BTS 18+

Джин спокойно заходит в дом, не сразу понимая, что что-то не так. Будто атмосфера другая, или, может, хм...

Как будто какие-то феромоны, говорящие о грусти, печали и страхе своего хозяина.

Ох, блять, это феромоны Намджуна!

Джин на бегу скидывает с себя пальто и, цепляясь за задники, стягивает ботинки. Намджуни жутко расстроен, а еще почему-то напуган. Кто? Кто посмел обидеть его? Джин, хоть и сам омега, порвет любого на части - не пожалеет. Он не хуже Юнги умеет вгрызаться в глотки за любимых людей.

- Намджуна, милый, я уже здесь! Я уже - ах, бляха муха - я здесь уже! Бегу, - кричит Джин, спотыкаясь по пути об чьи-то тапочки и чуть не пропахивая носом пол.

Омега находится в своей - их общей - комнате. Завернутый с головой в одеяло и ревущий во все горло. Всхлипывания были настолько громкими и частыми, что только что подошедший Сокджин опешил, останавливаясь в проеме.

- Х-хен, - жалобно хнычет Намджун, оживляя старшего. Перед тем как забраться к своему парню в кровать, Джин отправляет сообщение Юнги.

[Джини]
Намджун в слезах, у него истерика. Пока не знаю что произошло, но приезжай домой скорее

[Юнги-я]
что
я уже еду, но что случилось
Джина, ты где, все нормально?
вы меня с ума сведете
ждите

Сообщения альфы Сокджин принципиально не читал, ибо знал своего парня как облупленного и мог с точностью до запятых, не подглядывая, пересказать всё, что тот отправил. Сейчас у омеги дела поважнее.

С максимально успокоившимся сердцем (да как тут успокоиться, его самый милый, добрый и прекрасный Намджун рыдает взахлеб) Джин забирается к несопротивляющемуся Джуну под одеяло. Перекидывая руку через талию, чувствуя ладонями разгоряченную кожу младшего, мягко притягивает его к себе, а парень и не ищет пути отступлений: сразу же ворочаясь в чужих руках, чтобы лицом к лицу, чтобы нос к носу, как им привычнее. И теперь уже кофта Джина подвергается атаке слезами и соплями. Но Джину не противно, нет. Какой там, когда они по ночам все жидкости друг друга перепробовали. Наоборот, так омеге спокойнее, так он чувствует Намджуна лучше, так ощущает себя сильнее, способным успокоить и защитить. Все-таки, Джин старший омега в их маленькой стае.

Намджун еще минут десять всхлипывает, на пятнадцатой начинает затихать, а на двадцатой уже мирно сопит в одежду старшего, наконец унимаясь в надежных и любимых руках. Джин его не будит, не беспокоит: знает, что как только придет их альфа, тот сразу всё выложит. А сейчас Сокджин ласково перебирает мокрые от пота волосы своего парня, понимая, что тот сразу с тренировки, и даже не принял душ. Что же такое с ним произошло? Предположений множество: что-то случилось с научным конкурсом, к которому Намджун упорно готовился на протяжении долгого времени со своей командой, или, может, кто-то ему что-то сказал? Про его навыки? Намджун выглядит взрослым и сильным, но на самом деле именно он тот, кто плачет над фильмом «Титаник» каждый раз, вот уже три года подряд. Он восприимчивый и нежный, любит обниматься, как коала, а еще слишком и слишком малыш. Их малыш. И пусть все остальные думают, что хотят. Намджуну можно быть таким, какой он есть, а не притворяться взрослой серьезной личностью со стойким характером, хотя именно это младший и делает. Джин смотрит на красное и мокрое от слез лицо парня, мирно сопящего возле него, который как щеночек тычется в старшего в поисках защиты. Картина вызывает прилив умиления и волну неконтролируемой нежности, так что Джин непроизвольно начинает его тискать и целовать в лоб и макушку, пока тот всё еще спит без задних ног от переживаний. Джин его любит, любит так сильно. Намджун всегда был для него особенным и вот сейчас, когда тот наконец нашел свое счастье в его руках и руках Юнги, все равно плачет.

Сокджин. Не. Позволит.

Такими их и застаёт Юнги, лежащими в обнимку, пока Джин прижимает Намджуна так близко и крепко, будто того хотят украсть.

Альфа проходит вглубь комнаты почти незаметно, но в конце всё-таки умудряется задеть неаккуратным движением руки будильник на тумбочке, отчего тот делает сальто и падает вниз.

Джин хмурится и смотрит не добро, но молчит, а Намджун разлепляет свои глаза ото сна, чтобы в ту же секунду увидеть такие родные, до каждой родинки и веснушки на носу, лица. Джин глядит ласково, Юнги - беспокойно и нервно, хоть и нежно.
Намджун получает свой разбудительный поцелуй от омеги, перед тем как тот начинает вставать, и слышит голос их альфы.

- Умойся, прими душ. Переоденься. Мы подождем тебя на кухне.

Голос не властный, а скорее успокаивающий и дающий мозгу команды, потому что тот еще не в состоянии самостоятельно придумывать цепочки действий. Джун кивает несколько раз немного растерянно, прежде чем дверь в его комнату не закрывают с тихим стуком, давая время побыть наедине с собой и проснуться.

...

Юнги несколько раз порывается пойти проверить, как там Намджун, вставая со стула и делая шаг в их комнату. В пятый даже сам Джин, до этого останавливающий его, хочет пойти и увидеть, что Джуни почти закончил свои водные процедуры. Но вовремя себя одергивает, вспоминает про альфу, тормозя его тоже. Юнги издает какой-то раздраженный то ли вздох, то ли рык, исходящий прямо из его груди. Он недоволен, ему нужно проверить его омегу, а ему не дают, и кто? Его другой омега. Что за дерьмо.

Они оба никогда не отличались терпением.

- Я слышу твои мысли, - бурчит Джин, вставая со стула и садя на него самого альфу. Мужчина еще сопротивляется, но когда омега начинает водить длинными, немного смешными пальцами по его голове, все протесты улетучиваются куда-то ввысь, растворяясь в воздухе. Джин наклоняет голову Юнги, заглядывая в глаза, целует того в лоб, чтобы окончательно расслабить большого ребенка. И тот поддается.

Так они и сидят в тишине, пока кухонное пространство не рассекает робкое «кхм».

Две пары глаз резко поднимаются и рассматривают возникшего на пороге кухни омегу. Намджун даже порывается прикрыться, но вовремя вспоминает, что это ни к чему. От волнения они смотрят очень пристально, хотя их взгляды немного различаются. У Джина он более вдумчивый, у Юнги - нетерпеливый. В любом случае в глазах и омеги, и альфы можно прочесть одинаковую эмоцию в подобных случаях: искреннее переживание.

А Намджун не любит, когда эти двое переживают.

Он несмело проходит вглубь комнаты, замирая около альфы. До ушей обоих омег доносится довольное рокотание от того, что Джун ищет успокоение в своем альфе; и только сам Юнги не замечает собственных особенностей своего организма, ну или хорошо делает вид, что не замечает.

В итоге, после недолгих гляделок, Юнги затаскивает вздрогнувшего Намджуна себе на колени, обнимая его за талию и поглаживая спину ладонью.

Джин на это ласково воркует и принимается заваривать вкусный, успокаивающий чай.

- Детка? - голос у Юнги безмерно ласковый и успокаивающий, но, тем не менее, не скрывающий заинтересованности и любопытства до правды.

- Я вас расстроил, - бубнит в ответ тот, поднимая слегка опухшие от слез глаза на Джина: мнение старшего было приоритетным в их семье, все-таки, тот был авторитетнее самого Юнги из-за возраста.

- Вовсе нет, - Сокджин хватает спинку близ стоящего стула и ставит его рядом, с глубоким вздохом подсаживаясь к своим парням. Он ненадолго встречается взглядом с Юнги, и альфа мысленно передаёт такую необходимую сейчас поддержку. - Но ты нас напугал. Ты... расскажешь в чем дело?

Намджун обременен тем фактом, что имеет семью. От любимых людей ничего не скрыть и нигде не утаиться; но, с другой стороны, они именно те, кто сейчас так нужен бедному омеге.

- Мне кое-что сказали.

Намджун не поднимает глаз, лишь рассматривает воротник альфьей кофты, играясь с краешками, то оттягивая их, то собирая в гармошку. Успокаивает.

- И что же, малыш?

Джун дует губы, а затем нижнюю и вовсе прикусывает. Сокджин пододвигается ближе, тянет руки к омежьей шее и любовно поглаживает кожу ладонями, слегка втирая капли воды после душа, который принял их медвежонок перед разговором. Заставить говорить? Ким Сокджин со своими навыками уговоров и нахождением подхода абсолютно к любому человеку вполне мог стать чертовым полицейским.
Намджун тает под умелыми ласками, бросая благодарный и влюбленный взгляд на старшего. Его ресницы трепещут, и это чувствует Юнги, который ласково целует его в одно из век.

- Вам не понравится.

Юнги фыркает, а Джин улыбается на эти слова Джуна.

- Ну, раз тебе не понравилось, то и нам вряд ли понравится. Но сказать надо, детка.

Намджун на слова Джина послушно кивает. Да знает он всё. Но им правда не понравится.

- Кто-то видел нас вместе.

Юнги тут же напрягается и встречается глазами с таким же напряженным Джином. У них проходит двухсекундный содержательный диалог. Они уже знают, что будет дальше.

На тот момент, когда они поняли, что оба влюблены в Джуни, Джин и Юнги встречались уже два года. В их компании они прослыли женатой парочкой и родителями, которые обо всех заботятся и защищают. Намджун, он... всегда отличался. От Чонгука, который, хоть и младше, по натуре являлся спокойнее, к тому же был альфой. От Тэхёна, который тоже был альфой, хотя и менее уравновешенным. От Чимина с Хосоком, омег, но чертовски самостоятельных и сильных. И хотя им всем время от времени требовались или совет, или успокаивающие объятия, или горяченький кимчи чигэ, в основном они справлялись сами, быстро вставая на ноги и улетая в закат за свершением каких-либо подвигов и побед. А Намджун... Он, если его обижали, если у него что-то не получалось, долго и упорно молчал. Игнорировал все джиновы может, поговорим?, а также юнгиевы ты только скажи, хен справится со всем для тебя. Намджуну казалось неправильным чувствовать себя настолько хорошо и спокойно рядом с хенами, его серьезная и уверенная маска просто трескалась на глазах, оставляя после себя мягкую и нежную омежью натуру, поэтому он ходил и ходил грозовой тучей, пока... не взрывался. В итоге, где-то на неделе второй самостоятельного мусоленья своих проблем, Намджун оказывался на пороге их квартиры, не выдерживая давления, и плакал-плакал-плакал. А еще принимал успокаивающие объятия, фирменный горячий кофе от Юнги-хена, поцелуи в лоб и ласковые прозвища. Он приходил, потому что мог. Потому что двое старших его приняли.

Его родители были достаточно консервативны, поэтому, когда родился омега-Намджун вместо долгожданного сына-альфы, оба без зазрения совести забили на него до того положения, когда просто спрашивали его об успехах в учебе и, если те оставались на прежнем высоком уровне, гладили его по голове. Хотя бы умный, говорили они. Друзья у Джуна были, но не настолько близкие, чтобы перед ними быть самим собой. Иногда омеге были необходимы разгрузочные дни до зуда в ладонях и полуобморочного состояния. Те дни, когда он хотел, как и все милые и красивые омежки, просто валяться на кровати и нежиться в мягких одеялах. Ему были нужны успокаивающие объятия альфы, но всё, что он мог получить - это надменные взгляды, а единственная близость с альфами, которая ему светила, была близость в течку. Потому что, давайте честно, кто откажется оттрахать мило поскуливающее создание, в коего превращался Намджун? Но он всё еще был недостаточно хорош для других. Несимпатичный, слишком высокий, слишком умный. Каждое гадкое оскорбление вырезалось шрамом на его сердце, но он был выше этого. Ким - гордость универа, самая светлая голова на примерно половину Сеула. И плевать, кто там что думал.

И такого Намджуна полюбили Джин и Юнги. Им захотелось оберегать его, сделать счастливым. Хотелось получать от него поцелуи и целовать самим. Любовь.

