Мы прощаемся (не) навсегда.
POV Эмилия
Последняя неделя перед Новым годом, которую Егор проводил в Москве, подходила к концу. Булаткин срывался со студии раньше времени, чтобы забрать меня из института и весь оставшийся день провести вдвоём. Было такое ощущение, будто бы он пытался этим мне что-то доказать. Возможно, так оно и было.
Каждый день я проводила пары в тишине и покое, общаясь только с Лерой и преподавателями. Даня в институте не появлялся вообще, и я прекрасно понимала, почему. Я волновалась за него, и даже хотела позвонить, но тут же останавливалась. Всё-таки, нужно помнить о том, кем он меня считает и что сделал с моим парнем. Тем более, мне из-за него в течении всей недели приходилось буквально замазывать косметикой своё лицо. И губы всё это время я красила ярко красной помадой. Кстати, это, как раз таки вызвало нежелательную реакцию противоположного пола на мою персону. Слава Богу, со мной рядом была Лера, которая каждому, кто пытался со мной познакомиться, говорила одну и ту же фразу: "Да ты знаешь, кто её парень?". На этом моменте все расходились. Ещё, Лера периодически бросает взгляды в сторону Карины и её подружек. Те с завистью смотрят на меня и всё пытаются выпытать, не сошлась ли я, случаем, с Кридом? К счастью, никто ничего не знал, поэтому девушки оставались ни с чем и их интерес со временем угасал.
Впрочем, всё шло своим чередом. Я уже морально готовилась к отъезду Егора, а его взгляд почему-то тускнел с каждым днём всё больше и больше. Я не знаю почему, но ситуация с Новым годом что-то в нём подожгла. Он каждый день работал над своим концертным графиком, пытаясь расставить все города так, чтобы всё успеть. А я просто не мешала и старалась всё время проводить с ним рядом. Кстати, я практически поселилась в его квартире. Я ночевала там всё это время, даже не возвращаясь в свою квартиру, потому что моим распорядком дня полностью руководил Булаткин. Он составлял нам "культурную" программу, благодаря которой мы ни одного дня не провели чисто дома. Мы выезжали из института в три часа и до самой ночи находились непонятно где. Булаткин даже умудрился меня в цирк сводить, куда я хотела попасть всё детство. В общем, на эту неделю у меня был не просто парень, а экскурсовод по самым крутым местам в Москве.
Собственно говоря, сегодня единственный день, который мы проводим дома. Это воскресенье. И сегодня Егор улетает в Дубай. Об этом буквально кричала кислая мина на лице Булаткина. Я и то веселее. Он ещё и поднял меня в единственный выходной в восемь часов утра. Совесть у человека отсутствует в такие моменты. Вообще. Полностью.
— Какие планы на сегодня? — с трудом открывая глаза, проговорила я, фокусируя свой взгляд на сидящем передо мной парне. Тот с неподдельным интересом разглядывал моё лицо, из-за чего я уткнулась носом в подушку. Я знала, что мы сегодня сидим дома, но мне же нужно знать, на что настраивать свою сонную тушку.
— Мы с тобой сегодня весь день страдаем фигнёй. Занимаемся сексом, едим, смотрим фильмы и сидим в сот.сетях, — чувствую, как что-то пушистое касается моей ноги, поэтому оборачиваюсь, немного приподнимаясь, замечая передвигающегося ко мне Шурика. Его мы, кстати, тоже временно перевезли к Егору.
— Отличный план, — плюхаюсь обратно лицом в подушку, но уже через несколько секунд чувствую, как всё тело покрывает слой мурашек. А вот одеяла на мне явно больше нет. Да и меня вскоре в наглую оторвали от кровати.
— Да, план отличный. Но чтобы воплотить его в жизнь, надо для начала сходить в душ, — Булаткин со мной на руках решительно шёл в сторону душа, а я всё это время пыталась проснуться. Глаза слипались и оценить обстановку мне удалось только в тот момент, когда я стояла вместе с блондином в душевой кабинке. Абсолютно голая. Как и Егор. Щёки сразу же приобрели розоватый оттенок, и я опустила взгляд вниз. Правда, потом подняла обратно, раскрасневшись ещё больше, — стесняешься?
