Глава 15
Сэбия
Это ошибка.
И все же я здесь, следую за Кирой, которая ведет меня к огромной лодке в порту, кредитная карта с её именем горит в моем заднем кармане.
Единственный голос, который я слышу сейчас — это голос Кева. Он часто ругал меня, особенно после смерти наших родителей. Я могу только представить, что бы он сказал сейчас, глядя, как я сажусь в лодку с человеком, которого едва знаю. Хуже всего то, что я преступница, и позволить Кире забрать меня после того, что я сделала... Это слишком далеко, даже для меня.
И все же, я слишком чертовски эгоистична, чтобы уйти.
Мы останавливаемся в конце причала, и она поворачивается, чтобы посмотреть на меня, наблюдая, как я разглядываю стоящую передо мной лодку.
Она прекрасна — сверкающая белизной, с именем Джоанна на борту большими синими буквами. По обе стороны от нее расположены окна, и я уверена, что в ней с комфортом поместилась бы спальня или две, но самое примечательное — это клетка, прикрепленная сзади. Акулья клетка, если быть точной.
— Ты думаешь, я полезу в нее? — спрашиваю я, указывая на мини–тюрьму.
— Если чувствуешь себя достаточно храброй, — бросает она вызов, её глубокий голос тихий, но злой. В её глазах есть искра, хотя я не могу расшифровать, что, черт возьми, она означает.
Я ожидала немедленной конфронтации, когда она увидела меня. Отрицание было на кончике моего языка, но она не обращает внимания на свою украденную личность.
Большинство людей не знают, что их личность была украдена, пока не становится слишком поздно. У неё пока нет причин подозревать меня. Из её дома ничего не пропало, и, несмотря на незапертый нижний ящик, кто станет задумываться о краже личности?
Расслабься, Сэбия. Она даже не выглядит сердитой.
Ну, ладно, это не совсем так. Кира носит вечную хмурость на лице, как будто это кислородная маска, а в качестве легких у неё стручковая фасоль. По её словам, именно это держит людей далеко–далеко и позволяет ей спокойно жить своей жизнью.
Несмотря на это, позволить ей взять меня посреди океана, где я буквально не могу бежать, не самая лучшая идея. На самом деле, это чертовски глупо.
Это напоминание засело глубоко, и я снова начинаю чувствовать себя как-то неправильно. Я не чувствую, что мне нужно бояться за свою жизнь с Кирой, но я все равно чувствую себя на грани.
Я делаю шаг в сторону.
— Я не знаю… — колеблюсь я.
Она смотрит на меня, молча, но я все равно чувствую её разочарование. И как типичный взрослый, выросший без похвалы и внимания со стороны родителей, я теперь ищу эти вещи у мужчин и девушек.
Блять.
— Я подарю тебе поцелуй в награду, — бормочет она, её голос глубокий и соблазнительный.
Я кладу руки на бедра, ненавидя, как соблазнительно это звучит.
— Это довольно необычно, — отвечаю я. — Ты никогда не говорила, почему не хочешь меня поцеловать.
Её лесные глаза танцуют по моему профилю, смачивая губы, прежде чем вернуться к моим.
— Я никого не целую. Я никогда не встречала женщину, которая заслуживала бы от меня такой близости.
Я поднимаю брови. У неё определенно проблемы с мамочкой. Но с её логикой я тоже не могу не согласиться. Я всегда ненавидела целоваться со своими спутниками именно по этой причине. Это было просто то, что всегда казалось естественным, когда в тебя вставляют член. Думаю, с другой стороны, это позволило мне найти более интересные способы использования рта Киры.
— До сих пор, — добавляю я. — Ты говоришь, что поцелуешь меня, если я сяду в лодку?
Она делает паузу, затем говорит:
— Да.
— Ты лжешь, — отвечаю я, сузив глаза. В её радужке вспыхивает еще одна неразборчивая эмоция, которая исчезает, не успев улечься.
— Есть только один способ выяснить это, — сухо говорит она.
