Стеклянная лилия

📍США, Лас-Вегас

МАРКО БЕНЕДЕТТИ, 20

Я чувствую, как ее руки оказываются в моих волосах, ее пальцы пропускают мои локоны между друг другом и черт...

Ее нежные и такие аккуратные прикосновения заставляют меня стонать прямо ей в губы.

Одна из моих рук держит ее за талию, прижимая ближе к себе, а другая — ласкает ее лицо, опускаясь все ниже, сначала к шее, а потом — к груди.

Наши языки яростно сталкиваются в страстном танце, я доминирую над ней, показывая ей, что она — моя. Моя левая рука начала изучать ее большую, упругую грудь через легкую ткань ее платья.

Ее стон — самый прекрасный звук, который я когда-либо слышал. Мой член реагирует на это. Я слишком тверд и я уверен, что она чувствует мое желание.

Она отрывается от моих губ, тяжело дыша и прижимаясь ко мне своим лбом, ее глаза опускаются вниз, и они широко округляются, когда она видит, как выпирает мой член через джинсы.

Я не даю ей много времени подумать, поднимаю ее подбородок своими пальцами и провожу большим пальцем по нижней губе, ее дыхание становится еще тяжелее. А потом, я вновь накидываюсь на ее губы.

Черт.

Ее невероятный вкус, ее губы, как самая сладкая клубника.

Я с легкостью подхватываю ее за талию одной рукой и усаживаю на островок на кухне, ее ноги машинально раздвигаются и я тут же пристраиваюсь между нами.

Руки Джульетты вновь оказываются в моих волосах, а наши поцелуи становятся все глубже, все сильнее. Я чувствую ее напор, чувствую ее желание и я знаю, что она хочет меня также, как я хочу ее.

Джульетта Ломбарди — это все, о чем я мог думать в последние недели, как только встретил ее. И прямо сейчас, она в моих руках, и она, черт возьми, отвечает на мои поцелуи.

Я с трудом отрываюсь от ее губ, начиная прокладывать дорожку поцелуев по ее шее, и снова этот прекрасный стон из ее губ, я продолжаю исследовать ее тело, все ниже и ниже, пока не достигаю ложбинки между ее упругих грудей. Одна из тонких бретелек ее сарафана уже упала, открывая мою взору ее сочную плоть.

Я касаюсь ее твердого соска через ткань сарафана, немного сжимая и скручивая его, и снова слышу стон, а потом:

— Стой. — тяжело дыша говорит Джульетта, отталкивая меня от себя и поправляя упавшую бретельку своего сарафана. — Стой. Нет! — уже кричит она, вынуждая меня остановиться и сделать шаг назад.

Ее волосы в полном беспорядке, а ее губы покраснели от наших страстных поцелуев. И на моем лице появляется радостная ухмылка, когда я вижу красное пятно на ее шее. Я пометил ее, черт возьми.

Ее взгляд следит за моим и она ахает, когда замечает мою метку на своей шее.

Джульетта быстро спрыгивает со стола, поправляя свое платье и только хочет уйти, как я загораживаю ей путь, ловя ее в клетку своих больших рук.

— Ты думала, что сможешь просто так уйти, Лилия, после всего того, что только что между нами было? — и мы встречаемся глазами.

И мое лицо становится каменным, когда я вижу, что она готова расплакаться прямо сейчас. В уголках ее глаз уже скопились слезы.

Черт.
И я сглатываю.

— Это была ошибка. — говорит она, причиняя мне тем самым боль.

— Ты лжешь. — говорю я, чуть ли не рыча на нее. Она сжимается под моим взглядом, сильнее прижимаясь к кухонному островку. — Ты отвечала на мои поцелуи! Ты хотела этого!

— Опусти меня! — и она толкает меня в грудь своими маленькими ручками.

— Нет! — рычу я на нее, делая шаг ближе. — Больше нет. Я не хочу, чтобы ты убегала от меня, Лилия. — и она замирает после моих слов. — Я не хочу, чтобы ты боялась меня, я хочу, чтобы ты увидела во мне другого человека.