Они давно признались друг другу в ней, и оставался только Намджун, чтобы дополнить их неполную, несовершенную картину семейного счастья.

Юнги и Сокджин решили действовать быстро, потому что, ну, всё еще не отличались терпением, боже. Они признались ему, ошарашив своими неожиданными чувствами и готовностью принять в свой милый маленький интимный мирок. Ухаживания, цветы, легкие прикосновения и ласковые прозвища. Джин сходил с ума рядом с Джуни, пуская на него слюни, готовя и накладывая в его тарелку слишком много еды, непроизвольно таким образом заботясь о его здоровье и благополучии. Он постоянно пытался взять его за руку, и омега не был против, ведь они ходили так уже очень давно, но после признания, конечно, всё стало восприниматься иначе. Присутствие Юнги в его жизни также увеличилось в геометрической прогрессии, причём он так вписался, будто всегда находился рядом, переводя через дорогу и накидывая теплый шарф на омежью шею, - для чего ему приходилось вставать на носочки, как самому милому альфе на планете, - одновременно протягивая, с самой нежной улыбкой на губах, свои перчатки Джину.

И Намджун на самом деле всегда испытывал рядом с ними странную, непреодолимую тягу, которую старательно прятал, к тому же он не имел предрассудков насчет полиаморных отношений и воспринимал их абсолютно нормально. Влюбиться в своих и без того любимых хёнов не составило большого труда.

Согласие омеги на официальные отношения сопровождалось громкими криками Джина и счастливыми улыбками Юнги. Они зацеловали всё его лицо. Буквально.

Но испытания их ждали только впереди. Друзья восприняли новость нормально. Не сказать, что собственник Чонгук был в восторге, так как особо переживал за чувствительного хёна, да и Чимин наверное раз десять «тайно» предупредил, что не посмотрит на их дружбу, если они обидят Намджуна. Но в общем и целом... Они даже выпили за их счастье!

А вот университет. Это была проблема. Учебные заведения и люди в них всегда были проблемой. Старшие, хоть и выпустились, являлись довольно знаменитой парой, их знали в лицо абсолютно все старшекурсники. Их умный Джуни поступил в аспирантуру, тем самым оставаясь в этой обители знаний еще на какое-то время. Он планировал стать крутым профессором, и его хёны поддерживали его в этом стремлении. Они решили сами его забирать после тяжелых учебных дней, наполненных наукой и исследованиями... химическими? Намджун увлекался многим, но химия была в приоритете.

За тем, как самая знаменитая парочка университета забирают Джуна на своих крутых авто, а иногда делают это даже вместе, наблюдали все, кому не лень. И, конечно, им стало интересно, что за фигня происходит на их глазах.

Намджун своих любимых не стыдился, а ещё топил за права всех сексуальных меньшинств, так что на вопрос, а что их, собственно говоря, связывает, ответил честно: отношения.

Вопреки ожиданиям, особо остро никто не отреагировал. Скандалов не устраивали, отчисления не требовали. Но бо́льшая часть университета стала омегу игнорировать и лишний раз не связываться. Мало ли, вдруг он больной. Намджун на то, что от него шарахаются, как от прокаженного, лишь махнул рукой. Ну и пусть. Не трогают и ладно. Главное, что его друзья и коллеги, которые работали с ним в одной лаборатории, знали, какой он замечательный человек и хён. Умный, образованный, вежливый и добрый, он просто стал счастливым обладателем сразу двух красавчиков-парней, вот и всё.

Но Джин и Юнги знали, что всё не может быть так просто, так что долго еще расспрашивали своего малыша обо всех подробностях его дня и каких-либо нежелательных встреч. Но их не было, и парни расслабились. Рано расслабились, как сейчас выяснилось.

Юнги поудобнее перехватывает Намджуна, не имея сил открыть рот и не зарычать громко и зло, потому негласно передаёт слово уже готовому взорваться Джину.

- Что увидели и что сказали, малыш? - Джин изо всех сил хватается за мягкий серый кардиган омеги, смотря в лицо своему парню, одним глазом следя за Юнги, который своё раздражение может выплеснуть не так мягко, как омеги.

Намджун сопит, нехотя поднимая взгляд, чтобы встретиться с глазами Юнги, который смотрит на него, будто омега - весь его мир, и Джун давится собственным дыханием. Он изо всех сил пытался сдержать те слезы, которые навернулись на его глазах. Не имея никакого желания, омега всё равно вспоминал слова практически незнакомого человека, которого он видел пару раз на лекциях и, боже мой, нет ничего более глупого, чем расстраиваться из-за слов незнакомца. Он знает это!

- Он с-сказал, что вы со мной развлекаетесь, - неожиданно резко, даже для самого себя, зарыдал Джун. Его голос перекрыли злобный рык Юнги и более слабое омежье рокотание Джина, который подорвался со стула, чтобы в следующую секунду забраться на колени Намджуна, который всё еще, в свою очередь, сидел на Юнги.

- Он просто собачье дерьмо, не слушай его, - заверяет его Джин, мягко обхватывая дорогое личико. Он сцеловывает слезинки с щек, слушая, как Юнги накрывает кожу шеи Джуни своими губами и с громкими чмоками оставляет там свои метки. Так правильно, до дрожи.

Намджуна потряхивает от неожиданных ласк, но он не сопротивляется; наоборот, наслаждается близостью.

- Он сказал, что я вам не подхожу, - шепчет и икает от слез омега, принимая более крепкие, стискивающие объятия от двоих парней. - Сказал, что я вам не ровня и только мешаю.

- Убью его, - рычит Юнги, который вполне мог бы это сделать, но не сделает, ведь у него есть двое парней, которым он нужен здесь, а не в тюрьме. Он покрывает поцелуями разукрашенную засосами шею, а затем подтягивает к себе Джина, чтобы прижаться к его губам. Поцелуи старшего обладали каким-то волшебным, успокаивающим свойством; это подтвердил даже Намджун, а он ведь ученый человек вообще-то, хен.

Они одновременно отстраняются друг от друга, разрывая ниточку слюны между губами, и резко вновь нападают своими любовными атаками на Намджуна. Они расцеловывают его кожу, стягивают кардиган и футболку, и Джин ласково прижимается своим телом, чтобы его медвежонок не замерз. Сладкие стоны слетают с губ Джуна, когда Юнги всасывает один из сосков, а Джин находит одной рукой путь к его заднице, слегка сжимая её.

- Ты у нас такой прекрасный, такой нужный, Джуна, - шепчет Юнги сквозь их непонятные ласки и потирания. Джин обводит языком намджуново ушко, засовывая язык прямо внутрь, заставляя младшего омегу заскулить, как котёнка.

- И мы так-так любим тебя, дорогой, - проговаривает Джин.

Неожиданно Юнги подрывается с места, предварительно потянув за собой омег, чтобы те не упали с его колен. Джун смотрит сквозь поволоку похоти и желания, у Джина взгляд более осмысленный, но тоже поплывший.

- Что...

- Зачем ты.?

Юнги осматривает их двоих с особым любовным трепетом, поглаживая руками их щечки, и затем тянет Джуна к себе, снова целуя, мокро и горячо, обсасывая чужой язык. Джин жалуется над ухом, отталкивает немного Юнги и спустя секунду сам лижется с Намджуном. Их поцелуи всегда такие романтичные, какими бы грязными не были. Они - омеги, и все их взаимодействия особенно нежные и ласковые. Альфа обожал то, как они нежатся друг с другом в постели.

Зацелованный Намджун не может стряхнуть с глаз пелену желаний, так что вновь скромно и просяще скулит.

Юнги осматривает его с ног до головы, то же проделывает с Сокджином, который выглядит разгоряченным и взволнованным.

Затем он подталкивает своих парней на выход из кухни.

- В спальню. Будем показывать Джуни, как сильно мы его любим.

***

Намджун верил своим парням, правда. Также он действительно считал, что слова незнакомых, а порой даже знакомых людей ничего не значат, пока истинное положение дел известно самим парням. Намджун уже год в отношениях. Всё должно быть в порядке.

Должно быть, но оно не в порядке, черт побери. Намджун ненавидит это чувство. Неуверенность. Да, он уже год как встречается с хёнами, но до этого те встречались все два, сейчас подходит третий к концу. Они на глазах Джуна ссорились и мирились, переживали кризисы и вспышки ревности. Они росли. А потом неожиданно влюбились в Джуна и приняли его в свой устоявшийся уютный мир. Не странно ли это? Подходит ли им омега? Он всё еще сомневался. Как он может подходить? Юнги - статный и уверенный в себе альфа, такой привлекательный и горячий, мудрый и очень хороший. От него всегда веет защитой и безопасностью. А Джини? Этот потрясающий, сладко-пахнущий ванилью омега, с такой красивой внешностью и природным обаянием, милым лицом и врожденными, вшитыми под кожу элегантностью и нежностью. Конечно, они прекрасны. А Намджун такой, такой неуверенный. Он очень старается быть достойным, но всё еще боится, что рядом с высоким Джуном Юнги будет чувствовать себя странно. Что рядом с такой внешностью, как у него, Джину будет некомфортно в его компании. Ведь такое может быть?

Но, конечно, он старается. Его парни делают более чем достаточно, так что он действительно старается. Хены его выбрали. Намджун их сладкий малыш. Так что Намджун поднимает подбородок выше, смотрит в глаза обидчикам прямым взглядом, даже если очень хочется лечь на пол, скрутиться калачиком и скулить, пока не придет дорогой сердцу Юнги и не скроет его от чужих глаз, или пока его не найдет Сокджин, чтобы ласково обнять и прижаться всем телом, даря тепло и приятных бабочек в животе.

Намджун вздыхает. Он опять накрутил себя. Опять ему срочно необходимы согревающие объятия и любовь. Такой нуждающийся. Намджун долго привыкал к тому, что ему позволено таким быть. Что он может подойти со своими омежьими потребностями к любому из своих хенов и получить такую необходимую подзарядку, поддерживающую его на ногах.

Сейчас будний день, Юнги сегодня работает, но у Сокджина более плавающий график, и сегодня у старшего выходной. Намджун встаёт со своего нагретого места и плетётся в сторону комнаты, из которой весь день не выходил его хён, только на завтрак выглянул, а потом под предлогом плохого самочувствия скрылся за дверью, уверяя беспокойно засуетившегося Нама, что с ним ничего серьёзного не случилось. Вот сейчас заодно Намджун и выяснит, как там его любимый.

- Джин-хен? - омега стучится в дверь, переминаясь с ноги на ногу, но ему никто не отвечает, хотя из комнаты доносится копошение, говорящее о том, что человек внутри не спит. Намджун хмурит брови: ему не нравится, что Джин скрывает свою болезнь. - Хен, можно я войду?

И снова тишина. Беспокойство в груди растет, перекрывает дыхание. Нет, так нельзя.

- Джин-хен, извини, я вхожу.

Уверенно схватившись за ручку и открыв дверь, Намджун ныряет внутрь, и его накрывает волна омежьего течного запаха. Пораженно застыв в проеме, парень во все глаза смотрит на скулящий комок из одеял, рубашек Юнги, футболок Намджуна и его хена.

- Боже мой, хен-и, - шепчет Джун, подбегая к Джину. В голове начинает работать мозг, вспоминая все те моменты последних дней, когда можно было догадаться, что у старшего вскоре начнется течка. Он много кушал, постоянно нюхал то Юнги, то Намджуна, таскал их вещи и, черт возьми, гнездился прямо у них под носом, а они ничего не сообразили. Хотя, Намджун фыркает, вполне возможно, что Мин всё понял, но рассчитывал на то, что течка начнется позже. А вот Нам, тупой тормоз, даже не предполагал, и сейчас себя за это очень корит. Его хен нуждался во внимании, а если Джун предоставлял его недостаточно в эти дни?

Сокджин поскуливает из-под завала тряпья, так нежно и мило, когда слышит родной голос.

- Намджуна! Джуна, ах!.. Помоги мне!

Помочь? О Боже, нет. Нет-нет-нет, Намджун не мог. За год их отношений он ни разу не помогал Джину с течкой, а Юнги с гоном. И, если с альфой Намджун примерно еще понимал, что делать, то Сокджину он боялся попросту навредить своим незнанием. Это ему должны помогать, а не он. Они ни разу еще не поднимали эту тему, и Намджун не уверен, что справится.

