Стеклянная лилия

«Любовь похожа на росу, которая падает как на крапиву, так и на лилию»

📍Италия, Сицилия, Палермо

ДЖУЛЬЕТТА ЛОМБАРДИ, 17

Я проснулась утром от того, что что-то мокрое капало мне прямо на лицо, я тут же поморщилась, дотронулась до своей щеки, почувствовав на ней какие-то слюни, и распахнула свои глаза.

Огромное, белое, пушистое создание нависало надо мной. С языка моей собаки Лу́ны капали слюни.

Черт.

— Лу́на! — завопила я, пытаясь отодвинуть ее от себя, но эта девочка даже не собиралась уходить. Напротив, она накинулась на меня, и начала облизывать мое лицо своим языком. Не выдержав, я засмеялась. — Что мне с тобой делать, проказница? — сказала я собаке, и начала гладить её по голове.

Лу́на была самоедом, ну знаете, такая порода собак, они большие, пушистые и белые.

Моей девочке было чуть больше трех лет, но она была по-настоящему большой и довольно тяжелой. Кроме того, я до сих пор боролась с ее характером, ведь она была не такой уж послушной. Зато Лу́на была дружелюбной, ласковой, игривой, но до жути упрямой собакой.

Мой старший брат Риккардо, который подарил мне ее на мой пятнадцатый День рождения, уже миллион раз пожалел о своем решении.

Он знал, насколько сильно я любила животных, и хотела помочь всем бездомным на всем белом свете, и чтобы как-то успокоить меня, он пошел на этот отчаянный шаг, и подарил мне собственного питомца, и по-совместительству, теперь лучшего друга в лице моей Лу́ны.

Хотя, их чувства были взаимны, ну Луны и Риккардо. Моя собака терпеть не могла моего старшего брата, однажды, она сгрызла его любимые туфли прямо перед очень важным совещанием.

Я думала, что брат убьет её прямо на месте, но увидев мои глаза, он лишь громко вздохнул и ушел.

Конечно, я отругала Лу́ну, но думаю, что она нисколечки не жалела о своем решении.

У меня был еще второй старший брат, его звали Лучиано, и вот к нему моя собака относилась более-менее нейтрально, но ей не нравилось, что он никак не реагировал на неё, когда она пыталась с ним поиграть.

Но больше всего Лу́на ненавидела моего отца, она была готова сгрызть весь его гардероб, и оторвать ему голову своими зубами, и сказать вам правду, я была с ней солидарна.

Моего отца звали Гаспаро Ломбарди, и он был Доном Сицилии. Итальянская мафия была самой сильной группировкой во всем мире, возможно, вы не знаете, но все началось именно с Сицилии, и мафия зародилась здесь.

Хоть мой отец и был силен, но были люди, которые заставляли бояться даже его, он часто говорил про Америку и про некого молодого Капо Лас-Вегаса — Армандо Конте. Не знаю, что это был за человек, однако, если он заставлял моего отца нервничать, это говорило о том, что он был ужасен, опасен и неимоверно жесток.

Отец также часто упоминал Капо Нью-Йорка, кажется, его звали Франко Бенедетти, но он не представлял такой угрозы для отца, как Армандо Конте. Отец говорил, что Франко уже давно начал терять хватку, хотя когда-то он был самым сильным и жестоким Капо во всем мире.

Но главной угрозой, на данный момент, для Дона Сицилии был другой Дон, а конкретно, Дон Рима — Альберто Барбаросса, думаю, что война между нашими двумя семьями никогда не закончится.

Не знаю, что должно произойти, чтобы они пришли к миру.

К сожалению, но мне часто приходилось быть свидетельницей таких разговоров, поэтому ужасные рассказы про кровь, пытки и убийства уже давным-давно не пугали меня.

Мне было пять, когда я начала понимать, в какой семье я родилась.

Мои братья пытались уберечь меня от этого так долго, как могли, однако, у них не получилось, что было очевидно.

Я отодвинула Лу́ну в сторону, и встала с кровати, схватив резинку со своей прикроватной тумбочки, я сделала себе высокий хвост и посмотрела в большое зеркало в пол, которое стояло в углу моей комнаты.

