16.
— Ты говорил с ней?
Илья хмыкнул, прикрыл глаза на пару секунд, потом снова посмотрел на друга.
— Нет, она сама докопалась.
Саша закатил глаза, запрокинул голову назад и шумно выдохнул, сцепляя пальцы в замок.
— Блять...
Яцкевич молчал, изучая рисунок трещин на стене. Старший тяжело вздохнул, опуская ладонь на подоконник.
— Я ничего лишнего не сказал. Думаю, она сама уже догадывается.
— Пусть догадывается, но подталкивать её зачем? — темноволосый покачал головой, прикрыв глаза. — Илюх, ты порой такой дурак.
Илья напрягся, скосив взгляд на парня, сидящего рядом.
— Дурак? — переспросил он, нахмурившись.
— Ага, — выдохнул тот тяжело.
Илья сжал губы, не зная, что ответить.
* * *
Каролина запрыгнула на подоконник к Илье с такой уверенностью, будто ничего не было. Он сидел там уже десять минут, ожидая преподавателя.
— Илюш, ты хоть спишь иногда или так и живёшь на кофе?
Парень фыркнул, отрываясь от телефона:
— О, и это мне говорит человек, который в три ночи выкладывает сторис с Кирой в караоке.
Каролина закатила глаза, усмехнувшись:
— Так я отдыхаю! А ты вечно в своём депрессивном углу сидишь.
— Нормальный у меня угол. Уютный.
— Угол, в котором ты прячешься от мира, — подколола она, но в её голосе не было злости, скорее привычная подначка.
— Ага, зато без караоке, — парировал Яцкевич, криво улыбаясь.
Девушка склонила голову набок, будто раздумывая, а потом хлопнула в ладоши:
— Ну всё, решено. Беру тебя под свою опеку. Будем выводить тебя в свет!
— Я отказываюсь.
— Никто не спрашивал.
Они переглянулись, и вдруг стало как-то легко. Почти как раньше, когда они ещё могли просто шутить, не вспоминая старых обид.
Но стоило этому моменту сложиться, как рядом появился Ермолаев.
Он остановился чуть в стороне, смотря на них так, будто видел нечто раздражающее. Каролина заметила его первой, но уходить не собиралась. Напротив, чуть ухмыльнулась, будто поддразнивая.
— Саш, ты всегда так злобно смотришь на людей или только когда рядом я?
Парень сузил глаза:
— Что-то ты зачастила.
— Ага, вообще кошмар. Вот с Ильёй болтаем, делаем вид, что друзья, — Каролина весело взглянула на шатена.
Тот молча смотрел на Сашу, ожидая, что он скажет дальше.
— Друзья, значит? — усмехнулся он.
— Ну да. Или ты против? — девушка сложила руки на груди, поднимая бровь.
— Да хоть лучшими друзьями станьте, мне-то что, — отмахнулся он, но уголки губ дёрнулись, выдавая раздражение.
— Ой, только не начинай, — закатила глаза Каролина. — Ты вообще знаешь, что Илья меня простил?
Старший резко взглянул на неё, а после перевел взгляд на Яцкевича:
— А Илюша что, снотворное в чай уже сам себе подсыпает у нас?
— Сань, завязывай, — невыдержия, просит младший, бросая на него предупредительный взгляд.
— Я просто спрашиваю, — тот пожал плечами, но в голосе чувствовалась явная насмешка. — А то, глядишь, традиция какая-то появится.
Девушка усмехнулась, но в глазах сверкнуло раздражение:
— Слушай, ты можешь беситься, можешь ворчать сколько угодно, но факт остаётся фактом — я тут, мы нормально общаемся, и тебе это придётся принять.
— С чего бы? — парень скрестил руки на груди.
— С того, что ты не центр вселенной, — Каролина улыбнулась, но явно ехидно. — Придётся потерпеть.
— Да мне-то всё равно, — фыркнул он, но взгляд его был прикован к Илье.
Тот молчал, наблюдая за их перепалкой, будто раздумывая, стоит ли вообще вмешиваться.
