Пусть меня осудят!

Услышала рев мотора, я обернулась и увидела, что Чонгук сел на неизвестно откуда взявшийся мотоцикл и уехал. Я зашла на кухню и тяжело опустилась на стул, закрыла лицо руками. Что же я делаю? Что вообще сейчас происходит? Это действительно я? Тогда это сумасшествие. Я сейчас разрушила все, чем жила раньше - свои моральные принципы и убеждения, всю себя. Душа вывернута наизнанку, и что самое страшное - какая-то частичка меня этому несказанно рада. Но все мое существо кричит: «Нет! Нельзя! Остановись!»

Я нервно заметалась по кухне, остановилась у раковины и умылась, смотрела на свое отражение в стеклянной дверце шкафчика и не узнавала его. Я изменилась. Уехала одна Лиса, а вернулась совсем другая. Это нужно прекратить. Сейчас, сегодня, немедленно. Я не имею права так поступать с Сехуном. Он не заслужил, он... «Заслужил, он никогда тебя не замечал».

- Неправда, он меня любит! Он приедет, если я позову! - громко сказала вслух своему отражению.

Я схватила сотовый, включила и набрала номер мужа. Сехун ответил не сразу:

- Да, зай. У тебя связь оборвалась или батарейка села?

- Связь оборвалась, наверное.

Я услышала голос мужа и начала успокаиваться.

- Сехун, ты можешь приехать ко мне? Отвези Минхёка маме, а сам приезжай сюда хоть на пару дней. Возьми отгул или выходной. Приезжай. Пожалуйста.

Сказала и затаилась, ожидая ответ. Если он приедет, я все забуду, снова стану примерной женой, все исправлю. Я...

- Ты что, зай? Я не могу, у меня проект, ты же знаешь. Да и пока тебя нет, мы со Сухо на рыбалку собрались, договорились уже. Я Хёка отвезу, и мы махнем на озеро с ночевкой. Когда еще будет такая возможность. Я ведь уже полгода не ездил и...

Я его уже не слышала, даже трубку отодвинула и посмотрела в окно на закат, на ярко алый шар солнца. Потом медленно, не узнавая свой голос, ответила:

- Ты прав, дорогой, когда еще будет такая возможность. Ты совершенно прав.

- Лис, ты не обиделась? Когда вернусь с рыбалки, сразу позвоню, а потом ты на выходные приедешь, рыбу приготовим. Да, зай? Я уже на работе отпросился заранее.

«Да, на рыбалку ты отпросился, не забыл».

- Лис, ты чего молчишь?

- Все хорошо, поезжай.

- Точно?

- Конечно. Все просто отлично!

- У тебя странный голос.

- Нормальный голос, Сехун. Все, давай, а то тут связь плохая, скоро прервется.

- Я тебе целую. И еще, Лис...

Я нажала на отбой и положила сотовый на столик.

Я нажала на отбой и положила сотовый на столик.

Чонгук не возвращался, я сначала даже радовалась этому, но потом начала замечать, что прислушиваюсь к звукам и жду. Жду, что он приедет. Это было странное чувство, когда желаешь чего-то и не хочешь себе в этом признаться, пытаешься убедить себя, что на самом деле все не так. Я перемыла всю посуду, убрала в доме, периодически поглядывая в окно. Потом вышла во двор с книгой и села за стол на веранде. Прочитав пару строк, отложила детектив. С тех пор, как я познакомилась с Чонгуком, я больше не могла читать. Я вообще перестала быть самой собой. Та бесстыдная самка, которая орала от его ласк и билась в экстазе от его грубых поцелуев, не могла быть Лалисой Манобан. Ведь я не такая, меня не может возбуждать то, что он со мной делал. Это пошло, это...
Еще как возбуждало, чуть только он ко мне прикоснулся, я сошла с ума. Мои губы до сих пор болят от его поцелуев и укусов. Тело все еще помнит его пальцы. Каждое место, к которому он прикасался, до сих пор покалывает, как после удара током. Почему он не взял меня там? Неужели потому, что позвонил Сехун? Или это было просто ни к чему не обязывающее приключение для него, и он пожалел о произошедшем, поспешил сбежать от меня? Зачем ему такая, как я? В возрасте, замужняя, не модная, странная. Для чего?

А мне все это зачем? Я не знала ответа на этот вопрос. Когда я о нем думала, я понимала, что такое бабочки в животе, дрожащие коленки и что можно задыхаться от одного взгляда его черных глаз. Почему все это происходит именно сейчас? Почему не пятнадцать лет назад, не десять лет, а именно сейчас?

Я услышала шум подъезжающего автомобиля и встрепенулась, обернулась в предчувствии. Но это был не Чонгук. Приехала моя лучшая подруга Айю на новенькой «ауди». Что здесь делает?

Подруга посигналила мне и помигала фарами. Из салона автомобиля доносилась музыка. Айю моя приехала. Я была очень рада ее видеть. Мы дружили с детства, столько, сколько я себя помнила. Не понятно, каким образом нам удалось пронести дружбу через столько лет. Ведь мы совершенно разные. Айю порхает по жизни как бабочка - яркая, цветная, жизнерадостная. Вокруг нее всегда роем крутятся поклонники, она меняет мужчин по сезонам, и у подруги за плечами всегда очередной и головокружительный роман. Я Айю не осуждала, у каждого своя жизнь. Тем более, она не замужем. Развелась еще восемь лет назад, детей нет.

Айю вылезла из машины, источая аромат каких-то приторных духов, сверкая белоснежной улыбкой и драгоценностями на шее, в ушах и на запястьях.

- Ну, и глушь. Ты тут со скуки еще не загнулась?

Мы обнялись.