Я не считала себя красавицей, однако, Симона — наша кухарка, говорила, что я была прекрасна, как самый красивый цветок. Риккардо тоже постоянно твердил мне о том, что он боится моей красоты, ведь она будет пагубно действовать на него. Я не поняла, что он имел ввиду, однако, он пояснил, и сказал, что не сможет смотреть, как его младшая сестренка когда-то выйдет замуж. Он часто также упоминал, что ему придется убить всех мужчин в мире, если кто-то не так посмотрит на меня.

Я же не могла оценить себя по достоинству, возможно, это был мой некий комплекс, который поселил в моем сердце отец, он часто унижал меня и осыпал оскорблениями, к которым я уже вырабатыла некий иммунитет.

Я была высокой, около 170, что мне не очень нравилось, так как я считала, что девушки должны быть миниатюрными, однако, все в моей семье были высокими, особенно Риккардо, он был настоящим великаном с ростом в два метра, поэтому, на фоне него, я казалось действительно маленькой. Лучиано тоже был высок, но явно ниже нашего старшего брата.

У меня были длинные, густые, прямые, темно-каштановые волосы, которые, порой, казались совсем черными. И мои волосы были почти такие же, как у отца, что безумно меня раздражало, лучше бы я была светленькой, как Риккардо, например.

Но глаза, как говорила Симона, достались мне от матери. Они были необычными, порой совсем зелеными, а порой какими-то желтыми, я бы назвала их хамелеонами, которые меняли свой цвет время от времени.

Мне нравились мои глаза, наверное, это была самая моя любимая часть тела.

Однако, мужчины бы точно не согласились со мной. Риккардо был против обтягивающий одежды на мне, так как я была обладательницей отличной, большой груди, я даже не могу сказать точно размер, может между тройкой и четверкой. У меня также была тонкая, выделяющаяся талия. И немного пышные бедра, что было характерно для многих итальянских женщин. Моя фигура была похожа на песочные часы, однако, моя задница не была большой, как у многих женщин с такими формами. Но она была упругой, стоит заменить.

На самом деле, я действительно старалась держать себя в хорошей форме, бегала по утрам, занималась йогой, и мне нравился стретчинг.

Я боялась, что могла растолстеть на вкусных итальянских блюдах нашей Симоны.

Но моя собака, которая была очень активной и мое хобби, а именно, это было садоводство, не давали мне набрать веса. Я часами могла провозиться в саду или в своей оранжерее, где высаживала новые цветы или деревья.

Лу́на помогала мне в этом, вообще, стоит отметить, что эта собака редко отходила от меня хоть на шаг, она в прямом смысле была моим хвостиком. После часов копания в земле, мы обе возвращались домой, полностью покрытые грязью, мне приходилось тратить час или даже больше, чтобы отмыть белую шерстку моей собаки.

Я уже говорила, что была ранней пташкой?
И это не из-за собаки, как вы могли подумать, совершенно нет, я просто была жаворонком, с легкостью вставала рано утром, но уже к десяти вечера мне дико хотелось спать.

Поэтому, сейчас, на часах было шесть утра.
Я быстро умылась и натянула на себя белый длинный сарафан в цветочек.

Я очень любила платья и сарафаны любого фасона, весь мой гардероб был заполнен только ими, ладно, не только, здесь была и другая одежда, например, узкие джинсы, которые я тоже любила носить, однако, платья для меня всегда были в приоритете. О, кстати, я еще любила атласные ленточки для волос, у меня их было довольно много, я часто делала бантик на своем хвосте из ленточки того же цвета, которая подходила мне под платье.

Я, наверное, как и любая другая девочка любила каблуки, но я была садоводом, и немного флористом, поэтому, это был не совсем мой вариант, однако, если был какой-то праздник, то я никогда не упускала возможности надеть пару босоножек. Но сегодня мой выбор пал на практичные лодочки.

Я снова хотела подойти к зеркалу, как чуть не споткнулась об горшок очередного растения.

