20
Егор
Проснувшись утром, я сразу же увидел рядом любимую женщину. Она сладко спала и
чему-то улыбалась во сне. С ней жизнь другая. С ней я совсем другой. В жизни на работе я
строгий, требовательный, никогда не шучу и не проявляю мягкость в делах. С ней я полная
противоположность. Мне хочется быть нежным, чутким, заботливым, мы много смеёмся,
обнимаемся, я совсем не могу быть с ней требовательным, я пробовал, но не могу с ней
таким тоном, как с подчиненными. Может и к лучшему, она моя отдушина от всего мира. И я
безумно влюбляюсь в нее ещё больше. Даже когда она меня ругала за то, что я не опускал
крышку унитаза, я улыбался и слушался, но машинально продолжал это делать, а после раза
пятого, когда кот залез на унитаз и намочился в нем, я решил все же быть внимательнее и
закрывать эту чёртову крышку за собой. Всякие бытовые мелочи, мы притирались друг к
другу и ещё все впереди, но я готов к такой жизни. Готов брать на себя ответственность,
готов спорить и мириться. Уступать и просто быть нужным в любой ситуации. Валя тоже
не сразу, но она во многом со мной смирилась, уступила место на кухне, мы готовим вместе
или по очереди, вместе принимаем душ, научились нормально мыться, а не только
заниматься любовью в душе. Но ещё многое впереди. Мы обсуждали наши планы, и прошли
к мнению, что вернёмся в Россию после родов. У меня там бизнес, а Валя в декрете. Так
что ждём нашу малышку и едем семьей на родину.
— Доброе утро, ты так сладко спала. — Валя открыла глаза и посмотрела на меня.
Подарила мне нежную улыбку и потянулась. Я обнял ее крепче и поцеловал в шею. С ума
схожу от ее запаха. Конечно я уже готов ее трахнуть сейчас, от одного только утреннего
пробуждения рядом, уже все колом стоит.
— Доброе утро, как спалось?
— С тобой, прекрасно.
Валя провела рукой по моей голой груди, спускаясь ниже под простыни, она знает, что
ее ждёт там и ехидно улыбается. Чертовка. Я все боюсь нашего дикого желания, что в
порыве наврежу ей, а она, как мартовская кошка течёт и доводит меня до греха. Вот и сейчас
гладит мой член, я готов ей в руку уже спустить.
Я плавно опускаю руки по ее спине к упругой попке и задираю ее пижамную рубашку,
оголяя себе больше ее тела, кожа к коже, как мы любим.
— Ты не надела трусики?
— Решила, они мне с тобой только мешать будут.
— Правильно решила. Иди ко мне.
— Только никаких поцелуев, у тебя перегар, а у меня токсикоз, я не выдержу. — Валя
засмеялась и я стал целовать ее шею, ключицы, грудь. Грудь начала наливаться и стала
чувствительной за беременность, она итак была аппетитная, но сейчас…
Валя стонала и извивалась в моих руках, я массировал ее нежную, влажную щель,
безумно хотел войти. Член так и рвался в горячее лоно.
Я слегка подразнил головкой ее тугой вход. Размазывал влагу и по кругу водил головкой
члена слегка надавливая, Валя открывалась все шире предоставляя себя. Я целовал ее
груди, живот, спускался ниже.
— Нет, я хочу твой член, сейчас глубоко, пожалуйста, дай мне его.
— Я исполню любое твое желание.
И со словами я мягко вошёл в нее, она громко застонала от наслаждения. Каждый наш
секс особенный, столько страсти, похоти, любви. Не смотря на ее положение мы все равно
получаем друг от друга весь кайф, я пью ее соки и кайфую от ее оргазмов, она кайфует когда
сосет мой член, недавно призналась, что ей это нравится, а мне то как нравится… ммммм.
Ее пухлые губки на моем члене смотрятся идеально, каждый раз, как удар током эта
картина, стекающая слюна и распахнутые глазки.
Вот и сейчас, она смотрит на меня, как на Бога, закусив губу сладко стонет от оргазма.