Но Джин сейчас перед ним, такой беззащитный и уязвимый, просяще мурлычет, снова и снова повторяет имя своего парня, которого ощущает каждой клеточкой тела. Вот он, рядом, только руку протяни!..

Он обещал быть достойным их. Обещал верить в себя, ведь он один из них, они встречаются, они любят друг друга. Ах, и Намджун не может игнорировать Джина, когда тот такой умоляющий, такой нежный и горячий. Такой мокрый, с порозовевшей кожей. И Ким так сильно его любит. Он обязан помочь. Он справится.

- Джуни...

- Я здесь, хен. Я... я здесь.

Намджун скидывает с себя футболку, его голову полностью забивают мысли о старшем, и забываются собственные переживания, они отправляются в небытие с каждым новым звуком от Джина. Джун ныряет в теплое гнездо и как коала обнимает любимого, а тот сразу жмется ближе, поворачивается всем телом к парню, начинает потираться своим пенисом о младшего, отчего они оба стонут. От такого выброса феромонов и невероятно пошлого Джина, Намджун сам быстро намокает, позорно сжимая ноги. Ох, если бы тут был Юнги!

Но хена нет, и Нам решает действовать инстинктивно. Его руки могут свободно двигаться в любом направлении, чем он и пользуется, начиная активно поглаживать мокрое и горячее тело Джина. Тот так безумно хорошо откликается на каждое прикосновение, так красиво вытягивается в чужих руках. Намджун судорожно сглатывает, когда его бедра потираются о старшего, когда он пахом проходится прямо по чужой тазовой косточке. Его пальцы быстро настигают соски Джина и начинают их мягко сжимать, пуская острые импульсы удовольствия по омежьему телу.

- Джуна, Джуна, ах, Джуна...

Намджун крепче сжимает парня в руках, ладонями поглаживает чужую грудь, чувствуя, как мышцы перекатываются под кожей. Живот Сокджина покрывается мурашками, когда Джун, действуя на чистых инстинктах, мокро лижет лицо омеги от подбородка до лба, при этом жарко поскуливая.

- Джини-хен, Джини, ох, я-

Пропуская тот момент, когда сдерживаться уже не было сил, Намджун чувствует собственный стояк, быстро потирающийся об омегу, и мокрое заднее отверстие. Ему так блять хочется вставить Джину, и чтобы Джин вставил ему, а потом чтобы пришел Юнги, и он бы нашел своих омежек, всех мокрых и покрытых спермой, а затем оттрахал их в разработанные анусы, покусывая нежные, девственные шейки.

Намджун громко скулит и кончает на своего парня, покрывая того своим жалким семенем. Он крепко прижимает подрагивающего Джина к себе в попытке защитить ото всех, осознавая сквозь собственное удовольствие и дрожь, что тот тоже оргазмирует, откидывая голову на кровать, но при этом руками и ногами цепляясь за Джуна.

Ах, он опять всё делает неправильно! Ему нельзя было отвлекаться и гнаться за своим оргазмом, блять, нет. Сначала он обязан помочь Джину: тому сейчас очень нужна помощь. Но Намджун не может сдержать себя, когда старший такой податливый и нежненький, весь как пластилин в чужих руках, просящий и ласковый, готовый на всё. И эти феромоны пробуждают в омеге что-то... А когда у Намджуна следующая течка? Дней через пять? Сразу после течки Джина?

Омегу отвлекают настойчивые тычки сокджинова носа в щечку. Он привлекает внимание к себе, и Намджун полностью переключается на старшего.

- Мой милый, ласковый хен. Такой хороший, такой красивый мальчик, верно?

То, чему Нам точно научился у Юнги: омеге необходимы похвала и нежность в течку. И Джун постарается не подвести! Он же вспомнил про этот важный факт! Кстати Джин на похвалу мурчит, что-то громко рокочет, раскидывая ноги по сторонам в пригласительном жесте, и Намджун, лёжа на боку и наблюдая за этим, моментально твердеет. Но если он сейчас самостоятельно решит трахнуть хена, то кончит очень быстро, что никак не облегчит омежью жажду, наоборот, очень разочарует.

Всё плохо, думает Намджун, когда достаёт из шкафа коробку с игрушками. Всё плохо, вновь проносится в голове, когда омега достаёт из этой коробки огромный дилдак.

Спросите у Нама про гетерофазные реакции, он ответит без запинки, расскажет с радостью и уверенностью, ведь он будет это знать. Но хоть убейте его, только он ни разу не использовал дилдо на ком-то (или с кем-то? Боже, он даже не знает, как это правильно произнести).

Как вставлять в себя он понимает, но, черт, у каждого строение разное, и у дилдо, к сожалению, нет скрепления, как в долбаном аватаре, чтобы присоединить его к себе и понимать, куда, черт возьми, тыкаться внутри чужого тела.

Пускай Намджун под пеленой похоти, но он не дебил. Понимает, что это опасно.

Но вот Джин вновь так грустно и разрывающе скулит в постели, что Намджун начинает сомневаться: а точно ли он не дебил?

В принципе, раз он разобрался в комплексных соединениях в третьем классе начальной школы, то и со своим парнем в течку разберётся.

Когда омега пристраивается сзади Джина, тот по инерции вскидывает задницу вверх. Намджун сглатывает довольно громко, что всё равно не слышно из-за стонов старшего. Как-то это всё...

Нет, сейчас не время сомневаться! Юнги придёт неизвестно когда, Джин умирает от боли и беспощадности течки, и кому, как не Джуну знать, как тяжело ему приходится. Он пристраивает кончик игрушки около ануса и надавливает им на дырочку. Та хлюпает, послушно принимает членозаменитель, и от зрелища, представшего перед глазами, Намджун стонет куда-то в воздух. Так развратно.

Настолько пошло, и эта похоть туманит глаза, заставляя действовать Джуна практически вслепую. По ощущениям казалось, будто всё правильно. Игрушка входила уверенно, хоть и медленно, и это, в принципе, единственное, что мог понимать омега.

Зверски недовольным был Сокджин, и от нехватки некой альфьей грубости начал возиться под руками Джуна, но тот и это уже не замечал. Он был сосредоточен на дилдо и анусе, принимающим его. На том, как стенки послушно растягиваются, а собственное возбуждение давит на затуманенный развратом и приближающейся течкой мозг.

Всё это изначально было плохой идеей. Они не говорили об этом, но должны были. Он сам поддался своей внутренней омеге, хотя не должен был. И Намджун был не готов. Это, наверное, было самым основным и решающим его судьбу.

Ведь, если брать в расчет все обстоятельства, кто виноват, что Джин резко вскрикнул от боли?

Намджун в панике замирает.

- Джини? Джини, что с тобой? - ласково пытается он выудить ответы из уже ничего не соображающего хена, который скулит от того, что ему сделали больно. Этого категорически нельзя делать в течку. Намджун пытается заглянуть в чужие глаза, и когда замечает в них стоящие слёзы, сам хочет заплакать.

- Хен! Боже мой, что же я...

Дверь в комнату распахивается с громким стуком об стенку. Намджун резко переводит взгляд от испуга, уже готовый защищать своего уязвимого любимого, когда замечает застывшего в проёме Юнги.

Озверевшего Юнги.

- Юнги-хен?

Альфа осматривает Джуна так, будто его нет: все его инстинкты уже искали течную, любимую омегу, которая почему-то плакала.

- Намджун, какого хуя...

- Хен! Я п-пытался ему помочь, но, видимо, что-то пошло не так и я... Прости меня, Юнги!

Парень в несколько движений оказывается рядом, переворачивает Джина на спину, ласково начиная водить по горящей коже, успокаивая. Затем он, всё так же не смотря на Намджуна, спрашивает:

- Ты ему таблетки дал?

- Таблетки?

- Намджун, ты хотя бы водой его напоил? - рычит Юнги, а Джун вздрагивает. Боже, он совсем забыл! Кончено, ведь омеге вообще не до воды и еды, ему нужно было сначала об этом подумать. И таблетки, противозачаточные, разумеется. Что было в его голове? Опилки? Но сейчас Юнги здесь, он поможет Джину, а потом он расскажет всё, что нужно знать Намджуну. Он быстро разберётся со всем. И, ах, поможет еще и ему, ведь... Господи, ему больно - настолько он возбуждён от всех этих феромонов, Джина, приближающейся течки, которую, несомненно, Юнги уже учуял тоже и...

- Блять, Намджун. Ты зачем к нему полез?

...что?

Джун в шоке смотрит на альфу, который продолжает гладить подрагивающего от слёз Джина. В течку нельзя делать больно. И омега отреагировала соответственно, так что Намджун не должен так себя чувствовать еще и от этого, но он чувствует. Всепоглощающая вина, которая смешивается с диким страхом от слов Юнги. Его альфы.

Который, безусловно, уже потерялся в собственных инстинктах и, видимо, не понимает, что говорит, верно?

- Не подходи больше к Джину в течку.

Намджун же их милый малыш.

Да?

- Хен, я п-помогу...

- Нет, - зло рычит Юнги на сделавшего шаг омегу. Джун застывает.

Намджун их малыш.

- Х-хен, прости м-меня, я просто...

- Ты его поранил, Намджун, - проговаривает Юнги, осматривая омегу и с отвращением отбрасывая дилдо, до этого лежащее на постели, - Ты ему, мать твою, больно сделал. Ты понимаешь, чем это чревато?

- Хен, я правда-правда не хотел, просто у меня ведь тоже скоро...

- Намджун, выйди.

Омега давится своими же словами. Ему больно. Да, он виноват, но он не специально. Хотя, Юнги, конечно, имеет полное право злиться. Джун его понимает.

Но он же его простит?

- Ю-юнги, я...

- Я сказал выйди, Намджун, и не заходи сюда, пока течка Джина не закончится.

Намджун игнорирует то, как слова альфы врезаются в его открытое, влюблённое сердце. Он тихо покидает комнату с дрожащим «конечно».

Он закрывает за собой дверь и плетётся в свою комнату, которой пользовался крайне редко. Омега лежит в своей кровати, в жалком подобии гнезда, без одежды своих хёнов. Общий шкаф в спальне, которая для него сейчас под запретом, так что запаха любимых в его гнезде нет.

Намджун их малыш.

Ему вдруг становится больно слышать приглушённые стоны Джина и грубые рыки Юнги.

Намджун их самый любимый и сладкий малыш.

Когда часы показывают десять вечера, в омежью голову закрадываются дурные мысли, приобретающие смысл и вес только из-за предтечного состояния. А вдруг его не простят? Джину он сделал больно, тот наверняка разочаровался. А Юнги? Боже, он, наверное, считает его абсолютно тупым и никчемным омегой, который, к тому же, всё и всех ломает. Всё делает чертовски неправильно.

Паника нарастает, накрывая с головой. Стоны из соседней комнаты врываются в сознание. Они точно не хотят, чтобы Джун был с ними. Боже мой, Юнги на него кричал! Он его ругал и очень злился, какие еще могут быть доказательства? Они его прогонят? Нет, они безумно хорошие хёны. Скорее, осторожно намекнут, что ему пора уходить. Но это еще больнее! Он не выдержит.

Намджун по-прежнему их малыш?

Когда на небе горят звёзды, Намджун покидает квартиру с тихим стуком двери, даже не беря с собой ключи.

Голова гудит настолько сильно, что Юнги кажется, будто ему проломили череп. Нет, просто его мозг устал без перерывов и отдыха трахаться, и даже двенадцатичасовой сон после не спас положение. Голова раскалывается.

Честно говоря, он вообще плохо помнит, что было после сообщения Джина о резко начавшейся течке. Как он дома-то оказался? Альфа тихо плетётся на кухню, где уже жуёт свой завтрак хмурый Джин. Юнги подходит к нему и целует в макушку. Омега быстрее восстановился, раз проснулся раньше. Везёт.

- Где Намджун? - спрашивает Джин неожиданно, заставляя Юнги замереть с банкой кофе в руках. А действительно, где Намджун?

- Он не дома? - хмурится альфа. Куда подевался его парень?

- Черт, может он устал слушать нас? - со страхом шепчет Джин. - Он вообще был дома, когда ты пришел?