Моя комната была светлой, просторной, но простой. Здесь было все, что нужно для жизни, то есть кровать, комод, шкаф, зеркало и пару кресел. Но в моей комнате также было куча растений, я не шучу, горшки были повсюду, куда я только могла их поставить. Даже мое окно обросло виноградной лозой с другой стороны.

Вы смотрели в детстве «Винкс»?
Если да, то я однозначно была Флорой.
Если нет, то представьте себе волшебную фею, которая до жути обожала растения и прочие цветы.

Я подозвала Луну, и она послушно подошла ко мне, кажется, эта собака слушалась только меня.

Мы вышли из комнаты, спустившись на первый этаж, я зашла на кухню, чтобы выпить воды, покормить Луну и поздороваться с Симоной, которая тоже была ранней пташкой. Ну или нет, на самом деле, ей приходилось вставать рано утром, чтобы успеть все приготовить, а потом еще и убрать.

Зайдя на кухню, как я и думала, я нашла там Симону у плиты.

— Mia cara(с итал: Моя дорогая), доброе утро. — сказала мне женщина, когда обернулась, она точно знала, что сюда утром могла зайти только я.

Симоне было шестьдесят, почти всю жизнь она, вместе со своим мужем, который тоже работал на мою семью, проработала в этом особняке, сначала на дедушку, теперь и на нашего отца. Она была смуглой, пышной итальянской женщиной с темными волосами и такими же темно-карими глазами, но с невероятно доброй и теплой улыбкой.

Симона была мне, как мать, которая меня воспитала, ну и к тому же, она была единственной женщиной в этом доме, помимо меня, поэтому я была к ней привязана.

Луна подбежала к ней и гавкнула, чтобы та погладила её, и женщина сделала это, хоть и не одобряла того, что моя собака часто бывала на кухне.

— Доброе утро, Симона! — воскликнула я, подошла и быстро чмокнула её в пухлую щеку, женщина сразу же заулыбалась.

Потом, я взяла графин, налила себе воды, сделала несколько глотков, достала корм для Луны и насыпала ей еды. Её миска стояла в дальнем углу просторной кухни, выполненной из светлого дерева.

— Кстати, Фредо вернулся домой сегодня поздно ночью, он в порядке. — и мои глаза вспыхнули.

— Он не ранен? — тут же поинтересовалась я, замерев на одном месте.

— Нет. С ним все хорошо. — ответила она и я выдохнула, убрав корм на место. — Джульетта, будь аккуратна, прошу, если твой отец узнает... — начала она, но я её перебила.

— Прекрати, Симона! Что он узнает, если ничего нет? — повысила я на нее голос.

— Ты всякий раз краснеешь, как только кто-то упоминает хоть его имя. Только дурак не увидит того, как он тебе нравится. — и я снова покраснела, я была уверена в этом, так как мои щеки пылали, Симона отвернулась снова к плите и начала что-то помешивать в кастрюле. — Я удивлена, как твои братья еще не узнали о Фредо. — и мои глаза округлились, я быстро подошла к Симоне и встала рядом с ней.

— Говори тише, прошу! — молила я её, хоть и знала, что весь дом еще спит. — И никому не говори об этом, я молю тебя. — она громко вздохнула.

— Конечно, я не скажу, ты думаешь, что я хочу отправить тебя на верную смерть в руки твоего отца? Или я хочу, чтобы он убил Фредо? — начала возмущаться она. — Но ты тоже ему нравишься, Mia cara. — и я снова покраснела. — Тебе нужен другой телохранитель! — твердо заявила она.

— Что? Нет! Я хочу, чтобы только Фредо был моим телохранителем. — воскликнула я.

— Это опасно. — и я знала, что женщина была права, но я не хотела расставаться с Фредо.

— Между нами ничего нет, и ты это знаешь. — и женщина недовольно покачала головой.

— Лишь бы ничего плохого не произошло! — сказала она.

— Не произойдет, и тем более, мне через неделю уже восемнадцать! — воскликнула я. — Как думаешь, Фредо мог бы стать моим женихом? — поинтересовалась я, и мои щеки снова вспыхнули красным цветом.

Женщина вздрогнула, и уронила ложку прямо в кастрюлю.