— Ну вот и отлично! — бодро усмехнулась Каролина. — А теперь, если позволишь, я продолжу разговор с Ильёй, а ты можешь… ну не знаю, пойти в другое место, где тебя никто не бесит?
Саша усмехнулся, но не двинулся с места.
— Знаешь, ты меня бесишь не так уж и сильно.
Она удивлённо подняла бровь:
— Что, правда?
— Ну, пока молчишь — вполне терпимо.
Поэтому брюнет тоже запрыгивает и усаживается рядом. Илья смотрит в окно, делая вид, что слушает девушку. Второй сидит рядом, вытянув ноги и сцепив руки в замок.
Они оба кивают в нужные моменты, изредка бросая на однокурсницу взгляды, но ни один из них по-настоящему не слышит, о чём она говорит.
Мысли путаются, цепляются одна за другую. Илья остро ощущает близость Саши — его локоть почти касается его руки, он чувствует, как тот изредка шевелится, будто пытаясь устроиться поудобнее.
Ермолаев, в свою очередь, замечает, как младший чуть покачивает ногой, будто нервничает. Как смотрит в стекло, но не видит ничего, кроме размытого отражения.
Каролина что-то оживлённо рассказывает, размахивая руками, смеётся, но звук её голоса становится фоном.
Слишком тихим на фоне того, что происходит между ними без слов.
* * *
Саша сидел на лавочке у бокового входа в колледж. Под ногами хрустели остатки снега, весна ещё не наступила, но солнце уже припекало затылок.
Он курил третью сигарету подряд, сгорбившись, будто прячась от мира. Рядом валялся его рюкзак, небрежно брошенный. Он курил медленно, щурился, глядя в пустоту перед собой. На лице ни тени эмоций — будто усталость за последние недели выжгла всё изнутри.
Кира появилась без звука. Просто подошла и остановилась, не сразу садясь. Он краем глаза заметил её — знакомые кроссовки, тёмные джинсы, ветровка. Она облокотилась на спинку лавочки с другой стороны, немного наклонившись вперёд.
— Ты всё сильнее его выбираешь, — сказала она, спокойно, почти шепотом.
Парень не сразу отреагировал. Только поднял взгляд, немного дёрнул бровью. Не удивлён — просто не готов к разговору. Он молчит, делает затяжку, дым медленно вырывается сквозь губы.
Кира сидела рядом. Не слишком близко, но так, чтобы он чувствовал её присутствие. Она смотрела прямо перед собой, на старый забор у тротуара, будто там мог быть ответ.
— Я не злюсь, — продолжала она. — Правда. Просто… ну, больно немного. Но я понимаю.
Он на мгновение прикрыл глаза, будто хотел перестать слышать. Потом открыл их, бросил окурок под ноги, не затушив.
— Я вижу, как ты смотришь на него. Это не "по-дружески", Саш. И само это не пройдёт. Это не первый день.
Поёрзав на месте, парень потёр шею, будто та вдруг занемела. Хотел было что-то сказать — но язык будто прилип к небу. Всё, что внутри, оставалось невысказанным.
— Илья хороший. — её голос был уже чуть тише. — Он не заслуживает, чтобы с ним играли. Он всё чувствует. Всё.
Саша сжал кулак, почти незаметно.
Резкий вдох. Потом выдох.
— Я, наверное, уже не на твоей стороне, — добавила она.
Он посмотрел на Киру, в первый раз за весь разговор.
Глаза были растерянные.
— Не потому что ты плохой, — сказала она, повернувшись к нему. — А потому что он хороший.
Он опустил взгляд. Согнулся сильнее, уперся локтями в колени. Мысли вновь крутились вокруг Ильи и того, как всё таки быть.
— Ты ведь всё знала? — тихо, почти беззвучно спросил брюнет.
Кира кивнула. Смотрела на него мягко, без упрёков.
— Чувствовала. Просто надеялась, что это не так.
Она замолчала. Тишина между ними растянулась. Только прохожие, редкие и молчаливые, проходили мимо, не замечая чужой драмы.