Юнги стоит минуту, вспоминая, а потом глаза его расширяются.

- Блять, - проговаривает он, заставляя Джина беспокойно заёрзать. Альфа ещё мнётся, раздумывая, стоило ли рассказывать Сокджину о случившимся и волновать. Но беспокойство у него не только за Джина, но и за Намджуна, которого, почему-то, нет дома. - Кажется, я его выгнал из нашей комнаты.

- Ты... что сделал?! - тут же восклицает Джин. Они пять дней ебались, и все пять дней Намджун был «изгнанным» из их спальни? - Юнги, блять, сколько раз мне тебе говорить, что нужно быть терпимее...

- Нет. Нет, постой, - Юнги хватает голову руками, вспоминая. - Намджун сделал тебе больно, пытаясь помочь...

- Что? - лицо Джина сереет. Господи, этого не могло случиться. Намджун же себя за это не накрутил? Он надеется, что нет.

Но затем все мысли вылетают из омежьей головы, когда Юнги ошарашенно переводит взгляд на своего парня.

- Я сказал ему не приближаться к комнате, пока твоя течка не кончится.

Красивое лицо Джина перекашивается от гнева.

- Ты, блять, шутишь? Скажи, что это шутка, Юнги, - но альфа молчит, хмуря брови и потупляя голову. - Ты понимаешь, что он мог обидеться на это? Уйти куда-то?

- Нет, нет, - качает головой Мин, будто стараясь не дать себе впасть в отчаяние, - Он же понял меня. Я ничего плохого не имел в виду, он должен был понять... Джуни, скорее всего, в универе сегодня...

- Сегодня воскресенье, - мрачно выдаёт Джин. - Универ не работает.

Затем в глазах Кима появляются слёзы, и Юнги тут же бросается вытереть их рукой, нежно обхватывая при этом чужое лицо.

- Ну что ты, Джини, не плачь.

- Где он? Вдруг он... - Сокджин не договаривает слово «ушёл», имея в виду навсегда. Этого же быть не может. Он слишком эмоциональный после течки, понимает омега, чувствуя бережно стирающие его слёзы руки альфы.

- Нет, Джин, нет. Успокойся. Может, он просто вышел в магазин? Давай позвоним ему?

Сокджин берёт себя в руки, времени на обычное восстановление у него нет. Пора становиться тем самым пробивным и уверенным в себе молодым человеком, чтобы быть способным быстро найти своего куда-то пропавшего парня. Он в беспокойстве смотрит на Юнги, пока держит у уха телефон, то же делает и альфа. Мин кладёт одну свою руку на чужую макушку, мягко и успокаивающе перебирая черные пряди старшего.

Всё будет хорошо. Всё обязано быть хорошо.

...

Всё, блять, не хорошо. До Намджуна не дозвониться, его номер недоступен. Они вызванивали его всё утро, несколько часов, но он так и не появился в сети.

И никакой записки от младшего.

Вообще ничего.

Джин в панике носится по комнатам в поисках своей записной книжки с мобильными номерами всех больниц и моргов Сеула, а еще с контактами влиятельных людей, потому что он, мать твою, не просто так работает моделью, он знает с кем дружбу заводить.

Юнги уже тоже не может спокойно стоять на месте: он кусает пальцы на руках, вырывая омертвевшую кожу зубами до боли. Альфа обзванивает друзей, но все, как один говорят, что Джуна не видели эти пять дней.

Хосок, Чонгук и Чимин просят перезвонить, если появятся новости.

Это убивает.

Но вот Юнги звонит Тэхёну, который поднимает трубку почти сразу, громко и преувеличенно вздыхая в динамик перед разговором.

- Наконец-то.

- Джун у тебя? - без предисловий начинает Юнги.

- У меня ваша потеряшка, расслабьте булки.

Юнги чувствует, как с его плеч спадают огромные глыбы беспокойства за жизнь и здоровье их малыша.

- Господи, спасибо, - громко проговаривает Юнги, и его слышит Джин. Он воодушевленно смотрит на то, как альфа согласно качает головой на его немой вопрос о Намджуне.

- Можно просто Тэхен.

- Мы сейчас приедем, - говорит Юнги, и Джин поддерживающе кивает много раз с округлившимися глазами.

- Тут такое дело, - неожиданно говорит Тэхен, явно сомневаясь и нехотя. - Он не хочет вас видеть.

Юнги застывает с открытым ртом на несколько долгих мгновений, а затем произносит:

- Что за хуйню ты сейчас сморозил?

- Я серьёзно, Юнгз. Вы поссорились, или типа того? Он выглядит подавленно. Уже пятый день у меня тут тусуется, тише воды и ниже травы. И у него походу...

- Короче, мы сейчас приедем и заберем его, Тэхен. Присмотри за ним еще пол часика.

- Но...

Юнги уже сбрасывает вызов и бежит вместе с Джином вниз, заводить машину.

***

Юнги с Джином на крыльях поднялись по лестнице, потому что лифт, судьба-сучка, не работал.

Джин стучит в знакомую дверь их друга, игнорируя звонок, ведь ему просто необходимо деть куда-то свои растерянность и переживание. Намджун там, в чужой квартире, чем-то расстроенный, и по их вине. Сокджин виноват в том, что не предупредил парня о своей течке. Юнги виноват, что не сдержал свою альфью агрессию. Если, блять, хочется порычать, рычи на кого угодно, кроме своих омег.

Но один вопрос всё же мучает обоих парней: их Джун очень умный. Он не тот, кто будет рубить с плеча, не разобравшись в ситуации. Почему же он ушёл без объяснения причины на несколько дней, если наверняка понял, что его хёны были подвержены инстинктам?

В любом случае, сначала стоит забрать его из квартиры альфы Тэхёна.

- Есть дверной звонок, хён, - бормочет невесёлым тоном Тэ, когда распахивает дверь.

- Привет, - быстро и не глядя проговаривает Джин, залетая внутрь, то же делает Юнги, только не поздоровавшись.

Обоих парней Тэхён тормозит в коридоре, не давая пройти дальше с виноватым выражением лица.

- Тэхён? - удивлённо проговаривает Джин, а Юнги приподнимает одну бровь в раздражении.

- Я же говорил Юнги, Джин-хён. Намджун не хочет вас видеть.

Мин хмурит брови, а Сокджин фыркает.

- Да быть не может.

- Он мне вкратце пересказал, что случилось, - Тэхён кусает нижнюю губу, и уже он выглядит недовольным. - Разве можно было так? Он же просто хотел помочь. Вы, ребята, старше, и должны были думать. Разве нет? Тем более, что Намджун-хён такой чувствительный.

- Мы знаем, - раздражённо проговаривает Юнги. Вид у него сердитый. - Просто дай нам извиниться за то, что мы потеряли контроль над собой.

- Только за это, хён? - с недоверием спрашивает Тэхён. - Точно?

Прежде чем понять слова друга, Юнги и Джин уже чувствуют это.

У Юнги поднимаются брови в удивлении, а Сокджин давится воздухом.

- У Джуна течка? - рокочущим голосом говорит старший Ким. У него взгляд метает молнии, а руки сжимаются в кулаки. Уязвимый Намджун, омега в течку, всё это время находился в квартире какого-то альфы? И плевать, что Тэхёна они знали. Это просто неприемлемо и очень опасно. Кто может доказать, что Тэхён не поддался на течные омежьи феромоны?

В ужасе Джин поворачивает голову в сторону Юнги, который больше не выглядит спокойно-напряжённым. Теперь он чертовски зол, но сдерживает себя.

В отличие от Джина.

- Выйди, Тэхён, - голосом не требующим возражений рычит он. Тэхён округляет свои глаза. В начале он выглядел виноватым, когда хёны поняли, что с Намджуном. Но сейчас он потерян.

- Но это моя квартира...

- Выйди, - бросается на него старший. В голове бьёт набатом: его Намджун наедине с альфой, беззащитный, не имеющий возможности дать отпор. Юнги хватает старшего вовремя, не давая ему разорвать Тэхёна в клочья. Ему самому безумно хочется вступиться за своего омегу, но сейчас он не имеет права вновь поддаться инстинктам.

Он держит Джина крепко за руки, секундно тычется носом в его макушку, а затем переводит взгляд на Тэхёна.

В глазах Юнги разве что не пылает гневный огонь. Он, сдерживая рык и порыв прогнать чужого альфу взашей собственными руками, говорит:

- Выйди.

И Тэхён, вздрагивая от страха и взявшихся из ниоткуда мурашек на спине, через секунды промедления, срывается в сторону входной двери. Наспех натянув кроссовки, закрывает за собой, и когда он пропадает, атмосфера заметно улучшается.

Джин стряхивает с себя руки альфы, отправляясь на поиски Джуна. Он чувствует себя особенно плохо: его течка практически совпала с течкой Намджуна, и тот, будучи в таком состоянии, был подвержен атаке джиновыми феромонами, его сошедшими с ума эмоциями и ярости альфы.

Теперь всё становится понятным. Он был ещё чувствительнее, чем обычно. Он растерялся, испугался, почувствовал себя ненужным. Ужасно.

Отвратительно.

Господи, где он?!

Джин по запаху, будто чертова полицейская собака, находит запертую дверь, ведущую в комнату для гостей.

Он знает, что Намджун там. И Юнги, судя по его сдвинутым бровям и частому дыханию, тоже.

Джин уже не ждёт, тянет ручку и заходит в комнату. Юнги оказывается рядом, и старший хватает и стискивает его руку от волнения. Альфа тут же поглаживает тыльную сторону ладони парня в попытке успокоить и показать, что он рядом.

Сердца у обоих парней ухают вниз, когда они видят укутанного в несколько одеял Намджуна, который сидит на небольшой одноместной кровати и тихо всхлипывает. Да, он слышал, что его парни пришли.

Сокджин тут же бросается к нему, в отличие от Юнги, застывшего в проёме и борющегося со всепоглощающим чувством вины. Как он мог накричать на него? На маленького и ранимого?

- Джуни, детка, - самым ласковым тоном тянет Джин, осторожно присаживаясь рядом. Омега в одеялах дёргается от руки, которая хочет его погладить сквозь них, и старший ахает в неверии.

- Намджуни, милый, прости нас. Прости меня, я...

- Нет, - тихо шепчет Джун из вороха одеял, - Нет, хён. Это я виноват. Простите меня. Извини, что я сделал тебе больно, я такой ужасный.

- Малыш, - чуть ли не плачет Сокджин, - вовсе ты не ужасный, как ты мог подумать о таком?

Намджун молчит, и Джин бросает умоляющий взгляд на альфу. В глазах того стоят слёзы, которые он упорно сдерживает. Юнги мягким шагом приближается к омегам, отмечая про себя, что в комнате нет никаких посторонних запахов. Тэхён не заходил, хорошо.

- Джуна, - произносит Юнги так нежно, как может. И вот тут действительно происходит страшное: омега начинает дрожать и сдерживать все звуки, даже от слёз, стараясь казаться как можно незаметнее.

Юнги пребывает в полном ступоре, а его душа будто покидает тело. Сердце сжимается от невыносимой боли. Намджун его боится.

- Что с ним? - решает обратиться Юнги к старшему омеге, раз Джун не хочет привлекать даже его внимание.

- Течка без альфы, - бубнит Джин, прилагая все силы, чтобы не забраться в омежье гнездо и не обнять любимого, испуганного парня, - в тревожных обстоятельствах. Самой течки нет, желание спариваться пропадает, но все симптомы остаются.

Намджун скулит, и Джин, не выдерживая, мягко обхватывает кокон из одеял, обнимая и прижимая к себе.

- Нет, - в панике шепчет Намджун, - я не достоин, хён. Н-не надо. Я плохой, плохой омега. Простите меня.

- Ты не плохой, Джуни, - голос у Джина дрожит, а в горле поселяется комок от сдерживаемых слёз. - Божечки, малыш, это я виноват. Моя вина, я не сказал про течку, не отследил наши периоды. Ты такой умница, так старался...

- Я сделал тебе больно! Я так прошу прощения, хён, я ужасный, ужасный, самый нехороший, - бормочет Намджун упрямо, игнорируя всех. Джин продолжает мягко вставлять свои несогласия и ласковые прозвища, попытки разуверить омегу, но у него ничего не получается. Старший смотрит на Юнги, и тот выглядит просто в высшей степени жалко. Он растерян, испуган, а ещё так хочет подойти и успокоить самого прекрасного омегу на свете. Ему так жаль за все свои слова, и он невозможно сильно желает оказаться рядом, но боится сделать хуже.

