связаны
Я буду ждать тебя, потому что, если честно, я не хочу никого другого
Она нагишом идёт по холодному снегу, проваливаясь в сугробы. Густой тёмный лес и казалось нет отсюда выхода. Саша бегает словно по кругу, натыкаясь снова и снова на свои же следы. Ей не выйти. Она в тупике.
-Сонь-слышит чей-то голос до боли знакомый, что спасал её всегда. Поворачивается назад, но никого не видит. Одна темнота, что поглощала её с каждым новым днем все дальше, в самый ад-Сонь-громче и руки теплые на плечах. Сашка резко открывает глаза, часто дыша. Это только все сон и она это знала, но он был таким реальным. Нет выхода, как и в реальности.-Тебе снился кошмар-безразлично кидает Соня, как будто сердце у неё не болело и душа не рвалась на части в тот момент, и отворачивается к стене, закрывая крепко глаза.
Окно все это время было открыто от того и в комнате стало морозно, как на улице, даже одеяло не помогало согреться. Саша закрывает окно и ложится обратно, снова и снова прокручивая сон в голове. Тупик.
Время шло и температура в комнате приходила в норму, но холодно было до сих пор. Безразличие. Чувство холодило душу, сердце, превращая все в льдину.
-Сонь-тихо шепчет, аккуратно ложит руку ей на талию, чтобы не свалиться на пол и поворачивается к ней лицом.
-Что?-недовольно бурчит девушка, даже не повернувшись к ней.
Она просто не хотела продолжать свои мучения. Натерпелась. Устала. И теперь то и пытается держаться, как ни в чем не бывало, лишь бы не привязаться к ней сильней.
-Кто мы друг для друга?
Саша в ту ночь, когда пыталась оборвать связь с Соней, думала, что так будет лучше для всех, ведь знала, что вместе им не видеть счастья. Две поломанные души, с разбитыми сердцами и грязным прошлым. Разве они могли спасти друг друга? Разве любовь творит чудеса? Если оно и так, то Сашка в чудеса уже не верит.
-Никто-правда, но почему-то она бьет девушку без ножа. И в мыслях было желание опровергнуть это.
-Никто-повторяет, пытаясь в это поверить и свыкнуться.
Старые настенные часы показывали пять часов утра. Крючкова уже здесь три часа пробыла. За это время отец должен был бы уже успеть и выпить всю водку дома и успеть уснуть там же на кухне. И надо бы уже идти домой, но не хотелось, было чувство, что она уже дома. Что-то родное до боли держало её здесь, но уже не её цепями, как собаку и страхом, а тёплыми сильными руками. Так и было. Соня аккуратно ложит руку, сжимая несильно талию и переплетает пальцы. Снова выбирает "лучше сделать и жалеть", зная, что будет потом ей одиноко и холодно без неё.
-Тебе надо ноги обработать-тихо, боясь разрушить ту невидимую нить, что снова протянула Кульгавая. Боясь убить ту идиллию, что выстроилась за эти секунды. Так быстро, что даже страшно становится.
Они не должны. Так нельзя. Так неправильно. Но руки только сильнее сцепляются, чувствуя, что им это нужно, чувствуя, что сердце то бится начинает только сейчас. Они оказывается живы...
-Побудь со мной ещё чуть-чуть-в её словах было не просьба, а мольба. Девушке этого не хватает, она без её заботы и ласки медленно умирает, она без неё не жива.
Саша молча лежит рядом, как она и просит, все крепче обнимая её, утыкаясь носом в плечо. И за все это время, после смерти матери, она чувствует себя нужной и любимой. Понимает, что этого ей и не хватало: объятий крепких, почти до хруста костей, нежных поглаживаний по спине, что тело мурашками покрывалось и горячего дыхания на губах.
