Глава 18
***
Возвращаясь в отель, Скарлетт была уставшая, ведь ехали они почти 2 часа с пробками — обратный путь составил меньше, но тем не менее это не отменяет того, что эта поездка привела ее в усталость!
Девушка тихо открыла дверь в номер отеля и сняла с себя пальто, после чего она хотела пройти в свою комнату, но, включив свет в коридоре, она заметила Джейка, который был крайне недоволен. Только было пока не понятно чем. Его поза была такой: стоит, опираясь на стену в коридоре, со скрещёнными на груди руками, взъерошенные волосы, будто по ним прошел электрический заряд 100 вольт, глаза его были обеспокоены, но в то же время нежны, словно он смотрел на мягкий весенний цветочек, который являлся хрупким для этого жестокого мира. Взор был на ней. Скарлетт застыла под пристальным взглядом, который осматривал ее от головы до пят.
Босс сдвинулся со своего места и подошел к Скарлетт так, что между ними оставалось пару шагов.
— Где ты была, Скарлетт? – спросил дрожащим голосом Джейк, при свете ламп были видно, что его мускулы на лице подрагивали, будто его тело трясли с полной силой.
— Джейк, ты чего? — спросила девушка.
– Где ты была, Скарлетт? — он так же повторил свой вопрос, будто воспроизвели заново пластинку. Он внимательно смотрел в ее глаза: не было никакой злобы, ненависти, была забота, но от дружбы ли это? Или...
«Говорить, не говорить? ... Как он отреагирует?... Нет... Всё-таки скажу, Джейку можно это доверить, тем более, что Кэтрин сама звонила ему» — подумала Скарлетт, смотря на своего собеседника и со вздохом объяснила ему всю ситуацию, которая произошла. Босс слушал внимательно, не перебивая. После окончания объяснений он сказал:
— Почему не позвонила мне?
— Не хотела беспокоить... Джейк... Ты был на конференции...
— Скар... – он мягко положил руки на ее плечи, – нужно было предупредить, я переживал, почему на мои звонки не отвечала?
— Мой телефон сел.
– Понял, больше так не делай, я тут чуть с ума не сошел, да, я знаю, что ты взрослый человек и можешь позаботиться о себе сама, но когда я узнал, что тебя нет в офисе, сначала я не придал этому значения... Но потом... — его голос дрогнул, а пальцы погладили ее плечи, он смотрел как котёнок, – после конференции, когда ты не отвечала на мои звонки, я стал сильно переживать, – девушка немного покраснела, но это было не так заметно, — я у всех спросил, где ты, но никто не знал. Тогда я решил поездить по городу и хотел уже вызвать полицию, но решил еще раз в отеле посмотреть. Подумал, может ты вернулась... — он тяжело дышал, — прости, если мои слова задели тебя... Просто не могу не переживать... Ты же... Моя... — он замялся на слове «подруга», так как он не хотел на этом акцентировать и оставлять все точки на этом.
Он снова одарил Скарлетт нежным взглядом, полным обеспокоенности и тревоги.
— Ничего, Джейк, я ценю, что тебе не всё равно на меня... Ты прости, что заставила беспокоиться, — она улыбнулась ему, пытаясь разбавить обстановку и как-то подбодрить Джейка.
Он улыбнулся в ответ той милой и школьной улыбкой, с которой Скарлетт вспоминала его много-много лет, — от этого тепло разливалось по всему телу. Они так стояли, неотрывно смотря друг на друга, — даже не замечая, что солнце уже село за горизонт, а детское время уже давно закончилось.
Всё-таки осознав, что всё это время Джейк трогал Скарлетт больше чем нужно, он отдернул свои руки и смущенно отвел взгляд.
— Что ж... Думаю, что нам уже нужно ложиться спать, а то завтра еще рано вставать, кхым... — он сделал серьёзное лицо, будто возвращая лицо привычного босса, он потер затылок, – Сладких снов, Скарлетт, – он улыбнулся.
— Спокойной ночки, — она зевнула и начала готовиться ко сну: там целый ритуал перед сном.
***
— Она милая... — сказал Кайон, развалившись на диване.
— Ты про Скарлетт? — спросила Кэтрин.
— Да... — он улыбнулся, вспоминая милую м робкую девушку.
— У нее парень есть, так что не приставай к ней, ясно? — решила соврать Кэтрин.
— Какой такой парень? — спросил Кайон, на его лицо было написано удивление.
— Такой, который тебе башку снесёт, если ты к ней приставать начнешь, усек? – она пронзила его взглядом. Таким строгим, какой обычно бывает у старших сестёр, когда младшенькие чересчур смелые становятся.