— Замолчи, Джульетта! Что ты такое говоришь? — начала кричать она на меня, но потом опомнилась, и понизила голос. — Даже не думай об этом, слышишь? Фредо - обычный парень, солдат твоего отца, вашему браку никогда не бывать, ведь ты - принцесса Сицилии, Джули. Ты - единственная дочь своего отца. — напомнила она мне то, что я и так знала. — Не порть жизнь парню. — попросила она меня.

— Но я бы хотела... — начала я.

— Нет! — твердо заявила женщина. — Ты бы ничего не хотела! А теперь, иди и погуляй со своей собакой, пока она не наделала кучу прямо на кухне.

Я подозвала Луну, и мы вышли из особняка прямо в роскошный сад с невероятными деревьями мандаринов, лимонов, апельсинов и даже гранатов.

Пока я шла, прогуливаясь по тропинкам сада, то думала о своей жизни.

Почему все было так?

Все началось с моей матери, когда она решила, точнее, её принудили выйти замуж за будущего Дона Сицилии, а точнее, моего отца.

Насколько я знаю, Элеонора, моя мать, никогда не любила его, а если быть точной, то ненавидела.

Не знаю, что именно произошло, ведь мне было три года, когда она умерла и я совершенно ее не помнила. Однако, Риккардо сказал, что она просто перерезала себе вены, тем самым, покончив со своей жизнью.

Когда я спрашивала об этом Симону, то она всячески избегала этого разговора, как огня. Поэтому, от неё я так и не смогла получить никакой полезной информации, все другие люди в особняке подчинялись моему отцу, и в жизни бы не стали болтать о его прошлом.

В общем, наша мать оставила своих троих детей на произвол судьбы, буквально отдав нас в руки жестокого отца.

Симона как-то сказала, что Гаспаро любил Элеонору, но мне с трудом верилось, что он вообще мог кого-то любить. Однако, он больше не женился, что было странным для мужчины его статуса.

Я шла к любимому склону, откуда открывался прекрасный вид на обрыв и море. Кроме того, он был достаточно далеко от дома и никто не мог увидеть меня из окон особняка здесь. Луна куда-то убежала, а я закрыла глаза и вдохнула в себя этот прекрасный морской воздух.

Как вдруг, я услышала шаги и обернулась, резко открыв свои глаза.

Это был Фредо.
Мое сердце затрепетало от одного лишь его вида и улыбки, которую он подарил мне прямо сейчас.

Фредо был высоким мужчиной, но явно ниже моих братьев и отца, у него было хорошее телосложение, карие глаза и почти черные волосы. Он всегда был одет в костюмы или рубашку с брюками, и выглядел просто отлично.

А еще, от него всегда так вкусно пахло мужским одеколоном.

Я влюбилась в Фредо, еще в четырнадцать, как только, его приставили ко мне в качестве телохранителя. Я подумала, что он был самым прекрасным мужчиной, которого я только когда-то знала.

И на самом деле, он оказался добрым и заботливым. Он просто мне нравился.

— Доброе утро, Mia Tesoro(с итал: мое сокровище). — сказал он мне, подойдя ближе, и я снова покраснела, как самая настоящая дура. А он, заметив это, лишь улыбнулся еще шире.

— Доброе утро, Фредо. Как прошла вчерашняя встреча в клубе? —поинтересовалась я, и он нахмурился.

— Тебя не должны касаться дела мафии, Джулс. — твердо заявил он, и я кивнула головой, он был прав, мне не нужно было лезть в это.

Мое любопытство когда-нибудь меня погубит.

— Как у тебя дела? — решила я задать слишком дурацкий и простой вопрос.

— Все хорошо. — сказал он. — Ты сегодня прекрасно выглядишь.

И я стала такой же красной, как гранат.

Боже мой, что этот мужчина делал со мной?

Как вдруг, я услышала голос своего брата:

— Что ты тут делаешь, Руффо? — твердо сказал Риккардо, что я аж вздрогнула от неожиданности его появления, мои глаза тут же устремились к нему. — Можешь идти. — не дав даже сказать ему и слова, закончил брат.

Фредо лишь быстро посмотрел на меня и ушел, он не мог перечить моему брату.