Юнги ловит спасительный взгляд Джина. Ах, любимый Сокджин, всего может придать уверенности. Он глазами просит сказать что-то, уверяет, что его слова возымеют бо́льший эффект.

Альфа не верит. Но пробует.

- Джуна, малыш...

Комок вздрагивает, а потом, неожиданно, Намджун начинает громко реветь от произнесённого сладкого малыш голосом альфы.

Оба теряются, пока Джун не начинает говорить.

- Я прошу прощения, альфа. Я так люб-люблю вас!.. Я никогда тебя больше не разочарую, клянусь...

- Намджуна...

Тон альфы сдающийся, он оставляет позади всю неуверенность, садясь рядом с омегой и притягивая того к себе.

Джун вываливается из гнезда, и они наконец могут рассмотреть любимое личико: глаза красные, по щекам размазаны слёзы, а из носа течет. Выражение полной капитуляции и умоляющее простить приклеилось к лицу Джуна.

Омега хватается за альфу одной рукой, в надежде, что её не оттолкнут, и да, он оказывается прав - не отталкивают. Другой Намджун тянется к Джину, который тут же принимает и льнёт ближе. Оба парня обнимают Джуна с двух сторон, крепко прижимаясь. Юнги бормочет сладкие, такие долгожданные слова.

- Милый малыш, я так скучал без тебя. Так испугался за тебя, дорогой мой...

Джин молча кивает головой в знак согласия, уже без возможности произнести нормальные предложения без слёз.

- Прости меня, хён!.. - ревёт Джун. - Простите меня, хёны.

Выражение полное боли проскальзывает на лице альфы, когда он слышит омегу.

- Не нужно, милый. Ты ничего плохого не сделал.

- Простите меня! Я буду хорошим, не бросайте!.. - продолжает гнуть своё Намджун, наконец чувствуя родное и любимое тепло.

- Ах, наш Джуни, как мы виноваты, - шепчет Джин, прижимаясь губами к чужой шее и целуя.

- Мы поедем домой скоро, все вместе, - уверяет омегу Юнги, поглаживая, - Тебе нужно выпить таблетки и поесть. Хочешь, я приготовлю тебе что-нибудь вкусненькое, м?

- А... - робко начинает Намджун, и парни замирают, вслушиваясь, - а Джини-хён поможет мне построить... г-гнездо?

- Конечно, крошка, - эмоционально заверяет Джин, изо всех сил игнорируя очередной укол в сердце от неуверенного и даже испуганного тона младшего. - Мы построим самое уютное гнездышко, да, любовь моя?

Намджун неуверенно кивает, замолкая. Он греется в чужих объятиях, пока Джин, немного копошась, накрывает их одеялом.

Втроём на односпальной кровати, в чужой квартире, Юнги и Джин вдруг понимают, что чуть не потеряли самое дорогое, что есть в их жизни. Их частичку, без которой они бы никогда не смогли быть счастливы. Пока Сокджин отвлеченно сжимает альфью руку, Юнги обнимает обоих омег, защищая самое важное и смотря на заснувшего Джуна.

Когда Сокджин и Юнги встречаются взглядами, у них мелькает одна мысль на двоих.

Они проебались.

***

Ладно, Намджун ощущает себя вдвойне глупым.

Проводя слезливые дни течки в тэхёновой квартире, он постоянно возвращался мыслями к парням, ощущая острую нужду в них двоих. А еще накручивал себя, накручивал, накручивал.

Возможно, не приди они к нему в течку, не успей хотя бы на день, Намджун чувствовал себя брошенным, и тогда точно расстался с ними. Это слишком больно для его чувствительной души, ни одна омега не станет терпеть такое обращение.

Именно поэтому страшны полиаморные отношения с двумя омегами и одним альфой: есть возможность сильно ранить одного из омежек. Это может закончиться очень и очень плачевно, - больницами и бессильными в таких случаях врачами - и нужно быть крайне осторожными.

Сейчас, когда прошло уже какое-то время, а течка кончилась вот уже как две недели, у них установилось какое-то негласное правило: не трогать Намджуна больше положенного. Дело в том, что после течки, где-то на вторую ночь, Намджун их оттолкнул, когда оба парня неожиданно решили начать приставать к нему в постели, соскучившиеся по его теплу. Ему всё еще было больно, а страх быть оставленным никуда не девался, так что это не было чем-то удивительным. Но сожаление и страдание в глазах парней в тот момент навсегда запечатлелись в памяти Джуна. Но он же не был виноват, да?

В конце концов, время шло, обида проходила. Юнги и Джин были такими хорошими, что у омеги не оставалось сомнения в том, что этого не повторится. Какой смысл в их отношениях, если они не будут доверять друг другу? Даже если сделать это довольно тяжело. Но Джун их любил, а хёны любили его. Всё у них потихоньку налаживается.

Намджун сидит около Чонгука, который с радостью принимает бутылку прохладной воды. Омега специально зашёл к младшему на танцевальную тренировку, чтобы повидаться и поболтать. Намджун решил, что недавняя ситуация была такой тяжёлой из-за сильной привязанности младшего к своим бойфрендам. Если бы он не проводил так много времени только с ними, то, возможно, всё прошло куда легче. Так что Джун вновь проводит время со своими друзьями, вчера, например, ходил с Чимином в кино. Было весело.

Ребята в последнее время поддерживают его во всех идеях. Погулять? Конечно, мы за. Сходить на выставку? Дай только взять ключи от машины.

Думается Намджуну, что все они знают слишком много о произошедшем, и, скорее всего, все они приняли его сторону.

Ну, не удивительно.

- Хён, как тебе танец? - спрашивает Чонгук, обнажая большие кроличьи зубы. Улыбка, в которую когда-то влюбился старший.

Ох, это давняя история, когда они все ещё учились в универе, постоянно проводили время вместе, и самый младший альфа, который умел всё на свете, был таким весёлым и нежным с омегами, сразу запал в сердечко Джуна.

Чтобы быть справедливым, стоит отметить, неужели кто-то может не влюбиться в Чонгука? Намджун сомневается. Краш на мальчишку, кажется, ловили все: Тэхён (одна неделя), Чимин (две с половиной недели), даже Джин (целых три недели надоедал своему парню о том, какой Чонгук милашка).

Но влюблённость Джуна была настоящей, длилась дольше, целых шесть месяцев, и закончилась очень невесело. Отвергнутым Джуном и «чонгуковой депрессией», как её окрестили ребята. Чонгук тогда чувствовал себя безумно виноватым, и в итоге, чтобы его любимый хён больше никогда не расстраивался, стал негласным защитником его счастья, гарантом его безопасности. Это было мило. Мило, как Чонгук сильнее всех переживал из-за резко начавшихся отношений Джуна с хёнами, мило, как он всегда звонил и спрашивал про его дела.

Намджун вдруг понимает, что у него прямо какой-то странный дар: заставлять всех вокруг чувствовать себя виноватыми и обязанными перед ним. От таких мыслей омега ёжится.

Когда Джун смотрит на воодушевлённое лицо младшего, улыбается сам, потому что не в силах сдержать улыбку.

- Твоя хореография стала сложнее?

Чонгук краснеет и кивает.

- Да, хён. Ты заметил? Плохо получилось?

- Наоборот, Гука. Очень хорошо. Твои танцы с каждым днём всё лучше.

Чонгук заливается счастливым смехом от похвалы, а затем они начинают болтать на отвлечённые темы. Так Намджун узнаёт, что Гука выселяют из квартиры за просрочку аренды и ему некуда податься.

- Чонгук, ты почему молчал об этом?

- Не хотел волновать, - морщится альфа.

- Ты можешь пожить у нас, если вдруг что, - предлагает омега, и Чонгук вскидывает на него вопросительно-удивленный взгляд.

- Правда? - Джун кивает, - А хёны не будут против.?

Ким закусывает губу, а потом всё-таки качает головой в отрицании.

- Не будут, конечно.

Между ними повисает неловкая тишина. Чонгук делает глоток воды, хмурит брови в раздумьях, а потом смотрит на Намджуна тем самым взглядом, в котором читается уверенность. Это говорит о том, что он готов его спросить о том самом. Омеге не нравится такой убеждённый в чём-то взгляд.

Когда Чонгук уже открывает рот, а Намджун съёживается с отсутствием желания отвечать, дверь в танцевальную студию открывается, являя двух намджуновых бойфрендов. Оба улыбаются омеге, когда видят его, а потом кивают в знак приветствия Чонгуку. Ну, Юнги на Чонгука кидает хмурый взгляд.

Сокджин подлетает к парням, приобнимая Чона, а потом становится рядом с Намджуном. Юнги сразу встаёт рядом с омегой.

- Вы здесь откуда? - спрашивает Намджун, удивлённый неожиданным появлением.

- Уже поздно, мы решили тебя забрать, - бросает Юнги, продолжая сверлить взглядом Чонгука.

- Разве поздно? - Намджун достаёт телефон, чтобы посмотреть время, но тот оказывается разряжен. Тогда он тянет руку к Чонгуку, и тот сразу делится своим. На действия младших Джин усиливает хватку вокруг талии Джуна, а Юнги мрачнеет еще больше. - Ещё только восемь вечера.

- Уже восемь вечера, Джуни, - ласково тянет Джин, тыкая пальцем в чужую щеку, заставляя омегу улыбнуться, и сам хихикает. - А еще я принёс еду для Гуки, - добавляет он и достаёт из своей сумки контейнер.

- Ах, спасибо, хён, - проговаривает Чонгук, принимая еду. Затем он молча смотрит на троих парней и всё же набирает смелости, чтобы произнести, - Но я бы мог сам проводить Намджун-хёна, вы могли не волноваться.

Намджун всеми фибрами души ощущает резко подскочившее желание бороться, исходящее от Юнги. Он насмешливо улыбается и говорит:

- У тебя есть машина? Нет? Тогда не мог бы.

Чонгук вскидывает свои черные глаза на альфу, сжимая губы. Сокджин цокает и бормочет куда-то в сторону «ну я же просил его».

Намджун хочет засмеяться от абсурдности ситуации.

- Нет, но в моей компании он мог бы чувствовать себя спокойнее, - ледяной тон Чонгука посылает мурашки по спине Джуна, а еще возрождает старый краш Джина. Ладно, их младшенький умеет показать себя крутым пацаном.

Юнги не сдерживает возмущённый рык, а потом поднимает бровь.

- Это ты типа что делаешь, мелкий? А?

- Что слышал, хён. Если ты не в состоянии защитить Намджун-хёна, я сделаю это за тебя.

Джин вздрагивает на эти слова и заметно грустнеет, а вот Юнги наоборот заводится еще больше.

- А член дорос, чтобы защищать?

- Представь себе, хён.

- Чонгук, ты вспомни с кем разговариваешь.

- Не я это начал, Юнги-хён. Ты его обидел. С Намджуном так нельзя.

- Мы без тебя разберёмся, это не твоего ума дело! - рявкает Юнги, не сдержавшись. Чонгук хоть и его друг, а еще довольно хороший и любимый донсен, но он не будет учить Юнги, как обращаться со своим омегой. Что он о себе возомнил? На Джуна замахивается?!

- Моё, пока это касается его, - говорит Чонгук, кивая головой в сторону замершего Джуна, которого прижимает к себе Джин.

Юнги угрожающе делает шаг вперёд.

- Да что ты хочешь? Не ты ли отказал Джуну?

- Это здесь ни при чем.

- О? Уверен? - зло шипит Юнги, - А мне кажется, что ты чувствуешь себя виноватым перед ним и всеми силами стараешься исправиться. Только вот Джуну нихрена не надо, у него есть мы.

Когда Чонгук уже снова открывает рот, Джин даёт ему по макушке, а потом то же делает с Юнги.

- Всё. Хватит вам собачиться. Как дети, ей Богу. Вы Джуна чуть до слёз не довели.

