одним сообщением!
— Что-ж, — она обвела взглядом гостей, — кто-то из вас хочет есть? Может, посмотреть кино, поиграть в настолки… Или… — её хищные глаза остановились на Антоне.— Помолчать? Можем обсудить людей, которые не попали на нашу закрытую вечеринку.
— А что есть из настолок? — учтиво спросил Валентин.
— Хороший вопрос, Валя! — девушка воодушевлённо открыла дверцу шкафа в поиске занятий, — «Монополия», карты.Ещё какая-то игра… Есть немного потрёпанный «Эрудит».И пазлы из сто пятидесяти деталей, которые не открывались пять лет.
— Пазлы? Давай сюда! Знали бы вы, как я люблю пазлы.
Антон уставился на друга и тут его будто в холод бросило — откуда эта вспышка в глазах и улыбка?
«Не понимаю.Почему так старается зацепить меня, но исключительно вежлив с другими людьми? Ни разу не замечал, чтобы он подкалывал кого-нибудь, кроме меня».
Медленно подполз к Валентину и абстрактно лежащей куче пазлов.
— Я бы сейчас спросил, как твои дела, но это неуместно, наверное, — сказал любитель пазлов.
— Мне кажется тут всё странным.
Спустя какое-то длительно-мучительное время припёрся Егор.Именно припёрся.
Потому что нормальные люди, когда заходят в дом с кучей народа, обычно здороваются со всеми, а не ворчат, мерзко сотрясая воздух.
И компания слегка оживилась.Как минимум, потому что организатор согласилась всех накормить.
Она сама и Женя ели домашнюю запеканку, пока остальные ждали заказанную пиццу.
Казалось бы, что может быть лучше? Достаточно спокойная уютная атмосфера, все лениво перебрасываются словами, едят, смотрят что-то по телевизору, прям настоящая вечеринка… Вот только если бы не шило у Алины в заднице.
Её перемкнуло, и она, уменьшая громкость телевизора, дабы обратить на себя внимание, сказала:
— А никто, случаем, не хочет поиграть в бутылочку?
Антон подавился куском теста.Валентин и Лия с сомнением глянули, заканчивая собирать пазлы.Егор вопросительно поднял бровь, уставившись на девушку.
— Да, я знаю, что вы скажете.Но организатор вечеринки-то я.Тем более, игра не простая!
Она удалилась из комнатки, шурша, в кухне, и вернулась со стеклянной бутылкой, сродни пивной.
— Пока дожёвываете, хочу сказать, что я задумала.Это будет две смешанных игры.Всеми, наверное, любимая, «Правда или Действие» и классическая бутылочка.Также будут кое-какие заковырки.Чтобы никто не скучал, я буду пересаживать всех по разному.
Её коварный взгляд упал на подоконник, уставленный разными растениями.В том числе кактусами.
— Эти двое колючих парней тоже будут учавствовать.Ну так что? Согласны?
Антон почувствовал дикий дискомфорт.А почему-же? Как минимум, потому что он только освоился в этой среде, влился в неё, став с ней единым целым, и тут опять его дёргают.
Все уселись на гладкий пол в круг.Здесь же оказались два кактуса.
— Итак, раунд первый.Пусть крутит самый старший человек.
Бутылка ловко скользнула и, спустя оборотов пять, остановилась.Донышком на Антоне, а горлышком на Егоре.
— И что мне делать? — проворчал металлист.— Правила странные.
— Задавай правду или действие, тормоз.Но если ты хочешь поцеловать Егора, я не против.
— А-а, вау, как интересно… Что ж, правда или действие, Егоресса?
— Правда.
— Почему ты опоздал на час? — решил воспользоваться моментом Антон.
— Что ж… это будет самое страшное признание в моей жизни… Потому.
Все одарили его не очень поддерживающим взглядом и игра продолжилась дальше.
«Вау, прямо сейчас я умру от того, насколько это весело».
Теперь случалось так, что Алина загадывала Валентину.Тот топил за правду.
— Я бы могла тебя сейчас чмокнуть, но, пожалуй, это было бы предательством с моей стороны, — посмеялась девушка, — Даже не знаю, что спросить! М-м… какой твой любимый цвет?
— Какой хороший серьёзный вопрос.Я люблю оранжевый и фиолетовый.
Блуждающий взгляд Антона сфокусировался на медиаторе, болтавшемся на шее у друга.