— Держись от него подальше, Джульетта. — сказал мне Ричи, это было прозвище, которое я дала ему еще, когда была маленькой.

— Я сама могу решать, что мне делать. Тем более, Фредо — мой телохранитель, и ты знаешь, что он - лучший в своем деле. — заявила я ему, высоко задрав подбородок и посмотрев прямо в его голубые глаза.

Боже мой, Риккардо был обладателем действительно прекрасных голубых глаз и длинных черных ресниц.

Зачем ему еще и это? Он и так был красив, высок и широкоплеч. Его фигура была массивной, его тело было покрыто мускулами и татуировками. Но его глаза и ресницы заставляли даже меня любоваться и восхищаться ими.

— Нет, не можешь, черт возьми. Я — твой старший брат, и ты будешь делать так, как говорю я. Если я тебе сказал держаться от него подальше, то ты будешь держаться подальше. — и он начал тяжело дышать. — Я сегодня же поговорю с отцом, и Фредо заменят на Симоне.

— Ты не сделаешь этого! — воскликнула я, начав злиться.

— Вот увидишь, я сделаю это. И я нахрен видел, как ты покраснела после того, как он что-то тебе сказал. Я знаю, как ты его боготворишь, Джульетта, но он не так хорош, как ты думаешь. — выплюнул мне мой брат.

— Занимайся лучше свой жизнью, слышишь? И даже не думай лезть в мою! Если ты что-то скажешь отцу, то я больше никогда не буду с тобой разговорить, Риккардо! — накричала я на него, и он был просто в бешенстве. — И поверь, я сделаю это. — ответила я ему так, как он ответил мне ранее, а затем прошла мимо него, чтобы найти Луну.

Мне срочно нужна была моя терапия, чтобы успокоиться.

Что я подразумевала под терапией?
Да, именно копание в земле.

Я двинулась к стеклянной оранжерее в дальней стороне сада, она была большой, но уютной, и главное - невероятно красивой. Здесь были десятки разных видов растений, цветов и деревьев. Я обожала это место и взращивала его с семи лет.

Я открыла стеклянные двери и зашла внутрь, подойдя к своему деревянному зеленому столу, я взяла фартук и перчатки.

Луна гавкнула, заметив новые горшки, которые были привезены пару дней назад.

— Да, девочка, эти мужчины не дают мне нормально жить. — пожаловалась я ей, и Луна с интересом на меня посмотрела. — Риккардо, как моя тень, он появляется из ниоткуда, и меня это пугает. Такое ощущение, что он следит за мной.

Я любила своих братьев, особенно Риккардо, но порой он вел себя, как самый последний придурок. Мне с трудом удавалось выносить все его выходки.

По мнению брата, я должна была жить с ним до конца своих дней и никогда не выйти замуж.

Я и так всю жизнь жила в этой золотой клетке, отец даже запретил мне посещать школу, даже школу только для девочек. Я училась дома, получая онлайн-образование, но мне не хватало общения с моими сверстниками.

Стоит ли говорить, что у меня никогда не было друзей и подруг?

И я посмотрела на Луну, которая легла в моих ногах, когда я взяла свежую землю, горшок и новые семена гвоздики, и начала сеять их.

— Да, не стоит. Я тоже так думаю. — сказала я вслух Луне.

В моем мире всегда существовали только жители этого дома и то, только те, с которыми мне разрешал общаться отец.

Теперь вы понимаете, почему я была так рада Луне, и почему я считала её своей подружкой?

Собака заскулила, как будто, поняв, о чем я говорила.

— Я больше так не могу! — воскликнула я ей. — Они все время только и делают, что управляют моей жизнью!

И я случайно опрокинула землю на стол.

— Черт! — и я присела на стул, расстроившись из-за всего.

Фредо был единственным, что я выбрала сама. Даже Луну подарил мне Риккардо.

Я повернула голову и посмотрела на мои любимые белые лилии.

Я обожала эти цветы больше всего на свете, ведь они были восхитительными.

И их запах? Он же был потрясающим.

Я не понимала, почему многие люди их так не любили. Хотя, откуда мне знать? Моими друзьями были Симона и Луна, черт возьми. И Фредо, которого у меня хотел забрать мой старший брат.