— Мммм... А что такого если захочу просто с ней пообщаться, допустим... В этом же ничего плохого нет? — спросил он, словно детским и невинным голосом, но звучала в нем какая-то хитрость и детская шутка.
— Плохо в том, что ты спокойно с девушками общаться не можешь, — она хмыкнул и многозначительно подняла свою бровь.
Кэтрин присела на кресло, скрестив руки на груди, будто злая мамаша, которую разозлили детишки, своими хочу, хочу, хочууууу!
— Это почему же, позволь спросить? – спросил Кайон, ожидая атаки словами.
— А потому, Кайон, что ты сразу к ним пристаешь и затаскиваешь в постель, оттого у тебя и нет подруг. Ты - бабник, — уверенно заявила она, будто вычитывала закон или конституцию.
— Ты не понимаешь... Девушки любят внимание... — он ухмыльнулся и прикусил губу.
— Ты это слово не так понимаешь, внимание выражается в размеренном количестве, чтобы не нарушать личное пространство того, с кем общаешься, а ты же сразу переступаешь границы дозволенного, в первые же минуты знакомства. Хотя, заметь, ты даже не пытаешься узнать что-либо о человеке, а сразу же начинаешь проворачивать свои махинации. Тебе и в общем не интересно кто этот человек, чем занимается, где работает, ты даже имена своих девушек не знаешь, — все слова выходили словно из автомата, который выдавал нескончаемый и быстрые выстрелы. Но в автомате патроны кончались, а в этой красноволосой девушке - нет.
– У меня столько бывших, что нельзя запомнить их все имена, — спокойно произнес Кайон, закинув ногу на ногу.
— Вот именно, ты меняешь девушек, как перчатки. Можно со счета сбиться. Их у тебя где-то 40 было не меньше, — она посмотрела в сторону.
— Не... Вообще-то 50 – мужчина сказал это с неким замечанием в сторону сестры, после улыбнулся.
– Нашел чем хвастаться, — сказала Кэтрин.
— Ну... до Пушкина мне ещё далеко, — он снял свой пиджак, после погладил свои огненные волосы.
— Говори за себя, – процедила сквозь зубы Кэтрин.
— Что ты так вспылила? Может быть я решил перейти на длительные отношения, мммм? Не думала? – с серьёзным лицом пошутил он, испытывающе смотря на Кэтрин.
— Что-то мало верится, что ты мог измениться за один только вечер, — ответила она.
— Всякое возможно. А вот если я влюбился с первого взгляда, что с того? – он накручивал волосы.
– Ахах, ты каждый раз так говорил, у тебя это не любовь а похоть, вызванная не только твоим характером, но и алкоголем, которые не несут ответственность за твое безрассудство на какое-то неопределённое время, – сказала Кэтрин, без запинки.
— Ты слишком рационально рассуждаешь, ты ведешь себя как робот, без чувств, но ты же не такая... — он мило посмотрел на нее.
— Без чувств, говоришь? Без чувств?! – Кэтрин встала с кресла и обводила комнату шагами.
— Да, я так сказал. И что? – сказал он с мёртвенным спокойствием.
— Ты хоть понимаешь, что ты сейчас сморозил? Хотя, что я могу объяснить пьяному человеку, правильно - ничего, – она подошла к окну в конце зала и еле сдерживалась.
— Да ты сама посмотри, ты не выражаешься никак при других. Просто выполняешь определённые задачи, которые дает тебе начальник, а ты, как компьютер выполняешь - и всё. У тебя нет ни чувства юмора, ни оптимизма, ни желания общаться с другими, ни подурачиться, будто ты пустая книга для других, которая только и хочет заполнить себя какими-то знаниями днями напролёт. Читаешь и читаешь, я со временем вообще перестану понимать тебя, у тебя не обычная среднестатистическая речь, которой мы пользуемся между собой, а какая-то официальная, научная, сухая и безэмоциональная. Никаких чувств ты не вкладываешь в разговор с другими людьми. Сама мне говоришь что-то про создание крепкого и длительного союза, а сама отдаешься только свой работе и гробишь свою жизнь. У тебя самой парня нет и не было никогда, а знаешь почему? С такой как ты никто не захочет общаться, потому что ты замкнула в себе все эмоции и ни с кем не делишься ими, ты не интересна другим, понимаешь? Только я видел тебя настоящую...— он встал с дивана и подошел к ней со спины, говоря хриплым голосом с такой манерой, будто рассказывал сказку, но с каждым разом, он, как рассказчик начал повышать голос и в нем проснулась злоба.