— Но ты тот, кто есть. — заявляет она. — Ты — головорез Конте, ты — часть Каморры. А я всегда буду Ломбарди, чтобы не случилось, но во мне всегда будет течь кровь моего отца. И вы... — и она тыкает мне прямо в грудь. — Вы всегда будете видеть во мне его — Гаспаро Ломбарди.

И я знаю, что она права.
Но я не хочу этого признавать.

— Возможно, если бы я не была Ломбарди, то у нас бы что-нибудь и вышло. — продолжает она и мои ноздри начинают раздуваться сильнее от гнева, который копится прямо сейчас внутри меня. — Но я — Принцесса Сицилийской мафии. А ты всегда будешь лишь головорезом. Всегда будешь убивать людей, даже не разбираясь, кто из них виновен, а кто — нет. Ты всегда будешь убийцей. — выплевать она мне в лицо, затем отталкивает меня от себя, и я позволяю ей это сделать, она выходит на улицу, оставляя меня одного.

Я со всей силы бью по мраморному островку, разбивая свои костяшки рук в кровь.

Но мне плевать.

Я начинаю ломать и скидывать все то, что вижу. И уже через пару минут эту кухню больше не узнать.

От нее не осталось ни единого целого места.
Я сломал все.

А потом, мои глаза встречаются с Мэгги, которая стоит наверху лестницы и следит за мной.

Я ничего не говорю ей, хватаю свою черную косуху и вылетаю из этого чертового дома.

Я резко останавливаюсь, оборачиваясь и смотря на сад, который за эти пару недель стал намного ухоженнее и красивее.

Но я нигде не вижу Джульетту.
Выдыхая, я заворачиваю за дом и направляюсь прямо к оранжерее и на мое удивление: оранжерея больше не выглядит плохо, как выглядела до этого.

Сорняки везде выдернуты, вокруг посажены новые цветы и даже тропинка расчищена.

Подойдя ближе, я останавливаюсь, слыша тихие всхлипы.

— Что с тобой не так, Джульетта? — слышу я тихий голосок своей Лилии сквозь слезы.

Черт.
Я не могу выносить ее слез, поэтому быстро захожу в оранжерею и вижу, как Джульетта согнув колени и прижав их к своей груди, сидит прямо на земле возле небольшой пальмы.

Увидев меня, ее глаза округлились, она тут же начала вытирать их руками, пытаясь скрыть свои слезы.

Я молниеносно подошёл к ней и подхватил ее на руки, неся ее, как невесту.

Она вскрикнула от неожиданности, когда я перекинул ее ноги через свою руку.

— Что ты... — начинает говорить она, но я тут же перебиваю ее.

— Я забочусь о тебе. — быстро отвечаю я и ее рот приоткрывается от удивления.

Я заношу ее в дом, она ахает, когда видит, какой ужасный беспорядок я устроил на кухне, но я никак не реагирую на это, толкаю дверь ее спальни и укладываю ее на кровать.

— Почему? — резко спрашивает она у меня.

— Почему что? — задаю я ответный вопрос.

— Почему ты заботишься обо мне?

— Потому что ты — моя, моя Лилия. — заявляю я твердо ей и ухожу, оставив ее одну.

Только сев в машину, мой телефон начинает вибрировать.

«Капо».

— Да? — тут же спрашиваю я, заводя свою тачку.

— Какого хрена, Марко? — рычит в трубку Армандо. — Ты вчера чуть не умер, а уже сегодня ты просто, черт возьми, сбежал, избив охранников.

— Я не виноват, что твой персонал — полное дерьмо. — заявляю я ему.

— Слушай меня внимательно. — говорит твердо он. — Я не собираюсь каждый раз спасать твою задницу, бросая дела. Так что, будь добр, включи нахрен мозг и перестань вести себя, как мои младшие братья! Иначе я выбью из вас всех все ваше дерьмо.

— Это все, что ты хотел мне сказать? — прерываю я его.

