BTS 18+

Обкусанные губы Мина обхватывают очередную сигарету. Уже третью за эти сутки.

Около трех недель как Юнги сорвался, поддался искушению и ежедневно затягивает в лёгкие едкий и противный дым.

Мин знал, что студенческая жизнь не такая простая, как кажется. На его плечи свалилось столько ответственности, что он просто не смог отказать себе в расслабляющем нервы никотине. Эта учёба высасывает все его последние силы, заставляя морально уставать от всего. Мин до последнего старался держать себя в руках.

После того, как мама застукала его курящим во дворе, она очень сильно огорчилась и не разговаривала с ним несколько дней. На тот момент ему было только пятнадцать. Тогда парень чисто ради подросткового интереса подкуривал. Но мамины слова заставили Юнги пересмотреть свои предпочтения и перестать калечить свой юный организм, так как женщина на пальцах объяснила насколько это плохо.

С того дня прошло два с лишним года. Он повзрослел и стал более рассудительным и симпатичным парнем. Юнги понимал, что маме трудно одной тянуть всех троих. После того, как он услышал про долг за арендную плату их двухкомнатной квартиры, начал упорно учиться и ходить на подработки. Благодаря связям его близкого друга, он сразу после института начал получать хорошие деньги, работая официантом в элитном ресторане. Без проблем с клиентами не обходилось, потому что иногда, то есть часто, их нахальное поведение переходило все границы дозволенного, и Мин до последнего сдерживался каждый раз, чтобы не треснуть зажравшегося богатенького человечка дорогой бутылкой вина по голове. Эти моменты постепенно наполняли его копилочку терпения, которая намеривалась лопнуть в ближайшее время. Но зато месячной зарплаты было достаточно, чтобы позакрывать долги и позволить иногда купить маме и брату что-то новое.

И конечно вся эта рутина сильно подзадолбала его.

До того, как он схватил после стольких месяцев сигарету, он просто-напросто отыгрывался на своих ногтях. Иногда было даже больно смотреть на его пальцы, которые так сильно кровоточили. Мин не мог перестать этого делать, и в любое свободное время раздирал кожу в кровь зубами или пальцами, без разницы, рвя заусенцы по локоть. Первое время ранки болели, не давая ему мыть руки без шипения или застёгивать пуговицы на рубашке. Но со временем чувствительность пропала, не неся того отвлекающего чувства.

Не каждый мог понять, для чего он вытворял такое, и слышал в свой адрес самый популярный вопрос «Зачем?». Он не пытался даже оправдываться кому-то, потому что самому трудно было объяснить свои действия. Скорее всего, лёгкая боль успокаивала его взбушевавшие нервы, а может и сам процесс его удовлетворял. Но, когда он перестал чувствовать те умиротворяющие ощущения, незаметно для самого себя перешёл на свои тонкие губы.

Он где-то читал, что это часть тела у человека самая чувствительная.

Это даже было как-то удобнее, по сравнению с мучением пальцев. Мин терзал их также до крови и болячек. Иногда ранки выходили за контур губ, а вкус металла во рту стал уже привычным. Последствия от этих действий могли сами по себе долго не заживать, на утро сухо трескаясь по-новому.

Многие курящие отвлекаются от сигарет, занимаясь интересными вещами, спортом, чтением или прогулками в кино. А у Мина времени нет на все эти развлечения.

Губы также перестали приносить то успокоение, как и пальцы. И после одной из самых загруженных недель он не выдержал и купил первую, за то долгое время воздержания, отвратительную пачку никотина, спокойно закурив у входа круглосуточного магазина.

Это реально помогло успокоиться намного лучше.

Пальцы трогать перестал, ранки зажили, и прежний вид его изящных рук вернулся. Но временами губы всё равно подвергались мучениям, все ещё напоминая о плохой привычке.

И вот двадцать второй день, как он курит. Что и ожидалось, это переросло в зависимость, а совесть на этом этапе уже не мучает. Сейчас он нагло делает это дома перед открытым окном на кухне. Раньше он не позволял себе курить у подъезда, но сегодня он решил обнаглеть, ведь у него выходной и ему лень даже выходить на улицу, а матери не будет до завтрашнего утра. Брат тихо целый день сидит в их комнате, поэтому он по-быстрому затягивается уже раз третий, надеясь, что младший не заметит, но слышит шарканье за дверью.

- Твою мать, - тихо шипит он и быстро выкидывает недокуренную сигарету в окно.

Та, пролетев три этажа, падает и потухает на жёлтой траве.

Мин хотел было закрыть дверцу рамы, но её, как на зло, заклинило, тратя его драгоценное время на то, чтобы спрятать улики.

Дверь в кухню отворяется, впуская сонного брата в тапочках и с пледом на плечах.

Скорее всего, мальчишка зашёл попить.

Младший застаёт хёна размахивающего руками по воздуху, отгоняя дым и запах, который не успел выветриться.

Мин закинул в рот пару штучек жевательной резинки, а с губ вырывался тихий мат, когда он понял, что его снова спалили.

Сонливость у Чимина как рукой сняло. Его глаза в удивлении расширились.

- Ты снова куришь? - поинтересовался младший. - Хотя бы дома мог этого не делать?

А Юнги как будто не знает, что нельзя курить в квартире.

Мелкий, что, включил маленького умника?

Он дерзко пожевывает жвачку и с прищуром глядит на милого брата, опираясь пятой точкой о подоконник.

Чимин оказался в их семье случайным образом. Они братья не по крови, но очень любят друг друга, несмотря на разные гены.