На этих словах альфы быстро переводят взгляды на омегу, который и правда выглядит так, будто может заплакать, если они продолжат. Юнги сразу подходит ближе, извиняюще беря за руку и склоняя голову, а Чонгук бурчит грустное «прости», смотря из-под челки.

- Клянусь, вы невыносимы. Ты, Чонгук, - вновь начинает Джин, и Чон вскидывает на него взгляд, смотря круглыми глазами, - запомни. Намджун - наш. Хватит с нами же говорить о нём и его защите. Разберёмся как-нибудь сами.

Чонгук понуро кивает, отворачиваясь, а Джин продолжает уже глядя на Юнги.

- А ты, - говорит он, - я, блять, тебе язык откушу, если продолжишь рычать на младших.

Юнги фыркает, но выглядит достаточно убеждённым. Затем Сокджин переводит взгляд своих тепло-карих глаз на Джуна, который сразу выпрямляется и ждёт своего выговора. Но старший лишь улыбается, нежно хлопая того по спине.

- А ты, Джуни, молодец. Самый лучший мальчик.

Намджун не может сдержать счастливую улыбку. Джин ещё что-то говорит бурчащим альфам, а потом Джун произносит:

- Ах, кстати! Чонгуку скоро будет негде жить, можно ему пожить с нами?

- Конечно.

- Через мой труп.

Угадайте, что из этого сказал Юнги?

Чонгук грустно отворачивается, слыша эти слова, а Джин смотрит на своего парня испепеляюще.

- Юнги.

- Он не будет жить с нами.

- Но Юнги-хён, - вставляет Намджун, надеясь, что его голоса будет достаточно, но...

- Нет, я сказал. Пусть живёт с Тэхёном.

- У него не так много места, - бурчит Чонгук, - а Хосок сказал, что не позволит приблизиться к их с Чимином обители омежьего комфорта, порядка и любви.

Намджун понятливо кивает. Да, они могли такое сказать.

- Всё равно, Чонгук. Я лучше дам тебе денег, чем ты будешь жить рядом с Джином и Намджуном.

- Юнги, твою мать, какой ты упёртый, - восклицает Джин, и Юнги дёргается от него.

- Он альфа!

- Юнги!

- Я не смогу вас оставлять рядом с ним!

- Юнги!

- Он - ходячая опасная задница, нет.

- Ты просто невыносим.

- Ты не хочешь меня слу...

- Ааа!

- Да Джин, ты...

- Аааааа!..

Намджун смеётся, сгибаясь пополам.

В результате они решают уломать Тэхёна, потому что у него не мало места, просто тот упёртый баран.

Чонгук соглашается. Юнги успокаивается.

***

Намджун устроился в крутящемся кресле и быстро что-то вбивает в ноутбук, в то время как Джин восседает на диванчике неподалёку. Юнги опять на работе, и омеги занимаются своими делами.

- Кстати, хён, - говорит Намджун, отрываясь от своей научной работы, - спасибо тебе. За то, что успокоил тогда Юнги с Чонгуком. Я так не умею.

Джин обращает своё внимание на младшего и мягко улыбается. Он откладывает свою книгу в сторону, когда начинает отвечать:

- Да не за что, малыш. Юнги бывает слишком, - он неопределённо машет рукой в воздухе, - слишком альфой. Ну, ты понимаешь. А наш Куки такой упёртый. Такой целеустремлённый в своём желании уберечь тебя, - на этих словах Джин презрительно сжимает губы.

- Он меня не любит, - решает сказать Намджун, так как чувствует в этом необходимость. Он краснеет и опускает глаза вниз под пристальным взглядом старшего.

- Любит, - убеждённо произносит Джин, а омега вскидывает на него потрясённый взгляд. - Не так, как мы с Юнги, - продолжает Джин, - но любит. И это неприятно. Мы с Юнги не очень жалуем, когда трогают наших людей. А ты наш. Наш ведь?

Намджун краснеет ещё больше, разглядывая края своих бежевых шорт. Он кивает и сглатывает.

На этом, как кажется самому Джуну, разговор прекращается. Он снова обращает своё внимание ноутбуку и тексту в нём, сосредотачиваясь на сложных химических понятиях.

Проходит еще семь минут тишины, когда Джин вдруг произносит:

- Можно тебе отсосать?

Намджун давится слюной и громко кашляет, поворачиваясь в стуле к старшему передом, являя свои красные щёки и уши.

- Ч-что? - спрашивает он неуверенный, что расслышал правильно.

Джин смотрит по-детски задумчиво, делает губы уточкой, молчит. А потом говорит:

- Нельзя?

Омега выглядит очаровательным и опасно сексуальным. Рубашка на нём вдруг оказывается полупрозрачной, а его шорты слишком короткими.

Намджун на задворках сознания понимает, что это - изобретённая стратегия хёнов, чтобы потихонечку снова втянуть его в сексуальную жизнь. Вроде, ненавязчиво и медленно, как раз так, чтобы Джун не догадался. Намджун делает вид, что не догадался. Они ведь так чертовски мило стараются.

Тем более, можно ли думать еще о чём-то, когда Джин продолжает смотреть своими большими, обманчиво-невинными глазами.

- Можно? - собственный голос Джуну кажется глупым и слишком высоким, и что ещё за вопросительный тон?

Губы Джина растягиваются в подобии милой улыбки, которая быстро теряет свой образ и превращается в хищную.

Намджун не успевает проследить за этим парнем, так быстро оказавшимся около Джуна после разрешения. Он плюхается на колени между чужих ног, устраиваясь поудобнее. Без зазрения совести стягивает намджуновы шорты и трусы до щиколоток, и пальчиками касается еще даже не вставшего члена.

- Ах, такой милый, - щебечет омега, пока рассматривает чужой пенис. Джун скрывает своё участившееся дыхание.

Джин ловко обхватывает руками орган, начиная нежно водить по нему рукой, возбуждая. Но самое главное, чтобы возбудить Джуни, знает старший, нужно вести пошлые разговорчики.

- Я так соскучился по этому, - шепчет Джин, облизываясь, чересчур пристально разглядывая чужой член и то, как он его сжимает в своей руке, - так давно этого хотел.

- Ах, хён, - выдыхает разгорячённый Джун. Приятные прикосновения в интимном месте делают его податливым. Он тоже скучал. Так давно был последний раз.

Рука на омежьем члене очень проворная и бесстыдная, оглаживает крайнюю плоть, оттягивает её, гладит щель пальчиком, и Джун скулит от ощущений.

- Хочу услышать, как ты скулишь моё имя во время оргазма, хорошо, детка?

Намджун кивает, судорожно хватая ртом воздух, когда чувствует на своём члене горячий и мокрый язык, мягко касающийся головки. Джин никогда не церемонится: он любит быстро, развратно, отзывчиво и громко.

Так что Джун не удивляется, лишь громко мычит, когда его член оказывается в приятном плену джинова рта. Тот начинает водить языком по органу, вырывая стоны из парня, жарко дышит через нос. Рукой омега щекочет мошонку, пальцами обводит её, заставляя Намджуна нетерпеливо подкинуть бёдра вверх.

Когда голова на члене омеги начинает активно двигаться в одном темпе, Джун теряет себя. Его размазывает по креслу, руки вяло хватаются за подлокотники, а рот то и дело издаёт жалкие скулящие звуки и громкие стоны удовольствия. Ладони Джина впиваются в чужие бёдра, то оглаживая их, то нетерпеливо сминая, когда старший с особым удовольствием насаживается до конца так, что его нос утыкается в жесткие лобковые волосы и щекочут.

- Ах, ах, ах!.. Боже, Джи-ини, - мямлит Намджун, начиная соскальзывать со стула. Он не сопротивляется, когда его вжимают в кресло сильнее, а член всасывают, будто у него не пенис, а леденец на палочке.

Сокджин ускоряется, быстро двигая головой и задерживая дыхание, чтобы не отвлекать себя. Младший в какой-то момент больно хватает парня за волосы, напрягая свои бедра и низ живота.

- С-сейчас кончу. Я кончу, Джини-я, кончу, кончу...

Джин не отвлекается, продолжая мучительно быстро опускаться и подниматься на члене его малыша. И когда он на секунду отстраняется, водит языком по головке, забираясь языком под крайнюю плоть, а затем вновь опускается на пенис, Намджун кончает с коротким, но громким стоном, полностью расслабляясь в кресле. Он выдыхает весь воздух из лёгких и даже не пытается сконцентрироваться на окружающих его вещах. Джин где-то внизу продлевает оргазм, высасывая из омеги всё до остатка, пока тот не начинает поскуливать от неприятных ощущений.

Старший похлопывает омежку по бедру, ласково заглядывая в глаза.

- Хорошо?

Вместо ответа Намджун собирает все свои остаточные силы, чтобы выпрямиться на кресле, а затем наклониться к хёну. Он целует Джина мокро, с языком, чувствуя собственную сперму в чужом рту, и мычит от удовольствия. Их языки сталкиваются друг с другом и только что не завязываются в узел.

- И я тебе, - шепчет неразборчиво Джун, а его парень нетерпеливо кивает, не отводя взора от чужих губ. Сокджин поднимается и тянет за собой младшего Кима. Когда Джин забирается на стол, отодвигая ноутбук, Намджун уже стаскивает со старшего шорты и боксеры. Он тут же хватает рукой вставший и покрасневший член, засовывая его в рот, с особым энтузиазмом начиная сосать.

Джин откидывает голову назад, не скрывая своего удовольствия и стона, а Намджун, обводя каждую неровность на члене, которую ощущает чувствительным языком, поднимает руку, чтобы пальцем коснуться мокрого и сжимающегося входа. Сокджин мелодично стонет на это действие, сжимаясь вокруг входящего в него пальца.

Минута, две, три... Они теряются во времени, пока Намджун одной рукой тискает омежий бок, другой трахает задницу старшего, а ртом засасывает его член в себя, будто хочет заставить себя напоить чужим семенем. Джин обхватывает Джуна ногами, притягивая к себе. Стол под ними трясётся: настолько старательно работает Намджун, забывая о любом понятии стыда или неловкости. Он чувствует, как его собственный член снова встал, и прижимается теперь к его животу, требуя внимания.

- Джуни, блять... Малыш, ах, я, кончаю...

После этих долгожданных слов, делающих Джуна очень счастливым, он отстраняется, чтобы начать активно водить ладонью по чужому пенису. Если вы парень Джина, вы должны знать, что ему нравится, когда вокруг беспорядок и грязь, сперма и конча.

Сокджин кончает с громкими ахами, обляпывая лицо младшего белой, вязкой жидкостью. Намджун всё послушно принимает, ощущая, как сперма оказывается на его носу и щеках, лбу и около рта, нижней губе.

Недолго постанывая от приятного оргазма, Джин опускает взгляд на парня и снова грязно стонет, скатываясь вниз и плюхаясь рядом. Он целует омегу в губы, не обращая на грязь внимание, а потом только на ней его и концентрирует. Джин начинает вылизывать чужое лицо, языком проходясь по всем углублениям. Намджун жарко дышит, когда широкий сокджинов язык проходится около уха.

- Я ум-моюсь, - мямлит Намджун, и уже хочет встать, как резко замычавший в знак протеста и недовольства Джин тянет его назад. Он продолжает чистить Джуна сам, испытывая от этого особое удовлетворение.

Впрочем, как и Намджун, который закрывает глаза на мягкие и влажные прикосновения.

***

В следующий раз стратегия хёнов по возвращению Джуна в их кровать проявляется с Юнги. Хотя, Намджун уверен на 80%, что альфа просто блядски возбуждён. Он продолжает гипнотизировать того взглядом, пока омега пытается мыть посуду. Вряд ли это занятие можно назвать сексуальным, но Юнги давно не держал Намджуна в своих руках, давно не трогал его, не гладил, не лизал, не целовал мокро и несдержанно, не трахал, поднимая его ноги выше собственных плеч. Ах, блять.

Альфа в очередной раз облизывает губы, пока его взгляд скользит по голым ногам.

Джун чувствует. Жаркий, липкий взгляд. Тяжёлое дыхание. Громкие и частые сглатывания. В его голове возникают картинки того, как они с Юнги «шалили». Лучше будет сказать, как альфа его развращал, раскладывая на всех поверхностях этого дома, а иногда, когда Джун просто проходил мимо какой-либо комнаты, показывал представления с Джином в главной роли.