— Что теперь? — выдохнул Саша, глядя себе под ноги.
— А что хочешь ты?
Он не ответил. Долго молчал. Потом достал пачку сигарет, но так и не закурил. Просто сжал её в руке.
Кира поднялась с лавочки. Ветер тронул её волосы, тень упала на лицо. Она смотрела на него чуть сверху, как будто в последний раз.
— Если выбираешь его — не смей предавать. — Голос чуть дрогнул, но она справилась. — Я всё равно буду на его стороне.
Она ушла, не обернувшись. А Саша остался сидеть, чуть склонив голову, будто всё понял — но не знал, что теперь с этим делать.
* * *
Илья подошёл неспешно, чуть нахохлившись от ветра. Его шаги были почти неслышными, но старший заметил его ещё издалека — по отражению в стекле остановки, по знакомой походке.
Он не обернулся, просто чуть сдвинулся в сторону, освобождая место.
Илья сел, бросив короткий взгляд на него. Спина напряжена, руки в карманах. Ветер трепал воротник его куртки.
Молчание было непривычно тёплым.
— Вы поговорили? — наконец спросил он, не поворачивая головы.
— Угу, — коротко кивнул Саша. — Она всё поняла.
Илья тоже кивнул, глядя перед собой. Асфальт был потрескавшийся, старая урна — наполовину заполнена. Обычный день.
— Вообще, она сказала, что теперь я дурак официально. С печатью, — усмехнулся Ермолаев, чуть склонив голову.
— Ну, хоть не психопат, — фыркнул Илья, бросив на него короткий взгляд.
Саша улыбнулся уголками губ:
— Это пока.
Оба рассмеялись, коротко и негромко, будто старались не спугнуть эту редкую лёгкость.
— Спасибо, что подождал, — после паузы сказал Илья, чуть повернув голову к нему. Глаза устало блестели, но взгляд был искренним.
Саша пожал плечами:
— В смысле? Я просто место держал. Тут солнце хорошо светит.
Илья скосил глаза на облупленную деревянную спинку лавки.
— Ага. Рядом с мусоркой и кривой спинкой. Прям элитное место.
Саша хмыкнул, поджав губы:
— Ну ты сам сюда пришёл. Видимо, тянет к хламу.
Илья тихо прыснул от смеха и легонько толкнул его плечом.
— Это ты сейчас про себя или про лавку?
Саша кивнул, не меняя выражения лица:
— А ты выбери сам.
Он чуть подался ближе, их плечи коснулись — почти невесомо, но ни один не отстранился.
— Ну, если хорошо подумать... — тихо задумался парень, театрально поднимая взгляд в небо, — то лавка кривее.
— А ты теплее.
— Что?
Саша спокойно пожал плечами, будто пытаясь оправдаться за случайно ляпнутое слово:
— Ну, с тобой рядом не так мерзко. Как батарея, только не гудишь.
Илья не сдержал смешка, отвернувшись:
— Ой, мне приятно.
— Да ладно тебе, не зазнавайся. Это комплимент от отчаяния — вокруг всё холодное.
— Ага. Рад, что я хотя бы обогреватель с человеческим лицом.
— С доплатой за характер, — буркнул Саша и хмыкнул.
Младший качнул головой, фыркнув:
— Ты идиот, Сань.
Тот вытянул ноги и, не глядя, поправил воротник.
— Официально, с печатью. От Киры.
И снова — тишина. Но на этот раз она не давила, не тянула вниз, не оставляла послевкусия. Это была спокойная, почти домашняя тишина, в которой можно было просто посидеть рядом.
* * *
Телефон лежал в одной руке, в другой — привычно перебирались мягкие волосы. Саша, устроившись у парня на коленях, почти дремал, прижавшись щекой к бедру Ильи. Глаза прикрыты, губы в лёгкой улыбке, а плечо время от времени чуть вздрагивает от дыхания, будто он где-то на границе сна и бодрствования.
