BTS 18+

У Тэхена татуировка «Не чавкай» на пахе, но Чонгук никогда не слушается.

Он промаргивается, елозит по полу и насаживается на толстый член глоткой. Тэхен сверху довольно мычит - этот гортанный звук разлетается по просторной гостиной сытым, хриплым рыком - и туго комкает в руке волосы с макушки Чонгука. Пряди в его длинных пальцах спутанные и жесткие, потому что Чонгук проснулся недавно и, кажется, совсем не ожидал, что его парень перед уходом на работу захочет по-быстрому расслабиться.

По-быстрому, правда, не получается - Чонгук сосет уже пол-ебаных-часа.

И не то чтобы Тэхен против подобного расклада. Он лишь сипит сквозь сомкнутые зубы обрывистое «мой малыш такой молодец» и коротко смеется над тем, как резко Чонгук сводит колени из-за собственного возбуждения. В Чонгуке почти восемьдесят кило, он четырежды в неделю ездит в один из лучших тренажерных залов и качает свои невъебенно огромные мышцы, но, сидя перед Тэхеном на коленях, он в действительности превращается в милого послушного малыша, готового сделать все что угодно ради родного горячего члена.

Чонгук вновь елозит на месте, чувствуя как от долгого сидения в одной позе у него принимаются затекать ноги, и разводит пятки в стороны, плюхаясь на холодный паркет задницей. Он берет глубже, старательно толкает сочащуюся головку в горло и поднимает взгляд вверх, мимолетно задевая длинными ресницами короткие жесткие волоски на лобке. Тэхен над ним настолько красивый, что у Чонгука в спальных шортах невольно дергается позорно текущий член. Тэхен, в принципе, всегда красивый - и когда спит, и когда ест, и когда грубо трахается ночью, - но сейчас, именно с такого ракурса (такого шлюшьего) он кажется Чонгуку настоящим Богом, благосклонно спустившимся к нему с Олимпа.

Чонгук замирает, чтобы дать себе возможность свободно подышать через нос прямо с членом за щекой, и с неподдельным интересом изучает чернильные узоры на руках и торсе Тэхена. Он знает их все наизусть, знает, как бархатно они ощущаются под подушечками пальцев, но все равно смотрит на них так, словно видит впервые. Тэхен забит почти полностью: шея, грудь (Чонгук, признаться, едва не заплакал, когда однажды вечером ему показали милого кролика, набитого прямо под сердцем), живот, спина, бедра и щиколотки; нетронутыми оставались, кажется, лишь ладони с пятками, задница да член, но Чонгук не сомневался, что когда-нибудь яркие чернила заполнят и их.

Чонгук ни в жизни бы не предположил, что будет встречаться с одним из самых знаменитых тату-мастеров Японии, однако вот он: сидит перед ним на коленях, задумчиво смотрит на грубое «Не чавкай» и непослушно язвит - чувствуя собравшуюся в глотке слюну, принимается с громким, звонким бульканьем вбирать пульсирующий член все глубже. Тэхен реагирует на это предсказуемо недовольно - начинает толкаться бедрами сам и стягивает волосы на чужой макушке с такой силой, что Чонгук забавно поднимает брови и легко давится.

Теснота чонгукова горла кружит голову. Тэхен мутно смотрит в потолок и отчасти молится, чтобы подобная пытка удовольствием поскорее закончилась. Ему страшно хочется кончить, освободить низ живота от жара, заполонившего каждую клетку, но Чонгук не дает - отстраняется и, придерживая налитую головку одними губами, перебирает кончиками пальцев тяжелую мошонку. Он скользит языком по всему члену, мягко целует внутреннюю часть напряженных бедер и нежно вбирает в рот яйца, чтобы помочь расслабиться. Забыть о том, как блядски сильно хочется испытать оргазм.

- Трахни меня, - хрипло просит Чонгук, смотря снизу вверх.

- Нет времени. Я уже опаздываю.

- Пожалуйста?

Тэхен опускает взгляд на мило состроенную мордочку и закатывает глаза.

- Юнги вставит мне такой пизды за это, - он с тяжелым вздохом тянет довольного Чонгука наверх.

- Но я же стóю этого?

- Конечно, стóишь, - Тэхен подталкивает парня в сторону кухни. - Раздевайся и ложись на стол. Я принесу смазку.

Чонгук бежит едва ли не вприпрыжку.