— Нет. Девчонка. — говорит он и я резко торможу, чуть не врезавшись в машину впереди меня, которая стоит на светофоре. — Время на исходе. — и я крепко сжимаю руль своими руками. — Мне кажется, ты слишком сильно к ней привязался. — продолжает Армандо. — К тому же, ее отец очень скучает по ней.

— Он связывался с тобой? — спрашиваю я, тяжело дыша. И резко нажимаю педаль и на полной скорости лечу по улицам Вегаса.

— Еще несколько дней назад. — отвечает неожиданно он. — У тебя есть неделя, Марко. Неделя — это все, что я могу тебе дать. Ты знал, на что ты шел.

— Нет. — говорю резко я. — Она — моя.

— Она никогда не была твоей. — отвечает Армандо и сбрасывает трубку.

Черт.

И я сильно ударяю по рулю, резко останавливаясь на какой-то людной улице.

Ты должен что-то придумать, Марко.
Ты не должен повторить той ошибки.

Я поворачиваю голову и вижу цветочный магазин, на витрине которого стоят лилии. Белые лилии.

Не думая ни секунды, я выхожу из машины и захожу в магазин.

— Добрый день. — и из прилавка выглядывает невысокая, пухленькая девушка. Улыбка исчезает с ее лица, когда она видит мое лицо. — Вам нужны цветы? — с опаской спрашивает она.

— Все лилии, которые у вас только есть. — твердо заявляю я ей.

— Все? — и ее глаза округляются. — Но у нас их больше трехсот штук на складе.

— Все. — рычу я и девушка начинает кому-то звонить.

— Элли, тут мужчина хочет купить все лилии. — и она начинает болтать с какой-то девушкой, которая вскоре тоже появляется здесь.

— Вы действительно хотите купить все лилии? — спрашивает другая высокая темноволосая девушка.

— Да, черт возьми. — я вытаскиваю несколько больших купюр долларов и кладу на витрину прямо перед их лицами. Хватаю бумажку и ручку, записывая адрес. — Вот адрес, у вас есть час, чтобы все цветы оказались здесь. — тыкаю пальцем в бумажку и оставляю двух девушек с открытыми ртами за своей спиной.

Сев в машину, я схватил свой телефон и набрал человеку, который мог мне помочь.

— Пабло! — воскликнул я.

— Мальчик мой, как я рад тебя слышать! — начал этот старик. — Ты опять пропал. Ну хотя, с такой красоткой, как Джульетта, я могу тебя понять.

— Опять ты за свое! — сказал я и закатил глаза, облокотившись руками на руль. — Мне нужна твоя помощь. — заявил ему я.

— Я тебя слушаю. — серьезно ответил Пабло.

— Мне нужен твой ресторанчик. Только для меня и ... — начал говорить, но мужчина меня уже перебил.

— О, Mio Dio, certo. (С итал: О, Боже мой, конечно). Для вас с Джульеттой, все, что угодно. Когда тебе нужен мой славный ресторан?

— Через час. — говорю я ему.

— Через час? — переспрашивает он, не веря моим словам. — Мальчик мой, ты что ударился головой? Куда я дену всех клиентов? Нет, нет, стой! Ракель вырывает телефон. — и я слышу, как они начинают переругиваться между собой на итальянском.

— Марко, милый. — и я слышу звонкий голос Ракель. — Дай нам полтора часа и все будет готово. Я приготовлю для вас свои лучшие блюда.

— Ракель, ты же знаешь, как я обожаю тебя? — спрашиваю я у нее и женщина начинает громко смеяться, вызывая у меня улыбку.

— Ты мне, как сын, Марко. — говорит вдруг она, заставляя мое сердце кровоточить. — Вези сюда свою сицилийскую принцессу.

— О, и еще, через час на ваш адрес привезут цветы и ... — но она перебивает меня также, как ранее сделал ее муж.

— Я все поняла! Ciao, Tesoro, ci vediamo! (С итал: пока, милый, до встречи!). — и она сбрасывает трубку.

Я завожу машину и еду обратно, чтобы сообщить Джульетте о своих планах.