Так что, когда Намджун шипит от неглубоко пореза, и Юнги оказывается прямо за ним, не удивляется.

- Что такое? - хрипло интересуется Юнги, аккуратно беря чужую руку в свою, продолжая стоять за спиной омеги.

- Ножом порезался, - отвечает Намджун, стараясь игнорировать то, насколько близко пах альфы к его заднице.

- Осторожнее, малыш, - шепчет Юнги, а Джун кивает.

- Ты нервничаешь, - говорит альфа, заглядывая в лицо как может, стоя при этом сзади, - почему?

- Вспомнил кое-что, - кряхтит омега, и даже не врёт.

Всего лишь вспомнил то, как огромный, толстый член его парня трахал его со спины в душе. Как не жалея врывался внутрь, заставляя Джуна кусать собственную руку от ощущений.

- Что-то? - шепчет, порыкивая, Юнги, бедрами мягко прижимаясь сзади. Намджун выдыхает. - Что именно, детка?

- М-м, - мычит Джун, продолжая упорно молчать на медленные и дразнящие движения бедрами своего парня, которые всё чаще и ближе прижимаются к его заду.

- Дай угадаю, - шепчет Юнги, а после сильно толкается пахом в Джуна, и тот ахает, инстинктивно наклоняясь вперёд. - Вспомнил, как я тебя трахаю?

Сильный толчок следом заставляет омегу в голос коротко застонать. Руки Мина начинают мучительно медленно вести по бокам, пока не оказываются на бёдрах и не прижимают ближе.

- Хён, - проговаривает Джун.

Юнги вновь толкается вперед, и снова, и опять, имитируя секс. Толчки всё чаще и беспощаднее, заставляют Джуна послушно согнуться над раковиной, а ноги-предатели разъезжаются в стороны от удовольствия сами.

- Хён, хах, ах, погоди, это...

- Такой красивый, - комплимент врезается в сердце, заставляя всю грудную клетку гореть, а нутро расслабиться, поддаваясь удовольствию и Юнги, стоящему сзади. После того случая хёны не упускают возможности похвалить и сказать, что любят, а Намджун им просто всей душой благодарен, ведь именно это ему и нужно.

Когда рука альфы свободно и без стеснения укладывается на пах омеги, поглаживая член омеги через мягкую ткань шорт, Джун кончает, чувствуя, как Юнги без перерывов, грубо и неумолимо толкается в парня, прижимаясь к тому всем телом. Бёдра снова и снова дёргаются вперёд, собственный пенис с каждым новым движением подрагивает всё сильнее, пока Юнги тоже не спускает в собственные домашние штаны.

Они оба дрожат, стоя около раковины, и альфа ухом улавливает шум воды: Джун даже повернуть ручку крана не успел, зато уже кончил.

Его милый ласковый малыш трепетно подрагивает из-за всё еще накатывающих волн оргазма, и часто дышит, заставляя Юнги целовать того в макушку и заднюю часть шеи, успокаивая.

- Ах, хен, мне придётся менять шорты, - жалуется Джун после, мило морща нос.

- Я помогу тебе, - улыбается альфа в ответ.

Через несколько секунд молчания Намджун выдаёт:

- Тогда я возьму твои.

Юнги смеётся.

***

Когда Намджун, сидя в своей лаборатории, задерживаясь поздно ночью над своей статьёй, видит видеозвонок от хёнов, он, не сомневаясь, берёт трубку.

А после этого сразу вспоминает об их «таинственной» стратегии, бледнеет, краснеет, меняет все цвета радуги, всё-таки останавливаясь на красном, и благодарит небеса, что кроме него в кабинете с маленьким диванчиком в углу, на котором он расположился, никого нет.

- Привет, - ах, бл-л-лять, - приветик, Джуни, - задыхаясь, выговаривает Джин, принимая в себя тот самый большой и огромный член их альфы.

Господи, боже, великие Сванте Аррениус, Роберт Бойль, Мария Склодовская-Кюри* и прочие святые, оказавшиеся в химическом раю.

- Привет... - Джин стонет, а Юнги громко рычит, нависая сверху и складывая того почти пополам. - То есть, нет. Постойте. Ох, ох, Боже, что вы творите?

Сначала Юнги врывается особенно сильно, и омега благодарно и громко кричит, хватаясь руками за крепкие плечи парня. Альфа утыкается лбом в Джина, а затем поворачивает лицо к телефону, который они, видимо, положили где-то сбоку, на подушку, чтобы у Намджуна был лучший обзор. Омега тоже смотрит в камеру, тяжело дышит, а затем, наконец, отвечает:

- Скучаем.

Намджун зависает с самым тупым выражением лица, которое только может быть у аспиранта-химика, оставшегося писать научную статью в лаборатории.

- А, скучаете, - повторяет он, наблюдая, как Юнги смеётся над ответом старшего. - Потрясающе.

Невозможно сдержать себя от тихого выдоха, когда так четко видны вспотевшие и разгоряченные тела его возлюбленных. Юнги, показывающий свою мощь и силу, но при этом бережно прижимающий омегу к себе, и Джин, что так дрожит от чистейшего удовольствия и члена внутри себя. Ах, дерьмо, у него потрясающая природная гибкость.

- Уже трогаешь себя? - слышится хриплый голос альфы из динамика.

Намджун отдёргивает руку от паха именно в этот момент и вздрагивает, что не ускользает от всевидящего Сокджина.

- Трогает, - подтверждает тот, довольно мыча.

Юнги тоже удовлетворённо кивает и двигает бёдрами навстречу Джину. Тот сладко, тихо стонет, закрывая глаза.

Намджун отчётливо слышит звуки двух сталкивающихся тел, липнущей ко всему смазки и родные выдохи, отчего он не отказывает себе в удовольствии всё же положить ладонь на пах, начиная поглаживать пенис сквозь одежду. Приятная тяжесть давит на подрагивающий и уже начинающий твердеть член. Намджун переводит взгляд на экран, больше не отрываясь от сладостной картинки, особо концентрируя внимание на том месте, где в Джина резко и быстро вбивается альфа, от души трахая притворно-безвольно лежащего под ним парня. Джин кусает пухлую губу, выгибается навстречу, легко принимая большой член Юнги.

Красиво.

Намджун уже, закусив собственную губу от зрелища, вытаскивает свой возбужденный орган наружу, начиная поглаживать, и в этот момент альфа бросает мимолётный взгляд на экран, и с рыком и выдохом говорит:

- Нет.

Намджун, будто ошпаренный, отдергивает руку и испуганно смотрит в телефон. Альфа выругивается от собственного резкого тона и наказывающего его за этот тон укуса Джина. Потом голос Юнги смягчается, чтобы сказать:

- Сначала закрой дверь, детка. Мы же не хотим, чтобы кто-то увидел тебя в таком виде.

Джун сразу успокаивается и, засунув член обратно в штаны, но не застёгивая ширинку, семенит в сторону двери, закрывая её на ключ.

Затем он устраивается на диван и вновь оголяется, тут же смыкая руку на своём пенисе. Кажется, его бойфренды ждали, пока он закончит, но как только Джун возвращает своё внимание им, возобновляют шоу.

Джун начинает водить рукой по члену, внимательно следя за развратом на экране: его сердце заходится от возбуждения и вида его парней, а дыхание сбивается, начиная совпадать со вздохами трахающихся на камеру хёнов.

- Джуна, ах!.. - неожиданно восклицает Юнги, отчего у омеги открывается рот. Он же сейчас занимается сексом с Джином, так почему.? Но на этом странности не заканчиваются, потому что Сокджин тоже тянет жалостливое «Намджуна-а-а, малыш», когда частота толчков становится дикой.

- Блять, - шепчет Намджун, водя рукой в ускоренном режиме, в погоне за своим удовольствием. Юнги похож на ебучего зверя в этой доминирующей позе, нависая сверху, пыхтя и вылизывая кожу омеги, сжимая руки на его коже. И Джин, о, он настолько развратен, лёжа под альфой и открывая ему всего себя, раздвигая ноги и откидывая назад голову. Прекрасен.

- Джуни, Джуни, детка, ах... - бормочет Юнги, отчего Намджун всхлипывает; он так быстро водит рукой по члену, что уже не замечает, как смыкается крайняя плоть на кончике, и как капают белёсые капли, марая бёдра.

- Намджуни, он так глубоко, Юнги очень глубоко, он так меня растягивает, господи, я кончаю, - лепечет Джин, закидывая из последних сил ноги на талию альфы.

- Ах, Юнги-я, укуси его, укуси, - просит Намджун, теряясь в собственных словах и неожиданно накатывающем оргазме после слов омеги. Юнги рычит, когда слышит младшего, и изо всех сил кусает Джина в плечо, отчего тот кричит в воздух, вытягивая ноги с двух сторон от альфы.

У Намджуна пелена перед глазами, и путаются даже самые простые слова от наполняющего его тело кайфа. Он бездумно водит по члену, сверхстимуляция заставляет его дрожать и всё же убрать ладонь.

Он смотрит на экран, где Юнги ласково водит носом по чужой шее, мурча что-то безусловно милое и нежное, а Джин еле шепчет «проверь Джуни», лениво прикрывая глаза, и уже засыпает.

Юнги тянется к телефону, пару секунд ничего не понятно, а потом появляется покрасневшее лицо Юнги с растрёпанными волосами на голове.

Альфа смотрит на поплывший взгляд омеги, его расслабленное выражение на лице, и нежно улыбается.

- Хэй, малыш. Ты как?

- Мхм.

Юнги смеётся немного, а затем повторяется.

- Нет, давай, не спи. Ты как, сладкий? - ему безумно хочется оказаться рядом и помочь любимому, но всё, что он может сделать, это любоваться его лицом и сморщенным носиком. Мило.

- Нормально, - бормочет он сонно и слегка смущённо.

- Мы хотели тебя взбодрить, солнце. Извини, если вышло наоборот, - голос альфы становится немного грустным, отчего Джун поспешно машет головой.

- Всё хорошо, любимый, - Юнги на прозвище улыбается сконфуженно, будто не он только что на камеру трахал их парня. - Я взбодрился, просто это было неожиданно.

Юнги мычит.

- Прости, это была идея Джина, - ну кто бы сомневался. - Он скучал. Да и я тоже.

На слова альфы сердце омеги пропускает болезненный удар. Ох, они до сих пор слишком осторожничают. Если скучали - могли давно его затащить в постель, Джун с радостью бы поделился с ними своей теплотой.

- Всё хорошо, правда. Ах, хён, кстати, - бормочет омега, на что Юнги сразу подбирается и внимательно слушает, - ты не мог бы меня забрать завтра утром? Я останусь на всю ночь, и не хотел бы ехать на автобусе домой.

- Конечно, Джуна, в чём вопрос. Приеду в семь.

- Спасибо, хён. Люблю тебя. И Джина тоже, поцелуй его за меня.

Юнги мычит в согласии, они прощаются и звонок прерывается.

Будто у него и не было секса по телефону со своими парнями, с ума сойти.

Намджун смотрит на свои запачканные бёдра и уже опустившийся член. Он вздыхает и плетётся к тумбочке в поисках влажных салфеток.

***

Ужин должен был пройти спокойно.

Шла третья неделя без нормального секса втроём, так что, видимо, в пизду спокойный ужин.

Намджун изо всех сил игнорирует зоркий взгляд Джина, который прослеживает каждый кусочек мяса, отправляющийся к нему в рот.

Юнги будто бы даже не смотрит в собственную тарелку, забывая, что он, вообще-то, тоже должен есть.

Когда Намджун делает несколько глотков сока из стакана, и вместе с тем за его кадыком непрерывно наблюдают две пары глаз, омега не выдерживает, решая разбавить атмосферу.

- Я закончил свою научную статью, сейчас она в редакции, - говорит он.
После этих слов Джин начинает светиться от радости, а Юнги гордо выпячивает грудь.

- Детка, такая хорошая новость, - произносит старший омега, хватая за руку и сжимая.

- Нужно отпраздновать, - предлагает Юнги, обращая своё внимание на тарелку.
Ура, думает Намджун.

- Верно же? Закажем столик в ресторане, - мечтательно тянет Сокджин, а Джун смеется.

