Рейнольд
Её шоколадные волосы пахнут кокосовой стружкой, тело цитрусовым лемонграссом, а на вкус она, словно нектар.
Я вкушал её до потери рассудка, но потом всё растворилось, словно сон.
Такие сны сопровождают меня с момента нашей встречи, и каждый раз я просыпаюсь злым, от того, что всё это оказывается лишь помутнением рассудка.
Я встаю с постели, без энтузиазма направляясь к панорамному окну, где подо мной расстилается весь Чикаго.
Я часто смотрю на всю суету просыпающегося города, перед тем, как отправиться на работу. На работу, где все работают на меня.
Я давно научился смотреть на людей так, чтобы им сразу стал понятен мой настрой. Мне даже не стоит утруждаться и произносить слово, чтобы донести необходимую информацию.
И так было со всеми, пока в моей фирме не появилась одна очень смелая, и я догадываюсь, глупая девушка.
Холлэнд. Холлэнд Хейз.
До единственного, слишком щепетильного события- она меня раздражала и я старался лишний раз с ней не пересекаться, потому что её зелёные глаза излучали невинность и детскую глупость.
Но...Случилось так, что отныне я хочу смотреть в них каждый день, разглядывая желтоватые прожилки в изумрудах. И они вовсе не невинны, и в них нет ни капли глупости.
Её шоколадные волосы всегда собраны в конский хвост, но в тот день, когда между нами случился пожар - они были распущены, обжигая мои руки.
Её губы часто накрашены алой, либо бежевой помадой. Я ненавижу, когда губы девушки накрашены, но она могла красить их чем угодно, я бы желал их от этого не меньше прежнего.
Я в последний раз обвёл взором ранний рассвет Чикаго и отправился в душ. В душ, где закрыв глаза, вновь стал думать о проклятой Хейз.
Я удовлетворяюсь, когда произношу её фамилию более требовательно. Хейззз. Её это раздражает.
Думаю сегодня я вновь, хотя бы раза три, но смогу её так назвать. Чтобы вновь увидеть, как зелёные глаза вспыхнут злостью и она нервно уйдёт, цокая каблуками, и раскачивая бёдрами.