Добравшись до дома, я захожу внутрь и застаю Джульетту на кухне вместе с Мэгги.
Они вместе пытаются прибраться на кухне и они явно понимают, что это бесполезно, как вдруг, моя Лилия начинает смеяться, застав меня врасплох.

И это самое восхитительно зрелище, которое я видел за последние годы своей жизни.

Джульетта так красива, когда улыбается. Ее смех такой нежный, но при этом такой звучный, и приятный, она похожа на самый свежий весенний цветок, она похожа на самую изящную лилию.

И она тут же перестает смеяться, когда оборачивается и видит меня.

— Я закончу сама. — говорит Мэг и уходит, якобы за чем-то, что она забыла в своей комнате.

— Собирайся. У меня есть для тебя сюрприз. — и глаза Джульетты округляются.

— Сюрприз? — переспрашивает она.

— Да.

— Мы куда-то поедем? — интересуется тут же она и я вижу, как ее глаза засияли в предвкушении.

— Есть одно место. — отвечаю загадочно ей.

— Но мне нечего надеть! — начинает волноваться она о какой-то одежде. — Лишь легкие сарафаны.

— Ты прекрасна в любой одежде. — вырывается у меня и она замирает, встречаясь со мной взглядом. Ее щеки становятся красными от смущения.

— Не говори так!

— Разве я должен врать? Ты восхитительна, Джульетта. Я не встречал девушек красивее, чем ты. — говорю я ей и она ахает. — Ты изящна, нежна и утонченна. Как хрупкий цветочек. Как стеклянная лилия. — и она становится еще краснее.

— Никто никогда не говорил мне таких слов. — признается она и сглатывает. — Куда мы едем? — быстро переводит она тему разговора.

— Узнаешь. — продолжаю загадочно отвечать я.

— Но моя одежда... — начинает она, и я перебиваю ее.

— Мы заедем по дороге в магазин и ты выберешь любое платье. — она только хочет мне возразить, как я не даю сказать ей и слова. — И это не обсуждается.

Она быстро моет руки и выходит за мной во двор, следуя к моему чёрному внедорожнику.

— Почему здесь нет твоих вещей? — резко спрашивает она, когда мы садимся в машину. — Комната порой многое говорит о человеке.

— Я не жил здесь до тебя. — признаюсь я, отъезжая от дома и смотря вперед, следя за дорогой.

— А где ты жил? — задаёт еще один вопрос она.

— В особняке Конте. — честно отвечаю я, и я также чувствую ее взгляд на моем лице.

— Я ничего не знаю о тебе. — резко говорит она. И я поворачиваю голову, смотря прямо в ее прекрасные желто-зеленые глаза.

— Спрашивай. — твердо говорю я и отворачиваюсь от нее.

— Хорошо. — я замечаю, как он теребит свои пальцы. Она часто так делает, когда волнуется, поэтому я поднимаю свою свободную руку и кладу на нее, сжимая ее изящную, маленькую ручку в своей большой руке.

Сначала, она напрягается, но вскоре расслабляется и даже позволяет мне положить ее руку на мое бедро.

— Начнем с простого. Чем ты увлекаешься помимо...ну... — и она не может подобрать слов.

— Шахматы. — отвечаю быстро я, чувствуя ее удивленный взгляд на себе.

— Шахматы? — вновь переспрашивает она и я киваю головой, наслаждаясь теплом ее руки.

— Никогда бы не подумала. — признается она. — Я занимаюсь садоводством и мне также нравится заниматься благотворительностью. — начинает открываться она мне и я ловлю каждое ее слово. — Симона говорит, что моя мама тоже любила цветы, и именно от нее мне досталась моя оранжерея в Палермо в хорошем виде.

— Симона? — интересуюсь я.

— Да, Симона — это наша домработница, но она мне, как мать. Она была со мной всегда, сколько я себя помню. — говорит она сквозь некую печаль. — Я скучаю по ней. И по братьям, и по Луне...

— Луна? — и моя бровь поднимается в знаке вопроса.

