Глава 23
***
Кэтрин сидела в своём номере, окружённая тишиной. Обычно она ценила это уединение, но сегодня пустота комнаты давила на неё. Впервые за долгое время ей отчаянно хотелось, чтобы рядом был кто-то. Хотя бы один человек...
Внешне в комнате царил порядок, но внутри Кэтрин бушевала буря. Сердце бешено колотилось, будто пытаясь вырваться из груди. Какое-то неведомое чувство - тревожное, но жгучее - сжимало горло и заставляло дрожать пальцы. Она понимала: это уже не остановить.
Единственный, кого она хотела видеть, был Джейк. Проклятый Джейк, из-за которого всё внутри перевернулось с ног на голову.
Джейк... Сколько это имя значило для неё. До встречи с ним Кэтрин не верила в искренность людей. Она наблюдала за ним месяцами - за его учёбой, привычками, отношением к окружающим. Его доброта, справедливость и искренность растопили её защиту. Впервые после смерти родителей она позволила себе открыться кому-то, кроме брата.
«Джейк...» – прошептала она, вставая из-за стола. Нужно было двигаться, отвлечься, но ноги будто не слушались. Комната внезапно стала слишком тесной.
«Почему? Почему именно сейчас?» – Кэтрин сжала кулаки, глядя на своё отражение в зеркале. Она давала себе слово - никаких чувств, пока не добьётся всего в карьере. Сначала профессиональные вершины, потом... Потом, может быть, личная жизнь. Но не сейчас. Ни за что.
Но разве можно приказать сердцу? Все её попытки заглушить чувства, запереть их в глубине души, обернулись провалом. Теперь они вырывались наружу - болезненные, неконтролируемые. Тоска сжимала грудь и днём и ночью. Слёзы подступали комом в горле, а потом прорывались наружу - горячие, обжигающие. Как будто внутри неё годами копилась эта боль, а теперь вырывалась, сметая все преграды.
Разум или сердце? Кто победит в этой войне? Кэтрин не знала ответа. Она только понимала - обратного пути нет.
Девушка вышла на балкон, чтобы сделать глоток свежего воздуха, но это не помогло ей прийти в себя: сердце билось еще сильнее, чем прежде. Кэтрин прижала руку к груди и скривилась в лице.
«Почему так больно? Почему так больно любить? Я не хочу! Не хочу!» – она будто обращалась к кому-то, но ее не слышали.
На глазах выступили горячие слёзы, которые блестели на солнце.
«Нет, нет, только не сейчас! Пожалуйста... Пожалуйста...» — она посмотрела наверх, чтобы остановить поток слёз, но эмоции были сильнее, теперь они диктуют правила. У нее не было шансов.
Кэтрин обняла себя, словно пытаясь отгородить себя от врагов, – но врагов не было, были лишь неуслышанные эмоции, которые так жаждали свободы.
Даже сегодня, будучи в таком состоянии, она решила позвонить Джейку, — не по работе! Она сама пока не знала зачем, но ее будто тянуло это сделать... Когда она только позвонила, ее расстроил тот факт, что ответил не Джейк, а Скарлетт. В тот момент ее телефон полетел на пол: она не бросала его, просто пальцы не смогли удержать его от удивления.
Сначала она не придала этому значению: Скарлетт ведь секретарь Джейка, поэтому помогает ему, но... Ее интуиция подсказывала, что что-то не так было в том разговоре: когда Скарлетт взяла трубку и говорила с ней, ей показалось, что девушка слишком быстро говорит, может от волнения? Но какого? Она не знала, пока не вспомнила вторую деталь, которая сложила пазл воедино: может показаться странным, но Кэтрин отчетливо слышала в трубке знакомое до боли дыхание — оно принадлежало Джейку. Значит ли это, что они находились совсем рядом? Настолько близко друг к другу, что прерывистое дыхание невозможно было не услышать — эта мысль повергла в крайний шок.
Джейк был со Скарлетт — замечательно!
«Просто прекрасно — они вместе! Я не дура, чтобы не понимать теперь этого! Как же я была глупа... Как я могла поверить, что в будущем могло что-то и быть... С ним... С Джейком» — ее губы дрогнули, а пальцы онемели и превратились в камень.
«Ахахах, это был абсурд! Самообман! Ахахах» — она плакала навзрыд, теперь она давала себе свободу для того, чтобы выплеснуть всю боль.
Мысли и воспоминания, в которых всплывали их образы душили Кэтрин и раздражали.
«Почему Скарлетт? Почему она?! Может я недостаточно хороша? Во мне недостаточно тепла, юмора? Чего?! Что во мне не так?...» — она опустилась на корточки и обхватила ноги руками, голову она опустила, будто боялась, что ее увидят в таком состоянии и засмеют.
Мысли.. Снова эти мысли... Как Джейку и Скарлетт было вместе?