Если отец узнает, то он снова ударит меня или сделает, что похуже.

Но куда хуже?

Я искала утешения в цветах и собаке.
У меня не было друзей.
Я не ходила в школу.
Я даже ни разу не была в кинотеатре и не ела никакой фастфуд! Кроме пиццы, которую сама готовила Симона.

У меня не было детства. Меня лишили его.
И еще Риккардо, как большая заноза в заднице, я благодарила Лучиано, который просто-напросто сохранял нейтралитет между нами и никуда не лез, терпя наши частые споры и ссоры с Ричи.

Я встала и снова приступила к своей земле.
Я была в оранжерее слишком долго, не заметив, как пропустила обед. Даже уже Луна была голодна и пыталась меня как-то оповестить, что мы должны покинуть мой личный цветочный рай.

И я сдалась, увидев глаза собаки, которые молили меня об этом.

Я сняла свои перчатки и только хотела выйти из своей оранжереи, как столкнулась с Жакомо. Я аж вздрогнула, увидев его здесь.

Жакомо Карризи был правой рукой и головорезом моего отца. И он был пугающим, честно говоря.

Его лицо всегда было каменным, его голос был слишком грубым, а его внешность...

Он был высоким, лысым и у него были жуткие шрамы на пол лица, казалось, что кто-то порезал всю его левую сторону.

— Ваш отец ждет вас на ужине сегодня. И не опаздывайте. — твердо заявил мне он и ушел.

Черт.

Это явно было не к добру, всегда, когда появлялся Жакомо, это не вело ни к чему хорошему.

Я быстро вернулась домой, приняла душ, надела белое, короткое платье с большим бантом сзади, и обычные белые лодочки.

Волосы я оставила распущенными, но собрала две пряди по краям и сзади скрепила их ленточкой, сделав её в виде бантика.

Луну я оставила в комнате, так как знала, как отец ненавидел животных.

Если быть точной, он ненавидел всех, даже своих собственных детей.

Спустившись вниз, я направилась в большую столовую, сделанную в самом настоящем итальянском стиле, за белым деревянным столом уже сидел отец, сзади него стоял Жакомо, мои братья расположились с двух сторон по обе его руки. Я сглотнула и сделала шаг ближе к Лучиано.

— Добрый вечер, отец. — поздоровалась я, если бы я этого не сделала, то скорее всего, получила бы кучу оскорблений в свой адрес.

Сев рядом с Лучиано, я опустила голову, лишь бы не смотреть в ужасающие глаза моего отца.

— Ты опоздала на три минуты, Джульетта. — твердо заявил он.

Ох, и да, мой отец ненавидел, когда кто-то  опаздывал и заставлял его ждать.

— Тебе повезло, что у меня сегодня хорошее настроение. — продолжил он.

Нам подали ужин, и я приступила к лазанье, которую сегодня приготовила Симона. И я знала, что она была восхитительной.

— Я не просто так вас здесь собрал. — вдруг начал отец, и мне пришлось оторвать свои глаза от тарелки, чтобы мельком взглянуть на него.

Он был действительно в хорошем расположении духа сегодня, что бывало крайне редко.

— Джульетта скоро станет совершеннолетний. — начал он, и я напрягалась. — А это означает, что ей пора замуж. — и мои глаза округлились до невозможных размеров.

— Что? — резко спросил Риккардо, он был в гневе. — Ей только исполнится восемнадцать, еще слишком рано. — протестовал он, но это было опасно, я знала, что мог сделать отец за непослушание.

— Нет, в самый раз. Лучше помолчи, Риккардо. — прорычал он. — Скажите спасибо, что я вообще дождался ее восемнадцатилетия. — выплюнул он. — К тому же, я уже нашел тебе жениха. — и кажется, я перестала дышать. — Твоим женихом стал Рензо Сальвини - младший дон Чефалу. Он - отличный кандидат. — с гордостью заявил отец.

Но я больше не слышала того, что он говорил.
Мне было так тяжело дышать, и мне было больно тут, в сердце.

Это стало последней каплей.
Он разрушил мою жизнь.