Мамина, когда-то лучшая, подруга залетала и хотела сделать аборт. Но женщина настояла выносить ребёнка и отдать ей на воспитание. Хотя в мыслях у неё было, что подруга опомнится и, когда родит, не захочет отдавать своё родное дитя кому-либо, ведь материнское чувство намного сильнее какого-то страха ответственности. Однако подружка оказалось той ещё тварью, и нисколечко не думая, выполнила договор, вручая ей своего ребёнка, и, мягко говоря, ушла в закат.

Было неожиданно и трудно первое время, так как у неё на руках был ещё сынишка. Отец их бросил, когда Мину год был, но женщина ни капельки не жалеет о принятом решении, ведь она и Юнги приняли ребенка как родного, даря свою искреннюю любовь и ласку. Чимин же, узнав всю эту историю, принял информацию без истерик, продолжая любить свою семью.

- А что со мной будет? - Юнги ухмылятся, зырькая на такого же хитрого брата.

- Не боишься, что маме расскажу? - щурит глазки младший.

- Не расскажешь, - заверяет старший, отстранившись от засиженного места, медленно ступая в сторону мелкого.

- А вот возьму и расскажу, - ответил Чимин, мелкими шажками отстраняясь от хёна.

- Не сделаешь.

- А с чего ты это решил? - хитро спрашивает юноша.

- Потому что ты очень сильно меня любишь, - тихо говорит Юнги, загнав брата в уголок небольшой кухни.

Та уверенность во взгляде Чимина моментально исчезает, и он растерянно уставился на хёна, который хищно смотрит на него в ответ.

Он любит хёна, очень сильно любит, но не так, как стоило бы брату. А Юнги ведёт себя сейчас так, как будто знает его секрет, который он хранил с десяти лет.

Чимин, не удержавшись, быстро и по-детски клюёт в сухие губы напротив.

Они часто делали так несколько лет тому назад, когда были помельче, обычно, когда желали друг другу сладких снов. Чимин в те моменты только и жил ради того, чтобы братик чмокнул его в губы. Но они становились старше, со временем эту границу уже нельзя было переходить. И сейчас он сделал это после стольких лет. Они уже не дети, и будет даже дураку понятно, что это невинное прикосновение несёт в себе большое откровение.

Хён никак не отреагировал на этот порыв, заставляя сердце Чимы испуганно биться в груди. А Юнги не переставая смотрит в глазенки младшего.

- Объяснишь, что это только что было? - спокойно спрашивает он брата, видя как тот ещё сильнее разволновался.

Чимин не хочет терпеть эту пытку и краснеть за своё необдуманное решение. Поэтому он рывком постарался прорваться в сторону двери, но Юнги не позволил, прижимая обратно к углу. Он сомкнул плед вокруг шеи младшего, оставляя только голову, не давая пути к отступлению, и... целует. Бережно прикасаясь своими потрескавшимися губами к мягким губкам юноши.

Чиминовские коленки подкосились, а веки в наслаждении прикрылись. Сухость губ старшего брата, запах табака и мяты - очень приятное на вкус сочетание. Поцелуй не такой влажный, он даже чем-то схож с их детскими чмоками, только губы примкнуты друг к другу чуть дольше, чем обычно, давая возможность ощутить такое незнакомое прежде ему блаженство.

Но Чимину этого мало, очень мало.

Руки хёна оказались на его щеках, а большие пальцы нежно поглаживали мягкую кожу. Юнги отстранился, и они какое-то время молча сверлили друг друга взглядами. Но Чимин вдруг резко скинул с себя плед и запрыгнул на брата, скрещивая свои ножки за его спиной, а ладошки уложил на шею. Мин что-то непонятное закряхтел, но словил мелкого, придерживая одной рукой за ягодицы, а другой оперся о стенку.

- Ты убить нас собрался?

Губки Чимина накрывают его уста, уверенно пихая в рот Мина свой язык, даже толком вопроса не расслышав.

От такого неожиданного напора сам Юнги чуть не подавился, но слепо стал идти в сторону кухонного стола, усаживая туда задницу мелкого, в то время как чиминовский язык продолжал неумело бегать в его рту.

Мин нечаянно жвачку проглотил от подобных действий.

- Ты меня точно съесть собрался, - утверждает он, звонко отстранившись от пиявки.

- Прости, - прошептал Чимин.

В его словах не было какого-либо раскаяния, и он тянется обратно к таким желанным губам хёна. Юнги с улыбкой уворачивается от контакта, но ему до ужаса как приятно осознавать тот факт, что он вызвал такую бурную реакцию у братишки.

- Давай, ты немножко успокоишься.

Тот ему закивал головой как болванчик, тяжело дыша носом. Большие ладони успокаивающе поглаживают оголенные ляжки Чимина, которые выглядывают из задравшихся шорт и немного подрагивают.

- Не торопись, хорошо? Я никуда не денусь, - тихо шепчет Мин в губы напротив.

Ему слабо кивают в ответ.

Юнги обхватил нижнюю блестящую от слюны губку Чимина своими, ласково посасывая.

Младший сначала бездействовал, чувствуя, как чужой язык скользит между его губ, но потом стал также, не торопясь, отвечать, повторяя за братом.

Большие и горячие ладони под его майкой вызвали по всему телу табун приятных мурашек. А когда губы Юнги обхватили его мокрый язычок, посасывая и кусая, и чужие руки крепко обняли его, то Чимин несдержанно застонал тому в рот.

Майка юноши полетела в сторону раковины вместе с футболкой старшего. Ощущать своей оголенной кожей горячую грудь любимого брата просто до приятной боли в животе восхитительно, и для большего соприкосновения младший надавил своими пяточками на поясницу брата, заставляя их бедра столкнуться и почувствовать возбуждение друг друга.