— А ты как думаешь? — Егор промолчал, растирая мочалкой мою спину. Я не растерялась, взяла вторую мочалку и начала проводить те же манипуляции, что и Егор. Наверное, наши напряжённые лица в этот момент стоило снимать на камеру. Такое ощущение, будто бы Егор пишет трек, а я курсовую.
Из душа мы вылезали ещё круче. Егор сразу же обмотал вокруг бёдер полотенце, и взял второе в тот момент, когда я хотела в него обмотаться. И как же я удивилась в тот момент, когда Егор сам начал меня вытирать. Как маленькую. А потом вместо этого полотенца взял большое банное и завернул меня как ляльку, перекинув через плечо. А день, кстати говоря, неплохо начинается.
Пока Егор одевался возле своего шкафа, я уже привычно натянула на себя его рубашку поверх нижнего белья и пошла в сторону кухни. И раз уж мы встали в такую рань, надо бы приготовить завтрак. Правда, непонятно, что готовить. Холодильник доверху заполнен едой, но всё это явно не для завтрака. Ну, значит, стандартный вариант. Каша. Булаткин как раз таки начал поиск фильма. Надеюсь, это не будет ужастик.
*****
— Пахнет вкусно, — на талию неожиданно легли руки Егора и я дрогнула, кажется, даже подпрыгнув на месте. Наигранно нахмурившись, бью Егора по рукам и всё равно улыбаюсь, выключая газ под кастрюлей, сразу же доставая тарелки.
— Ты выбрал фильм? — Егор садится за стол вместе с ноутбуком и сведя брови к переносице, что-то активно вбивает в поисковую строку. После, Егор с более расслабленным лицом поворачивает ноутбук экраном ко мне, и я чуть ли не роняю из рук тарелки, рассматривая заставку и название фильма.
— На пятьдесят оттенков темнее? Это что? — смотрю на парня, который в этот момент с улыбкой смотрит на меня, будто бы издеваясь, — это вторая часть "50 оттенков серого"?
— Да. Посмотрим? — играя бровями, спросил блондин, чем вызвал у меня бурный смех. Хотя, почему бы и нет?
— Ну, давай, — ловлю на себе полный удивления взгляд, но делаю вид, что не замечаю, дабы избежать лишних вопросов. И уже через пару секунд, Егор нажимает на плей.
Вступление мне понравилось. С первых же секунд. Я не фанатела от первой части, да и по фильмам в принципе, я больше по книгам, но в любом случае, мне нравились актёры. И мне дико нравилась внешность Анастейши. Единственное, что портило идиллию при просмотре фильма – наши с Егором гляделки. Шла пятая минута фильма, а мы всё ковырялись в тарелках с кашей. И никто не начинал есть. Будто бы выжидали непонятно чего. Нет, ну, я то знала, почему я не ем. Но я очень боялась, что Егор меня не поймёт. Но потом поняла, что я по жизни странная и он уже привык, поэтому я пошла к холодильнику и достала оттуда соевый соус, с характерным звуком поставив баночку на столешницу, оглядываясь на озадаченного блондина. Затем я тянусь к полочке с приправами и достаю оттуда кунжут, опять переводя взгляд на Егора. Тот оставляет ложку в каше и подходит к холодильнику, доставая оттуда... томатную пасту?
— Мы явно нашли друг друга, — тихо проговорил Егор, добавляя в кашу томат, наблюдая при этом за тем, как я выливаю в свою тарелку соевый соус и посыпаю сие творение кунжутом.
Ну а дальше, с крайне счастливыми лицами, мы продолжили смотреть фильм. Я постоянно краснела и отводила взгляд от экрана, а Егор в эти моменты улыбаясь пялился на меня. Нет, ну нашёл же ведь, что за завтраком смотреть! А ещё, меня малость пугало то, с каким интересом Булаткин разглядывал постельные сцены. Надеюсь, в его голову не взбредёт мысль о том, чтобы завести такую же... комнатку...