- А ты как узнала, где я?

- Сехун твой сказал. Я к тебе не дозвонилась и набрала на домашний, он сказал, что ты уехала новым проектом заниматься, а я соскучилась и решила к тебе заскочить. Ну, что? Я привезла скотч двенадцатилетней выдержки, суши и черный шоколад. Пошли, напьемся.

- Пошли, - ответила я.

- Ты серьезно? Ты будешь скотч, правда?

- Буду, конечно.

Мы зашли в дом и быстро накрыли на стол, поставили две рюмки. Айю закурила и мне почему-то тоже захотелось. А ведь бросила уже давно, еще когда Хёка носила в животе.

- Дай и мне одну.

Айю удивленно хмыкнула и протянула мне пачку.

- Опять начала?

- Нет, просто сегодня захотелось.

Я старалась не смотреть в ее проницательные серые глаза, ведь она слишком хорошо меня знает. Сейчас начнет спрашивать.

- Что-то ты странная какая-то. А ну выкладывай - вы с Сехуном поссорились?

Ну, вот, я так и знала.
- Не поссорились, просто захотелось покурить.

Суши закончились очень быстро, и вскоре мы уже нарезали колбасу и достали соленые огурцы.

- Мы извращенки, это же не водка.

- Ну, закусывать чем-то надо.

- Шоколадом.

Я засмеялась, скотч уже ударил в голову.

- Ты еще кого-то ждешь? - вдруг неожиданно спросила Айю.

- Нет, с чего ты взяла?

- Ты постоянно к воротам оборачиваешься, словно ждешь кого-то.

- Кого мне тут ждать?

- Ну, вроде как, кроме тебя, здесь еще кто-то есть. Я в ванной видела мужской лосьон для бритья, еще одну зубную щетку.

- Заезжает сын заказчика иногда.

- Ох, как мы покраснели. Глазки заблестели. И что там за сын?

- Да так, хулиганье, лет двадцать пять.

- Ну, и как? Симпатичный?

- Нет.

Мне не нравилось, что мы заговорили о Чонгуке. Я лихорадочно думала о том, как бы перевести разговор на другую тему.

- Лис, что-то после скотча хочется подвигаться. Я слышала, тут в районном центе какой-то клуб захудалый есть. Давай туда наведаемся.

Айю сама сменила тему, но ее предложение мне не понравилось.

- Какой еще клуб? Там малолетки одни.

- Ну, так в самый раз. Ты что, считаешь себя старухой? Да мы женщины в самом соку. Мужики от таких, как мы, слюнями исходят, тем более молоденькие. Так, пошли приведем себя в порядок и поедем в клуб. Потанцуем, задницами повертим и спать вернемся. Давай, когда мы последний раз на дискотеке вместе были?

Я засмеялась, вспоминая наши походы на дискотеку после школы.

- Тряхнем стариной. У тебя шмотки нормальные есть?

Я задумалась.

- Не думаю.

- Пошли, посмотрим, а то мне тоже переодеться надо. Я взяла с собой немного барахла. Я же после тебя сразу в аэропорт - меня милый в Афины пригласил. Он там уже месяц без меня скучает.

Имя ее очередного любовника я не помнила, а переспросить стеснялась.

- Ну, ты даешь. И это все? Спортивные штаны, пару брюк и всего один костюм? Это все?

Я пожала плечами.

- Ну, я же не в Афины собиралась.

- Женщина должна оставаться женщиной, даже если она не едет в Афины.

С Айю не поспоришь. Через пару минут она прикатила из машины свой огромный чемодан на колесиках.

У меня есть тут чуток барахла. Поделюсь с тобой, так и быть.

«Ничего себе чуток! У меня в шкафу меньше!»

Айю бросала вещи на диван.

- Не то, и это не подойдет. О, вот. Для деревенского клуба в самый раз.

Ну уж нет. Это я точно не одену. Айю увидела, как я скривилась.

- И не кривись. У тебя нормальная фигура, красивые ноги. Давай, одевайся.

- В это? Ни за что!

- Да ладно тебе. Это моднейшее платье, ну, коротковатое немножко, но я же ношу, а я полнее тебя.

Всего лишь на пару килограммов, а вообще, мы с Айю похожи телосложением, правда, она выше и чуть крупнее.

- Ну, что ты ведешь себя, как старая ломовая лошадь? А? Сил нет смотреть на тебя, Лис. Ты меня бесишь. Красивая баба, загляденье. Сколько раз тебе говорю - пошли со мной в салон, прическу сделаешь, маникюр. Ты же совсем себя забросила, на тебя уже и мужчины не смотрят. Можешь обижаться, но будь я на месте твоего Сехуна, уже давно смотрела бы налево.

Я разозлилась, схватила черное мини-платье.

- Я как старая кляча?

- Да!

- На себя посмотри, корова рыжая!

Она расхохоталась, и я вместе с ней. Так я обзывала ее в детстве, когда мы ссорились.

- Одевай, а я пока туфли подыщу. Размер у нас всегда одинаковый был.

Я переоделась, позволила Айю поколдовать с моими волосами и накрасить себя. Но, когда посмотрела в зеркало, ужаснулась.

- Ты что сделала, а?

- Теперь ты выглядишь моложе. И губы видно, они у тебя пухлые и красивые.

С этим я поспорить не могла, только макияж слишком яркий, прическа вызывающая, а платье слишком короткое. Совсем короткое. Под него колготки не оденешь.

- Надень чулки, и резинку повыше натяни.

- Нет у меня чулок.

- У меня есть, целая дюжина, какие захочешь, есть даже красные. Мой красавчик обожает красное белье. Тебе под помаду в самый раз подойдет.

