Взаперти разума [заморожено]

Автор.

Город еще не успел до конца проснуться. Небо поглотило солнце, а затем расплакалось, рассыпая по земле человеческие грехи.

Обратная сторона монеты... Она есть у каждого из нас. Абсолютно у каждого.

Кто-то питается негативными эмоциями других.
Кто-то пытается быть лучше своего давнего друга.
Кто-то скрывает обличие монстра под маской жертвы.
Кого-то обгладывает алчность до костей, а кого-то не может сожрать даже совесть.

И только выявив теневую сторону человека можно предостеречь себя от проблем.

Также думала и она, рассекая мрачный тротуар и утопая в суматохе дня. Люди торопливо бились об ее плечи, впопыхах пачкали дорогие туфли и мельком оценивали ее достояние. Золотые серьги гвоздики с бриллиантом, черное пальто и точно такого же цвета глянцевая обувь.

Этой девушке было некомфортно. Даже не столько от косых взглядов, сколько от голоса в голове: «Ты выглядишь нелепо. Надо поскорее сматываться отсюда...»

Она очень редко носила серьги, но сегодня первый день учебы, а значит, мама точно заставит надеть их как семейную реликвию. Чтобы все люди в этом мире видели, как прекрасно сочетаются между собой фамилия «Дэймонд» и слово «величие».

И если бы можно было назвать своего ребёнка парой слов «Дэймонд — величие» — мать этой девушки предпочла бы именно это пожизненное клеймо для своей дочери.

Однако помешательство матери на деньгах и власти быстро затмилось.
Затмилось Риэллой Дэймонд, потому что так звучало правильнее.

Неприятная боль выдернула Риэллу из мыслей — тёмный волос запутался в гвоздике.

Она остановилась. Морщась, принялась вытаскивать зажатый волос, но это придало только больше боли.

— Долбанные серьги! — немо вышла из себя девушка, резко расстегнула серьгу, отчего та слетела с мочки ее уха и полетела вниз прямо в лужу. — О нет-нет-нет!

Хватило пару секунд, прежде чем девушка испачкала все пальцы в холодной луже, наплевав на новый френч, и нашла украшение.

Больше она его не надела. Опустив голову со стыда, быстро сняла вторую сережку и спрятала в маленький кармашек итак небольшой сумки.

— Если мама узнаёт, она отправит меня к тетушке Бэрл на десять лет пасти овец, пока мне не исполнится тридцать, — в панике подумала Риэлла. — К черту! Помою, вытру, и все будет хорошо! Не дождёшься, Тетушка Бэр..

Утешения разума мгновенно вспыхнули и рассыпались пеплом по мокрому асфальту, стоило Риэлле посмотреть вперёд.

Тревога снова сдавила виски, все вокруг начало плыть... Торопящиеся люди замедлились. В ушах появился противный писк. Ноги стали ватными, а сердце застучало с такой силой, что казалось оно прямо сейчас вырвется из груди.

Этот парень. Напротив нее в десяти метрах.

— Не может быть... — захлебнулась мыслями девушка, разинув рот.

Его отстранённость подобно яду плелась по венам Риэллы и убивала. Или подобно бензину, который разжигал бешеный адреналин в груди и заставлял задыхаться от паники.

Русые волосы давно вымокли под дождем, как и капюшон чёрного худи, который должен был послужить спасением. Грубые руки в карманах, а едкий взгляд устремлён прямо в душу Риэллы, копаясь в прошлом.

Они учились в одной старшей школе и она точно запомнила его.

Конечно запомнила... Как можно не запомнить того, кто волочится за тобой по жизни и всплывает в воспоминаниях подобно нескончаемой пытке или оговорке: «первая любовь...»

Но это точно не читалось в парне. Он не смотрел на нее с яростью, не смотрел с жалостью и печалью. Нет... Он смотрел на нее так, будто хотел убить. Прямо сейчас. Убить голыми руками на виду у всех.

И все также глядя на нее, он отвернулся и начал уходить.

Девушка почувствовала, как расстояние между ними увеличивалось, а толпы словно становилось на десять человек больше с каждой секундой.

— Ривер! — вскрикнула она, надорвав голос на первом слоге.

Но он не ответил. Даже не обернулся, а продолжил торопливо идти.

Она бросилась за ним. Чуть не споткнулась на гребаных туфлях, задела незнакомку плечом, отчего та выронила зонт, поспешно кинула «Простите!» и догнала его.

— Майкл Ривер! — снова выпалила она, вцепившись за его плечо. Он грубо перехватил ее руку и развернулся, сжал до посинения и взглянул в хрупкую душу убийственным взглядом.

Риэлла потеряла дар речи. Она снова вспомнила, какого это бояться свою смерть.

— Не иди за мной, — холодно произнёс он и, отпихнув ее руку от себя, ушёл.

Ушёл... Оставил ее одну, как и тогда, три года назад.

Больно. Больно до невыносимости, словно прямо сейчас ее спину насквозь пронзили копьем.
Страшно... Страшно до того же ощущения, что испытывает жертва перед своей смертью.

Карие глаза залились лавой. Зубы сточились между собой, а дождь принялся давить на голову в дуэли с мыслями.

— Ублюдок, — процеживает темноволосая со злости, сжимает плечи уходит в обратном направлении, лишь бы не встретить его вновь.
— Хочешь сказать, ты хотел напугать ее? Просто хотел напомнить о себе? — приостанавливает психолог рассказ парня напротив. — Для чего?

В этот же момент по окну лечебницы принялся стучать дождь, будто подыгрывая давним воспоминаниям безумца.

Психолог невольно бросила взгляд на окно, скрывая дискомфорт, а когда вернула фокус — ее сердце екнуло и будто на секунду остановилось.

Майкл в метре от неё широко улыбался.

— Потому что с ней играть было интереснее всего.

Дождь перерос в ливень. Риэлла в сотый раз проклинала себя за то, что снова не взяла зонт и в том, что она прямо сейчас прогуливает литературу.

— Откуда он узнал, что я здесь?
— Мы разъехались по разным городам сразу после окончания школы.
— Как он нашел меня?

И ни один из ответов она так и не получила.

Всю ночь она думала о том, что произошло. Ее фобия преследования давила на виски. Ей действительно казалось, что он прямо сейчас возле ее дома. Прямо под окном. Смотрит и ждет, пока она выключит свет и, наконец, перестанет бояться темноты.

И он знал, что, на самом деле, боится она больше не темноты.

Она боялась его. Всегда боялась, с начала старшей школы, но продолжала притворяться, что ей на него все равно. Будто этот холодный парень, вечный одиночка, бродящий по коридорам школы, ей безразличен.

Только Риэлла никогда не умела врать. Она знала, что ложь для матери — плохой тон и самый ужасный грех, который может нести за собой человек.

Утренний ливень приятен. Однако не тогда, когда тебе кажется, что ты скоро умрешь.

Темноволосая остановилась посреди тротуара, поникла в лужу возле туфель и вообразила образ зеленоглазого парня.

Она вспомнила, как всякий раз, когда они пересекались в школе, он смотрел на нее как на изгоя отмщения. Одного его взгляда было достаточно, чтобы понять, как он ненавидел ее. Но не как остальных. Даже больше. И этот интерес был подобен гонкам, в которых мотор гоночной машины то глох, то возвращался в бешеный темп.

Она встряхивает головой.
Вновь идет по тротуару. Снова делает вид, что ей не страшно. Снова притворяется, что давно забытый ком боли давно смылся дождем. Снова сворачивает к крыльцу своего дома, поднимает взгляд и снова видит его...