Точка давления
Однажды к тебе подошла Лина с тревожным видом.
Л:Тебе нужно знать, — сказала она, — что у нас появились проблемы с одним из преподавателей. Он начал придираться к Диме.
Ты нахмурилась. Внутри сразу сжалось.
Ты:Что именно?
Л:Говорят, он завидует его успехам и хочет создать проблемы. Он поставил ему «удовлетворительно» за ту курсовую, которую сам же хвалил две недели назад. А ещё — намекает, что Дима слишком «самоуверенный» для своего возраста.
Ты тяжело выдохнула.
Ты:Прекрасно. Ещё и это.
...
В тот вечер ты встретила Диму у выхода из корпуса. Он стоял, опираясь спиной на стену, с привычно сдержанным лицом. Но ты уже знала: внутри он напряжён.
Ты:Слышала, — тихо сказала ты, подходя ближе.
Он только кивнул. Смотрел куда-то мимо.
Д:Хочет сломать меня, — сказал он наконец. — Но я не дам.
Ты:Я рядом, — ответила ты. — Если что, мы разнесём его всей группой.
Он чуть улыбнулся, но взгляд оставался усталым.
Д:Не хочу, чтобы ты в это втягивалась.
Ты вскинула брови.
Ты:Поздно. Я уже рядом. И не собираюсь уходить.
...
С этого момента ты стала замечать: Дима начал больше молчать. На парах сидел, чуть напряжённо сжав пальцы. Когда преподаватель делал едкие замечания — он не реагировал. Смотрел в одну точку, стискивал зубы.
Но ты — всегда рядом. И Олег, и Влад тоже. Вы стали щитом. Лина даже открыто назвала преподавателя "мелочным типом" — и, к удивлению, вся группа поддержала.
Однажды после пары вы вышли на улицу вместе. Дима молчал. Ты остановилась, схватила его за руку.
Ты:Хватит держать всё в себе.
Он посмотрел на тебя — и в его взгляде мелькнуло что-то незащищённое. Уязвимое. Такое, чего ты раньше не видела.
Д:Я просто не хочу, чтобы кто-то подумал, что я слабый. Или что жалуюсь.
Ты:Это не жалоба, Дима. Это правда. И ты не один. Мы рядом. Я — рядом.
Он медленно кивнул.
Д:Спасибо. Знаешь... иногда этого достаточно. Просто знать, что ты рядом.
...
Тем вечером вы сидели на лавке около общаги. Ты принесла горячий чай в термосе. Он не ожидал, удивился, когда ты протянула кружку.
Д:Ты — как-то всегда всё чувствуешь заранее, — сказал он, принимая кружку. — Это немного пугает.
Ты:Я просто наблюдаю, — улыбнулась ты. — И забочусь.
Он сделал глоток. Глаза его смягчились.
Д:И ты говоришь, что это — не опасно?
Ты улыбнулась чуть грустно.
Ты:Опасно. Особенно для тех, кто быстро привыкает.
Он посмотрел на тебя внимательно. Долго. Словно пытаясь понять, что именно ты сказала между строк. Но не задал вопрос. Только кивнул, будто принял ответ, которого не услышал.
...
Через несколько дней преподаватель вызвал Диму на разговор. Лина сразу насторожилась. Ты проводила его взглядом. И только через час он вышел, бросив рюкзак на плечо.
Ты:Ну?
Д:Он хочет, чтобы я переписал работу. «Недостаточная оригинальность», — почти усмехнулся Дима. — Хотя сам лично дал мне тему.
Ты чувствовала, как поднимается злость.
Ты:Это уже не придирки. Это — личное.
Д:Знаю, — кивнул он. — Но я всё равно это сделаю. Лучше, чем раньше. Потому что я не позволю никому меня сломать.
Ты увидела в его глазах огонь. Не злость. Не обиду. А решимость. И поняла — он справится. Потому что он не один.
...
Позднее ты шла домой и думала: насколько сложно быть сильным каждый день. Насколько нужно храбрости, чтобы стоять против несправедливости. И насколько важно — иметь рядом кого-то, кто просто... держит твою сторону. Без вопросов. Без условий.
И в этот момент ты осознала: ты не просто хочешь быть рядом с Димой. Ты уже там. Внутри. Между строк. В каждой чашке чая. В каждом "я рядом".
...