Я глубоко изливаюсь, кончаю в нее и замедляюсь, плавно продлевая ее оргазм. Тяжело
дышу, целую ее шею.
— Егор, ты придавил меня.
Я скатываюсь с неё и притягиваю к своей груди. Тяжело дышим, лежим в сладкой неге
от оргазма.
— Давай назовём дочку Юля?
Решил предложить имя дочери, не знаю почему, мне пришло на ум это имя.
— Красивое. Мне нравится. Юля, а полное это Юлия?
— Не знаю, наверное, но если хочешь мы ещё подумаем, время же есть.
— Егор, мне нравится, я не хочу другое. Я воообще не задумывалась о имени, а ты
сказал и мне понравилось.
Я приподнялся поцеловал слегка выпирающий животик Вали, она такая желанная,
сама не понимает, как сводит меня сума своей наготой.
Вместе приняв душ, мы пошли кормить кота, бенгал спал в гостиной, у него свой дом, с
моим приездом мы поделили территорию со Валей теперь сплю я, а не кот. Но он
прикольный, я его люблю уже даже, кормлю его свежим мясом и он сладко мурлычет мне
свои благодарности на диване.
— Я не хочу завтракать, аппетита нет, можно мне только сок и круассан. — Валя, как
капризная девочка, дует губы.
— Ладно, но чуть позже ты нормально покушаешь!
— Хорошо строгий папочка. — Она целует меня в губы и я уже возбуждаюсь снова,
опускаю руки на ее попку и сжимаю чуть сильнее до стона.
— Кто то ненасытился? Ммм? Ты стала зависимой от секса…
— С тобой, ты ходишь тут своими тестостероном полыхаешь, конечно я тебя хочу.
Усадил на столешницу свою девочку и удобно устроился между ее ножек. Зазвонил
телефон. Мой.
— Черт!
— Ответь, вдруг что-то важное с утра.
Целую любимую и иду за телефоном, поправляя каменный стояк, словно и не было
разрядки с утра.
— Да, Ростислав. — непроизвольно рычу и тут же выдыхаю.
— ОЙ, я разбудил? Чего рычишь?
— Разбудил, чего хотел. — вздыхаю и уже смягчаюсь.
— Сказать, мы собираемся в клинику, мама нервничает, вы не опоздаете?
— Не опоздаем, скоро тоже выезжаем уже.
— Хорошо, встретимся в клинике.
Завтракаю кофе и бутербродами от Вали, пока я разговаривал с Ростиком, она мне
сделала бутерброды с овощами, сыром и яйцом.
Надев лёгкую рубашку без воротника и брюки, вышел на балкон проверить погоду,
теперь всегда так делаю, чтобы Валя одевалась по погоде.
— Сегодня тепло, можешь не надевать тёплую кофту с утра, там уже жарко.
— Я уже все, идём?
— Моя красивая, поцелую и идём. Как себя чувствуешь?
— Отлично, бабочка в животе щекочет с утра, так необычно…
Мы улыбаемся, глажу ее животик, она надела лёгкое платье свободного кроя, чтобы не
было заметно животика и не жарко было. Волосы в высокий хвост, на глазах не много туши
и подводки, лишь подчёркивают ее выразительные глаза. Естественный румянец и блеск для
губ. Такая нежная и вся моя.
Приезжаем в клинику за пять минут до родителей. Валя заводит меня в свой кабинет,
переодевается в больничную форму, так ей проще везде пройти будет, а я завожусь от ее
вида, обтягивающие брючки светло голубого оттенка и такая же рубашка, свободная
скрывает все формы, но я то знаю, что там все аппетитно.
Качаю головой сижу на кожаном диване. Озабоченный, беру себя в руки, поправляю
незаметно член, чтобы не упирался в ширинку брюк слишком болезненно, поправляю
рубашку, хорошо она свободная и не много прикрывает мою ширинку.
Валя замечает мое движение и улыбается ещё шире. Качает головой и подмигивает.
Чертовка, знала бы в каких позах я ее в этом кабинете уже разложил мысленно, не улыбалась
бы, а уже стонала. Я знаю что она не меньше моего возбуждена, ведь утром нас прервали, а
она уже текла.