- Звучит круто, - делится он своими мыслями, благодарно смотря то на сжимающего его руку Джина, то на улыбающегося Юнги. Омега подмигивает ему, ловя взгляд Джуна, на что тот опять не сдерживает смешок.

- Ах, я кстати слышал, что Тэхён наконец пригласил Чонгука на свидание, - вдруг выдаёт старший, а Намджун удивлённо распахивает глаза.

- Да ну? Не может быть!

- Представляешь, да? Я тоже удивился.

- Набрался таки смелости, - довольно проговаривает Юнги.

- Взял пример с нас, - гордо говорит Джин. - Но что-то мне подсказывает, что ты не потому радуешься.

Джун вопросительно смотрит то на Джина, то на Юнги. Последний морщит нос, но всё-таки отвечает:

- Да-да. Ты прав. Теперь он будет меньше лезть к нашему Джуни.

- Хён, - смущенно бормочет младший, - он ко мне не лез.

Пронзительный взгляд альфы заставляет разубедиться в собственных словах.

- Лез.

- С чем вообще тут можно спорить? К нашему Джуну все лезут. И я их абсолютно понимаю, и даже не осуждаю.

- Ага, ты их сразу ненавидишь, - говорит Юнги и получает ногой по щиколотке под столом. Он с упрёком смотрит на старшего, и тот сразу мило кокетничает и посылает воздушный поцелуй, на что альфа закатывает глаза, но тает, забывая про произошедшее.

Намджун с теплотой смотрит на своих хёнов и сглатывает, решаясь, наконец, поговорить.

- Эм, я хотел кое-что вам сказать, - начинает он, привлекая внимание. Джин тут же становится серьёзным, а Юнги откладывает палочки для еды в сторону. - Отлично, хорошо. Я тут собрал недавно произошедшие события воедино... Я имею в виду наши сексуальные инциденты.

Оба парня удивленно хлопают глазами, а омега продолжает:

- Неожиданный отсос? - он стреляет глазами в Джина, который лишь немного краснеет щеками и слегка пожимает своими широкими плечами, - Симуляция полового акта? - теперь он смотрит на потупившего взгляд Юнги, который мимолётно оглядывает раковину. - Секс по телефону? - теперь Намджун поочерёдно смотрит то на одного, то на другого, заставляя их полностью сдуться.

- Ах, хёны. Я давно раскрыл вашу «сексуальную стратегию», - Джин с Юнги испуганно вскидывают взгляды, и Джун спешно добавляет, - и это было круто. Немного странно, конечно, но реально возбуждающе. Однако, мы же могли просто поговорить?

Наступает тишина, которую парни тратят на раздумья и формулировку мысли. Первым начинает Юнги.

- Мы не хотели наседать на тебя, - говорит он, а Намджун вскидывает одну бровь вверх. - Ну, знаешь... Налегать на тебя, давить со своими дурацкими желаниями.

Джин качает головой в согласии, грустно смотря на Джуна. Последний выдыхает грузно, чтобы ответить:

- Почему ваши желания дурацкие? Мои всегда в приоритете, и это реально здорово, но, хёны... Вы для меня также важны, так что мне бы хотелось, чтобы вы не игнорировали то, что хотите, особенно в отношении меня.

Обдумывание сказанного заставляет Джина первым вскинуть голову и сказать:

- Прости.

Джун улыбается.

- Да, прости нас, - добавляет Юнги откашливаясь, а Намджун улыбается шире, с нежностью осматривая своих парней.

- Всё хорошо. Я люблю вас. Вы прощены.

- Звучит неплохо, - произносит Юнги с облегчённой улыбкой. Джин кивает в согласии и уверенно смеётся.

- Так, давайте уже есть, а то всё и так быстро остывает.

Они снова принимаются за еду, но Намджун теперь ощущает еще более пристальное внимание. Что ж, после их разговора он ожидал, что так всё и будет.

Он, в принципе, не против.

- Джун, - вдруг хрипло начинает Юнги, вновь откладывая палочки.
Намджун ёрзал на протяжении всего этого времени от внимания со стороны.
Омега поднимает глаза на альфу, который его только что не раздевает взглядом, а ещё шумно дышит через нос. Затем Джун осматривает старшего омегу, который одной рукой слишком крепко сжимает столовый прибор, а ещё громко вдыхает запах вокруг.

Господи, что это за сексуальное напряжение и остро ощутимое желание сделать Намджуну приятно?

Джин прочищает горло и говорит:

- Намджуна, я не на что ни намекаю, но от тебя весь ужин пахнет так...

- Во мне пробка, - быстро выпаливает Намджун, пока не передумал.

Эффект, на который рассчитывал Джун, оказывается куда более интересным.

Юнги темнеет на глазах, врубая свой дарк режим, и Джин моментально становится тем самым омегой, способным за десять минут соблазнить даже незнакомца.

- Джуна, это то, о чем я думаю? Ты не против? - спрашивает Юнги, а Намджун сглатывает, когда ощущает на внутреннем бедре руку Джина.

Намджун молча встаёт, и за его движениями, не отводя глаз, наблюдают бойфренды. Омега быстро очищает стол от тарелок, затем не спеша подходит и садится на него, раздвигая ноги. Он не очень хорош в соблазнении, краснеет тут же, но своего добивается: Юнги подскакивает с места, быстро устраиваясь между чужих бёдер и прижимаясь к нему всем телом, начинает мокро выцеловывать чужую шею. Джин тоже оказывается рядом, затягивая младшего в грязный, влажный поцелуй, перед этим заранее высунув язык, чтобы сразу ворваться в чужой рот.

Намджун послушно вытягивает шею, откидывает голову и открывает рот, лишь бы его парни никуда не уходили. Лишь бы вновь и вновь касались, даря свои прикосновения и ласку.

Юнги тяжело дышит, пока расстёгивает ремень и ширинку омеги, громко ахает, когда и правда находит большую пробку и вытаскивает её из омеги. Джин нежно водит по спине Намджуна, пока пробка вытаскивается из него умелыми руками. Старший целует его в висок, когда Джун несдержанно скулит.

- Как ты хочешь, малыш? Скажи нам, - просит Джин, пока Юнги с упоением засовывает свои пальцы в младшего и присаживается на корточки, чтобы его лицо оказалось на уровне сочащейся дырочки. Альфа нетерпеливо собирает языком смазку, всё так же не вынимая пальцы.

- Жестко, сильно, - бормочет Намджун, и его почти сразу затыкают пошлым, хлюпающим поцелуем. Джин всегда целует очень мокро.

- Ты слышал его, Юнги-я.

Когда Намджун поднимает глаза на альфу, то как раз застаёт момент, когда тот пристраивает свой член к его проходу, прикрывая глаза от наслаждения. Он входит уверенным, плавным толчком, а Намджун кричит от чувств, заставляя Джина гладить его по бокам, пока старший всё еще прижимается губами к соску Намджуна. Когда он только успел?..

Юнги сразу задает быстрый, рваный ритм, входя резко и беспощадно, но всё еще с прицелом сделать приятно и заставить кончить, так что Намджун послушно открывает рот и издаёт нечеловеческие звуки от удовольствия. Его живот скручивает, его член постоянно скачет и бьётся о собственный живот, издавая при этом хлопающий звук.

- Хорошо, детка, да? - интересуется Джин будто бы издалека, и Намджун приоткрывает глаза. Джин уже стоит позади альфы, без рубашки, но что он там делает?

Когда Юнги замедляется, Джун любопытно тянет голову вбок, чтобы понять и, о, боже... Он понимает.

Джин входит в Юнги, заставляя того секундно замереть и зажмуриться. Намджун шокировано выдыхает, когда омега говорит ему, обнимая альфу со спины и укладывая свою голову тому на плечо:

- Не ожидал? Мы немного экспериментировали недавно. Нравится?

Сокджин нагло нагибает Юнги, заставляя того упасть на Джуна, и альфа жарко дышит тому в ухо.

- Нравится? - повторяет тот с надеждой, и Намджун, вместо ответа, кончает.

Он просто, блять, кончил, только от осознания того, что омега Джин ебёт альфу Юнги, пока тот находится своим членом в Джуне. Сумасшествие.

- Господи, малыш, - выдыхает ошарашенно, но счастливо Юнги, - ты кончил.

- Айщ, не могу больше, - от вида своих парней, Джин начинает двигать бёдрами, тем самым втрахивая Юнги в чувствительного от недавнего оргазма Джуна.

Оба они стонут в унисон, заставляя Сокджина давить в себе удовлетворённый смешок.

Юнги громко ахает и издаёт другие различные пошлые звуки, когда его имеют сзади - вот что поняли омеги. А Джун просто поверить не может в это всё, и лишь вес альфы на нём, а еще целующий в висок Юнги Джин, заставляют его чувствовать происходящее.

Джин резко вбивается в альфу, грубо тянет того за волосы, а потом через плечо тянется к Намджуну и целует его в губы, отрываясь только для того, чтобы грязно прошептать:

- А потом наш малыш трахнет альфу, да? Юнги ведь не против, чтобы его детка трахнула его, как это делаю сейчас я?

Юнги громко стонет, усиливая хватку на намджуновых бёдрах, шепчет забитое от удовольствия «не против».

- Он так сжимается вокруг меня, представляешь, Джуна? Ну, как ты вокруг него сейчас, - Джин хихикает, а потом сбивается на стон. Он сжимает зубы, чтобы, не отвлекаясь, начать вбиваться без остановки и пауз в альфу. Намджун ощущает каждый его толчок на себе: член альфы большой и длинный, распирает его изнутри и дрожит, готовый кончить в любой момент.

Юнги тянется к всхлипывающему Джуну, прижимается горячими губами к его губам, раскрывая их языком. Они жарко целуются, водя руками по телам друг друга. Намджуну удаётся достать до Джина, и он на это глупо и счастливо улыбается. Старший сразу гладит руку Намджуна пальцами, показывая, что всё чувствует.

Юнги вдруг выругивается, и Джин, замедляясь, обеспокоенно спрашивает:

- Милый? Всё хорошо?

- Да, Джини. Просто, ах, - Джин возвращает бешеный темп, и Намджун скулит под Юнги, ощущая это. Альфа еще сдерживается, - я вдруг понял, что хочу потом кое-что повторить.

- Повторить? Позу?

- Да, - Юнги сглатывает, по его шее скатывается капелька пота и падает на Джуна, на которого вдруг ласково, но при этом развратно смотрит альфа. Намджун, ловя чужой взгляд, тянется с поцелуями к шее. - Помните, когда Джини объезжал мой член, а Джун - лицо?

Оба омеги громко стонут, Джин ускоряется, а Намджун изо всех сил подмахивает бёдрами навстречу.

Боже, тогда тоже происходило безумие. Джин скакал на альфьем члене, при этом мог спокойно видеть лицо Намджуна, сидящего задницей на лице альфы и ёрзающего по его бугоркам анусом и мошонкой. Омеги тогда обменивались слюнявыми поцелуями, пока Юнги вскидывал бёдра, чтобы трахать Джина, и языком залезал в мокрый и разработанный анус Намджуна. Очень горячо.

От воспоминаний, который им любезно подбросил альфа, все чувствуют приближающийся оргазм.

- Я скоро кончу, - шепчет Сокджин первым, и Намджун еле кивает в согласии. Юнги заводит одну руку за себя, сжимая пальцами ягодицу старшего, и Джин кричит, впиваясь ногтями в Юнги.

- Кончайте, - хрипит альфа, - давайте, малыши, кончайте.

Намджун плачет от удовольствия, плавясь от накатывающего наслаждения, переставая чувствовать ноющую поясницу и уставшие ноги. Джин в последний раз входит в Юнги, кончая прямо в него, падая сверху на альфу. Юнги удерживает на своей спине Джина, и, даже несмотря на дрожащие от оргазма руки, не даёт себе разрешения упасть на Намджуна. Он подрагивает, снова и снова выталкивается сперма из его члена прямо в нутро Джуна, который дрожит и скулит с мокрым от слез лицом. Джин мягко прижимается к Юнги, руками водя по бокам то одного, то другого, хоть так желая помочь успокоиться.

Намджун громко выдыхает в воздух, вновь обретая голос, хотя он у него явно сорван.

- Я, блять, люблю вас.

Юнги с Джином на это счастливо смеются.

Они тоже.