Юнги от этого захрипел в поцелуе, а Чимин мягко застонал.

- Ну и насколько же ты сильно хочешь этого? - пальцы старшего нежно почесывали макушку, перебирая прядки чужих шелковистых волос.

- Очень-очень сильно, - быстро шепчет Чимин, тычась в нос хёна своим, обжигая горячим дыханием. - И уже очень давно желаю тебя.

Юнги улыбается словам младшего. Он тоже давно знал, что Чимин-и его любит. Это было очевидно, так как младший раскрыл себя в самом простом, ведь то, с каким обожание он смотрит на хёна трудно было не заметить. Но это не единственное, что стало поводом таких громких выводов. В любое свободное время к нему всегда тулилось хрупкое тело и крепко обнимало, ища больше контакта с кожей старшего брата. Самое излюбленное место была шея хёна, куда Чимин утыкался своим холодным носом. Мин же никому не позволял прикасаться к себе, даже мама лишний раз его не трогала. Но он не смеет отрицать, что ему не полюбилось всё это.

На первый взгляд может показаться, что младший просто любвеобильный. Но Мин надолго запомнит тот момент, когда его догадки точно подтвердились, ведь братик любит его по-другому.

В ту ночь, пару месяцев назад, он проснулся от какого-то шороха, но почему-то решил притвориться спящим. Чимин, сидя на полу у его кровати, шёпотом что-то говорил, невесомо водя своими пальчиками по его лицу. Тогда он и услышал то бьющее по сердцу тихое «я люблю тебя» и почувствовал лёгкий поцелуй на своей скуле.

Мин не знает, как долго это длилось до того, как он первый раз заметил. Но младший проводил такие посиделки с какой-то своей периодичностью, и последний раз был дня четыре назад. Чимин всё ещё не знает, что его давно раскрыли, а Мин же молча наслаждался ночными прикосновениями брата.

Со временем Юнги разобрался в своих чувствах, но побоялся сразу поделиться ими. Он понимал, что ему до покалываний кончиков пальцев нравилось, когда Чимин прижимался к нему и с каким восхищением младший смотрел на него. Нравится мелодичный голос и тёплые его касания. Но зато сейчас выпала неожиданная возможность показать, что он тоже любит. Может, они торопятся, но зачем тянуть, когда и так всё ясно.

Чимин испугался, когда хён от него отстранился, но тот всего лишь подобрал плед с пола и расстелил на столе для удобства, укладывая его на плоскую поверхность и целуя в лоб.

- Я сейчас вернусь, - тихо говорит Мин и пропадает за дверью.

У Чимина бабочки в животе тревожно бьются крыльями друг об дружку, а сердце стучит как у загнанного кролика. Очень волнительно, но он предано ждёт, покачивая свешанными ножками. Он предполагал, куда тот ушёл, и старался отвлечься. Сняв пятками тёплые тапочки, подаренные Юнги, Чимин стал гулять взглядом по потолку кухни.

Паутинка висит.

Её следует потом убрать.

Надолго он со своими мыслями не остался. Младший чуть вздрогнул, когда хён незаметно вернулся на кухню, кладя что-то на стол. Руки легки на его бедра, пробираясь пальцами под шортики.

- Я думаю, тебе стоит развернуться, - шепчет ему в живот, поцелуями поднимаясь по груди к шее Чимина.

Младший снова покорно кивнул, и Юнги помог ему развернуться и лечь животом на стол. Кулачки Чимина сжали плед, а лоб упёрся о мягкую ткань.

Мин втягивает воздух у загривка, следом нежно целует шейные позвонки, прокладывая тот же путь вниз по изящной спине младшего.

Миновские пальцы зацепили края домашних шорт, аккуратно спуская их с бёдер младшего, освобождая упругие полупопия и возбуждение брата. Пальцы Юнги сжали сочные ягодицы, немного разводя в стороны, бесстыдно разглядывая.

Спрятанные щеки Чимина, как и уши, заалели, а ноги напряглись и прижались друг к дружке. Юнги плотно пристроился пахом между ягодиц младшего, давая почувствовать через штаны свою твёрдость. Обхватив талию Чимина, он резко толкнулся, а парнишка на столе вскрикнул от неожиданности.

- Перестань зажиматься, - шепчет брату в макушку. Волосы Чимина пахнут так... по чиминовски.

Прелесть мелкая.

Пальцы Юнги открыли полупустую баночку смазки, капая немного себе на ладонь и поясницу младшего.

От неожиданного холодка на разгоряченной коже, ягодицы Чимина неосознанно поджались, а хён стал их ласково поглаживать свободной ладонью.

Юнги прижался губами к лопаткам младшего, а палец с поясничных ямочек скользнул к ложбинке, размазывая смазку, находя и проникая кончиком среднего в колечко мышц.

Чимин сильно зажмурил глаза до белых пятен, когда почувствовал весь длинный палец в себе.

Стыдно до коликов в животе, вот так вот стоять раскрытым перед братом, и ещё делать это на месте, где они всей семьёй трапезничают.

Но это не отменяет того, что он очень хочет Юнги.

Чимин чувствует уже движение двух пальцев, которые медленно растягивают его изнутри. На третьей фаланге он глухо замычал от резкой боли и попытался отстранить. Но Юнги прижал его таз к столу, не давая вырваться, а его возбужденный член терся между тканью и его напряжённым животом.

- Потерпи, милый, - шепчет Юнги, улегшись грудью на горячую спину. - Ты когда-нибудь играл так с собой? - и кусает хрящик красного ушка. Мин пытается отвлечь его пошлым вопросом. Пальцы стали резче вбиваться в дырочку Чимина.

