День второй
День солнечный, и его с самого утра воспевает птичий оркестр. Тима собирает в поле цветы, бережно обвязывает плотным стебельком и торопливо шагает с этим букетом к ней навстречу. Она в голубом длинном платьице, синичкой летит к нему в объятия и ласково обвивает руками. Они беззаботно гуляют по парку и дышат речным воздухом через общее лёгкое.
Найдя подходящее место, влюблённые расстилают на склоне плед и удобно устраиваются: наливают бокалы детского шампанского, нарезают фрукты, хрустят сочными дольками яблок и, звонко чокаясь, говорят в один голос: «За нас!». Она наклоняет бокал, чуть запрокидывая голову, а Тёма, отпив пару глотков, смотрит на неё с упоением и думает про себя, как она сегодня прекрасна. Само собой из самого сердца вырывается горячее и искреннее признание. Снежана отрывает губы от газированного сладкого напитка и опускает на него глаза. У обоих в это мгновение внутри бурление вулкана, вызывающее мурашки по всему телу. Она прислушивается к этой горячей любви внутри себя и в очередной раз, не говоря ни слова, даёт ему понять, что чувствует тоже самое. Оба разгораются пламенем и передают друг другу сверкающие искры любви.
А где-то там, чуть вдалеке на обрыве скалы, сижу я и таю с каждым мгновением. Фиалка на его подоконнике давно высохла и была поспешно выброшена матерью. Книга завалялась где-то в шкафах, а его мысли обо мне затерялись в новой счастливой жизни. Иногда я прихожу к нему по ночам, но не смею даже смотреть, только прислушиваюсь к ровному дыханию.
Я вижу, как он целует её, берёт за руку и говорит шелковистым шёпотом - «я люблю тебя». И он действительно любит, сильнее и жарче, чем когда-либо. Он счастлив, а это значит, я сдержала обещание. А он своё нет. Он забыл. И вот, что больнее, чем умирать – быть забытой тобой и потерять целую вечность в бесконечности не свершённого.