Именно с того момента, когда я заметила, как Егор смотрит этот фильм, я встала с места и ушла в коридор, что как и планировалось, не было замечено Булаткиным. Вернулась я уже с небольшим альбомом в руках и карандашом. Естественно, я начала рисовать.
Выводя на рисунке чёткие контуры, понимаю, что этот блондин одной лишь своей внешностью может свести с ума. Белокурые волосы, голубые, яркие глаза, брови идеальной формы, будто нарисованные, чуть пухлые губы. Телосложение – это вообще отдельная тема, такая же, как и татуировки. А если сидеть с ним рядом и наблюдать за тем, как сменяются эмоции на его лице – можно зависнуть на несколько часов. Особенно мне нравится наблюдать за ним, когда он за рулём, когда он немного напряжён. Чуть проглядывающие движения желваков на его лице, сведённые к переносице брови и равномерное дыхание, дающее понять, что всё хорошо. Именно с этим человеком я чувствую себя в безопасности, где бы мы не были. Если он рядом – мне ничего не грозит. И именно это всё я пыталась передать в его же портрете. Всё то, что может разглядеть любой человек, но не каждый сможет осознать и принять.
— Что ты там делаешь? — в фильме прошёл один из самых напряжённых моментов, приближался конец и Егор наконец заметил то, чем я занимаюсь, — ну-ка, покажи, — нанеся на бумагу последний штрих, отдаю своё "творение" в руки блондина, — это очень красиво. По-моему, тебе всё-таки стоит всерьёз задуматься над карьерой художника.
— Во сколько у тебя самолёт? — уже на титрах Егор закрывает вкладку с фильмом и со вздохом переводит взгляд на меня.
— В шесть, — судя по лицу Егора, его это сильно расстраивало. А я всё никак не могла понять, почему. Я встала со своего места и пересела на колени блондина, убирая из его рук рисунок его же лица. Тот сразу же посмотрел на меня, а я, устроившись поудобнее, притянула его к себе, целуя в губы, — мне впервые так не хочется улетать. Меня ещё ничего так в Москве не держало, веришь?
— Так, Булаткин, — стукнув парня в плечо, вытягиваюсь по струночке, — это твоя работа! Ты только представь: ты неделю проведёшь в Дубае, отдыхая, знакомясь с новыми людьми, а потом будешь колесить по городам на встречи со своими поклонниками! Что может быть лучше?
— Сидеть дома с тобой и нихрена не делать, — уткнувшись носом мне в шею, проговорил Егор, на что я посмеялась и отстранилась.
— Егор, я же никуда не денусь! Ты вспомни, какого размера у тебя аудитория, сколько народу тебя ждёт, ещё сто процентов, они готовят что-то для тебя. Ты подумай, скольких людей ты осчастливишь! Плюс к этому, ты наконец-то влог снимешь! — трясу парня за плечи, наблюдая за тем, как на его лице растягивается улыбка.
— Я всегда говорил, что моя будущая девушка должна меня мотивировать, — привычно наклонив голову в бок, жду, когда договорит Егор, — ты с каждым днём всё больше и больше подходишь под описание моей идеальной второй половинки.
— А то есть, существуют всё-таки какие-то критерии, да? — блондин ничего не отвечает, просто улыбаясь. Что-то с ним не так. Он последнюю неделю ведёт себя так, будто бы это последние дни в нашей жизни, которые мы можем провести вместе. И это, если честно, настораживает. Наверное, имеет место быть и моё предчувствие. Мне почему-то кажется, что что-то пойдёт не так. Но я всё-таки надеюсь, что всё обойдётся, — ладно, певчая птичка, кому-то пора собирать вещи. Намёк понят?
Слезаю с колен Егора и смотрю за тем, с какой недовольной моськой блондин пошёл в комнату. На самом деле, мне самой было не по себе. Помимо нехорошего предчувствия, меня посещала мысль о том, что с Егором будет в Дубае. А точнее, что он там будет делать с Карлой. Возможно, это тупо, ведь повода для ревности, по сути, нет, но почему-то это тупое чувство, будто бы всё пойдёт по... Кхм, кхм... В общем, не так, как надо, не покидает меня всю неделю.
