24.
Пьяный марафон, в мыслях о ней...
______________________________
Сколько уже прошло? Месяц, два, а может все три? Понятие не имею. Могу сказать лишь то, что за окном холодно. Листья почти опали, дождь, ветер, холод. Ну, а сколько времени прошло... плевать.
Знаете, такое тошнотворное чувство, что вроде ты живешь, часы идут, дни сменяются, но ты их не замечаешь. Просто ничего не запоминаешь. Вот я сейчас нахожусь в этом замкнутом круге. День сурка.
На работу я не хожу. Я уволилась на следующий день, как Стас избил меня. Я просто не могла по другому. Я вся была в синяках, я была избита и физически, и морально. Избиения, повторяются каждый день. Когда это просто пощечина, а когда это кулаки и пинки. Я похудела и каждый день пью. Я даже собой покончить пыталась. Выпила упаковку снотворного и виски. Он спас. Он, долбанный ублюдок, спас меня. Ненавижу его. Всем своим сердцем и разумом. И бежать я тоже пыталась. Он поймал и снова избил. Теперь же, я потеряла какой либо смысл жить. Из-за того, что я перестала испытывать эмоции. Веду себя тихо и практически незаметно, Стас отпустил «поводья». Я могу выходить из дома в магазин, а я не хочу. Меня ноги не держат. Я хочу сдохнуть, к чертовой матери. Лишь бы, ничего не чувствовать и больше ни о чем, не думать.
Кира, Диана, Антонов и остальные друзья, оставили меня в покое. Кира пообещала и она сделала. И мне не хочется, оставлять эту боль себе, но и отдать я ее не могу. Никому. Из тех, с кем я могу поговорить, остались только мама и папа. Да и с папой, я стараюсь не говорить. Он сразу все поймет. Я прекрасно знаю, что моя мать переживает за меня. Я давно к ним не ездила. Черт, а как я поеду, когда все тело в синяках? Как я поеду, когда у меня каждодневные панички? Как покажусь своей матери, когда я похудела и теперь похожа на живой труп? Это просто невозможно...
Сейчас, снова пью. Сижу на кухне, в пустой квартире и опрокидываю в себя виски, заедая его яблоком. Да и яблоко уже не лезет. Стас придет через минут десять. Ужин я ему приготовила. Был бы яд, отравила себя и его, к чертовой матери. Ненавижу.
Наливая очередную порцию алкоголя, я слышу вибрацию телефона. Мама. Без раздумий, я отвечаю на вызов.
—Да, мам, привет. – мямлю я, не в силах говорить нормально.
—Привет, дочка. – вместо мамы, я услышала голос Олега. Папы.
—Пап?, – сглотнула я, от вины и стыда. Я не отвечаю на его звонки. Только на мамины. – Как дела у тебя?
—Саш, что происходит? – устало спрашивает папа, а меня тошнит от этого вопроса. – Почему ты не приехала на день рождения двойняшек? Не поздравила маму? Ты всегда приезжала, что случилось сейчас?
—Прости, слишком много работы. – сглотнув ком в горле, ответила я. – Времени совсем нет. Но, я обязательно приеду, обещаю.
—Саша, – требовательно протянул отец. – Я знаю, что ты уволилась. Мать с Кирой разговаривала. Та тоже, ничего толком не говорит. Что за черт?
—Папа, – скулю я. – Не говори ничего, прошу тебя. У меня проблемы в жизни, о которых я не могу вам рассказать. Просто не могу.
—Он обижает тебя? – яростно спрашивает папа. Он злился не на меня. На него. И имел, полное право. – Скажи только слово и я приеду. Я убью этого ублюдка, если он тебя обидел.
—Пап, – только я хотела признаться во всем, как в квартиру зашел Стас и мне пришлось прикусить язык и натянуть улыбку. – Ты лучше расскажи, как двойняшки поживают и мама?
—Так, он рядом? – фыркает папа. – Я убью его, дочка, просто убью.
—Да, пап, я тоже скучаю. – наигранно смеюсь я, смотря в глаза Стаса. – Передай Алисии, что я привезу ей самый огромный кукольный домик, пусть не обижается.
—Я через пару дней, буду в Москве. – отвечает папа, чуть ли не задыхаясь от злости. – Убью подонка.
—Ну, а Давиду большой трактор. – улыбаюсь я, смотря на Стаса и указывая ему пальцем на ужин, стоящий на плите. – Я откуплюсь от них. И от вас тоже, поэтому, не дуйтесь. Я как только разрешу тут все, сразу к вам приеду.
—Боже, Милая, что же он сделал с тобой?! – устало выдыхает Папа, а у меня сердце кровью обливается.
—Так все, хватит бурчать, я пойду. Тут Стас пришел, кормить его буду. – все так же улыбаясь, словно чокнутая, говорю я. – Целую, обними там всех от меня. Пока, пап.