— О, Луна — это моя собака. Самоед. Такая огромная, белая и пушистая. Мне подарил ее Риккардо на мой пятнадцатый День рождения. — и мы вновь встречаемся взглядами, продолжая наш откровенный разговор. — И мне жаль...жаль, что Риккардо сделал с тобой. — и теперь удивлён я, откуда она, черт возьми, знает об этом?

— Кто тебе сказал это? — резко спрашиваю я.

— Не трудно догадаться. — отвечает она. — Только мой безрассудный брат мог приехать на территорию врага и зарезать головореза самого Армандо Конте.

— Он защищает тебя. — и я не хочу признавать этого, но я чем-то понимаю Риккардо.

— Это так, но... — и она сглатывает. — Мне все равно жаль. — и она крепче сжимает мою руку, между нами буквально проскакивает какая-то непонятная для меня искра. Этот момент связывает нас еще больше.

Но он прерывается, когда я понимаю, что мы загораживаем путь въезда в Торговый Центр.

Я быстро паркуюсь, обхожу машину, открываю Джульетте дверь, хватаю ее за талию и опускаю на землю.

Ее щеки снова алые.

А потом, я беру ее за руку и веду ко входу в магазин.

Мы заходим в один из самых дорогих женских магазинов и глаза Джульетты начинают светиться. Она явно любит хорошо одеваться. И она явно обожает платья, которых тут сотни.

— Тут же очень дорого. — шепчет мне она.

— Выбирай любое, Джульетта. Если понравится два, то мы возьмем два, если десять, то мы возьмем десять. — твердо заявляю я ей и возле нас тут же оказывается девушка-консультант.

Я поправляю свою косуху, чтобы скрыть кобуру с пистолетом.

— Я могу вам чем-то помочь? — спрашивает девушка, разглядывая меня с ног до головы.

Я не впервые ловлю такие взгляды от противоположного пола.

Но больше всего меня удивляет реакция Джульетты.

— Мы справимся сами. — отвечает она девушке, сильнее прижимается ко мне, вжимаясь в мой левый бок и крепче сжимает мою руку.

— Конечно. — отвечает недовольно ей девушка и оставляет нас вдвоем.

— Что-то не так, Лилия? — шепчу я ей на ухо и ее дыхание становится тяжелее.

— Все так. — быстро отвечает она и тянет меня за руку.

Интересно.
Очень интересно.

Спустя полчаса, Джульетта выбирает два платья и отправляется в примерочную, куда я, конечно же, следую за ней.

— Останься тут. — заявляет моя Лилия и закрывает перед моим носом дверь примерочной.

И я напрягаюсь, когда понимаю, что через всего лишь какую-то тонкую дверь, Джульетта стоит лишь в одном нижнем белье. Мой член тут же становится твердым в моих джинсах.

И я вспоминаю, какие платье выбрала Джульетта. Одно — желтое, короткое, но с длинными рукавами. А другое — красное, атласное, в пол, без рукавов, с вырезом на ноге, которое отлично будет смотреться на ней, я уверен.

Вскоре, она открывает дверь и выходит в том самом красном платье, которое делает мой член таким твердым, что я готов прямо здесь сорвать этот чертов клочок ткани и взять Джульетту в этой тесной примерочной.

— Как тебе? — спрашивает она, поворачиваясь спиной, демонстрируя вырез до самой сочной, упругой и восхитительной задницы, которую я только когда-либо видел. Ее загорелая, смуглая и такая гладкая спина открывается моему взору, ведя прямо к объекту моего желания. Мне хочется дотронуться до нее, сжать два полушария в своих руках и посмотреть, как они будут смотреться в них.

А потом, она поворачивается лицом.
И черт возьми, трахни меня, она выглядит, как Богиня.

Та самая Богиня Войны.

И я не буду преувеличивать, если скажу, что прямо сейчас у меня текут слюни изо рта.

Сначала я смотрю на декольте, которое демонстрирует мне шикарную грудь Джульетты, затем, мои глаза опускаются к тонкой талии, которая отлично вырисовывается в этом платье, а потом, к ногам. Длинным, стройным и просто невероятным ногам.

