7
— Уверен что готов услышать?
— Лучше узнать… чем мучиться от любопытства.
— Давай я расскажу после ужина. Я не хочу сейчас портить себе настроение
— Хорошо. Может вина?
— Я не пью, спасибо
— Совсем?
— В сиропе от кашля считается? Егор засмеялся, какой у него смех… я улыбаюсь.
— Ты удивительная Валя.
— Обычная. Ты не заводишь отношения из-за отсутствия времени?
— Можно сказать и так…
— Прям как мой отец…
— Меня с ним сравнивал еще мой отец.
— Откуда ты знаешь моего отца?
— Он был знаком с моим отцом. В молодости они вместе вращались в одних кругах,
вместе служили. Потом что-то у них случилось и они перестали общаться. Но спустя годы,
моему отцу нужна была помощь и он обратился ко Василию. В общем твой отец отказал в
помощи, позднее я узнал почему… но тогда уже это не имело значения.
— Что случилось? Можешь сказать почему отказал?
— Отец обратился за крупной суммой денег, из всех кому он доверял, был твой отец. Он
не вошёл в положение и у него не было той суммы. В общем это не важно сменим тему.
— Нет, Егор я хочу знать. — Егор хотел скрыть от меня интересные подробности
жизни моей семьи, я совсем не осведомлена о жизни отца, мне стало любопытно.
— Давай так, если я рассказываю, то ты рассказываешь свою историю.
— Идёт, так что было? — я уже итак решила, что расскажу ему свою историю, темболее
я никому кроме Кевина не рассказывала об этом, а с Егором хотелось откровенностей.
Егор помедлил, откинулся в кресле…
— Мои родители разбились в тот день на обратном пути после встречи со Василием.
Погибли. Я не знал зачем отец хотел собрать денег. Я так же не знал, что он ходил именно в
тот день к нему просить денег и сколько, и что получил отказ я тоже не знал.
— А как ты узнал?
— Я не поверил, что авария была случайной. В ходе расследования выяснилось, что их
сначала застрелили, тоесть сначала мать потом отца, на скорости они врезались в отбойник
и улетели с обрыва, там машина взорвалась. — Егор сглотнул. — на опознании сразу
ничего не выяснилось. Спустя годы я нанял людей для расследования. Узнал, что твои
родители разводились в тот момент, в общем машины были одинаковые, киллер принял мою
семью за твою, позже конечно твой отец посадил всех, кто это сделал и решил вопрос с
моим положением, отправил меня в армию. Вас с матерью за границу. Очень хорошо все
решил, но я ему благодарен в какой-то степени, я прошёл такой путь, что не будь так, я не
был бы там где сейчас.
— Мне очень жаль твоих родителей… я не знала даже, что так все было. Я думала это
мамины загоны по поводу работы отца, что он променял работу на семью.
— Давай не будем пока про это больше…
— Оказывается у нас с тобой могло быть знакомство раньше…
— Возможно…
— Знаешь, я с годами работы врача, научилась быть закрытой в плане эмоций, мне
столько раз приходилось говорить семьям, что их близкий обречён, или умер, или скоро
умрет. Что со временем я разучилась искренне сочувствовать. Даже когда хоронили
маминых родителей, я мечтала поскорее прийти домой и принять ванну. Они считают меня
железной, но не знают, через что мне пришлось пройти, чтобы стать кем я стала. Но вот
ты…
— Что я?
— Ты вызвал какие-то новые эмоции во мне, даже сейчас, когда рассказывал про
родителей, что-то внутри шевельнулось, значит есть у меня ещё душа… не все потеряно…
— А что ты чувствуешь ко мне?
— Честно?
— Да…
— Страх.
Брови Егора взлетели и он удивился…
— Почему?
— Нет, я не тебя боюсь. Страх пред самой собой. Мне страшно, что ещё я могу с тобой
почувствовать. Страшно, что влюбляюсь в тебя, симпатия внешней оболочки это одно, но
когда я заглянула в твои глаза… меня интересует душа человека. Так вот твоя душа, мне
интересна. Как говорят «чужая душа — потемки» так в своей я вижу свет. И говоря моим
языком я уже научилась читать людей по глазам. Тоже издержки профессии.
Мы немного молчали, думая о своём.
— Я тоже это чувствую. Только я бы не так это объяснил, но суть та же. И… тоже
научился за годы службы читать людей, но вот когда увидел тебя впервые, я не смог ничего
прочитать. И сейчас смотрю и думаю, сколько в тебе сюрпризов.
— Кладезь сюрпризов. Сама иногда в шоке от себя.
— Я выпью кофе и прогуляемся? Хочешь ещё что-то заказать?
— Нет, спасибо, я допиваю свой чай.
Егор заказал кофе, я сходила в уборную. И мы решили прогуляться по набережной
рядом с рестораном.
— А твоя охрана не ходит по пятам?
— Нет, я не люблю вот такой вот слежки- Егор указывает на охранника, который идёт
не по далеку.
— Это папина любовь, он сегодня утром забрал мотоцикл и сказал, что теперь я езжу на
его машине с его людьми.
— И ты согласилась?
— Пришлось… тебе не холодно?
— Пока нет.
Мы шли рядом друг с другом, не держась за руки, ни в обнимку. Я держала руки
скрещёнными на груди, его руки были в карманах.
— Валя, ты в Питере не на долго же?
— Откуда ты знаешь?
— Ну ты говоришь работа… ты ещё вернешься в Америку?
— Какой ты, все замечаешь…
— Что касается тебя, замечаю. Ну так что? На долго?
— Я в отпуске на месяц, но сегодня в семье выяснилось новое обстоятельство,
возможно на днях я улечу обратно. Ростик решает этот вопрос.
— Что-то серьезное?
Я остановилась и повернулась к Егору. С ним так хочется быть откровенной, словно
отдушина для моей души. Хочется быть честной. Но о болезни отца, как врач я не могу
распространяться.
— Серьезное, но я не могу об этом рассказывать, клятва Гиппократу
— Понял, но не с тобой?
— Нет, я здорова как… врач, который лечит сердце.
— Мое вылечишь?
Егор сделал шаг ближе, убрал мою прядку за ухо и наклонился к губам. Поцеловал,
нежно, едва касаясь губ.
— Ну я бы послушала твоё сердце, мне кажется оно шалит, когда я рядом…
— Ох как шалит, ты не представляешь.
Егор запахнул свой пиджак на мне по сильнее.
— Теперь твоя очередь рассказывать, ты говорила после ужина…
— Присядем.
Мы прошли на ближайшую лавочку.