*****
— Всё собрал? Егор, проверь документы, деньги, аптеч..., — не договариваю полный список, так как мою тираду прерывает довольно резкий поцелуй Егора.
— Солнце, успокойся, пожалуйста. Я уже всё проверил, можем ехать, — мы уже стояли в коридоре с сумками, а я всё никак не могла успокоиться, проверяя, всё ли мы взяли, — может, ты всё-таки поживёшь у меня это время? У меня квартира ближе к твоему институту, да и мне спокойнее будет.
— Нет, Егор, у меня есть своя квартира. У меня там все мои вещи. Я же не смогу каждый раз мотаться из одной квартиры в другую, чтобы забрать что-то нужное. Так что, всё, вопрос закрыт, поехали, — делая глубокий вздох, ещё раз оглядываю полюбившуюся мне территорию, и наконец-то выхожу из уютной квартиры, перешагивая порог и оказываясь на лестничной площадке, слыша, как из переноски доносится мяуканье Шурика.
До аэропорта мы ехали в полнейшей тишине, явно нагнетающей обстановку. Ни я, ни Егор почему-то и слова произнести не могли, хотя, казалось бы, последние минуты живого общения перед тем, как он улетит – бесценны. Не знаю, почему переживал Егор, да и почему мне так тревожно, но возможно, стоит списать всё на обычное нежелание отпускать любимого человека.
— Егор! — после того, как Егор сдал багаж, мы оба обернулись на крик. К нам приближались две девушки – Катрин и Маша. Они с широкими улыбками, чуть ли не до ушей, подошли к блондину и обняла так, будто бы собираются задушить. А мне почему-то стало спокойнее. Такое ощущение, будто бы я какую-то очень ценную вещь передаю в надёжные руки.
— Привет! — Егор обнял девочек в ответ, но после отстранился, будто бы сканером, а не взглядом осматривая девушек с ног до головы, в то время как танцовщицы также осматривали меня.
— Я надеюсь, вы уже встречаетесь? — Маша улыбаясь продолжает смотреть на меня, а Булаткин кивает, притягивая меня к себе за талию и целуя в висок.
— Не будем вам мешать, — Катя толкнула Машу бедром и девочки начали от нас отдаляться, — Крид, смотри мне, не опоздай! — Егор кивает, не отводя от меня взгляда, и улыбка медленно сползает с его лица.
— Ну... что..., — нелепо жму плечами, разводя руки в стороны. Сказать действительно нечего. Все наставления я уже дала ему дома и глупо будет сейчас всё повторять, — пока? — вытягиваю руки вперёд, чтобы его обнять, и блондин тянет меня на себя, целуя в макушку. Господи, да почему так тяжело? Он ведь не навсегда улетает. Это просто жалкий месяц. Да и вообще, двадцать первый век на дворе! Дохрена сот.сетей, скайп, телефон, мы же не без связи остаёмся! Боже кого я обманываю... Даже от этих пустых убеждений, из простого прощания выходит какая-то драма. Поэтому, я тянусь к Егору за поцелуем, а получив его, намотав сопли на кулак, ухожу. Нечего растягивать всё. Ему скоро улетать, нужно пообщаться с командой, всё обсудить. Так что, лучше сейчас, чем в унынии ждать, пока объявят посадку на его рейс.
Я успеваю сделать всего пару шагов в противоположную от Егора сторону, но практически сразу же, схватив меня за руку, Булаткин разворачивает меня на себя и впечатывается в мои губы своими. Наверное, ни один наш поцелуй не был пропитан такими чувствами. И от этого становится даже страшно. Мы прощаемся не навсегда, а с такой горечью, будто бы и вправду, до конца своих дней. И от этого внутри снова нарастает тревога.
— Я люблю тебя, — Булаткин с ходу выпаливает эту фразу и тут же целует меня снова.
— И я тебя.