Тэхен возвращается к нему, когда он только ложится на стол и призывно разводит ноги в стороны, придерживая их под коленями. Они смотрят друг на друга все еще немного сонно - в конце концов сейчас и восьми утра нет, - но с ярким огоньком от той дерзкой пакости, из-за которой Тэхен теперь точно опоздает в салон. Да, Юнги - его администратор и просто друг - в действительности даст ему хорошей пизды, потому что у них запланирован ранний сеанс ровно в половину девятого, но Тэхену так плевать на все это. Когда Чонгук нежно целует его в шею, когда после недолгой растяжки легко принимает в себя всю длину, все еще немного разработанный после прошедшей ночи, Тэхен забывает о любых делах и концентрируется лишь на одном - дырка Чонгука, сияющая вокруг члена кольцом лишней смазки, и сам Чонгук, хмурящий брови от привычного дискомфорта.

- Больно? - приглушенно интересуется Тэхен, склоняясь вперед.

Чонгук надежно обнимает его за плечи и качает головой в отрицании так отчаянно и быстро, что Тэхен умиленно смеется. Он подтаскивает парня чуть ближе к себе и по наитию толкается глубже, вырывая из груди Чона шумное аханье.

В кухне светло; из соседнего окна льется утренний теплый свет от взошедшего солнца, и лучи эти, такие яркие и шустрые, падают на ломающееся тело Чонгука ослепляющими бликами, жгущими карамельную кожу. Тэхен тянется за бутылкой смазки, оставленной на столешнице, и размазывает густые струи по рельефному прессу, чтобы дать этим лучам больше простора для игр. Чонгук под ним мило сияет и стонет так высоко, что Тэхен в который раз хочет назвать его «своим малышом», потому что Чонгук сейчас и вправду такой разнеженный и нуждающийся мальчик с любимым членом в хлюпающей дырке.

- Хён, - шепотом зовет он Тэхена и тянет одну его руку к собственному паху. - Подрочи.

Возбужденный Чонгук течет так сильно, что Тэхен, принимаясь грубо тереть пунцовую головку, слышит доносящееся из своей ладони сочное чавканье. Ему в действительности не нравятся многие звуки, обычно идущие в комплекте с сексом - все эти чмоканья и бульканья во время минета, шлепки яиц о задницу, особенно громкие стоны, - но подобные вещи нравятся Чонгуку, и Тэхен идет на уступки. Не пойти на них ради Чонгука он просто не может. Чонгук для него - слишком дорогой жизненный подарок.

Они целуются не спеша и глубоко, что полностью идет вразрез тэхеновым толчкам - он входит в Чонгука торопливо и всего на половину. Обоим откровенно хочется поскорее кончить, расслабиться и выпить кофе, сидя обнаженными прямо на полу гостиной, так что Тэхен убирает руку с чонгукова члена и, выпрямляясь, ускоряется. Чонгук чувствует приятное распирание где-то возле простаты и выгибается в пояснице, слыша сразу после удивленное «пиздец».

- Чего? - отвлеченно бросает он.

- Малыш, - Тэхен грубо вбивается в него до самого основания, - втяни живот.

Чонгук делает глубокий вдох и послушно втягивает живот. Распирание внутри усиливается, на удивление, не принося особенной боли, и он озадаченно раскрывает влажные веки.

- Посмотри-ка вниз, - сладко тянет Тэхен. - Скорее, Гук-и.

Чонгук косо смотрит на низ своего живота и мокро облизывается - прямо под его прессом натянутым бугорком выпирает крупная головка тэхенова члена.

- Блять, - хрипло ругается Чон. - Я знал, что ты большой, но это... пиздец.

- Так мило, - Тэхен довольно скалится и давит Чонгуку на живот. - Ты такой тонкий здесь, такой хрупкий и стройный, что у меня член выпирает, с ума сойти.

У Чонгука забавно краснеют скулы.

- Хватит, - смущенно бубнит он. - Давай продолжим.

Тэхен оказывается настолько завороженным неожиданным открытием, что продолжает лишь глупо пялиться на робкий бугорок под своей ладонью. На периферии он слышит недовольное «ну же, Тэхен-а, у меня сейчас яйца лопнут» и, едва отмирая, медленно выходит из мягкого отверстия, чтобы после вновь вбиться до упора и натянуть чонгуков живот твердой головкой. Подобное извращение открывается ему впервые - раньше они трахались на кровати или (в редких случаях) в ванной, и Чонгук так яростно извивался в его руках, что никаких подозрительных выпираний Тэхен не видел. Сейчас же, собираясь, он сосредотачивается лишь на том, чтобы с каждым толчком вырывать из Чонгука высокие стоны и доставать самой верхушкой ствола до низа плоского живота.