- Да иди ты.

На дорожку мы выпили еще по порции скотча и уже совсем навеселе поехали в районный центр.

Клуб назывался очень экстравагантно - «КЛУБ». Вот прямо так и назывался, чтобы никто не перепутал. Возле входа толпилась молодежь, попивая пиво. Все это напомнило мне старые былые времена, даже настроение поднялось. Мы подошли к входу, сливаясь с толпой. Изнутри уже доносилась громкая музыка.

Молодежь заходила по очереди. Видимо, оплата на входе. Интересно, а девушкам бесплатно или как?

Послышался рев мотоцикла, но я не обратила внимание. Сюда почти все на мотоциклах приехали. И вдруг услышала голоса девушек у себя за спиной:

- Ух, ты. Смотри, с кем наша Черен приехала.

- Нечего себе. С Бешеным что ли? Он что, к ней вернулся?

- Черт его знает. Говорят, он сейчас за заповедником живет. Там, где строят новую гостиницу для крутых. Вроде его батя строит.

Я обернулась, и сердце ушло в пятки. Замерло, перестало биться.

Чонгук приехал с девушкой. С молоденькой длинноногой блондинкой, похожей на куколку. Наверняка, ей лет двадцать, не больше. Девушка висла у него на шее, оплетая его руками, и светилась от счастья. Позади Чонгука я увидела его друга Тэхёна и еще пару парней. Все они были с местными девушками.

Краска бросилась мне в лицо, стало обидно до слез, до истерики. Даже захотелось дать ему по физиономии. Но я себя одернула. Какое я имею право? Всего-то целовались. Для него это обычное дело, у нас даже секса не было. Мне захотелось уехать сейчас же, немедленно. Исчезнуть и не видеть его с молоденькой подружкой.

- Лис, пошли, для одиноких девушек бесплатно.

Чонгук сел за столик рядом с барной стойкой, фамильярно усадил Черен к себе на колени и заказал водки им обоим. Она попыталась вякнуть, что не пьет крепкие напитки, но он хлопнул ее по ляжке и прижал к себе сильнее.

- Со мной будешь пить то, что я скажу. Расслабься, отдыхай.

Черен тут же притихла и поерзала ягодицами, он услышал ее довольное урчание:

- Может, нам стоило сначала заехать ко мне домой? - многозначительно шепнула она и переместила его руку к себе на бедро под короткую юбку.

- Это еще зачем?

Чонгук одной рукой сунул сигарету в рот, пошарил в кармане джинсов в поисках зажигалки.

- По-моему, ты возбужден... - прошептала девушка и снова потерлась о напряженный член.

- Ты об этом? А зачем к тебе? Меня устроит минет в моей машине, у тебя прекрасно получается ротиком. Давай выпьем сначала.

Он знал, что ведет себя по-хамски, но он был зол. Он, черт подери, кипел от ярости и дикого возбуждения. К Черен специально поехал, знал, что та не прогонит. Ему бы вечер скоротать подальше от Лисы.

«Любимый Сехун» бл**ь. Охренеть. Стонала как умалишенная, изгибалась, кончила, все еще дрожала в его руках, а за телефон тут же схватилась. Ему тогда захотелось выдрать из ее рук мобильник и разбить о дерево, а потом еще раздавить ногой. Кто Чонгук для нее? Развлечение? Приятное приключение вдали от мужа? Потом вернется домой, отмоется в ванной и ляжет к своему «любимому Сехуну», мать ее так? Да пошла она. У него таких Лис, Черен, Сан, Миен, Цзыюй всяких вагон и маленькая тележка.

Не таких. Похожей на нее не было ни разу. Она ему душу наизнанку выворачивала с самой первой встречи. Словно болезнь какая-то, наркотик. Он подсел на нее, на ее глаза, на улыбку, на движения ее рук. Женщины никогда не значили для него больше, чем еда, вода или другие физические потребности. А с Лисой все по-другому, все сложно, остро, от взгляда на нее мозг кипит.

Увидел, как ее машину занесло, и чуть с ума не сошел. Думал, догонит и отборным матом покроет, а потом заметил Лису там, у дерева, раскрасневшуюся, растрепанную, грудь ходуном ходит, волосы на лицо упали, глаза безумные. То ли испугалась, то ли сходит с ума, как и он сам. Не удержался - ударил. Не потому, что сильно злой был, а испугался, мать ее, впервые испугался за кого-то так, что чуть сердце не остановилось. Она лишь вздрогнула, а потом на губы его посмотрела. Будто хотела, чтобы прикоснулся к ней, даже так грубо. Он сам не понял, что уже целует ее. А Лиса отвечала. Такой бешеной страсти он еще не испытывал никогда в жизни. Женщины редко соответствовали его темпераменту, чаще уставали от него, кобелиной называли или жеребцом. Он всегда был неудержим, а им поцелуйчики подавай, возню, нежные слова. Он, конечно, играл по их правилам, желание женщины - превыше всего, но сам удовольствия от этого не получал. Разве что физически. Морально - никогда. Всегда оставалось чувство фальши, осадок, казалось, что все это - жалкий суррогат. Но Лиса отвечала на поцелуи со всей страстью, сходила с ума вместе с ним, она кусала его за губы в ответ на его укусы, она жадно перебирала его волосы и стонала громко, надсадно, естественно. Его это завело, в глазах потемнело. Смотрел на нее, когда она кончала, извиваясь в его руках, и понимал, что она не притворяется. Ее закатившиеся глаза, бледное лицо, ее крики, мышцы лона, ритмично сжимающие его пальцы. В этот момент он чувствовал себя победителем. Не потому, что приложил усилия, а потому, что она хотела его. Ее возбудило не то, что он делал или говорил, ее возбудил он сам.

