Холланд
Я вытягиваюсь из пустого сна, когда чувствую на бёдрах мокрые поцелуи.
- Рейнольд?...
Хриплю, ещё не отошедшим ото сна голосом, слыша в ответ мычание.
Его пальцы притрагиваются к саднящему естеству, которое он измучил за последние часы всеми возможными способами.
- Раздвинь ножки для меня, прелесть. Я соскучился по твоей сладкой киске.
Ох...Дьявол.
Он ненасытный дикарь, который этой ночью позволил мне вкусить нектар нежности и потной любви.
Я не знаю, и не хочу слышать его мысли, но я действительно отношу эту ночь к занятию любовью.
Мы были необузданны вначале, но позже, этот комок нервов и недосказанности стал распутываться, а за ним появились просто ниточки, которые прочно нас переплели.
Мне было тепло рядом с ним, и я вовсе не говорю о том, что его кожа греет мою. Нет.
Он сам– моё тепло.
- Ты ещё спишь, моя девочка, или хочешь меня подразнить?
Дьявол носит имя «Рейнольд Арчер».
Он только что смог заставить меня испытать микрооргазм, назвав «своей девочкой».
Он– мой персональный ад и одновременно с этим, рай.
Я никогда не могу предугадать точное время и секунду смены этих двух миров, которыми он является, но я принимаю каждый.
Мне каждый его мир хочется держать крепко, и не выпускать как можно дольше.
Я улыбаюсь, всё ещё с закрытыми глазами.
И отдаюсь слепым ощущениям.
Мои пальцы медленно утопают в мягких волосах мужчины, и я в который раз себе твержу: я готова эти волосы трогать всеми днями, и знать, что этот беспорядок на его прекрасной голове навели мои бессовестные пальцы, и что все пялятся на этот беспорядок, но никто не подозревает, что это сотворила Тактичная-Холланд.
Я тяну его голову вверх, слыша в ответ чуть уловимое шипение.
Я жажду его поцелуев, вкуса и запаха.
Мне гораздо лучше сейчас ощутить его рот на своих губах, ежели на измождённом клиторе, который кричит мне пощадить его.
- А вы ненасытны, Мистер-Уверенность.
Бормочу я, прежде чем открыть глаза и встретить сияющие в ночи огоньки его медовых глаз.
Его глаза поразительны, я говорила это не раз, и не сто.
Он знал всё моё восхищение этими двумя огнями, но и я знала его собственное восхищение моими глазами.
Они были мамиными. Пленительными.
- Твои глаза сводят меня с ума, Рейнольд. Я кажусь себе идиоткой, потому что когда смотрю в них, больше ни о чём другом думать не способна.
Он кривится в ухмылке, но то, с какой нежностью он гладит мою щёку, заставляет улететь.
Я и подумать не могла, что мы позволим друг другу такие вещи, как нежностью.
- Это говоришь мне ты, Мисс-Изумруды? Я тону в них, Холлс.
А я в тебе тону: хочу ляпнуть я, но прикусываю губу. На что он сразу обращает внимание.
Его взгляд из беззаботного превращается в жаждущий.
Я не успеваю сделать вдох, прежде чем его рот набрасывается на мой.
Меня накрывает гигантская волна эмоций, которая вызывает абсолютное отключение всех жизненных качеств, отвечающих за ум и мышление.
Я рядом с ним– Пустоголовая мечтательница.
- Я не хочу от тебя когда-либо отрываться. Ты моя, Холланд. – Его зубы впиваются в мою распухшую нижнюю губу.– Только моя, Прелесть.
Я мычу. Как корова среди пустого поля.
Его пальцы сжимают мою грудь, а пальцы другой руки распутывают напрочь спутанное гнездо на голове.
Я хочу больше, но если мои Прелести молят меня о передышке, это не значит, что его Божественный член будет против.
Я грациозно закидываю свою ногу на обнажённое бедро, а затем одним движение меняю нас позициями.
Его глаза вспыхивают вопросом.
Я это пресекаю, когда начинаю свой излюбленный, но не такой частый, как хотелось бы, путь.
Вниз по груди, прессу, поцеловав каждый идеальный участок косых мышц.
Его V образный пах сводит меня с ума.
Я до сих пор не верю, что сплю с этим чёртовым идеалом женских грёз.
- Что задумала, чертёнок?
Улыбка сквозит в его вопросе, но мужчина! Ты не посмеешь смеяться надо мной, когда твой член будет играть с моим языком.
Именно поэтому я игнорирую его, наступающим движением облизываю головку, а затем нежно её втягиваю в рот.
- Холланд...
Я работаю головой, двигая и сжимая его во рту с конкретной силой.
Я успела изучить, и я смогу заставить его кончить в любой желанный мне момент.
Его руки сжимают мои волосы у самых корней, и это так чертовски привлекательно, что начинает зудеть желудок.
Потому что там порхает и бьётся в конвульсиях так много бабочек, что я готова разорваться.
Я протягиваю свободную руку вверх, хватаясь за твёрдый пресс, а через секунду чувствую поверх своей, руку мужчины.
Он хочет быть ближе, я это заметила.
- Детка, быстрее.
Я выполняю.
Внимательно изучаю языком все его венки и жар. То, как член тяжелеет и увеличивается.
Рейнольд замирает, в тот момент когда его естество ударяет по моим задним стенкам горла.
Именно в этот момент я слышу сквозь призму уверенности и гордости своё имя, слетевшее с его губ, а затем, чувствую всё его семя на языке и губах.
Я хочу показать ему, что он важен мне, что я принимаю всё, что он только захочет мне дать.
Поэтому я принимаю.
Его глаза безотрывно следят за моим движущимся горлом, пока я показываю всё повиновение.