— Ты думаешь, что поцелуй с тобой равносилен попаданию в клетку с акулами? — спрашиваю я с насмешкой.
— Да, — с готовностью отвечает она. Уверенно.
Я не могу удержаться от смеха, и это на самом деле немного приятно. Её взгляд фиксируется на моем рте, сосредоточиваясь на нем, как на гадальном шаре, предсказывающем её будущее.
— Это то, что испытывают очень немногие люди, Джейми.
Улыбка на моем лице неконтролируема.
— Поцелуй с тобой — это что-то особенное, да?
Она бросает на меня сухой взгляд.
— Попасть в клетку с акулой, — уточняет она, хотя мы оба это уже знали.
Я кривлю губы и покачиваюсь на носках, обдумывая её предложение. Мои мышцы напряжены, а в животе поселилось глубокое, тревожное чувство.
Я понимаю, что это чувство вины. Она еще не знает, что я сделала, и, возможно, это последний раз, когда я её вижу. И как бы мне ни было неприятно это признавать, я хочу провести с ней еще один день, прежде чем она возненавидит меня навсегда.
Нерешительность затягивает меня в порочный круг: я уговариваю себя не делать этого, а потом убеждаю себя попробовать. И так по кругу, пока я, наконец, не прихожу к ответу.
— Хорошо. Но если я умру, убедись, что это произойдет до того, как меня съест акула.
Она стоически окидывает взглядом мою фигуру, затем поворачивается, не говоря ни слова, что кажется совершенно зловещим. Она ступает на лодку и протягивает мне руку, в её взгляде мелькает огонь.
Я беру её.
Я никогда не умела принимать правильные решения.
Соленый воздух океана хлещет по моим спутанным волосам, пока Кира мчит через бескрайний голубой океан. Тревога бурлит в моем животе, и неважно, сколько раз я вытираю руки о шорты, они все равно липкие.
Я не знаю, сколько времени прошло, но Порт-Вален превратился в пятнышко. С каждой секундой я чувствую себя все более изолированной, а мое тело все еще не может понять, кто из нас в опасности.
После времени, показавшегося мне вечностью, лодка наконец замедляет ход. Я решила почувствовать ветер, бьющий мне в лицо, вместо того, чтобы оставаться в закрытой зоне, где она едет.
Прямо за мной находится открытая зона, где вдоль стен стоят несколько кислородных баллонов и снаряжение для подводного плавания, а также пара скамеек, на которых можно посидеть, пока она одевается.
— Нервничаешь? — спрашивает она, спускаясь на палубу.
— Мы в середине большой миски супа из монстров. Я уверена, что мне следовало взять с собой подгузники. — Меня это даже не смущает. Кира утверждает, что она дала мне лучший трах в моей жизни, и она не ошибается, но я готова поспорить, что я сделала для неё то же самое. Так что какая разница, нужен ли мне подгузник, если скоро мне придется столкнуться с массивным зверем?
Она качает головой и идет в сторону, где находится массивный якорь. Она начинает опускать его, а я поворачиваюсь, чтобы посмотреть на горизонт. Так легко почувствовать, что ты здесь один. И все же меня окружает жизнь. Так много жизни.
Кира была права — находясь посреди океана, абсолютно точно чувствуешь себя крошечным. Она простирается насколько хватает глаз, в какую бы сторону я ни повернулась, и я даже не хочу видеть, что находится под поверхностью.
Когда мне удается оторвать взгляд от сверкающей воды, я вижу, что Кира крадется ко мне, и мое тело напрягается от предвкушения. На короткую секунду мое сердце замирает в груди, убежденное, что она собирается выбросить меня за борт, но вместо этого она хватает серое ведро у моих ног.
Она так напряжена, что при её приближении застывает слизняк.
Я не понимаю, что она делает, пока она не открывает емкость. Мои щеки широко раздуваются, рвота поднимается по горлу. Ведро полно... кишков. Кровавые куски внутренностей.