По телу Чонгука пробежала волна дрожи, поднес стакан к губам и жадно выпил, не закусывая.

- Может, уединимся?

Черен отвлекла от мыслей об Лисе и смачно поцеловала его в губы.

Чонгук налил себе еще водки и посмотрел в залу, внезапно почувствовал, как его подбросило на месте.

- Что за х..?

Он приподнял Черен и резко посадил на стул.

- Чонгук, ты чего? - девушка потянулась к нему, но Бешеный отмахнулся от нее.

- Помолчи.

Он смотрел на Лису, которая танцевала, по-видимому, со своей подругой около барной стойки, и чувствовал, как глаза наливаются кровью. Что она здесь делает? Ничего себе вырядилась. Молодая женщина раскованно двигалась под музыку, смеялась, потягивала коктейль из бокала. Чонгук видел ее ярко алые губы, волосы, взлетающие волной в такт движениям стройного тела. Черное мини-платье облепило тонкую фигурку, полную грудь. На ногах туфли на шпильке, черные чулки.

- Гук... - Черен дернула его за рукав, - давай уйдем отсюда, мне скучно.

- Молчать.

Прошипел он и закурил. Черен обернулась, проследив за его взглядом.

- Ты на эту девку в черном платье смотришь? Знаешь ее? Вроде не местная. Она тебе понравилась?

Чонгук не ответил, он нервно постукивал зажигалкой по столешнице. К девушкам подошли два парня. Местные. Чонгук их знал, кимовская братва. Они в этом клубе часто зависали. Чужих обычно гнали в шею, но Бешеного не трогали, боялись. Была у них стычка из-за Черен пару месяцев назад, она Киму приглянулась. Так потом половина кимовских в больничке отлеживалась с переломанными костями и огнестрелом, а Бешеному бабки принесли - откупились. Теперь они его не трогали. Чонгук мог весь их район под себя подмять вместе с Рыжим, их бригадиром. Нет, ну, что за дуры? Приперлись в клуб в чужом городе, да еще и вырядились, как для дорогого кабака. Сейчас к ним приставать начнут.

Чонгук не ошибся, Ким уже заказывал Лисе выпивку. Потом за талию приобнял. Бешеный с грохотом поставил бокал на стол.

- Ты чего? - Тэхён отвлекся от своей подружки и взглянул на друга.

- Посмотри, - Бешеный кивнул в сторону женщин.

- Это твоя дизайнер что ли?

- Кимы пристают. Сука, тронет ее, я ему кости переломаю.

- Остынь. Они пока только выпивку заказали и все.

- За выпивку расплачиваться надо.

Черен напряженно смотрела на Чонгука, потом снова на женщин. В этот момент Ким протянул руку и тронул Лису за плечо. Чонгук привстал.

- Сиди! Пока ничего не происходит.

Лиса в этот момент обернулась, посмотрела на Чонгука, и тот усмехнулся, сгреб Черен и посадил снова к себе на колени. Пусть смотрит, что он не один здесь. Пусть знает, что ему наплевать. У нее есть «любимый Сехун», а у него - «любимая Черен, Сана, Цзыюй». Лиса тут же отвернулась. Никаких эмоций на лице. А может, ей все равно? Это он, как идиот, бесится и ревнует, не имея на это никакого права. Может, у нее таких Чонгуков тоже куча? Что он знает о ней?

«Завтра буду знать все!»

Бешеный выпил еще водки, не сводя глаз с парочки возле стойки бара. Ким что-то шепнул Лисе на ухо, и они пошли танцевать вместе.

Черен поцеловала Чонгука в шею, оплетая руками, шепча ему что-то интимное, возбуждающее, стараясь отвлечь, но он не разобрал ни единого слова. Смотрел на Кима и Лису, пальцы то сжимались в кулаки, то разжимались. Когда рука Кима легла на бедро Лисе и нагло сползла чуть ниже, Бешеный спихнул Черен с колен и встал, опрокинув стул.

- Б**, я его сейчас порву. Выведи эту на улицу, пусть в машине сидит.

Больше он на Черен не посмотрел, пошел к Лисе с Кимом. Сильно затягиваясь сигаретным дымом, он чувствовал, как наполняются легкие, как бешеная ярость поднимается изнутри и становится неконтролируемой. Он подошел сзади и остановился.

- Поехали, тут совсем рядом. Посидим, выпьем. У моего дружбана хата пустует. Давай, не ломайся.

Только сейчас Чонгук увидел, что Ким крепко сжимает Лису за локоть, а та, хоть и старается выглядеть спокойной, все же напугана, но отвечает внятно и довольно культурно.

- Я же вам сказала, что никуда с вами не поеду. Отпустите мою руку, и разойдемся по-хорошему.

- Не ломайся, твоя подружка не такая, как ты. Посмотри, она уже зажимается вовсю, расслабься.

Ким дернул Лису за локоть, и в тот же момент Бешеный резко развернул его к себе.

- Тебе сказали, чтобы отстал, или ты глухой?

Глаза Кима округлились.

- Бешеный! Ты чего? Не вмешивайся, я тут телку развожу, не лезь, у тебя своя есть.

В тот же момент Чонгук ударил кулаком в круглое лицо парня, и тот согнулся пополам, зажал нос руками, сквозь пальцы закапала кровь. Лиса вскрикнула, а Ким вскочил и замахнулся, чтобы дать сдачи, но Бешеный ловко увернулся от его кулака и опять ударил. И снова в нос, теперь раздался характерный хруст, Ким упал на колени и тут же получил удар под ребро носком ботинка. Кто-то набросился на Чонгука сзади.