Так прошло пять минут… Алина пересадила всех вразброс и переставила растения.
А вот теперь Жене выпало встретиться лицом с кактусом.Она, похоже, была не в восторге.Несмотря на относительное спокойствие, её физиономия больно искривилась.
Антон же решил невзначай подвинуть коробку к себе и доесть остывший кусок пиццы.Он редко ел фастфуд, на самом деле; по крайней мере, покупной.Да и газировкой разъедать зубы желания обычно не было.
Но почему-то именно сейчас, переосмысливая, было в удовольствие уничтожать собственные органы.
Почти увлечённо наблюдая за игрой, парень даже не заметил, как подошёл третий раунд.
В воздухе повисло напряжение.
Бутылка в очередной раз скользнула от чьей-то руки, и, медленно, выискивая жертву, остановилась на Антоне.Только уже горлышком.
Напротив него сидел Валентин.
Все молча уставились на них.
Металлист, было, открыл рот, чтобы что-то сказать, как заметил резкое движение в свою сторону.Валентин, словно змея, преодолел расстояние в между ними и тут Антон остолбенел, почувствовав дыхание на собственных губах.А потом растёкшийся по телу жар.
«Зашибись.И чё это было, блять?»
Незаметно пощупал руками лицо и понял, что всё ещё был запачкан в крошках от еды.
Осенило.
****
— Слушайте, ребята, я так рад, вот прям не нарадуюсь, что нахожусь с вами, но что-то у меня ноги затекли, схожу-ка на улицу.
Засунув руки в карманы шорт, шмыгнул в коридор, обулся, вышел на улицу.
Время близилось к вечеру.
Антон вдохнул побольше воздуха, не сильно беспокоясь, что тогда подумали другие.Он пытался понять, о чём сам думает.
«Ну так всё же взрослею я или нет?»
Спустя какое-то время шатаний у края дороги услышал шаркающие шаги за спиной.
— А ты-то что здесь забыл? — сощурил глаза парень.
— Вышел покурить, — ответил Валентин, догоняя, и, выудив из кармана пачку, протянул другу, — Будешь?
— Очень смешно.Я же не идиот, что бы портить себе здоровье.
— Просто спросил.Такой колкий.
Когда Валентин находился рядом с ним, его сотрясало.
— Это, конечно, был «милый» жест с твоей стороны, но вопрос — Что это блять значит?
— Проверка на прочность.
— Может проверка на гейство? Чел, ну я не такой, слушай.Ты просрал мой первый поцелуй.
— Ну-ну, подожди-подожди, по твоему лицу я не видел, чтобы ты был сильно оскорблён.
— Может, блять, потому что я умею делать каменное лицо? Кусок дебила.
— Вот это уже было обидно.
— Ну отлично, получается меня можно зацепать, а я не могу в ответ? Никак не могу понять, почему ты так себя ведёшь.
— Тебе честно сказать?
— Ну нет же, зачем, соври.
— А я тебе скажу! Я считаю милым, когда ты злишься.
— Да у тебя, похоже, действительно крыша поехала.Ещё до нашего знакомства.
Они пришли к подобию детской площадки, находившейся на пересечении улиц.
Антон сел на качели и стал чертить ногой какой-то рисунок на песке.
Тишина окутала парней.
Только где-то вдалеке, за холмом, слышался проходящий по железной дороге поезд.
— Слушай.Что с твоей сестрой?
— Она комплексует немного.
— А что с тобой? — только и спросил Антон, глядя, как дёрнулась незажённая сигарета во рту Валентина.
— А что со мной? Мной? Ты сам сделал вывод.
— Нет, — мотнул головой металлист, — ты не замечаешь? Эта странность.Как будто в воздухе застыла недосказанность.И ты… Я всё тщетно пытался собрать воедино, но так и не понял, из чего ты сделан.
На лице друга застыла озабоченность.
— Антон… Можно было просто сказать «я хочу залезть тебе в душу».
— Вот это ты верно сформулировал.Схватываешь на лету.
— Вот сейчас точно что-то не так, — ломко улыбнулся Валентин, — обычные друганы не допытывают друг друга про своё прошлое и семью.Им просто плевать.
— То есть, ты хочешь сказать...?
— Да.Ты слишком много думаешь, приятель.А ещё я не встречал людей, подобных тебе.
— Да ладно?
Антон наконец осмелился поднять взгляд и глянуть на собеседника.Казалось, голова была совсем тяжёлой.