— Если я работаю днями напролёт, то это еще не значит, что я бесчувственная машина, которой чужды эмоции, — она обернулась и отодвинулась, ее голос звучал уже немного расстроенно, будто она удивилась такой дерзости своего брата, в душе было больно. Очень больно, – Я просто научилась подавлять эмоции, так как ничему хорошему они не приводят, они могут убить человека одним махом... — она погладила свои плечи, отводя взгляд и снова шагая по залу, — Нельзя слишком эмоционально относиться ко всему происходящему, нужно уметь держать себя в руках, знать как и где себя нужно правильно вести. Нельзя категорически принимать близко к сердцу всё, что тебе говорят, потому что слова людей способны ранить и очень глубоко и даже ввести в заблуждение. Также нужно уметь анализировать полученные данные и отличать правду от лжи, а не быть ко всему доверчивым простачком. Не нужно бездумно распространять информацию, которую ты получил. А насчёт семьи... Могу тебе сказать, что я не хочу заводить семью, пока не буду уверена, что буду готова к этому. Я должна быть: хорошо обеспечена денежными средствами, уметь находить общий язык с мужем, иметь представление о воспитании детей, ведении хозяйства и так далее. Это не так просто. Это не игра, в которой ты можешь нажать кнопку сначала или же удалить саму игру. Это ответственность, которая ложиться на твои плечи с самого начала вступления в семью. Там ты не только сам за себя. Ты отвечаешь за целый механизм, организм, который создан посредством тебя и твоего спутника или спутницы, – она ходила кругами, будто проходила стадион, но он никак не кончался.
— Потому-то я не желал заводить длительные отношения, ведь это сразу билет в один конец, билет в неизвестность, в несвободу, – его голос становился громче и прежняя хриплость с весельем ушли, — Ты не сможешь нормально жить, радоваться одиночеству, ибо тебя будут донимать маленькие дети, которым вечно будет что-нибудь нужно. И потом с парой, в таких длительных отношениях, теряется всякий интерес, влюблённость, ты перестаешь любить свою спутницу, как прежде, то ли черты уже не те, то ли сам человек может измениться под давлением, то ли ты ему уже не интересен. Не останется времени пожить для себя... Мирно... – его голос приобрел грустные нотки, – Не будет времени на жену, которая чуть ли не с ума сходит, пытаясь совмещать несколько дел сразу, потому-то и раздраженная каждый день... — и снова гнев воспылал в глазах и в венах, который рвал связки, – И возникают ссоры... Драки... Недопонимания... Конфликты... На фоне которых появляются холодные чувства... А потом и ненависть... Ненависть к друг другу, к жизни... Хочется все бросить, развестись... Но дети... Дети препятствуют этому... И только из-за них многие вынуждены жить с не любимым человеком... Это оковы, которые трудно снять, понимаешь? — он дошел снова до нее, смотря в глаза.
– Ты просто накручиваешь себя, ты безответственный, поэтому не хочешь нести ответственность и вести разгульный образ жизни! — она обернулась к нему, с криком она пыталась будто достучаться, докричаться до него, будто он находиться на высокой башне.
Кайон не выдержал: он подошел к журнальному столику и стукнул по нему кулаком, было видно, что если бы он захотел, он бы разломал его пополам. Но что-то удерживало его...
– Да? А я всегда был такой? Вспомни, что сделала со мной жизнь, когда жил счастливо со своей женой, вспомни!!! Что случилось? Я все потерял! Нет никаких чувств, нет - и все! Деньги... Всем нужным только деньги... А не чувства... Вот, в чем истина... Ее искать не нужно, — он поднял глаза на потолок.
– Не все люди одинаковые... Не все...– она проговорила тихо, осознав свою ошибку. Она задела его в самое сердце... Нельзя было говорить такое.
— АХАХА... СЕРЬЁЗНО?! — он начал смеяться, как человек, который сошел с ума, – Только внешне и отличаются, большинство только жалкое сборище проходимцев, готовых пойти на что угодно, ради денег, — его клыки показались на один миг.
– Ты либо слеп, либо плохо искал, – она посмотрела на столик и на него. Кэтрин осторожно подошла к нему.
— Мне искать уже ничего не нужно и так видно всё, по одному жесту! А взгляд может сказать больше слов! — он развел руками.
– Нельзя судить книгу по обложке, важно - ее содержание.
— Как читать эти книжки, в которых так много слов, но все они - ничто, потому что пусты и не имеют цены, значения! — Кайон покраснел от злости и боли, которая колола в груди.
— Не все слова понятны сразу, иногда, только спустя несколько лет, можно понять саму суть, — нежность отразилась в словах Кэтрин, но они были словно лезвие для Кайона.