Завязалась драка. Чонгук схватил нападавшего за шиворот и швырнул за стойку бара, послышался звон стекла, женский визг, отборный мат. Тэхён тут же оказался рядом, вместе с ним еще пара ребят. Но все прекратилось внезапно, как и началось, Чонгук достал пистолет и направил в лоб одного из сараевских, тот как раз вытащил из-за пояса заточку.

- Мозги сейчас вынесу нахрен! Завалю, б**! Не рыпайтесь!

Одной рукой он схватил Лису за талию и подтолкнул в сторону выхода.

- Давай, выходи отсюда. Подружку свою забирай.

Лиса вцепилась в него холодными пальцами и даже не пошевелилась. Ее била мелкая дрожь, она смотрела на пистолет в руке Чонгука расширенными от ужаса глазами.

- Подругу, я сказал, забирай, и бегом на выход. Ким, своим передай, что кто ее тронет, будет живьем похоронен. Ясно?

Парень кивнул, все еще сжимая нос окровавленными пальцами.

- Бешеный, мы же не знали, что телка твоя... Я бы не тронул, у нее же на лбу не написано. Смотри, как вырядилась и пришла без тебя.

- Еще раз телкой назовешь - разговаривать больше не сможешь! Язык вырву и покромсаю, сожрать заставлю, понял?

- Понял, не тупой.

- Все, пацаны, пушки опустили и валим отсюда.

Чонгук вытащил Лису на улицу, держа под локоть. Ее подружка шла следом и нервно курила.

- Тэхён, Черен домой отвези. Завтра побазарим.

- Может, мы у ворот гостиницы в тачках поспим? Кто знает, что у них на уме.

Тэхён посмотрел на кимовских, которые садились по машинам.

- Не надо, у меня с ним уговор о неприкосновенности. Не рыпнутся, не волнуйся. Ключи от машины дай, - Чонгук обратился к подруге Лисы, и та протянула ему связку ключей. - Какая машина?

- «Ауди», вон там, возле столба.

А подружка у нее ничего, бойкая. Да и не испугалась почти. Курит, правда, одну за другой, но не боится, сразу видно.

Лиса молча села в машину рядом с ним. Чонгук нахмурился, когда увидел краешек чулок под коротенькой юбкой. Вырядилась, блин, как шлюха какая-то. Не окажись Чонгука там, Ким бы их обеих по кругу пустил, за ним не заржавеет. Дуры, б**. В чужом районе сами гулять пошли. Да еще и пьяные, наверняка.

- Меня Айю зовут.

- Чонгук.

Бешеный вырулил на трассу.

- Спасибо, вы нас выручили.

Подружка сказала то, чего он ждал от Лисы, но молодая женщина упорно смотрела в окно. Волосы на лицо упали, длинные ресницы бросают тень на щеки. Смотрит в окно, обхватила плечи руками.

- Не за что. В следующий раз так просто не отделаетесь, это вам не по кабакам в вашей столице ходить - тут свои законы.

Он посмотрел на костяшки пальцев - сбиты в кровь. Кто-то все же успел зарядить ему в челюсть, скула болела. Повезло, что стволы с собой взяли, не то Кимы отделали бы их четверых «на ура». Их там человек пятнадцать собралось.

- А эти парни, они бандиты, да?

Айю посмотрела на Чонгука в зеркало дальнего обзора, и он усмехнулся.

- Ага. Бандиты, братва местная.

- Я так и поняла.

Поняла она. Ни хрена не поняла. Завтра их трупы уже плавали бы в речке или валялись бы обе в больничке с отбитыми мозгами и органами. Кимовские часто беспредельничали. Ким был любителем баб силой брать.

Черен в свое время отымел по полной программе. Еще до Чонгука, та его, как огня, боялась.

Приехали к домикам. Айю засуетилась, сказала, что ей давно уже пора домой. Чмокнула Лису в щеку, что-то шепнула ей на ухо и быстро слиняла.

Поняла видно, что им поговорить надо. А надо ли? Может Чонгуку тоже свалить? К Черен, например. Та ждет, он не сомневался. Только уходить не хотелось. Проследил за Лисой взглядом. Женщина села за столик на улице, закрыла лицо руками. Чонгук подошел к ней и присел напротив, достал сигарету.

- Дай мне тоже, - хрипло попросила Лиса, и он подтолкнул к ней пачку. Она закурила, все также глядя вдаль. Пальцы подрагивают - нервничает и молчит.

Чонгук смотрел на вырез ее платья, в котором виднелись полушария груди, на тонкие пальцы с сигаретой. Почему ничего не говорит? Может, хочет, чтобы он ушел? Так пусть скажет. Пусть прогонит, и он свалит отсюда. А потом Чонгук разозлился. Он из-за нее и себя, и пацанов подставил, она вообще понимает, что чуть перестрелка не началась? Сидит тут, курит. Нервничает она.

- Ну, как, понравился Ким?

Лиса резко подняла голову, их взгляды встретились, и у Бешеного дух захватило. Ну, и глазищи, темные, как заводь, смотрит с вызовом.

- Понравился, - нагло ответила, и Чонгук выдрал сигарету из ее пальцев, швырнул в сторону, и, схватив ее за корсаж платья, затащил на стол. Она не сопротивлялась, а у него уже крышу снесло от ее запаха, наглости, от того, что хотел ее, как ненормальный, все эти дни. Чонгук впился поцелуем в красные губы, пожирая помаду, опрокидывая Лису на стол. Подумал, что она вырваться хочет, завел руки ей за голову, продолжая целовать, вторгаться языком в ее рот. Ладони сжали женскую грудь, и Чонгук понял, что нет пути назад, - он возьмет ее прямо сейчас, на этом гребаном столе, и ничто ему не помешает. А когда почувствовал, что Лиса не сопротивляется, отвечает на его поцелуи, хрипло стонет ему в губы, вообще с ума сошел, подхватил ее под руки, подвинул повыше. Плевать на все. Он так ее хотел, что скулы сводило и сердце билось в сумасшедшем ритме. Во рту пересохло, так, что начало першить в горле.