— Если ты так желаешь, я поведаю историю своей жизни.
И начал он говорить — отрывисто, и в то же время уверенно, проникновенно, обращая внимание только на себя и ни на что больше.
Рассказал он и о том, как терпел собственную мать, ходя с детства в церковь на службу, как старался выглядеть идеально для всех, как никогда не позволял себе отличаться от остальных детей и как мать запрещала читать определённые книги только из-за того, что они были «злыми» и много чего ещё.Упомянул и сестру.
—Вообще, мать моя, это просто-напросто обозлённая на жизнь женщина, которая до определенного момента свято верила в религию, и в то, что она спасёт буквально от всего.Похоже, она ошиблась.
У Антона отпала челюсть.
Видя лицо Валентина, серьёзное, но в то же время будто раскаевшееся, он готов был прижать к себе этого несчастного человека и не отпускать.Совсем.Что это за побуждение?
Никогда не мог подумать, что вечер с друзьями может быть таким печальным.
— Насколько же я ошибался.Всё это время я думал, что ты избалованный жизнью и далеко не честный человек.
— Чувствую себя эмоциональным инвалидом…
Антон снова отвёл взгляд.
Казалось, собственный мир вокруг осунулся, дал трещину, готов был разлететься на осколки.Будто ненавистная пелена сошла с глаз.
И он начал говорить тоже.
«Детство.Старшая сестра.Сестра ровесница.Родители.Всё в порядке.Жизнь идёт своим чередом.
Сестра заболела.Умерла.Все впали в траур.Начался кризис.Старшая сестра свихнулась и начала периодически избивать.Родители стали выпивать.Разводятся».
— Знаешь, я её так сильно люблю.Такая талантливая, заботливая, взбалмошная.Настя.
Валентин был сильно вздёрнут словами Антона.
— У тебя действительно доброе сердце, — бегло улыбнулся он, отнимая сигарету ото рта.— Я уверен в этом на все сто процентов.
— Это звучит максимально мерзко-слащаво, — скривился металлист.
Сейчас в нём боролись два противоположных чувства — отвращение к самому себе и нарастающее тепло, которое всякий раз появлялось в груди.
— Я знаю.Но я сказал правду.Искренне.Ты ведь этого хочешь, Антон?
— А заслуживаю ли я правду? Как бы то ни было, я сам лгал.И не раз.
— Но ложь ведь не была во вред другим?
— Нет, не была — только и вздохнул металлист.
— Да… Давай теперь просто обнимемся.
— Чего?
— Обнимемся? В знак примирения.
— Подожди-подожди, ты обещаешь, что был искренним?
— Не знаю.
И они обнялись.Совсем непринуждённо.Словно так и должно было случиться.Антон шумно вдохнул аромат одеколона и его волосы почти смешались с чужими.
— А как бы то ни было — ты мне всегда помогал.Даже своим молчанием вытягивал меня из омута.Если бы не ты, я бы до сих пор не взял в руки гитару.
— Неужели я всё-таки добился своего?
— Чего?
Валентин шмыгнул рукой в карман брюк и достал телефон.Разблокировал экран и ткнул в лицо металлисту:
— Это ты больше чем девять месяцев назад.
На обоях телефона красовался дремлющий Антон собственной персоной.Чёрные волосы рассыпаны по подушке, на лице изображено притворное спокойствие.
Похоже, фотография мая прошлого года.
— Боже, я выглядел ужасно.Кстати, зачем тебе я на обоях?
— Чтобы всегда носить рядом с сердцем, — признался Валентин, улыбнувшись совсем не так, как улыбался до этого.
Казалось, он готов был разрыдаться от счастья, но Антон, всё ещё сидя на качели и тыкая кроссовком в песок, застыл в раздумиях.Так… Так…
— Предполагаю, что жить стоит настоящим, а не прошлым.Что ты сейчас чувствуешь?
— А?
— Ну, прямо сейчас.
— Замешательство, Валь.Думаю, я ещё не готов сказать.Позже.
— Нужно идти домой к ребятам.Уже звёзды на небе появились.
— Люблю смотреть на звёзды…
— М-м-м, а я читать о них.
Антон хотел было спросить, какая всё-таки самая любимая из множеств тысяч других, но сорвался с качели и слегка хромающим шагом отправился в обратный путь.Холодный воздух приятно объял его со всех сторон.
В глазах читался целый всплеск чувств и эмоций, но, пожалуй…