На вопрос младший отрицательно заелозил головой, краснея пуще прежнего. Он не станет говорить, что когда-то собирался попробовать это сделать в душе, но все-таки не решился засунуть в себя короткие пальцы.

- Хочешь, чтобы я сделал тебе приятно, м? - рычит Мин и попутно покусывает плечо брата, оставив несколько розовых пятен.

В ответ Чимин угукнул и сразу дёрнулся настолько сильно, что ножки стола немного сдвинулись, когда почувствовал, как пальцы Мина проехались по простате. Губы остались приоткрытыми в немом стоне, а Юнги дотянулся и звонко чмокнул его в ротик.

Длинные пальцы продолжали безжалостно массировать комочек нервов и растягивать тёплые и тугие стеночки, уже выбивая сладкие стоны удовольствия с губ брата. Недолго мучая сладкой пыткой младшего, он вытащил свои пальцы с влажным хлюпаньем.

- Нет... хён... ещё чуть-чуть... пожалуйста, - хнычет Чимин и пристал на носочки, желая вернуть пальцы обратно. Он почти кончил, член так сильно напряжен.

Юнги хрипло засмеялся очаровательной реакции.

- Не переживай, мы сейчас продолжим, - тихо шепчет Мин на ушко Чимина. - Только давай заменим на что-нибудь другое, - ухмыляется старший, когда видит, что юноша прячется из-за очевидных пошлостей.

Юнги разворачивает Чимина к себе лицом и снова врывается в его рот, мягко сминая влажные ягодицы. Он, не отрываясь от губ, снова уложил того на стол только уже спиной, поставив чужие пяточки на край стола и раздвинув коленки. Он взглядом скользит по твёрдому и аккуратному члену Чимина, плоскому животику и напряжённым соскам, разглядывая зажмуренное личико брата.

- Поздновато ты стесняться начал, - усмехнулся Мин, обхватив влажный член парнишки, медленно лаская его, в то время как сладкие стоны не переставали доноситься до его слуха.

Юнги тоже больно от давления в паху. Он отстраняется и освобождает себя от раздражающей одежды. У Чимина веки все ещё стыдливо закрыты, а кулачки сильно сжимают несчастный плед под собой, слыша как хён открывает презерватив.

Мин тянет бедра ближе к краю стола, одну ножку закидывает себе на плечо, а вторую согнутую в коленке разводит шире.

- Я хочу, чтобы ты смотрел на меня.

Чимин сразу раскрыл глаза, когда услышал в словах хёна детскую нотку обиды. Их пальчики одной руки переплелись и крепко сжались. Юнги стал плавно входить в горячее нутро Чимина, тяжело дыша в губы напротив, и останавливаясь после каждого сантиметрового проникновения, поглаживая чужую коленку на своём плече.

Младший глядит на сосредоточенное красивое лицо и немного хрипит, всеми силами пытаясь не прикрыть глаза по просьбе Юнги. Больновато, но достаточно терпимо, и даже приятно от этого заполняющего ощущения. Мин хорошо его подготовил.

Бедра старшего, после того как Чимин расслабился и полностью принял его немаленькое достоинство, стали сразу быстро толкаться, попадая крупной головкой по заветной точке. Ладошка младшего схватилась за другой край стола, а сам он немного выгнулся. Хочется кончить, хочется горячей руки хёна там, а самому стыдно прикоснуться к себе.

Юнги хрипит в губы брата на особо чувствительной фрикции. Чимин-и такой горячий и послушный, когда так преданно смотрит прямо ему в глаза, постанывая.

Время длилось бесконечно. Звуки секса заполнили комнату, совсем не предназначенную для таких грязных вещей.

Шея и грудь лежавшего тела под старшим полностью усыпана красными пятнами от засосов и страстных поцелуев. Тут Юнги не жалел младшего, хищно терзая, облизывая нежную кожу и грубо продолжая вторгаться в Чимина. Он даже умудрился покусать и расцеловать ножку, все ещё лежавшую на его плече.

- Юнги-и... я бо-ольше... не могу-у, - частые толчки в нем обрывали его слова.

Мин не стал игнорировать младшего, видя, как тому уже трудно. Он обхватил влажную плоть брата, двигая кистью в такт своих бёдер, нежно лаская чувствительную розовую головку. Чимина со звонким вскриком подбросило от яркого оргазма, который настиг его после долгого ожидания. Он бурно излился себе на живот, мышцы которого судорожно перекатывались под гладкой кожей, а сам парень сильно подрагивал в руках хёна.
Юнги смотрит на младшего, как на восьмое чудо света, на его изящное тело и красивое личико, искажённое в удовольствие. Его ладони заботливо поглаживали тонкую талию. Ножка соскользнула с плеча, и сразу две устало скрестились на голом торсе Юнги. Тело Чимина всё ещё дрожало от послеоргазменной неги, а мышцы плотно сокращались вокруг члена хёна, пока Мин совершал последние толчки в узость, кончая в презерватив, хрипло застонав в потную шею брата.

Целуясь в объятьях, парни ласкали друг друга руками, водили ладошками по разгоряченной и потной коже, восстанавливая дыхание. Пальчики Чимина щекотливо и успокаивающе вели вниз по спине Юнги, вызывая у того мурашки, а после, ручка игриво сжала его ягодицу. У старшего сердце от счастья разрывается, когда он слышит мелодичный смех брата у уха, и он крепко стискивает любимого Чимина в своих руках. Нехотя отстранившись, Юнги приступил убирать их беспредел, всё ещё не выходя из младшего. Концом покрывала заботливо обтёр живот снова покрасневшего Чимина, смывая часть размазанного семени младшего и у себя на прессе.