Лиса приподнялась на локтях и запрокинула голову назад. При взгляде на ее тонкую белую шею, на бесстыдно выставленную грудь, на раздвинутые в стороны ноги в черных чулках он судорожно вздохнул. Дернул резинку трусиков, и те с треском порвались, подтянул к себе за бедра. Дыхание со свистом вырывалось сквозь его стиснутые зубы. Он медлил, не решаясь сделать последний шаг, но Лиса неожиданно подалась вперед, дернула ремень его джинсов, расстегнула ширинку. Когда ее пальцы коснулись напряженного, изнывающего от желания, члена, Чонгук вздрогнул. Он резко отбросил ее руку в сторону, схватил ее за шею и заставил смотреть себе в глаза.

- Ты знаешь, что сейчас будет?

Лиса смотрела на него и по-прежнему молчала, потом кивнула и облизала губы кончиком языка. Перевела взгляд на его губы и снова посмотрела Чонгуку в глаза.

- Я сейчас буду тебя трахать. Ты этого хотела? Хотела, чтобы я тебя трахнул?

Сказал и почувствовал, как от желания задрожал каждый мускул на теле. Ее глаза потемнели. Он видел в них отражение собственной страсти.

- Ответь мне, - хрипло прошептал Чонгук, все еще удерживая ее за шею, не отпуская ее взгляд. Она кивнула, и он проник в ее лоно пальцем, чуть не выругался матом, чувствуя влагу, жар. Он был на грани. Боялся, что, как только войдет в нее, сразу кончит.

- Скажи мне это! - потребовал, глядя ей в глаза и проталкивая палец глубже, дразня ее изнутри.

Лиса жалобно всхлипнула, запрокинула голову и закусила нижнюю губу.

- Скажи... - Чонгук проник в нее уже двумя пальцами, и Лиса вскрикнула. - Давай, скажи мне это.

Чонгук двигал рукой быстрее, чувствуя, как она подается ему навстречу, изгибаясь, повторяя движения его пальцев. Он не давал ей отстраниться, уверенно удерживал за горло, глядя на затвердевшие соски, отчетливо проступающие под тонким трикотажем платья. Лиса пыталась освободиться, цеплялась за его запястья ногтями. Теперь она уже металась, вскрикивала. А он яростно таранил ее пальцами и не мог оторвать взгляд от ее лица. Почувствовал, как по спине катятся струйки пота, в висках пульсирует.

- Да! - вдруг громко ответила она и распахнула глаза, Чонгук судорожно выдохнул, притянул Лису к себе еще ближе, удерживая за волосы.

- Что «да»?

Их задыхающиеся рты почти соприкасались, но он не целовал ее, лишь дразнил, едва касаясь губами, ловя ее прерывистое дыхание, а пальцы внутри горячего женского тела уже не могли остановиться.

- Я хочу, чтобы ты меня взял... - прошептала тихо, едва слышно.

Чертова скромница. Нет, он заставит ее сказать то, что она чувствует, вынудит раскрыться.

- Трахнул! Ты хочешь, чтобы я тебя трахнул, - упорно повторил он. Лиса инстинктивно двигала бедрами, насаживаясь на его пальцы. Но он вынул их из разгоряченного лона, и теперь она подалась к нему всем телом, ища его губы. Чонгук удержал ее на вытянутой руке, глядя в ее безумные зеленые глаза и сходя с ума от страсти.

- Трахни меня.

Из его горла готов был вырваться вопль. А Лиса вдруг рванула на нем рубашку и притянула его к себе за шиворот, глядя ему в глаза, отчетливо хрипло сказала еще раз:

- Трахни меня, пожалуйста.

Вот это сочетание грубости и просьбы, именно то, как она это сказала, окончательно свело его с ума. Это было слишком. Он ворвался в ее тело до упора, одним резким толчком, и ему показалось, что он сейчас зарычит. Но закричала Лиса, обхватила его бедра стройными ногами и наконец-то дотянулась до его губ, впилась в них дрожащими губами, вцепилась в его волосы, не давая оторваться. Чонгук уже не мог сдерживаться, подхватил ее под ягодицы и начал двигаться в бешеном темпе, опрокинул женщину обратно на стол, дернул корсаж платья вниз, высвобождая грудь. Он зарычал, увидев ее напряженные соски, сжал жадными ладонями, вдалбливаясь в ее тело все быстрее. Она извивалась под ним, хватая воздух. Ее руки то касались его тела, то цеплялись за стол, который ходил под ними ходуном. А потом Лиса закричала, и он почувствовал, как ритмично сжимаются мышцы ее лона вокруг его члена, как дрожит ее тело, покрываясь бусинками пота. Чонгук подхватил ее ноги под колени и проник еще глубже, чувствуя сопротивление мышц внутри. Под ее дикий вопль, под ее ошеломительный оргазм, который резко перетек в его собственный, он услышал свой мучительный стон. Наслаждение было мощным, у него искры из глаз посыпались. Он даже не понял, как привлек ее к себе, сильно сжимая руками ее спину, вдавливая в себя, пряча лицо на ее груди и содрогаясь всем телом.