«Хватит! Хватит!» — Кэтрин сжала свои волосы руками, яростно запутывая их. Она мотала головой, пытаясь выбраться из этих мыслей. Она не хотела об этом думать — ни за что.
Глаза покраснели от слез, но дальше она не могла уже плакать: каналы будто прекратили поставки воды, Кэтрин смотрела теперь в пустоту то закрывая, то открывая глаза.
Она встала и с опухшими глазами неуверенной походкой пошла, сама не зная куда: она каждый раз стукалась об двери или тумбочки, стены. Это пространство давило на нее со всех сторон, будто насмехаясь над ее чувствами. «Ты ему не нужна, у него есть Скарлетт... У него есть секретарь» — говорило пространство.
Ее пальцы были в царапинах от ударов, но они были ничто.
Кэтрин примкнула к стене, не в силах стоять на ногах. Она посмотрела перед собой, ей явился в зеркале Джейк, как воспоминание, которое можно было потрогать. Он улыбался, но была ли его улыбка сейчас утешением — нет, она усиливала боль, она начала бесить.
Вспомнился один момент:
«Молодец, я и не сомневался. Не зря ты работаешь нашим главным бухгалтером»
За ним второй:
«Привет, не нужно формальностей, мы не на работе, Кэтрин, и, кстати, тебе идут распущенные волосы»
Потом уже и третий:
«Кэтрин, это опасно и тебе нужно поспать, ты много работала...»
Слезы не шли, был только гнев — не хотелось видеть его лицо! Почему он возник перед ней в такую слабую для нее минуту?! Почему именно сейчас, когда она дрожит всем телом и мечтает просто крушить здесь всё подряд, что попадётся под руку?!
Кэтрин отвела взгляд от Джейка, потом снова посмотрела, на один миг она будто застыла, разглядывая его черты и лучезарную улыбку, но покачала головой, будто вовремя вспомнила, что была зла. Очень зла.
Рядом с Джейком возникла фигура Скарлетт, которая обняла Джейка, так ласково и мило, что Кэтрин стало не по себе, а ее ладони сжались в кулаки. Она ударила по стенке с характерным звуком, словно пытаясь проломить ее.
Вздох. Выдох.
«Исчезните! Исчезните с глаз моих!» — кричала она на возникшие образы, — они тут же рассеялись, как дым.
Но их исчезновение — было недостаточным для ее успокоения: Кэтрин подошла к зеркалу и с размаху ударила по нему кулаком так, что на нем появились трещины.
По руке девушки начала стекать кровь, которая не была настолько острой для Кэтрин.
Она последний раз посмотрела в зеркало и выкинула его с остервенением в мусорный бак, после этого она даже не обработала свои раны. Ее порыв эмоций еще оставался, потому она перебинтовала свои руки намного позже.
Теперь эти царапины будут напоминать ей об ошибке, которая стоила ее чувств...
***
Спустя час работы за компьютером Кэтрин была настолько напряжена морально, что уже не чувствовала боли в руках. Глаза стали темнее, будто туда подмешали чёрный краситель, а лицо было бледное, словно она превратилась в поганку.
В номер позвонили, причем дважды, но Кэтрин их не сразу услышала, только после третьего звонка она встала со своего рабочего места и подошла к двери. Кэтрин даже не успела подумать, кто это мог быть.
Когда дверь распахнулась, в поле зрения появился ее драгоценный братик — Кайон, который с теплой улыбкой смотрел на свою сестру.
Девушка выдержала паузу, она спрятала руки за спину и посмотрела на брата стеклянными глазами, словно смотрела сквозь него.
— Привет, лисичка, — нежно произнес он, не отводя взгляда от сестры и нежно заключая ее в свои объятия, Кэтрин, словно кукла была зажата в его руках. Она не могла пошевелиться. Не потому, что не хотела обнимать брата, а потому что эмоции будто покинули ее, она теперь как пустой сосуд.
— Привет, проходи, Кайон, — она холодно отстранилась, что не ожидала от себя и завела его в номер.
Кайон сразу же увидел перемену в ее настроении, — он хотел узнать, что же этому послужило? Что или кто посмел нарушить привычный ритм жизнь его милой и любимой сестрёнки?
Брат и сестра присели на диван, при этом Кэтрин сохранял дистанцию, чтобы не показывать раны на своих руках. Ее взгляд нервно метался из стороны в сторону.
— Лисичка, что с твоими глазами, почему они опухли? Ты... Пла...
— ... — она молчала, так как не хотела наврать, но и правду сказать она была не в силах, не хотелось переживать тот момент времени, когда душа отдалась слабости. Это тяготило ее, но любовь к брату... Она ведь ничего не скрывает от него. Они ведь родные друг другу.