***

Где-то в ванной жужжит стиральная машинка с многострадальным пледиком младшего и их вещами.

Парочка лежит на диване в крепких объятьях после совместного душа, где ещё двадцать минут страстно целовались. Они и слова после не вымолвили, так как тут не нужно никаких объяснений. И так ясно, что Чимин и Юнги любят друг друга. И, наверное, Мин сейчас не будет разоблачать брата на счёт его сталкерских посиделок ночью у его кровати. Он ещё успеет поиздеваться над ним. А на счёт мамы Мин даже не волнуется. Она как-то попросила познакомить её да хоть с парнем, лишь бы у сына хоть кто-то был рядом, а то её дите о себе ни капельки не думает, тратя время на работу, которую должен выполнять родитель. Исходя из этого, мама примет их быстро и поддержит, по крайней мере, Юнги так считает. Она у них понимающая.

От мыслей его отвлекает счастливый Чимин под боком, пухлые пальчики которого ласково обводили контур его красных губ после стольких поцелуев. Юнги слабо укусил один из них, а младший захихикал, но после его эмоции сменились на серьёзную гримасу.

- Знаешь, хён, что у курящих людей сперма на вкус неприятная? - спрашивает Чимин, уверенно глядя в глаза брата.

- Я слышал, но это-то сейчас причём?

Юнги немного растерялся.

- Если ты бросишь курить, я тебе сразу же отсосу, - без какого-либо смущения уверяет мелкий, чмокнув в приоткрытый рот хёна, укладывая голову обратно на грудь. Так просто сказал, как будто о погоде говорил.

Но даже после всего, что они сделали на кухне, слова младшего заставили его засмущаться впервые за эти три года. Шокировано таращась на макушку брата, он не успел заметить, как фантазия разыгралась и стала подбрасывать пошлые картинки сидящего Чимина между его ног с распухшими губами от... Боже.

Ради этого стоит постараться.

БОНУС

Юнги может гордиться собой. За эту неделю он ни одной сигареты в рот не взял. Это очень хороший прогресс, даже отличный.

Первое время он постепенно сокращал число выкуриваемых сигарет и смог окончательно завязать. На данный момент у него нет того ломающего желания, как после самых первых дней воздержания. И всё конечно обошлось не без помощи Чимина. Младший его поддерживал, когда ему было трудно себя контролировать. Он заботливо отстранял разодранные пальцы от зубов хёна, которые снова стали терзать чувствительную кожу. Нежно целовал обкусанные губы, когда тот снова стал их мучить, и всеми силами старался отвлечь Юнги на себя, что очень хорошо получалось.

Мин очень рад, что он смог завязать со всеми вредными привычками. Но ему до ужаса стыдно признать, ради чего он все это делал. Он очень хорошо помнит слова Чимина. Помнит, какое вознаграждение обещал парень, если он бросит курить. Юнги просто надеялся, что младший об этом лично заговорит, а сам он не собирается давить на него и заставлять делать то, что, наверное, тот пообещал необдуманно.

Но, Боже, Юнги так совестно, что постыдные мысли стали мучить его и во снах. Чимин-и так умело ласкал своими распухшими губками его твёрдую плоть, что после такого он просыпался весь потный и красный, с позорным стояком между ног. Мин чувствовал себя конченым извращенцем, но ничего не мог с этим поделать. Он всегда считал себя сдержанным мужчиной, но Чимин его сводит с ума и делает помешанным из-за простого обещания.

Ладно, этот невыполненный минет, он со временем немного смирился с терзающими мыслями. Но тот факт, что они после того раза на кухне друг к другу в таком плане больше не касались, даже просто взаимно не дрочили, делало Мина всегда возбужденным подростком, которому приходилось удовлетворять себя в одиночку в ванной. У них часто были вечерние петтинги, в один из которых Юнги даже собрался самому отсосать младшему и нагло намекнуть. Но в итоге Чимин испуганно отстранил его. Тогда они просто уснули в объятьях, оба возбужденные.

Мин не обижался вовсе, но небольшая грусть сидела в груди из-за того, что младший отвергает его и боится близости с ним. Но он понимает, что Чимин стесняется и ещё не свыкся с их отношениями. И Юнги просто остаётся ждать первых действий от младшего и не напирать на него, ограничиваясь поцелуями и пожмякиванием тел друг друга.

Чимин гордится своим хёном. А ещё он хочет себя побить.

Ему так совестно, что он мучает Юнги и тихо за этим наблюдает уже третью неделю. Он видит, с каким желание брат смотрит на него, как тот его хочет. Но Чимин всегда не давал заходить дальше положенного. И ладно бы только это, но он не может даже для себя выявить причину такой отстраненности к хёну. В первый раз ему было очень приятно, хоть два дня после и было дискомфортно в одном настрадавшемся месте, но Юнги все время заботился о нём. Тогда в чем собственно проблема и дальше продолжать приносить друг другу удовольствие? Самому же тоже хочется...

Но эти три недели уже не вернуть. Поэтому Чимин решил посвятить себя тому, что он пообещал хёну. И, да, он это помнит и признает, что на тот момент, когда он это говорил, казалось проще, но, когда дело почти перешло к выполнению, то... просто до ужаса стало страшно и стыдно. А Хён заслужил подарка.

***

Можно начать с того, что Чимин в первую очередь изучил все в интернете. Он красный, как рак, вбивал в поисковую строку «как делать минет», не говоря уже о том, что он просто сгорал от стыда, когда смотрел эти пошлые видео. Было противно, чего тут отрицать. Но в комментариях говорили, что многим этот процесс - сосать, нравился, и не так уж и отвратительно, как кажется на первый взгляд. И Чимин всей душой надеялся, что он будет в этом списке людей. Ну, а если ему окажется и вправду противно, то он сделает это ради хёна. Ему уж точно должно быть приятно.