В кабинет входит семья Вали. Ростик садится рядом, мы пожимаем руки с отцом. Они
обсуждают со Валей все дела.
Мы с мужчинами остаёмся в кабинете, Валя уводит мать на процедуры.
Мы решили поиграть в шахматы и скрасить ожидание разговорами на нейтральные
темы.
Спустя часа полтора, в кабинет вошли Валя и три врача. Мужчины. Они явно не геи и
уважительно общаются со Валей. Моя ревность меня погубит. Задвигаю ее на второй план
и прислушиваюсь к свой женщине.
— Егор и Ростислав, вы пока сходите в кафе напротив корпуса, Егор возьми мне
завтрак. Мы с делегацией врачей сейчас проведём совещание, папа может присутствовать.
— А где мама? — Ростик тут же поднялся с кресла напротив меня. Беспокойство в его
глазах за родного человека вполне объяснимо.
— Мама сейчас на процедуре, поставили капельницу, пол часа полежит. Все потом
расскажу, идите. У нас много дел.
— Валя, не нервничай, ладно? — я поцеловал ее в макушку и прошёл к выходу.
Конечно привлёк внимание всех мужчин в халатах.
Мы с Ростиком пили крепкий кофе, ведь нам было велено не торопится.
— Блин, пошли покурим. Не могу…
— Ростик, не нервничай, пей кофе потом пойдём.
— Черт, хреново на душе, понимаешь.
— Понимаю, но сейчас надо ждать.
Мы все таки допили кофе и вышли покурить. Ростик выкурил три сигареты и мы пошли
в корпус.
Ждали возле кабинета. Вышла мед сестра и разрешила нам войти.
Мы сели в конец стола, рядом с отцом Вали. Ростик обеспокоен, отец сидит мрачнее
тучи. Я понял дела плохи.
Валя взяла у меня завтрак и отнесла на стол в углу кабинета, выпила какао в
стаканчике. Я подошёл к ней, погладил животик, Валя положила свою ладонь мне сверху
на руку.
— Я в порядке, Егор, не переживай. Я давно знала что с ней и что будет. Больше
переживаю за пару и брата, им сейчас тяжело все это будет принять.
— Проголодалась?
— Кусок в горло не пролезет, позже покушаю, спасибо.
Валя поцеловала меня в щеку и пошла к столу. Они что-то обсуждали и Валя спорила
и хмурилась. Она явно знает, что говорит.
Я сидел наблюдал за всеми. Потом один самый пожилой врач встал и подошёл к кулеру
с водой, подошёл к отцу Вали протянул ему стакан воды. Я понял, сейчас будет ещё
хуже, заключение.
Мы все хорошо понимали английский и не было языковых барьеров. Отец сделал пару
глотков воды и выпил предложенную таблетку.
— Я начну, надеюсь все мы тут взрослые люди, и понимаем всю серьезность ситуации.
Доктор сделал паузу, протер очки.
— У Таисии редкое заболевание сердца, на протяжении десяти лет мы поддерживали ее
состояние, постоянные уколы, капельницы, курсы лечения. Валентина, как никто знает через,
что она прошла. Сейчас ситуация ухудшилась. Это чудо, что мы смогли подарить ей жизнь
на эти долгие десять лет. Но увы, медицина не всесильна. Василий, ваша жена не операбельная.
Увы, нам остаётся только ждать. В хорошем случае, есть год, если она будет соблюдать все
рекомендации, никаких нагрузок, но может у неё нет и завтрашнего дня. Сердце может
остановиться в любой момент, мы не можем этого предугадать. Организм уже не молодой.
— Есть возможность что-то сделать в Израиле? Может пригласить специалистов для
дополнительного изучения? Пересадка сердца? — Ростислав в панике начал задавать
вопросы.
— Мы уже делали все возможное из вами перечисленного. Увы, прогноз неизбежен.
Валя сидела в своём кресле. Спокойная, сдержанная, даже глаза были
безмятежные. Она знала это давно и была готова ко всему. Только вчера ее рука дрогнула,
видимо она боялась, что ночью что-то может случится.