– Что-то сомнительное предложение, не хочу тратить свои годы на то, чтобы разгадывать кроссворд! – прокричал он.
— Если цель имеет значение, то человек готов потратить целую жизнь.
– Я не такой. И вряд ли буду, – прыснул Кайон, убрав бумаги со стола.
– Время покажет. Всё может измениться.
— А минутами раннее говорила, что нет, – он кольнул ее взглядом.
– Контекст имеет значение, если ты слушал меня, — она выдержала его взгляд, хотя казалось это трудно. Но он ее брат. Ее брат, которого она любит.
— Я только и делаю, что слушаю твои постоянные нотации, которые не заканчиваются, – он жестикулировал руками.
– Потому что тебе, как ребёнку всё досконально объяснять нужно.
— Не утруждайся. Не обременяй свою жизнь.
— Поверь, сейчас ты не понимаешь, но тебе это необходимо. Если бы мне был бы всё равно, я давно бы бросила тебя. Мне не всё равно на тебя, – она посмотрела с надеждой и лаской, которую нельзя было передать словами.
— Правда? А не от твоей ли это гордости, доказывать свою правоту во всем? — он сложил руки на груди, будто бы защищаясь.
– Если бы было всё так просто, наш разговор бы укоротился в два раза, если не больше.
— Думаю, что нет, ты бы всё равно нашла бы, что сказать. Хотя я не понимаю, как можно одно и то же повторять из раза в раз?
– Если живёшь с младшими братьями или сестрой, тут уж ничего не поделаешь, – он саркастично улыбнулась.
— То есть мы некое недоразумение или парадоксы этого мира, ты это хочешь сказать? – он выгнул бровь, будто его сравнили с беспомощным существом, подобно букашке.
— Такого я не говорила, ты сам себе напридумывал, а потом обижаешься, что якобы я так подумала или так намекнула.
— Но прозвучало ИМЕННО с такими нотками.
— Если бы я хотела, я бы сказала, как есть, — она закатила глаза.
— Ну, ты во всём прямолинейная, поэтому люди и обижаются, что ты всё говоришь, хоть и правду, но от этого неприятно, ведь ты всё наваливаешь так резко, будто выливаешь ведро холодной воды на голову, а человек стоит и охеревает.
— Фильтруй свой базар, кажется на вашем сленге там говорят?
– Ой, не преувеличивай.
– Как раз наоборот. Это еще самое безобидное.
Они помолчали некоторое время, – было неловко и как-то не по себе. Оба испытывали чувство вины за сказанные ранее слова. Они встретились взглядами, которые смягчили ситуацию.
— Прости меня, лисичка... Я не... Я не хотел обидеть тебя, прости... Я правда... Поступил как безответственный человек... Прости... Я не должен был говорить про тебя такое... – он подошел к ней ближе и с надеждой произнёс те слова, которые застряли у него в горле.
— Прощаю... – она подошла ближе, после чего Кайон обнял ее со всей нежностью и теплотой, — И ты прости меня, я... Я не знаю, что на меня нашло, прости, что наехала на тебя. Я вправду веду себя, как робот... я понимаю, что люди не те, кем кажутся на первый взгляд, но боюсь сделать первый шаг... Боюсь быть слишком легкомысленной... Боюсь не понравится... Но чаще срываюсь на других... И холодно веду себя... И самое главное - боюсь довериться...— она сдерживалась, чтобы не заплакать прямо сейчас. Ее голос дрожал.
— Тшшш... Всё хорошо.. — он поглаживал ее по спине и говорил успокаивающим тоном, — Не сдерживайся... Я люблю тебя, сестрёнка, ты мой единственный лучик света в этом мире... — он поцеловал ее макушку.
— И я тебя люблю... Сильно...— она улыбнулась и сильнее прижалась к нему.
В таком положении они простояли еще минут десять.
– Слушай... Давно у меня такого не было... Сразу как-то легче стало, хорошо мы тут излили души, а, лисичка? Как в старые добрые времена, — он посмотрел в ее глаза с приятной улыбкой.
— Да, признаться, мне этого не хватало, братик, – она улыбнулась в ответ и взъерошила его волосы.
— Эй.. Сейчас прическу испортишь... – он смешно поднял бровки.
– Как? Если ты и так ее потрепал, ахахах.
— Ахахах, ну ладно-ладно. Честно, я скучал по твоим обнимашкам и твоим поглаживаниям по волосам... – он, как довольный, кот закрыл глаза и был рад быть со своей сестрой. Она самое дорогое, что у него есть.