Мне казалось, что меня разорвало на части. Нет, меня накрыло торнадо, и я умерла или воскресла. Мне никогда не было так хорошо. До боли, до судорог, до слез. Я не ожидала, что этот вечер закончится именно так. На этом деревянном столе, где я лежала, как распятая бабочка, со скрученным на талии платьем, в одних чулках и цеплялась за плечи этого парня, который все еще находился внутри моего тела. Я крепко прижимала его к себе за голову, зарывшись пальцами в его волосы. Мы дрожали, оба взмокшие и опустошенные. А потом мне стало страшно. Я боялась того, что он скажет мне сейчас, когда всплеск дикой страсти утих, и он уже получил меня.

Но когда Чонгук поднял голову, посмотрел мне в глаза и, не выпуская из объятий, коснулся губами моих губ, я забыла обо всем. Я никогда еще не испытывала такого наслаждения. Он приподнял меня, подхватил на руки и понес в дом. Мне казалось, что я полностью опустошена, что я невесомая, что меня просто нет или я - продолжение его. Я задыхалась от собственных эмоций.

Чонгук занес меня в ванную комнату и поставил на пол. Я потянула подол платья, прикрывая голые бедра.

- Нам не мешало бы принять душ, - сказал он и улыбнулся. Мне захотелось зажмуриться. Я солгала Айю, сказав, что он не симпатичный. Он невероятный, сексуальный, прекрасный, как сама молодость. Даже то, как он улыбался, заставляло меня дрожать от желания. Когда я успела так пасть? Когда я стала вдруг так думать о нем? Только что я принадлежала ему в самом примитивном смысле этого слова, и не было в этом ничего пошлого. Это было прекрасно, это было для меня как откровение.

Чонгук сбросил рубашку, и я покраснела, когда поняла, что на ней отлетело несколько пуговиц. Я в порыве страсти испортила его вещь. Я никогда не творила ничего подобного, а теперь от собственной наглости у меня зашлось сердце. Мне нравилось, что Чонгук делал меня такой - настоящей.

Он что собирается мыться вместе со мной? Словно в ответ на мои слова Чонгук снял с меня платье через голову и отбросил на пол. Я тут же прикрыла грудь руками. Стою перед ним в одних чулках на кафельном полу и дрожу как ненормальная. Может выключить свет? Здесь слишком ярко, и он видит каждый мой недостаток. Черт, мне уже не двадцать.

Но Чонгук опустился передо мной на корточки, осматривая мои ноги, трепетно провел по моим икрам ладонями и медленно снял с меня чулки.

- У тебя красивые ноги. Самые красивые из всех, что я видел.

В том, что он видел немало, я не сомневалась. Наверное, рядом с ним сатанело от страсти любое существо женского пола.

Я зажмурилась, когда увидела, как он сбросил джинсы, стянул трусы и остался передо мной совершенно голым.

- Посмотри на меня.

Попросил тихо, но настойчиво, и я открыла глаза. Тут же захотелось закрыть их снова и застонать. У него великолепное тело, поджарое, мускулистое. Татуировка тигра переходила на выпуклую, рельефную грудь. Я осмелела и опустила взгляд ниже, к его животу, к тонкой полоске темных волосков, спускающейся к паху. Я никогда не рассматривала мужчину столь дерзко. Когда посмотрела еще ниже, краска бросилась мне в лицо. Он был готов.Член стоял так, словно мы не занимались сексом пару минут назад. О, Боже! Он огромен! Он невероятен. Неужели вот это орудие поместилось внутри меня, а я даже не почувствовала боли? Чонгук подтолкнул меня к душевой кабинке и повернул кран с горячей водой. Первые капли оказались ледяными, они упали мне на грудь и обожгли затвердевшие соски, красные от его поцелуев, от его не слишком ласковых рук.

То, что произошло потом, повергло меня в пучину, в раскаленную магму, я понятия не имела, что могу возбудиться столь быстро и дойти до невменяемого состояния за пару минут. Чонгук намыливал мое тело медленно, скользя по груди, по соскам, потирая самые кончики, по животу. Я потянулась к его губам, и он поцеловал меня, только теперь нежно и мучительно медленно, изучая мой рот языком изнутри и заставляя меня содрогаться, медленно лишаться разума. Какие сладкие у него губы, сочные, мягкие. Особенно нижняя губа. Я тихо застонала, когда провела по ней языком. Потом притянула его к себе за шею и поцеловала требовательно, жадно, чувствуя, как его твердый член упирается мне в живот. Чонгук тихо засмеялся:

- Не торопись, - прошептал мне в самое ухо и провел губами по моей шее, слизывая капли воды, я замлела, прикрывая глаза. Вдруг он резко повернул меня к себе спиной, и я вздрогнула, когда соски коснулись холодного кафеля, все тело пронзило током. Теперь он намыливал мои ягодицы, и я невольно прогнулась, чувствуя требовательную пульсацию между ног. Он словно понял, чего я хочу. Скользнул пальцами ниже, и я дернулась, когда почувствовала, что он задел клитор. Господи, неужели я могу кончить еще раз? Я не выдержу, больше не вынесу ни секунды этой пытки. Его пальцы нежно натирали мой затвердевший комочек. Движения были легкие, дразнящие, едва ощутимые, но настолько пронзительные, что кричать хотелось еще сильнее, чем, когда он входил в мое тело членом. Я прогнулась еще ниже и невольно раздвинула ноги, прижалась щекой к кафелю. Как у Чонгука получается делать это со мной? Я плавлюсь и таю в его руках, медленно схожу с ума. А прикосновения такие нежные и умелые, такие дерзкие и невыносимые. Его горячая ладонь легла мне на грудь, я дрожала, уже почувствовала знакомую волну, приближающуюся издалека. Из моего горла вырвался стон, я почувствовала, как он целует мой затылок, покусывает мочку уха.