— Ты прекрасна. — наконец-то говорю я, встречаясь с ней глазами. — Просто прекрасна. — вновь повторяю я, как какой-то идиот.

— Думаю, что мне не стоит мерить желтое. — говорит она, как будто, подразнивая меня. А мои глаза продолжают раздевать Джульетту.

— Нет! — восклицаю я. — Мы берём это. Если хочешь, можешь прихватить и желтое.

Она усмехается, быстро закрывает перед моим лицом дверь, оставляя меня с ужасным стояком.

Черт.
Мне нужно хотя бы подрочить, чтобы выпустить пар, иначе я не переживу этот вечер.

Быстро переодевшись, мы расплачиваемся за платья и уходим, как вдруг, Джульетта заявляет, что ей нужны еще туфли или босоножки, я так и не понял, и какая-то косметика. Из всего, что она перечислила, я запомнил только помаду.

Спустя еще минут сорок, если не больше, мы наконец-то заканчиваем со всеми покупками и я жду, когда Джульетта выйдет из туалета, карауля ее прямо за дверью.

И как только она выходит, я буквально теряю дар речи.

Она надела красные босоножки на высоком каблуке и ее ноги теперь кажутся еще длиннее и черт возьми, сексуальнее. И она сделала себе такой дерзкий макияж, подчеркнув свои губы красной помадой, а глаза чёрной тушью и подводкой.

— Перестань так смотреть на меня! — говорит она мне, ухмыляясь.

— Ты выглядишь, как настоящая Богиня. — признаюсь я, и она снова краснеет от моих слов, и это, черт побери, так мило.

— Спасибо? — неуверенно отвечает она. Я хватаю ее за руку и быстрее веду к машине, скрывая ее от глаз гребаных мужчин, которым мне так и хочется вырвать глаза.

Спустя еще минут пятнадцать, мы оказывается у того самого ресторана, в котором мы уже когда-то были.

Италянский ресторанчик Пабло и Ракель.

Но даже я не узнаю его прямо сейчас.
Старики очень постарались, украсив его цветами и многочисленными фонариками.

Как будто, я попал в чертову сказку.

Джульетта замерла рядом со мной, когда вышла из машины и увидела это все.

— Это так... так прекрасно! — выдыхает она и я слежу за ней, за ее взглядом, за ее лицом.

И эта девушка просто идеальна для меня.
И кажется я, черт... я не могу быть влюблен, нет.
Но я чувствую что-то сильное, что-то неимоверное в моем сердце.

— Это сделал ты? — спрашивает она, смотря на меня.

— Мне помогли Ракель с Пабло. — признаюсь я и она широко улыбается. А потом, я протягиваю ей руку, которую она тут же принимает.

Мы входим внутрь, где посередине стоит небольшой круглый стол, наполненный различными блюдами и напитками. Играет итальянская музыка, а вокруг — одни лилии.

Сотни лилий.

— Это восхитительно, Марко! — говорит Джульетта, все время улыбаясь, и изучая пространство своими глазами. — Сколько лилий! О, Боже!

Я притягиваю ее ближе к себе и беру ее своими пальцами за подбородок.

— Это все для тебя, моя милая Лилия. — говорю я и ее ресницы быстро трепещут. — Потанцуем? — резко говорю я, сам не ожидая от себя такого.

— Ты еще и танцуешь? — удивляется она, но подходит ближе ко мне, прижимаясь ко мне своим телом.

— Я тоже итальянец. — говорю я ей.

— Ты не перестаешь меня удивлять. — заявляет она мне.

И мы медленно покачиваемся под итальянскую мелодию.

Наши глаза встречаются, дыхание становится тяжелее, ее руки оказывается на моих плечах, а мои — крепко сжимают ее талию.

А потом, она поднимается на носочки и сама целует меня. Очень робко, нежно и аккуратно.

Но она делает это сама.
Моя Лилия.
Наш вечер.
Только я и она.
Только мы.