По советам опытных людей в сети, стоит немного попрактиковаться на чем-нибудь, чтобы не разочаровать партнёра и не наделать глупых ошибок. И это что-то - бананы. Чимин их лично приобрел и спрятал у себя в комнате, как будто он не фрукты купил, а взрослые игрушки. Он долго не мог взять себя в руки, уже даже хотел перенести все на следующий день, но сам же понимал, что таким образом он никогда не приступит к делу.

Сидя на своей кровати, он смотрит на эти несчастные бананы в пакете, которые рядышком смирненько ждут своей участи.

Хорошо, что в квартире никого нет.

Глубоко выдохнув, он оторвал один. Его сознание стало примерно сравнивать фрукт с достоинством хёна, но Чимин сильно стал трясти головой, отгоняя эти смущающие мысли.

Хотя, что уж там эти мыслишки, когда он собрался банану отсасывать.
Чимин снова покраснел.

Очистив кожуру, он долго не мог приступить к самому основному.

Ну, была не была.

Глаза бояться, а... рот делает.

По инструкции стоит аккуратно начинать с головки члена, что он и делает, обхватывая кончик банана губами, начиная слабо посасывать, а его веки сильно зажмурились.

Боже, стыдно-то как.

Чимин делал всё медленно и неуверенно, но постепенно следовал советам профессионалов, которых он начитался. И каково было его удивление, когда он чуть позже с лёгкостью смог засунуть банан так глубоко, что ещё чуть-чуть и фрукт полностью окажется в нем. Резко вытащив предмет изо рта, он откинул его на кровать. Горло чуть саднило, а глаза немножко слезились и испуганно смотрели в сторону брошенной вещи.

Чимин не знает, радоваться ему или нет. У него по ходу нет тех рвотных рефлексов, о которых говорили в интернете. А ведь там ещё вещали, что такие люди прирождённые сосальщики и стоит использовать свой дар с пользой.

Смирившись, Чимин всё-таки наловчился, поборов свой стыд, продолжал также пару дней практиковаться. Ему эти бананы всю жизнь во снах мерещатся будут, но он мог лично видеть кардинальные изменения в своих действиях; значительно прибавилось уверенности. Осталось только сохранить и использовать эту решительность с хёном.

***

Проблемы возникли с днём, когда это лучше всего стоит сделать. Всегда моменты как будто какие-то неподходящие. Как по закону подлости всё исчезло, не давая возможности сделать приятное брату. То Юнги занят, то он сам занят, то мама дома. Ну, или же сейчас, когда хён заинтересованно смотрит фильм в гостиной, после трудного рабочего дня.

Так. Стоп.

А не тот ли это шанс, которым стоит воспользоваться прямо сейчас?

Мамы, как раз таки, вроде, дома нет. Но Чимин решил лично удостовериться и вышел из комнаты, быстро проскользнув на кухню через тёмный коридор. Как и оказалось, её нет в квартире.

Ну, вот и настал час икс.

Немного успокоив резко колотящее сердце, он залил в себя стакан воды и неуверенно направился к хёну.

- Что-то случилось, малыш? - ласково спросил Юнги, сразу обратив внимание на замявшегося Чимина.

- Нет, просто хотел с тобой посидеть.

Почему голос дрожит-то?

- Иди сюда, - улыбаясь, приглашает сесть старший.

Чимин притулился между бёдер хена, облокачиваясь спиной о горячую грудь. Руки Юнги сразу обернулись поперёк его живота и крепко обняли. А старший после же вернул свое внимание на экран, подбородком устроившись на его плече.

Стало страшно. Что делать дальше? Юнги по ходу и вправду занят.

Чимин себя потом обязательно отчитает, что решил снова повременить и стал вместе с братом вникать в фильм. Но на рекламе он стал чувствовать горячие поцелуи за ушком.

- Что делал? - шёпотом интересуется хён.

- Я книгу читал, - так же тихо отвечает младший, открывая свою шею для тёплых касаний губ.

Юнги что-то одобряюще промычал, не переставая ласкать нежную кожу и поглаживать его живот забравшимися руками под кофту. Обычно на этом этапе они и останавливались, но Чимину нужно как-то технично перейти к самому главному. Он тесно придвинул свою пятую точку к паху хёна, в ответ слыша тяжёлое дыхание. Юнги же не останавливался, в наслаждении лаская Чимина, но тот вдруг ловко оказался сидящим на его бёдрах лицом к лицу. Мин хотел что-то сказать, но его заткнули поцелуем. Такой внезапной решимости он точно со стороны младшего не ожидал, но не стал тратить время на растерянность, так же страстно отвечая.

Но то, что сделал младший дальше...

- Чимин... - Юнги от самого себя не ожидал, что может так стонать.

- Хён, всё, что от тебя требуется - сидеть смирно, - шепчет в приоткрытый рот напротив, продолжая покачиваться и толкаться своими бёдрами на встречу к миновскому паху. - Хорошо?

Действия младшего сделали его таким рассеянным и возбужденным, что он так и не понял, что от него требует этот мелкий искуситель. Но мозг стал осознавать всю суть ситуации, когда тело младшего скользнуло вниз и уселось на колени между его ног.

- Чимин... Боже... ты чего? - хрипит он, еле как собираясь с мыслями и останавливая ручки мелкого, тянущиеся к его шнурочкам на штанах.