Соня не принуждает и не рушит стену, что выстроила вокруг себя Сашка. Зная границы, она лишь также утыкается носом ей в плечо, зарывая руку в короткие волосы и слышит учащенное чужое дыхание. Без пошлости, но так приятно.
-Зачем ты это делаешь?-простой вопрос и Саша понимает о чем речь, понимает, что хочет услышать Соня, но ответа она не могла найти. Его просто не было. Она не знала. От этого то и было страшно: она не понимала даже саму себя.
Как бы она хотела сбежать от проблем, но от себя то не убежишь.
-Мне страшно-все же находит слова и говорит все так, как есть на самом деле. Без лжи и обмана. Может тогда станет легче-страшно чувствовать ту боль снова. Я его любила, точнее думала, что любила, а после умирала, задыхалась от слез без него. Я так больше не могу и не хочу. Это добьет меня окончательно.
Кульгавая знала, о чем она говорит. Знает, какого это, когда любишь и ждет все это время взаимности, а получаешь лишь холод и обман.
Эта любовь резало их без ножа...
-Но так ты добьешь меня.
Чем чаще она с ней рядом, чем острее чувствуется эта любовь, тем больше разрастается она в её сердце, словно лиана, путаясь и вплетаясь сильно, словно корнями.
-Знаю.
Это как пистолет, что ей дали в руки против её воли. Один патрон. Одно решение. И два сердца. Главное не ошибиться в выборе. Либо убьет себя, либо её.
Если ли третий вариант решения в этом случае?
-Может покурим?-предлагает Саша, понимая, что им теперь уже не уснуть. В голове слишком много вопросов, ответы на которые они хотели бы найти.
Соне приходится доставать заначку. Между книжками "Бедная Лиза" и "Гроза", что она читала лишь раз и тогда сделала вывод, что ради любви умирать не стоит. А сейчас усмехается, раскуривая сигарету, ведь сама пыталась уйти из жизни.
Одна сигарета на двоих. Они в тишине передают её из руки в руки, дольше прежнего смотря в глаза чужие. Смотрели долго и каждый хотел найти ответ на свой вопрос.
Шесть часов утра и машины уже разъезжали по дорогам; люди, кутаясь в шарфы, спешили на автобус; мамы с детьми быстро переходили пешеход, чтобы успеть в детский сад. Все торопились жить. Все спешили, боясь чего-то не успеть.
На тумбочке пластыри, вата, зеленка. Лампочка одна единственая тускло горит, освещая комнату маленькую. Тишина и только их дыхание, что прерывается, когда рука дотрагивается до раны. Больно, но терпимо. Терпимо, когда они вместе.
Сидят слишком близко друг к другу, аккуратно обрабатывая раны. Шипят и жмурятся от боли, но молчат. Слова излишне сейчас будут. Они не будут иметь никакого значения. Им бы только смотреть друг на друга, да нежно дотрагиваться до чужой кожи, словно до фарфора. Страшно разбить сердце или покалечить чужую душу, поэтому движение плавные и аккуратные.
Раны на голых ногах неглубокие, но крови было много. Кровь стекала на руках до локтя и на ногах до щиколотки. Сашка все отмывает, чтобы и следа не осталось от той ночи, но она знает, что из памяти это не стереть. Можно закрыть другими воспоминаниями, но стереть тот день невозможно.
Соня ложит ногу Саши на свою аккуратно, не обращая внимание на слова её о том, что все нормально. Знает, что та всегда говорит неправду, когда дело касается её физического или душевного состояния. Она до сих пор хочет казаться независимой и сильной, хотя ей нужна была помощь всегда и сейчас не исключение. Нога ныла и словно иголками кто-то колол, когда девушка дотрагивалась пальцами до раны.
Они сравнивают себя с избитыми собаками, что выбросили на улицу, как ненужных и злых. Они "зализывают" раны, нуждаясь друг в друге сильнее, чем прежде. Это ощутимо и невидимая связь эта витает в воздухе, связывая их кажется сильнее...