Кайон, наблюдая за молчанием сестры, выдержал паузу и осторожно подвинулся к ней, будто опасаясь спугнуть ее.
— Что случилось? Не держи всё в себе... — нежно говорил он, словно детским голосом, — Ты смело можешь всё мне рассказать... — он ласково коснулся ее плеча, — Но если не хочешь, то это не беда, я не буду настаивать. Я хочу быть уверен, что тебе не сделали больно, — он серьёзно посмотрел на нее, в надежде, что сможет помочь ей. Голос его успокаивал и давал возможность погрузиться в детские воспоминания, которые теплом отдавались в душе.
Кэтрин не поднимала головы, будто раздумывая, она не хотела нагружать брата своими проблемами, но и не хотела лгать, не хотела подрывать его доверия!
– Кэтрин... Я не переживу, если кто-то посмел сделать тебе больно... Так как я знаю тебя уж слишком хорошо, то не могу сказать, что ты в полном порядке.. — его голос дрожал, будто перед плачем, ее волнение будет передалось ему. Хоть он и мужчина, но он не боялся плакать, ведь он перед ней, перед лисичкой, которая отпечатана в его сердце. Он чувствует ее состояние, настроение, он знает ее всю. Кайон не сомневался в том, что с ней что-то не так. А если кто-то посмел ее обидеть, то этому человеку не жить!
Кэтрин набралась храбрости и посмотрела на Кайона, по ее щеке невольно скатилась слеза — она сказала о многом. В ней было запечатано столько боли и страданий, что Кайон это почувствовал — в его сердце ударила огненная стрела.
Брат, смотря на сестру, одним касанием руки нежно смахнул слезу с лица Кэтрин. Он гладил ее скулу.
— Брат, я... — начала она шепотом, но слова застряли в горле, как предатели народа. Слезы снова хотели растечься по лицу, но Кэтрин посмотрела наверх, отгоняя их. Ее взбесила слабость.
— Лисичка, не стоит держать их в себе... Не нужно, позволь им выйти наружу, — хрипло произнес Кайон с заботой, но Кэтрин будто не слушала, сопротивлялась выплеску эмоции. Она начала снова злиться: ее руки сжали диван с яростной силой. Кэтрин отвела взгляд.
Очередное успокаивающее прикосновение Кайона обожгло Кэтрин.
— Не трогай меня! Пожалуйста! — она отодвинулась от него, — со мной всё в порядке, — она не знала, почему сейчас кричит, будто за нее кто-то нажимал кнопку злобы. Она в глубине души не желала этого, но оно само вырвалось.
Оцепенев от удивления, Кайон завороженно посмотрел на Кэтрин, словно пытаясь уловить причины ее агрессии.
— Лисичка...
— Помолчи... С чего ты вообще взял, что со мной что-то не так?! Я в полном порядке! Посмотри, ну же! — она будто сошла с ума, говоря это, она встала с дивана и неестественно улыбнулась.
Она раскинула руки в стороны — это было ее ошибкой, брат заострил на этом внимание и заметил бинты. Кайон поспешно встал и взял ее за руку.
— Что с рукой? — его голос дрогнул.
— Ничего, — она замерла, кажется, она попалась.
— Говори, Кэт, — он требовательно посмотрел ей в глаза, не выпуская ее руку.
Она зажмурилась и со слезами произнесла:
— Я зеркало разбила! Что не понятного! Я уже устала от своей жизни! Просто нет больше сил так жить... — она снова зажмурилась, выпуская слезы, — в последнее время мое сердце сжимается и колет, как бешеное! Я не могу сосредоточиться на работе, путаю в последнее время данные, не высыпаюсь! Каждый раз какой-то приступ одиночества... Я не понимаю, что со мной... Всё же было нормально... — ее голос слабел из-за ранних криков, которые порезали ее горло, теперь она захлебывалась в собственных слезах, — Ты это хотел услышать? Теперь ты знаешь, доволен?!
Ни медля ни секунды, он обнял ее, согревая своей искренней любовью: Кэтрин не сопротивлялась, так как хотела этого больше всего.
— Почему ты мне раньше ничего не сказала, лисичка? — по его щеке скатилась слеза.
— Потому... Потому... — она не могла говорить из-за слез, — я... Не могла передать того, что чувствую, меня разъедают изнутри какие-то термиты... Я не могу... Кайон... Почему так? Я влюбилась в того, кто... Кто влюблён в другую... — она посмотрела на Кайона, — я боюсь, что не смогу больше любить... Не смогу.. — нотки боли в ее голосе резали сердце Кайона.
«Джейк - ублюдок...» — думал Кайон.
Он сильнее прижал Кэтрин к своему сердцу.
— Не говори так, ты обязательно обретешь свое счастье... Ты будешь счастлива... Будешь, лисичка, не сомневайся, — он поцеловал ее в макушку.