- Юнги, просто, пожалуйста, дай мне это сделать, - тихо говорит он, ласково глядя в глаза.

Мин растерянно смотрит на Чимина, но покорно отпускает его руки, давая свободу действиям.

Неужели?.. Божесраньегопомилуй.

Что ему делать-то. Просто наблюдать? Так он позорно кончит за какие-то считанные секунды от такого зрелища. Он не мог сдерживать себя в своих фантазиях, а тут настоящая реальность и почти сбывшаяся мечта, которую он так давно желал ощутить. Но вот сейчас он ведёт себя как легковозбудимый и смущенный девственник. Его тело напряжено, как будто его резать собрались, но ладошка Чимина приступила нежно поглаживать его твёрдость через тонкую часть одежды, попутно другой развязывая шнурки. Это заставило тело Юнги напрячься ещё сильнее и громко выдохнуть, а младший не упускает из виду нервозность хёна.

- Не волнуйся и просто расслабься, - шепчет Чимин, развязывая верёвочки на домашних штанах.

Он точно также смущен и взволнован, но хочет сделать хёну приятно и не переживать, что тому было неуютно. А Юнги так сильно напряжен, что не позволяет принести себе же удовольствие.

- Тебе не обязательно делать этого, только из-за своего обещания... Не заставляй себя, если не хочешь, я пойму, - быстро шепчет Мин. Впервые он боится смотреть в глаза Чимину.

Но Юнги правда не хотелось бы, чтобы младший делал это через «не могу». Ну, и не отрицает, что он останется неудовлетворенным, если его терзающее желание не сбудется.

Чимину приятна забота хёна, но он игнорирует его слова и приспускает штаны с боксерами.

Если он решил, значит так оно и будет.

Конечно, в самом начале он пытался себя принудить, но сейчас, видя такого неуверенного и красивого Юнги, ему искренне хочется попробовать довести брата до такого удовольствия... Не зря же бананы так страдали.

Всё-таки, Юнги сдался и закинул голову на спинку дивана, пряча взгляд, когда руки Чимина припустили края штанов. Он же бессовестно столько раз фантазировал этот момент, так почему стыдно именно сейчас?

Мысли, которые пытались его отвлечь, вылетели моментально, когда рука младшего неуверенно обхватила уже давно твёрдый член. Он прикрыл рот своей ладонью и выгнулся.

Чимин толком не начал, а уже хочется с ума сойти. Что с ним происходит? Почему он так реагирует на такие лёгкие касания?

Чимин растерялся, когда прямо перед собой увидел возбуждение хёна, но собрался с духом и осторожно обхватил член ладонью.

Самое главное это начать, а дальше будет проще.

И вовсе не противно, по крайней мере, чувствовать горячую плоть пальцами, даже приятно, что отдаётся томным волнение в животе, а реакция хёна заставила чувствовать сладкое давление и у себя в паху. Он сам не заметил, как внимательно стал следить за действием своей руки, которая двигалась плавно вверх и вниз. Налитая кровью головка была такой упругой и напряжённой, что Чимин не удержался и нежно провел большим пальчиком. Из дырочки уретры стала виднеться капелька предэякулята, которая слабо поблескивала в тусклом свете от телевизора, и чиминово сердце сильнее заколотилось от резкого желания слизать её, что он и делает, медленно собирая кончиком языка. Это не так противно, как казалось, даже хочется ещё раз ощутить мягкость головки и солоноватость. И Чимин, недолго думая, обхватывает кончик члена своими влажными, пухлыми губами, осторожно посасывая.

Младший услышал, как хеновы пальцы, стиснувшиеся в кулаки, захрустели. То, как реагирует тело Юнги на его ласку, делает его смелее, и он стал потихоньку насаживать свой ротик на член, водя языком по стволу.

Чимину, хоть и неожиданно, но нравится все это, ведь он даже не заметил, как стал чаще делать поступательные движение головой, плотно смыкая губы вокруг члена и втягивая щёки. Он так увлёкся, что его ладошка неосознанно сжимала основание возбуждения, этим мучая хёна. Тело Юнги просто выгибало, но свободная рука Чимина придерживала его бедра, не давая ему самовольничать. Мину хочется в голос стонать, чего он себе не позволяет, тихо хрипя и жмуря веки.

Он бы давно кончил, но младший с ним играет, нагло контролируя его оргазм, который должен был настичь его ещё давным-давно.

А Чимин и вовсе не играет, однако неосознанно делает восхитительно приятно и мучительно больно брату. Он больше уделял внимание головке, но ему хочется немного удивить хёна, ведь почувствовать всем членом тепло и влажность его рта, наверняка, будет изумительно, как все говорят. Усевшись на коленях немного повыше, одна его рука плавно спустилась к мягкой кожи мошонки, сминая своими пухлыми пальчиками, а голова стала опускаться, принимая и чувствуя член глубоко во рту. Он старался не сделать больно зубами чувствительной коже, раскрывая рот ещё шире. Но Чимин вдруг стал чувствовать в своих волосах шебаршение.

Пальцы хена не больно схватили его за волосы, и Чимину пришлось отстраниться, выпуская член с влажным чвоком, а ниточка слюны потянулась за ним.

- Чимин... не стоит...

Юнги просто хотел, сказать, что не нужно брать так глубоко, но младший его даже не слушал, возвращаясь обратно к, видимо, уже излюбленному занятию. У Мина уже глазные яблоки болят от сильного давления зажмуренных век, как и мышцы пресса, а горло хрипит как у курильщика с тридцатилетним стажем. Если бы он хотел, то давно бы все прекратил и пожалел бы горло младшего, но ему до чёртиков нравится всё это.

