**
Не дам я выйти тому зверю,
Что появляется в ночи,
Не дам ему я власть всецело,
Что глушит болью от души.
И снова те же самые знакомые стены, давящие на меня своим шиком и блеском. Они вытесняют меня и говорят, что мне здесь не место, что я слишком проста. Однако их хозин постоянно тащит мусор в дом.
Мои глаза бегали по той самой клетке, что уже была реальна. Позолоченные прутья сверкали своей красотой, они переливались от солнечных лучей и делали меня жар-птицей. Они пускали на мою бледную кожу жёлтые сверкающие разводы, и указывали на такие же прекрасные и ужасные цепи на руках. Я – ручной сокол, запертый на воспитании и обучении в охоте. Белый, светлый и чистый, что не хочет марать свои перья в грязных похотях хозяина.
А вот собственно и хозяин... Разумовский вальяжно развалился на диване и поглядывал на своё творение. В этот раз мы были в другом помещение, не в его офисе. Оно было похоже, но тут было темнее. Я сидела в этой просторной и красивой клетке уже, буквально, считая себя запертой птицей, а он смотрел. Всё смотрел и улыбался.
— Зачем всё это? — я поднимаю руки вверх, в попытках просить самого создателя, но золотые цепи не дают поднять их к небу.
— Чтобы моя птичка не улетела. — он подходит к клетке и проводит пальцами по прутьям, слушая мелодию, шепчущую ему о лести. — Прекрасная клетка, для прекрасной птички. — снова чужой взгляд, тот взгляд остервенелого волка, жаждущего крови и страха.
— Зачем всё это? Зачем? — кричу на монстра перед собой и ни чуть не стыжусь капающей воды с лица. Это не проявление слабости, это выброс злости – эмоций. Выброс всего отвращения. Я выскажу ему всё, и больше никогда не прольётся слёз моих пред ним. — Ты играешь в бога, не читая библии. Ты держишь в руках ружьё, не имея патронов. Ты ловишь заветную птицу, но убиваешь медленно и мучительно.
— Я бог без библии. Я убью без пуль. И я забочусь о тех, кого приручил. — я смотрела на его размеренные шаги вокруг клетки, я слышала звук его шагов и частоту дыхания. — А ты? Умираешь без яда, живёшь без завета и потеряла свою свободу ещё до приручения. — он уперается руками в прутья и смотрит сверху вниз.
— Моя душа свободна и никогда не станет чьей-то. И твоя клетка никогда не сделает меня запертым в неволе зверем. Я каждую ночь буду выть на луну, которая даёт мне силы. Ты не сможешь сдержать монстра не имея пуль, не сможешь оживить птицу без веры. — он внимательно слушал и крадко кивал.
— Тогда почему ты плачешь? Скорбишь или празднуешь?
— Упиваюсь. — он непонимающе посмотрел на меня. — Зверь будет рвать на свободу вечно, но миг судьбы укажет всё наречно. — он улыбнулся. Растянул губы в тонкие линии и резко открыл дверь.
Я прижалась к углу клетки и поняла, что она была моим укрытием, защищающим от настоящего зверя.
— Раз так, то зверь нашёл свою свободу. — он притянул меня к себе и выдохнул запах, радуюсь триумфу. — И мой, — он целует мою шею и ключицы, — и твой.
Цепи громко звенят, как колокол на башне, предупреждая о опасности. Но было поздно и пожар охватил моё тело полностью. Я изгибалась от его рук, как от ядовитых языков пламени. Он ловил меня, как рыбу на живца.
— Хватит, Алиса, ты уже на свободе, так успокой бренную душу. — он обводит кругами мои старые пятна и чертит новые. — Хватит сопротивляется. Этому телу нужно благословение. Твоё благословение. — он крепко сжимает меня, не давая вдохнуть и выдохнуть. А я что? Я сдалась. Замерла, как кролик в пасти волка, и ждала своей кончины.
— Ты не целуешь моих рук, а я не верю в патриарха. — он улыбается, я это чувствую, пускаю слёзы. Он думает, что я сдалась, хотя так и есть. — Я...
— Ты повелась и согласилась. Ты различила мою ложь, и я не отпущу тебя, как сильно ты бы не рвалась. — он опускает руки под футболку и тянется к плоскому животу, касаясь холодными пальцами, задирает её выше.
— Прошу вернись. — я закрываю глаза и молюсь. Молюсь, не время в бога. Как мытарь перед храмом господа. Но он ведь получил прощение, а я чем хуже?
— Алиса? — немного подрагивающий голос и такие же дрожащие руки под футболкой. — Что, что происходит?
Он смотрит на меня через плечо, а я расслабилась в его руках. Сергей быстро отбросил свои руки, как какую-то грязь от святыни.
— Тихо, тихо. Всё хорошо. — я сама прижимаю его к себе и глажу по спине.
Маленький ребёнок ночью испугался тени под кроватью. Он говорил, что это монстр, что он большой и страшный, но кто поверит малышу? И вот тот самый подкроватный монстр пришёл к нему и ухватил. Хотел он затащить к себе мальчишку, но не успел. Мелькнул блик света от открывшейся двери и страшный зверь ушёл. С тех пор он бродит по ночам и ищет мальчика в домах, но горе мальчика не в этом. Он сломан и увы не лечит его обычная микстура. А монстр тот живёт внутри, а не под кроватью.