- Надо почаще так, - сбивчиво бормочет он, резко раскрывая колени Чона шире. - Прогнись в спине.

Чонгук чувствует, что начинает задыхаться. Его трахают настолько глубоко, что он, дергаясь в стороны, уже сам ощущает чужой член где-то там, в своем животе. Он с коротким хныканьем приподнимается на локтях и выгибается от самых лопаток и до копчика. Головка тэхенового ствола входит дальше, натягивает Чонгуку живот острой стрелой, желающей пронзить все его тело наслаждением, и Чонгук, задержав сбившееся дыхание, молча кончает.

Тэхен продолжает долбиться в него и придерживает под поясницу, не давая полностью обмякнуть. Он скребет отросшими ногтями крупный бугор, появляющийся на чонгуковом животе с каждым новым толчком, размазывает остывающую сперму и лезет грязными пальцами парню в рот, прерывая его бесконечные стоны. Чонгук кривится, но послушно сосет горькие фаланги. Оргазм временно заглушает все его нервные окончания, и он не чувствует ни наслаждения, ни боли, ни горячего семени, разливающегося в нем под хриплое:

- Вот так, с-сука. Все внутрь.

Тэхен спускает в тугую дырку все до последней капли и, осторожно выходя из нее, уверенно затыкает вмиг сочащееся отверстие вялыми пальцами Чонгука. Ему крайне сложно соображать и двигаться - все тело (ноги в особенности) слишком ватное, - но он слышит, как назойливо трезвонит где-то в спальне его телефон, и, оставляя разморенного Чонгука в одиночестве, идет прочь из кухни.

- Да? - отвечает он, уже предвещая недовольный ор Юнги.

- Ты где, сука? - шепотом шипят в ответ. Судя по приглушенному тону и тишине на фоне, Юнги закрылся где-нибудь в подсобке или комнате отдыха. - Клиент уже пришел.

- Я должен был выехать час назад, но Чонгук...

- Мне человеку-то че сказать, самец ты хуев?

- Не знаю, Юнги, - Тэхен закатывает глаза, шагая в сторону кухни. - Скажи, что машина сломалась прямо на полпути в салон и что я уже трясусь в электричке, направляясь к вам.

- Ты правда заебал, Тэхен, - Юнги шумно выдыхает в трубку. - Когда-нибудь ваш недотрах приведет твой бизнес к краху, клянусь тебе. Заканчивай, давай, с Чонгуком и пиздуй сюда. Не будешь через полчаса, я тебе член отрежу.

Юнги сбрасывает, и Тэхен весело усмехается, прекрасно зная, что его друг никогда не воплотит свои угрозы в жизнь. Он бросает телефон на комод и входит на кухню. Чонгук на столе ритмично насаживается на вставленные в себя пальцы, используя остатки не вытекшей спермы в качестве смазки, и смотрит на появившегося вновь Тэхена жалобно и заискивающе.

Тэхен, однако, непреклонен:

- Даже не пытайся, Чонгук, - он встает между раскинутых ног и лениво надрачивает по-прежнему текущий и твердый член парня. - Юнги обещал кастрировать меня, если я не буду в салоне через полчаса.

- Ну, - Чонгук дует губы, извиваясь, - Тэхен.

- Нет, Чонгук-а. Подождешь до вечера.

- Вечером я уже не захочу.

- Давай, - Тэхен шлепает его по бедру, - пойдем в душ.

- На ручки, - Чонгук глупо тянется к нему раскрытыми ладошками.

- На какие, нахуй, ручки? - Тэхен смеется. - Раскачался как кабан, а теперь на ручки?

- Ну я же твой малыш?

- Да, но только когда я трахаю тебя. Ты посмотри на себя - какой из тебя малыш?

- Очень хороший? - с улыбкой пробует Чонгук.

Тэхен смотрит на то, как парень склоняет голову вбок ластящимся к руке щенком (считай, только ушей, прижатых к макушке, не хватает), и нехотя улыбается в ответ, бормоча:

- Хороший, хороший.

Прекрасный, если честно.

Такой идеальный.

Целуясь, они кое-как добираются до ванной, и Чонгук, вновь опускаясь на колени, все-таки получает свое.

Уже через полтора часа Тэхен наконец ступает на порог салона. Юнги встречает его с широкой улыбкой, маникюрными ножницами в руках и ласковым:

- Ну че, снимай штаны.