Как только я облизываю влажные губы, его руки хватают меня в объятия и тянут так близко, что мы сталкиваемся носами.
Я улыбаюсь, но улыбка сякнет, когда я вновь вижу в его глазах неизведанные эмоции.
У этих медовых глаз так много оттенков.
Ореховый, золотой, огненный, и в каждом– ещё по миллиарду других.
- Я сделала что-то не так? Почему ты так смотришь на ме
...ня.
Его губы с воем накрывают мои, а руки удерживают ближе.
Моя голая грудь трётся об его, образовывая электрический ток, сильнее самой гигантской и опасной молнии во вселенной.
Он входит в меня неожиданно.
И я чуть не теряю сознание от контраста между удовольствием и болью.
Мы всё ещё сидим, он движется подо мной, а я тем временем сцепила свои ноги позади его спины.
Моя грудь колышется от интенсивности и глубины толчков, а он, как зачарованный, упивается не ею, а моим лицом.
Губами, глазами, щеками, носом; всем.
Что-то словно щёлкнуло у нас обоих в голове, когда мы вернулись в отель пару часов назад.
- Я тону в тебе, детка. Ты даже не представляешь, как сильно я в тебе тону.
Я знаю.
Я знаю, Боже, я почти сказала ему то же самое пару минут назад, и я готова тонуть в нём с ещё большей отдачей.
Он– всё, что сейчас для меня существует в этом огромном мире.
И это пугает меня до усрачки, ведь я не должна была позволить себе и доли того, что так глубоко пробил в моей плотине стойкости и благоразумности он.
Спокойные дни никогда не были нам напарниками, с того самого первого сражения в лифте.
Между нами был пожар с самого начала, и мы так много времени потратили на дразнилки, что это злит.
- Не отвлекайся, Холлс. Я на пределе.
Я тоже.
Это второй раз, когда я не обращаю внимание на свои ощущение из-за мыслей.
Я не знала, что так близка, пока он не вытянул меня из транса поглощающих мыслей.
Я сжимаю в пальцах непослушные волосы на его голове, слыша как сильно сбилось наше дыхание.
Его губы приоткрыты, я ими овладеваю.
Он вбирает в себя все мои стоны, я уверена, что гости отеля нас проклинают.
Когда удовольствие болтается на самой пропасти, я грубо отрываюсь от его рта и ловлю глазами каждую эмоцию.
Но что больше всего поражает меня, так это восхищение в его глазах, когда я замираю, перед тем как взорваться.
Его имя криком выходит наружу, вместе с дрожью и каплями пота по спине.
- Холланд...Мать твою, ты...Великолепна.
Я смеюсь над его бормотанием, но совсем забыла, что он всё ещё внутри меня. Мои стенки сжимают его сильнее, и он вновь стонет.
Его трясущиеся пальцы пробегаются по моему позвоночнику, посылая разряды тока.
Чёртова химия.
Мы сидим так, всматриваясь друг в друга, кажется около часа, и я не желаю ничего другого. Ничего, вместо этого волшебства.
Рейнольд приближает своё лицо к моему, и я думаю, что он хочет меня поцеловать, но ошибаюсь куда именно.
Он не целует меня в губы.
Он целует мой лоб, мои глаза, щёки, нос, скулы, и лишь потом добирается до губ.
Мне кажется, в его пузыре самоконтроля тоже что-то меняется.
Он тоже чувствует себя не так, как планировал, но в отличие от меня – справляется с этим.
- Если бы ты не легла сегодня в мою постель, я клянусь, я бы вышиб твою дверь, и изо всей злости показал весь голод, а потом всё равно, заточил бы к себе под оделяло.
Я улыбаюсь.
Он такой открытый, что даже не верится, что мы были до этого просто двумя остряками, которые пытались выиграть словесный бой.
Он выходит из меня медленно, выдыхая полушепотом моё имя, а затем притягивает меня так близко к себе, как это только возможно.
Я гляжу на тумбу, и только в этот момент меня накрывает понимание того, что это наш последний день в Нью-Йорке. Это наши последние часы, которые уже перешли за черту пяти утра.
Наверняка Рейнольд чувствует моё напряжение, ведь сразу приподнимает голову и заглядывает мне в глаза.
- Сегодня вечером мы покинем Нью-Йорк. – Я вздыхаю, плотнее прижимая к себе этого мужчину.– И мне страшно, Рейнольд.
Арчер шумно втягивает воздух, и я чувствую себя ещё больше неуверенно, когда он отодвигается.
Я знала, что он не хочет трудностей, но всё же посчитала нужным сказать ему о своих страхах.
Что ж...Отвечай, Холланд.
- Посмотри на меня.
Я открываю глаза.
Его голос также серьёзен, как и во время переговоров в офисе.
Неужели он уже начинает строить между нами стены?
Неуверенно поднимаю взгляд от простыней к его лицу.
Воздух не хочет выходить из моих легких, потому что всё тело пронзило поражение.
Его глаза пылают злостью.
- Я пытался дать тебе свободу прошлые сутки. Я пытался, Холланд, но больше не жди от меня этого. Ты со мной, ты моя. Чёрт,– Он нервно ерошит волосы. – я не смогу уйти. Если тебе будет легче, то я буду стараться играть на работе, но не жди от меня этого вне офиса. Я не хочу быть от тебя хоть на каком-то расстоянии. Ты– моя.
Я качаю головой.
Ко всем чертям, в какой день я до этого докатилась?
В тот день, когда ляпнула о золоте и шоколаде, видимых в его глазах.
Именно тогда, Холланд, ты и попалась на удочку Рейнольда Арчера.
Чопорного, но до одури красивого придурка.