IV.
Она ждёт, когда мать наконец заметит, что еды в холодильнике не убавляется. Ждёт, когда в заметят, как ей плохо.
Она знает, что создала себе эту болезнь сама, ей нужно, чтобы она сильнее засела в измождённом теле, ей нужно быть не в порядке.
Причины скользят в голове, придуманные причины, накрученные, несуществующие. Она вновь уверовала в то, чего не существует. Это давит, но наполняет тело какой-то небывалой энергией.
Очередная - доказать, что он больна. Сделать всё для этого, доказать им, доказать самой себе. Доказать, что это не просто навязчивая фантазия в голове, а суровая действительность.
Суровая, но такая желанная.
Лексия закрывает глаза, устало опускаясь на кровать, но мысль тут же пронзает сознание.
- Нет, - шепчет она. - Остановись. Это не правильно. Хватит!
Пальцы вновь давят на скальп, словно желая его снять, вырвать все короткие пряди волос, причинить себе больше боли. Нельзя причинять боль другим - это карается законом. Если бы не каралось - исход был бы печальным.
Вскакивает с постели, опрометью кидается на кухню и тут же выходит обратно в коридор. Закрывает глаза, давит на них подушечками пальцев, до боли сжимает запястья, чтобы остановить тянущиеся к двери руки. Не помогает.
Холодильник распахивается, предлагая всё своё содержимое Лексии, по щекам которой уже струятся слёзы. Найдя в себе последние силы, она яростно захлопывает дверцу и вылетает прочь с кухни, сбив по дороге что-то стеклянное, разбившееся с кричащим звоном об пол. Она не замечает.
Она падает на кровать, зажимая лицо подушкой, чувствуя нехватку воздуха.
Раздаётся подавленный материей крик. Отчаянный, наполненный скорбью и злостью.
- Я не думала, что еда может быть такой проблемой! Я не думала, что будет так плохо!
Благо дома никого нет. Хотя, пожалуй, всё равно не поверили бы...