Чимин только глубоко вздохнул, набрав в лёгкие больше воздуха, и нарочно проигнорировал хёна. Он широкой полосой провел языком по стволу, смыкая губы на горячей головке, и продолжил интенсивно работать головой, помогая рукой довести хена до сладкого исступления. Ему самому так больно там, но он терпит, ведь удовольствие брата намного важнее своего. Когда Чимин почувствовал, что член на его языке начал пульсировать, то он со звонким клокотом заглотил плоть ещё глубже, смаргивая свои непрошеные слёзы.

- Чимин... малыш, погоди, - как в бреду шепчет Юнги.

Он хочет остановить младшего, несильно дергая за волосы, но Чимин так крепко присосался, а он вот-вот уже кончит. И Мин в итоге сильно дёргает за шелковистые локоны, пытаясь во время отстранить брата, но тот не поддался, и Юнги все-таки не сдержался и излился глубоко в рот, громко мыча и чувствуя как стеночки горла младшего судорожно сокращались, стараясь проглотить все до последней капли.

Чимин на тот момент почувствовал жгучую боль, когда хен дёрнул за его волосы, но закончил то, что хотел, когда ощутил вкус спермы брата. Это было... ему трудно описать словами, но ему понравилось доставлять кайф брату, одновременно получая и сам удовольствие. Хён даже вкусный...

Не успел Юнги и Чимин прийти в себя, как они оба слышат, что кто-то открывает дверь снаружи. Чимин так быстро отстранился, параллельно успевая натянуть на него штаны и поправить хеновскую рубашку. А после убежал из гостиной, прикрывая пальчиками свои губы. Он как лежал бездейственно, так и лежит, толком и не придя в себя, загнано дыша.

Входная дверь открывается. Коридор находится прямо напротив дивана, откуда Мин может хорошо наблюдать, как мама снимает с себя пальто.

- О, Юнги, ты ещё не спишь? - мама как всегда полна энергии.

- Нет, я фильм смотрел.

Обычно в это время Юнги видит десятый сон, после долгой смены, но сегодня прям внутреннее предчувствие ему подсказало отложить это дело и включить фильмы, который он давно хотел посмотреть. Но ему придётся пересмотреть его заново, так как он был отвлечен на более интересное дело.

Юнги принял сидячее положение, пытаясь звучать уверенно. Мин себя водичкой чувствует, которая вот-вот растечется лужицей по дивану.

- Ты случайно не заболел? - мамин позитив резко сменяется на настороженность.

- Нет... Всё хорошо, правда, - прокашлявшись, всё так же хрипло уверил он.

- Ну, смотри у меня, а я кушать, если тоже голоден, присоединяйся.

И пропадает в своей любимой кухне.

Сердце Юнги скоро перестанет выдерживать столько эмоций. Ещё б чуть-чуть и они бы попались. Маме они не говорили про свои отношения, слишком рано.

Тело Юнги не слушает его и все ещё горит адским пламенем, но он смог подняться и направиться в сторону ванной комнаты. Скорее всего, младший там прячется.

- Чимин-а, это хён, - постучав, тихо говорит он.

Мин рад, что его долго ждать не заставили, впуская в светлое помещение.

Юнги снова готов кончить дважды. Его встречают распухшие губки, красные глазки и щеки... это все выглядит так невинно и пошло, что ему хочется ещё раз повторить это и наблюдать за Чимином, а не прятать свой взгляд, как делал только что, пропустив все самое интересное.

Чиминова душа собиралась его покинуть, когда их чуть не застукали за таким развращенным занятием. И сейчас, вроде как, он успокоился, однако теперь его сердце зашлось в очередном сильном биении, видя хёна напротив. Что будет дальше? Юнги его накажет, за то, что он столько раз его не слушал и самовольничал?

Им обоим не находится, что сказать друг другу. Чимин вообще боится звук издать, горло-то болит, голос, наверное, сел и будет некрасиво хрипеть.

- Малыш, прости за грубость.

Мин все-таки решил в первую очередь извиниться. Его уголки губ плывут вверх, когда Чимин стал ластиться к его руке, которая почесывала местечко, где он сильно дёрнул волосюшки. А младший и вовсе забыл про это. Его волновало другое.

- Тебе же понравилось? - хрипло шепчет он, как и ожидалось, избегая взгляда Юнги. Той былой уверенности больше нет, а сам он снова краснеет.

- Ещё как. Ты же видел, что ты со мной сделал, это было фантастически, - и нежно целует пухлые губки, поглаживая красную щечку большим пальцем.

Чимину хотелось отстраниться, ведь он не успел привести себя в порядок, а губы только недавно делал такие вещи, а вкус хёна все ещё ощущается. Но Юнги это не волнует и он настойчиво лезет языком к нему в рот. А младший только сейчас понимает, как классно слушать комплименты от хёна.

- Я старался.

- Да, я это очень хорошо понял, а теперь давай, малыш, поможем тебе, - хрипит на ушко, скользнув ладонью к паху брата, вовсе не волнуясь, что мама в доме.

Чимин стыдливо уткнулся лбом в плечо хёна. Он позорно излился себе в белье, ещё тогда, когда почувствовал миновское семя у себя на языке. А Юнги это понял, когда его ладонь почувствовала влажность в штанах младшего, в ответ ласково поглаживая лопатки брата не без доброй ухмылки.

***

Когда Юнги на утро обнаружил в их комнате банан, он на удивление легко сложил два и два. Тогда Чимин, весь покрасневший от стыда, швырнул этот фрукт в смеющегося хёна. Вообще-то он ради Мина и старался.

Юнги просто обожает Чимина, а Чимин обожает Юнги.