Чонгук прижался к моей спине своим твердым телом, я чувствовала каждый мускул его груди, и возникло невыносимое желание, чтобы он снова меня взял. Сейчас, немедленно. Вместо этого ласка вдруг прекратилась, и Чонгук повернул меня к себе. Как же невероятно он красив, весь мокрый, капли воды стекают по смуглой коже, глаза черные, горят, обжигают, но уже не наглые, а сумасшедшие. Чонгук дал мне в руки жидкое мыло, и я судорожно глотнула воздух, понимая, что он предлагает мне продолжить игру. Теперь уже я несмело намыливала его тело и чуть ли не вопила от восторга, прикасаясь к его коже. Когда мои руки спустились к паху, он напрягся. Но я уже обнаглела, мне нравилось его трогать, хотелось свести его с ума так же, как он сводил меня все эти дни. Я сжала пальцами его член, и он закрыл глаза, его рот приоткрылся. Я провела вверх-вниз, скользя по всей длине, с трудом обхватывая мощную плоть. Чонгук застонал, стиснул челюсти, а потом схватил мою руку за запястье, осторожно отвел в сторону.

- Осторожней, милая, я никуда не тороплюсь, - прошептал он и направил на меня струю воды, смывая пену. Он не спешит, а я уже изнываю, не могу больше. Я сейчас наброшусь на него сама. Он разбудил во мне зверя.

Чонгук вылез из душа и потянул меня за собой, вытер насухо полотенцем, намеренно касаясь воспаленной кожи очень нежно, а я хотела грубо, сильно, я уже совершенно потеряла голову.

Я не помнила, как мы оказались в постели. Я не знала, в чьей комнате мы находились. Да это и не имело значения. Я хотела его каждой клеточкой своего тела, сходила с ума от предвкушения, а он играл со мной в странную и незнакомую игру. Когда Чонгук начал целовать мое тело, медленно дразня меня языком, я уже не могла сдерживаться. Мне хотелось умолять его, кричать, царапаться. Но он не торопился. Ласкал мои соски, а я с удивлением понимала, что они у меня невероятно чувствительные к прикосновениям его пальцев, его губ. От каждого касания меня пронизывало током, и я уже могла кончить просто от того, что он целовал мою грудь. Его губы спустились ниже по влажному животу, я тихо постанывала, не зная, хочу ли я прекратить эту пытку или мечтаю, что бы она никогда не кончалась. Его сильные руки настойчиво развели мои ноги широко в стороны, и я резко вскочила на постели, но Чонгук толкнул меня обратно.

Когда его большие пальцы раздвинули мою плоть, я стиснула челюсти и впилась пальцами в простыню. Я в его власти с самой первой минуты, как увидела в метро, посмотрела в наглые глаза и пропала. Новая обжигающая и совершенно незнакомая ласка подбросила меня на постели, и я вскрикнула. Его язык прошелся по моему лону, и я подумала, что сейчас умру от стыда. Меня никогда так не ласкали. Никто не прикасался ко мне столь интимно. Теперь его язык трепетал на моем клиторе умело, нагло, дразня, а я слышала свои громкие стоны. Мир постепенно рассыпался на мелкие осколки, каждый нерв был напряжен и вибрировал от этой изысканной ласки. А потом Чонгук обхватил изнывающий комочек плоти губами и втянул в себя. Я всхлипнула, меня била крупная дрожь. Мне казалось, что я больше не выдержу. Почувствовала, как внутрь моего тела проник его палец, а язык уже надавливал сильнее, быстрее. Чонгук умело чередовал ласки губами и языком, окончательно лишив меня рассудка. И я уже кричала, громко, не стесняясь, распахнув ноги еще шире, зная, чувствуя, что сейчас кончу. Я была на грани, балансировала на самом краешке безумия, изогнулась, прижимаясь к губам Чонгука изнывающей плотью. Он словно понял, что сейчас я взорвусь и теперь уже неистово терзал меня языком, сжав мои бедра сильными пальцами, мешая пошевелиться. Я заорала, и оргазм обрушился на меня, разрывая на мелкие кусочки затуманенное сознание. Я все еще чувствовала его мягкие, нежные губы, там, внизу. Он продлевал мое наслаждение, не выпуская из рук. Это был невыносимый экстаз, сумасшедший, невероятный. Я извивалась в сладких конвульсиях. Не дав мне опомниться, Чонгук накрыл меня своим телом, придавил к постели и вошел в мое лоно. Влажная после бурного оргазма, все еще вздрагивающая, я плавилась в его руках, целовала его губы, мне казалось, что я рыдаю, и, наверное, так и было. Чонгук остановился, удерживаясь на руках, вглядываясь в мое лицо. Как же он красив, он просто ослепительный, он мой, я это знаю, чувствую где-то глубоко в подсознании...

И все началось сначала. В этот раз мучительно долго, невыносимо приятно. Он был неутомим, терзал меня часами, я уже охрипла от криков, совершенно не чувствовала своего тела. Я уже не знала, сколько раз кончила с ним. Для меня каждый толчок его раскаленного члена превратился в нескончаемое, дикое наслаждение, не подвластное моему сознанию. Мы уснули уже утром, а может, днем или ближе к вечеру. Сжимая друг друга в объятиях, лишенные сил, опустошенные, почти мертвые. Даже во сне я обнимала его и вздрагивала, словно мои нервы лишились кожного покрова, но отпустить не могла... наверное, уже никогда не смогу. Я создана для него. Кажется, я всю жизнь ждала только его, только этого мужчину. Не хотелось думать ни о чем другом, я растворилась в Чонгуке. Пусть ненадолго, мимолетно, пусть всего лишь на эту ночь.