Взаперти разума [заморожено]

Майкл Ривер.

— В прошлый раз ты хотел, чтобы я задавала тебе вопросы исключительно по своим предпочтениям.
— А Вы уже составили новый список?

Она ничего не отвечает, что вызывает у меня улыбку.

Все проходит также, как и вчера. Психолог сидит на складном стуле в центре комнаты. Я сижу на кровати и холодно пронзаю ее взглядом. Единственное отличие между сегодняшним днем и вчерашним - сейчас я представляю ее смерть.

Я представляю, как разгрызаю цепь собственными зубами. Как зубы стачиваются до десен и как на белую простынь льется кровь. А затем я срываюсь с места. Набрасываюсь на девушку. Она падает спиной на пол, прутья стула впиваются в ее кости, и от удара головой та теряет сознание. Ее блокнот валяется в полуметре от нее.

Слишком много вариантов...

Убить голыми руками, забив до смерти? Задушить пружиной, достав ту из ее же блокнота?

— Где твоя любовь? — срывает она мои мысли, и от неожиданности мои веки замирают. Чувствую, как глаза быстро сохнут, но я не моргаю. — Ты когда-нибудь любил?
— Смотря про какое понятие «любви» Вы хотите услышать ответ. Любить можно многое. Так задайте конкретный вопрос.
— У тебя были отношения?

Я усмехаюсь.

— Что, доктор, хотите узнать, не приревнует ли моя девушка к нашим с Вами посиделкам?

Она молчит. Наверное, уже обдумывает новый вопрос, предполагая, что на этот я не отвечу.

— Да. Были, — внезапно, сквозь тишину отвечаю я.
— Почему они закончились?
— Она умерла.
— По своей воле или из-за случайности?

Тогда, два года назад я и не догадывался, скольким людям я насолил. Мне было семнадцать лет и даже за такое короткое время я нажил немало врагов.

Мы были у меня дома. С моей девушкой. Тогда то это и произошло.

— Из-за меня.

В дом начали ломиться люди. Я сразу понял, в чем дело, когда у слышал пару звуков спусковых крючков пистолетов. Потому что я ждал этого момента и знал, что когда-нибудь он настанет.

В моем доме была запасная дверь, которая вела через подвал на улицу. Я видел, как девушка пыталась сдержать слезы паники, закрыв свои губы ладонью. Я успокаивал ее.
А затем сказал бежать.

— Как ее звали?

Она послушалась. Меня поймали. Поставили на колени, как настоящее ничтожество, и вдавили ледяное дуло пистолета в мою шею.

А дальше выстрел. Только я остался жив.

Все потому, что выстрел был на улице.

— Мерида.

Психолог опускает глаза, будто бы прямо сейчас рассказала свою трагическую историю.

— Ты увидел ее напоследок?

Когда меня вытащили из дома, я увидел Мериду мертвой в луже крови. Она смотрела на меня пустыми карими глазами, пока ее рыжие волосы расплывались по асфальту.

С того момента я возненавидел себя и проклинал каждый раз, когда лишал кого-то жизни.

Мерида не знала, что ее парень безрассудный отморозок, для которого чужая жизнь - игрушка. Для нее, я был простым парнем, который ходит в старшую школу, паршиво учится и который не знает, чего хочет от жизни. Она даже не догадывалась, что подписала договор со смертью.
Со мной.

— И как ты думаешь, что она хотела тебе сказать тогда?
— Чтобы я не причинял боль тем, кто сделал это с ней, — продолжал я, глядя в одну точку.
— Ты ее послушал?
— Да, послушал.

Я им не причинил боль, даже не прикоснулся. Потому что убивал их не своими руками.

— Ты через многое прошел, чтобы выжить, Майкл, — тихо начинает девушка, и я отвожу от нее взгляд, готовясь к ее монотонной порции заготовленных шаблонов для расспроса. За ее спиной я вижу Мериду. Она то смотрит на психолога, то снова на меня и не понимает, кто кого пытается защитить.

Я, не подпускающий психолога ближе, чтобы та не сковырнула мою давно зажитую рану, и чтобы я не набросился на нее.
Или психолог, которая пытается сделать все, чтобы я отпустил прошлое и забылся в настоящем.

— Это нужно отпустить, Майкл.

И я угадал.

— Но я не хочу отпускать, — отвожу глаза от Мериды и встречаюсь с другими - зелеными. Спокойными и с ядом сострадания ко мне.
— Почему?
— А для чего это делать?
— Чтобы ты был счастлив в настоящем, — продолжает темноволосая, держа свой уравновешенный тон. — Ты боишься своего прошлого? Боишься снова прочувствовать эту боль? Поэтому ты не отпускаешь ее?
— Напротив... — я слабо ухмыляюсь и пододвигаюсь ближе на койке, звякнув цепями. Психолог напрягается от этого звука. — Я не боюсь своего прошлого и не боюсь своей боли.
— Тогда почему ты не хочешь забыть?
— Потому что забыв, как я становился сильным, я стану слабым.