— Не прячь глаза, открой их шире,
Та злость и боль уже в пучине...
— Чьи это слова?
— Мои...
***
Сергей выпустил меня из золотого заточения и, много раз извинившись, просил не уходить всё равно. Я много думала об этом в то время, как пыталась убежать или тихо умерла. Мои крупицы сознания и вправду остались только с этим маленьким огоньком. Я знала, его проблему и не могла затушить его огонёк, как свой.
— Серёж? — он кинул взгляд своих озёр на меня и скромно опустил их назад.
— Я слушаю.
— Я не уеду. — он снова поднял голову. Разумовский кинулся ко мне и сжал так же крепко, как тот в клетке. Я хотела помочь ему и была голова изучить каждую извилину его мозга, каждую его мысль и слово.
— Ты же не шутишь? — он не мог поверить, как маленький ребёнок, выигравший на конкурсе талантов.
— Какие тут шутки, рыжик. — пускай он держал меня в запертым, пускай он убивал меня, пускай... Я же садистка.
— Тогда ты не держишь зла на меня?
— Рыба может злится на воду? — он улыбнулся ещё шире, а я хотела заставить его улыбаться как можно чаще.
— Алиса, я так рад.
— Серёж, а помнишь ты говорил про своего друга, Олега? — он кивнул. — Может нам пора познакомится? — он напрягся и отвёл взгляд в сторону.
— Он не хочет этого. — в его голосе была дрожь, а врать он совсем не умел. Скорее всего он хотел что-то скрыть, связанное с этим человеком.
Открытая книга решила закрыться, показывая лишь изумительную переплётную крышку. Но даже по названию можно понять, что будет.
— Хорошо, тогда подожду пока захочет. — я положила руку на его и улыбнулась.
Но моих руках были следы от цепей, на моей шее были следы от клыков, а передо мной сидел совсем не зверь. Тот зверь прятался внутри и выжидал. Он выходил в ночи, а я раскрывала его при свете солнца. Ночь длится дольше, но солнце светит ярче, проливая жгучий свет на грязную правду.
***
В отделении полиции задумчивый майор сидел на своём месте и разглядывал фотографии с места происшествия. Те самые фотографии с пожара в лесу. Но одно его заинтересовало больше всего, на одной из скрытых камер, установленных на ветке дерева, было прекрасно видно белую макушку и стройный силуэт. Камера работала ещё несколько секунд после чего была уничтожена, а последнее что она видела это два силуэта. Черный и белый. Инь и Янь.
— Что ж ты за загадка такая? — он внимательно смотрит на улики, что не замечает как аккуратным силуэтом падает тень на его стол.
— Кхм... — он поднимает карие глаза в желание испепелить ими помешавшего ему. Но оступился увидев голубые глаза и резкие черты лица девушки. — Сергей сказал мне, что вы искали меня. — он шумно глотает, не веря что живая улика стоит перед ним, и как ангел льёт свет на кровавые реки.
— Я хотел задать вам пару вопрос, но теперь их ещё больше. — он показывает фотографию в своих руках Соколовой, и та спокойно смиряет взглядом фото.
— Если вы думаете, что это я, то вы ошибаетесь. — она совершенно спокойно садится на стул рядом с полицейским, а тот непонимающе смотрит то на неё то на фото. — В нашем городе много девушек с белыми волосами и у меня есть алиби. Я была в кабинете Разумовского и работала над новым проектом. Он может подтвердить. — она протянула телефон с написанным номером и указанной сверху фамилией.
Игорь взял телефон в руки и нажал на зелёную кнопку. Гудки прекратились быстро и голос нервозного босса Алисы послышался в трубке.
— Ты что-то хотела?
— Это Полиция, Майор Гром. Гражданка Соколова утверждает, что вчера в час ночи была у вас в кабинете и работала над проектом. Это правда?
— Да, она готовит новое обновление в соц.сети. Если хотите я могу отправить вам его часть для подтверждения. — Гром шумно вздыхает, понимая что огромная рыба, оказалась обычным мальком. — Нет, спасибо.
— Разговор записывался и могу переслать вам его. — Алиса забирает свой телефон.
— Нет, не нужно. Спасибо за помощь и будьте осторожны. — он откидывается обратно на стул.
Девушка, стуча каблуками, удаляется из здания, а поверивший во всё коп так и остаётся в наморднике.
— Это та самая Соколова? — Дубин в последний момент увидел белую макушку, пока нёс кофе напарнику.
— Та самая Соколова только что предоставила алиби по тем фотографиям, а надеятся что из всего Санкт-Петербурга именно эта беловолосая свидетель пожара у Вишневского, глупо.
— Да, — протянул Дима и кофе кстати тоже. — Но почему она явилась спустя несколько недель, после того как ты пришёл к Разумовскому?
— Да чёрт её знает. — он махнул в сторону двери, через которую ушла Соколова.
— Ты не заметил ничего странного в её поведении? — Игорь странно взглянул на напарника и покачал головой.
— Дубин ты реально дуб. — Гром постучал по столу.
— Я пытаюсь мыслить шире. — он садится на то место, где недавно сидела девушка, и облакачивается на стол.
— Думать это не твоё.