— Мне жаль, сообщать вам не утешительные новости. Держитесь, будьте рядом,
наслаждайтесь каждым моментом.
Отец сидел с опущенной головой, он уже знал видимо из разговора врачей о диагнозе.
Ростислав был потерян. Ему сейчас сообщили новость с которой он не готов был
столкнуться.
Врачи пожали руку Вали и вышли из кабинета. Воцарила тишина.
— Валя, ты согласна с заключением? Что ничего нельзя сделать? Почему ты такая
спокойная, как всегда, твоя чертова профессиональная выдержка, каменное выражение лица,
это наша мать, прояви хоть каплю эмоций, скажи что делать!? Нельзя же просто сидеть и
смотреть на ситуацию!
— Сын! Возьми себя в руки! Не кричи на Валю! Она не виновата в этом! Итак все
возможное делала десять лет.
— Все возможное!? Она молчала вот, что она делала! Молчала и покрывала мать!
Посмотри на неё, она даже глазом не моргнула, когда этот старик душу нам изливал о
диагнозе.
— Ростислав! Хватит! — я уже не выдержал и рявкнул на него. Валя вздрогнула от
моего рычания. Только так я могу сейчас оградить ее от натиска брата. Он не контролирует
себя в гневе, наговорит гадостей, потом будет жалеть. — Возьми себя в руки, ты мужчина,
орать на беременную сестру это низко. Обвинять в чём-то ты не в праве. Сейчас придёт твоя
мать, держи себя в руках. Эмоции выплеснешь позже, утопишь в стакане и будешь жить
дальше. Все!
Повисла тишина, отец лишь кивнул мне и повернулся к Вале. Она сидела смотрела на
меня. Да, я, наверное, был груб, но пусть лучше так.
— Простите, что я молчала столько лет. Но, мама не хотела, чтобы вы за неё
переживали и опекали лишней заботой. Она хотела жить нормальной жизнью, получать
нормальные эмоции. Чтобы ее не жалели и не обращались, как с больной. Ведь так бы отец
и поступил. Это было ее решение, я сначала была против, потом смирилась, было много
учебы и дел. Ее состояние было стабильным все эти годы, видимо похороны родственников
ее подвели.
— Ты даже бабушку с дедушкой называешь родственниками. Валя черт! Что с тобой не
так? Ты хоронила их и не выдала ни одной эмоции. Так нельзя.
— Прости, Ростислав, возможно ты прав. Эмоции не мое, я их не знала почти, и скорбь
не была уместна на похоронах. Увы играть я не умею.
— Я не могу так больше! Валя! Ты со своей работой роботом стала!
— Ростислав, я не робот, у меня есть эмоции, посто я могу их контролировать, сейчас
это ни к чему! Что тебе легче станет, если я разревусь сейчас и стану кричать в агонии, как
мне жаль? Легче будет? А каково будет отцу и матери? Ты подумал? Каково будет ей, когда
она придёт и увидит, что ее уже оплакивают?! Поэтому соберись и будь мужиком черт
возьми!
Валя кричала, я был в ярости, что брат вывел ее из себя. Встал с места, налил воды и
протянул Вали.
Она молча выпила стакан воды и глубоко вздохнула.
— Прости, не хотел, чтобы ты нервничала. — Брат немного пришёл в себя и сел на
диван. Расстегнул верхние пуговицы рубашки и провёл по волосам нервно руками.
Повисла тишина. Отец глубоко дышал. Хорошо что ему дали таблетку.
— Мы можем забрать ее в Россию?
— Да конечно, я дам вам все необходимое, она наверное чаще будет прибегать к
инъекциям, уколы ставить она может сама.
— Я позабочусь, дочь, не переживай.
Весь день мы провели у родителей за городом. Старались не вспоминать утро.
Ростислав чувствовал свою вину перед Валей. Почти все время молчал и пил во дворе в
беседке.
Поздним вечером мы приехали домой, Валя была не в настроении, мы приняли ванну
и улеглись в кровать.
— Трудный день. Отдохни.
— Спасибо тебе. Одна я бы с этим не справилась.
— Я рядом. Все будет хорошо.