Я тут же отключаю звонок, лишь бы не слышать тяжелые вздохи папы. Я хватаю бокал с виски и выпиваю его залпом, чтобы перебить горечь после разговора с папой. Теперь, по телу разливается тепло от алкоголя, а на губах любимый кофейно-ванильный привкус. Привкус её губ...
—Стас, нужно к родителями съездить. – тихо говорю я, пока он накладывает себе ужин. – Они скучают и я тоже, очень по ним соскучилась.
—Через пару дней поедем, – отвечает Стас, садясь за стол. – Завтра же, мы едем в ЗАГС.
—Зачем?, – удивленно спрашиваю я, чуть не падая со стула. Черт. Нет. Только не это. Нет.
—Станешь моей женой, – невозмутимо говорит Стас. Это не вопрос. Это утверждение. – Поженимся, вернемся на старую квартиру и поедем к родителям. Или ты против? – заиграв желваками, спросил он.
—Нет, – без эмоций, ответила я. – Что от меня требуется?
—Привести себя в порядок, – хмыкает он. – Платье тебе, я уже купил, можешь пойти посмотреть. Оно на кровати лежит.
—Спасибо, – киваю я. – Приятного аппетита.
Поднявшись на ватных ногах, я ухожу в комнату и вижу платье. Оно не пышное. Не похоже на свадебное. Блять, вот именно в нем, меня и похоронят.
Светло-серое платье в пол. Закрытые руки, ключицы. Рукава были длинные, а поверх шел шлейф, который был длинней самих рукавов. На талии был пояс. Я истерически усмехнулась. Блять. Какой же мудак. Мои нервы были на пределе и я поняла, что если завтра не получиться сбежать от него, то я лучше умру, но не стану его женой. Не буду больше этого терпеть.
Пока Стас ел, я быстро нашла ключи от старой квартиры и спрятала их в своей косметички. Все. Не хочу больше быть куском дерьма, которое постоянно бьют и издеваются, словно я не живая. А я живая. Я еще могу попытаться, жить дальше. Я еще могу, взять себя в руки и начать все сначала.
Могу.
Могу.
Могу, черт возьми!
Больше не поддамся страху. Не дам страху доминировать надо мной. Пошло все к черту.
—Понравилось платье? – раздался голос Стаса, у меня над ухом.
—Да, красивое. – автоматически отвечаю я. – Думаю, к нему можно будет сделать кудри или высокий хвост. Украшения подберу завтра.
—Макияж делай не вызывающий, – шипит он. – Иначе с разбитым лицом поедешь.
—Стрелки, ресницы и, скорее всего, светлая помада. – монотонно говорю я, словно сдаю экзамен. – Думаю, будет красиво. Поможешь достать туфли? Они в шкафу, на верхней полке.
—Осень, какие туфли, блять? – фыркает Стас. – Снег весь день шел!
—Мы ведь на машине, а туфли закрытие. – пожимая плечами. – К тому же, ботинки к этому платью не подойдут. А я, хочу быть красивой.
—Хрен с тобой, в душ схожу и достану. – отрезает он, уходя в ванную.
Пока его не было, я нашла свой паспорт и положила в ту же косметичку. Там он не лазит, поэтому, ничего не найдет и не увидит.
Черт, завтра он будет искать мой паспорт. Блять. Но вытаскивать его, я уже не стала. Будь что будет. Мне уже плевать на все.
Когда этот ублюдок вышел с душа, он достал мне туфли, я все приготовила и легла спать. Хотя, еще полчаса я терпела его мерзкие губы и руки по всему телу. Я уже даже не плакала. Было пусто. Я вытерпела, сходила в душ и снова легла спать. Завтра, я не могу упустить возможность послать его.
Я сильная, я справлюсь.
Кира, я сильная. И пусть, тебе уже все равно, но я сильная. Я избавлюсь от этого урода. Я все смогу. Я по сей день, люблю тебя. Хотя в душе теперь пустота. И, если мы встретимся с тобой случайно, то просто прости. Сегодня я грущу о нас с тобой, последний раз. Сегодня я грущу последний раз... Я буду искать тебя здесь, обещаю...
Мам, пап, надеюсь, вам не придется хоронить старшего ребенка. Но, если все же это случиться, то простите меня за все. Я не хотела, чтобы все вот так вышло...
Поцелуйте за меня двойняшек. Пусть они никогда не узнают то, чего знала я. Берегите их. Любите. И не думайте обо мне, если меня не станет.
Ди... моя Ди. Прости меня дуру. Никчемная из меня подруга. Ужасная я бы сказала. Я никого из вас не слушала! Антонов и ты, моя вторая семья. Простите меня за все. Я сама во всем виновата. Я была слишком наивна, но свою боль, я больше никому не покажу.