Ты не знала, к чему всё это приведёт. Но одно было ясно: между вами — больше, чем случайные разговоры. Больше, чем просто поддержка.
Это было что-то, что медленно, с болью, но красиво — становилось близостью.
Вечером вы собрались в комнате Лины — ты, она, Олег и Влад. Лина держала в руках тетрадь, исписанную мелким почерком, а Влад, как всегда, сидел на полу, облокотившись на кровать.
Л:Мы не можем просто смотреть, как преподаватель давит на Диму, — начала Лина. — Идея, чтобы он всё переделывал — это унижение. Он справился с работой отлично.
Олег нахмурился.
О:Я разговаривал с парнями с его прошлых потоков. Он и раньше находил себе «жертв». Обычно это самые сильные. Давит, пока не прогнутся. Или не уйдут.
Ты почувствовала, как внутри всё сжалось.
Ты:Мы не дадим ему уйти. Не позволим сломать его, — сказала ты твёрдо.
В:А он сам это знает? — осторожно спросил Влад. — Что вы с ним не просто из вежливости рядом?
Ты замолчала. Не потому что не знала ответа — а потому что в этот момент поняла, насколько Дима не привык к тому, что кто-то идёт с ним до конца. Без условий. Без корысти.
Ты:Узнает, — сказала ты тихо. — Я ему покажу.
...
На следующий день Дима снова сидел в библиотеке — в том самом углу, где редко бывал кто-то ещё. Ты подошла, села рядом. Он чуть приподнял брови.
Д:Будешь следить, как я «не справляюсь»? — усмехнулся, но в его голосе не было злобы. Лишь усталость.
Ты:Нет, — спокойно ответила ты. — Буду рядом. Чтобы ты не забывал: ты справляешься не один.
Он молчал. Несколько секунд. А потом отложил ручку, откинулся на спинку стула и посмотрел на тебя долго. Внимательно. Словно впервые по-настоящему видел.
Д:Почему ты так за меня держишься? — спросил он тихо.
Ты не сразу ответила. Сердце билось громко. Нервно. Но слова пришли быстро, как будто давно ждали, чтобы их сказали.
Ты:Потому что ты важен. Потому что ты стоишь того. И... потому что ты уже давно не просто человек из моей группы. Ты — часть моего мира. Даже если не знаешь этого.
Он отвёл взгляд. Сжал губы. И вдруг, почти беззвучно, сказал:
Д:Мне это страшно слышать.
Ты:Почему?
Д:Потому что я боюсь привыкнуть. А потом потерять.
Ты молчала. Не потому что не знала, что ответить. А потому что чувствовала: любые слова сейчас — хрупкие. Лучше просто быть рядом. И ты осторожно коснулась его руки. Не сдерживая. Не навязываясь. Просто — чтобы он знал: ты здесь.
И он не отдёрнул руку.
...
Несколько дней спустя, Дима защитил переделанную работу. Преподаватель всё ещё пытался цепляться — но на защите присутствовали два других члена комиссии. Один из них, очевидно раздражённый поведением коллеги, резко прервал обсуждение.
— Работа сильная. Конкретная, с хорошим анализом. Не вижу оснований для претензий.
Ты сидела в зале, наблюдая за Димой. Он стоял спокойно, почти сдержанно, но ты видела, как едва заметно дрожат его пальцы. После официального окончания он вышел в коридор — и ты вышла за ним.
Он стоял, опершись лбом о холодную стену.
Ты подошла. Тихо.
Ты:Эй.
Он не повернулся. Лишь выдохнул:
Д:Я думал, что сейчас просто сорвусь. На всех. Или уйду.
Ты:Но ты не ушёл.
Д:Потому что знал, что ты там. В зале.
Ты замерла. А потом почувствовала, как его рука нащупала твою — медленно, нерешительно. Как будто просил разрешения. И ты вложила в его ладонь свою. Без слов.
...
В тот вечер вы гуляли без слов. Просто шли по аллее за общежитием. Слушали шум листвы. И этого было достаточно.
На прощание он сказал только:
Д:Спасибо.
Ты улыбнулась.
Ты:Не за что.
Он усмехнулся. Но в его улыбке не было привычной иронии. Только тепло.
...
И ты поняла: доверие — это не громкие слова. Не обещания. Это когда человек не боится показать тебе свои трещины. И знает, что ты не убежишь.
А ссоры, преподаватели, давление — всё это пройдёт.
Но вот это — останется.