Илья уставился в экран, быстро скользя пальцами по клавиатуре. Он знал, что сейчас нельзя было отправлять это сообщение, но ему нетерпелось.
Илья:
« Влад... Я, кажется, влип. »
Палец продолжает лениво гладить макушку Саши, чуть теребит прядь за прядью. Парень шевелится, но не открывает глаз — только бормочет что-то нечленораздельное, явно довольный.
Владикавказ:
« Че опять натворил? »
Илья:
« Он сейчас у меня на коленях лежит.
И улыбается. Потому что я трогаю
его волосы. А я трогаю, потому
что иначе не могу. »
Владикавказ:
« Бля, братик.... »
Илья:
« Я вообще не планировал. Ну типа,
это всё должнобыло быть просто
странным моментом в жизни.
А теперь он здесь.
И я не хочу, чтобы уходил. »
Саша чуть поворачивает голову, всё ещё не открывая глаз, и едва заметно прижимается щекой крепче, устраиваясь удобней. Илья замирает на секунду, потом отвечает:
Илья:
« Он вроде даже не спит, просто лежит.
Ему хорошо. И мне хорошо. »
Владикавказ:
« Ну ты влюбился, малыш.
Бесповоротно и окончательно. »
Илья:
« Наверное, да. Сначала думал, что пройдет.
Теперь уже не считаю так. И он сам тянется. »
Саша бормочет что-то невнятное, видимо, ему снится что-то. Илья лишь машинально отвечает шёпотом:
— Все хорошо, я рядом, спи, родной.
И снова возвращается к экрану, где горит последнее сообщение:
Владикавказ:
« Счастья вам, дураки мои. »
Парень улыбается, откидывается на спинку дивана, продолжая перебирать волосы Саши, и впервые за долгое время чувствует себя полностью на своём месте.
* * *
Кажется, впервые за последнее время они не разговаривают о проблемах. Никто не решается поднять эту тему, потому что атмосфера сейчас расслабленная. Им обоим не хочется рушить её.
Время близилось к вечеру, а Ермолаева с самого утра дома не было. Он уже заикался, что часам к девяти уйдёт, но Илья лишь отмахивался, мол, много времени еще.
Сейчас он понимал, что с нужным человеком время летит незаметно. Оставалось буквально полчаса до ухода Саши. Яцкевич переворачивается, выбираясь из объятий парня, усаживается рядом на кровати, загораживая телевизор.
В принципе, старший и до этого не особо заострял внимание на фильме, а теперь и вовсе полностью переключился на Илью. Он в синем освещении от светодиодной ленты казался особенно красивым.
— Остаться вообще никак?
Шатен хмурит брови, разочарованно глядя на парня. Тот лежит, разглядывая Яцкевича и не подаёт никакой реакции.
— Сань, я с Пушкиным разговариваю что-ли?
Выводя из транса парня, Илья усмехается. Догадывается, о чем думал тот, когда прикусывал губу. Младший замечал даже самые мельчайшие детали в этот вечер.
— Мы так сильно похожи?
Ермолаев тут же принимает сидячее положение. Ему вскоре прилетает толчок в плечо. Пошатываясь, Саша заглядывает в глаза напротив. Улыбается, а после резко схватив подушку, бьет ей Илью.
Тот смеется, падая на кровать, утягивает за собой второго, и они борятся за первенство, щекоча друг друга. До того момента, пока подушка не оказывается между ними, а Саша не остаётся держаться над Ильёй на руках.
Расстояние меньше двадцати сантиметров. Шатен горящими глазами смотрит на парня, пытаясь привести дыхание в норму после смеха, и улыбается.
Старший не медлит. Опускается с рук на локти, чтобы сократить расстояние. На животе у Ильи мягкая подушка, а руки сами непроизвольно укладываются на тазобедренную кость парня по бокам.
Прикосновение к губам чувствуется моментально. Теперь это не пьяные поцелуе в прихожей, теперь это уже осознанное решение обоих. Оба улыбаются друг другу, потому что знают, что в будущем всё будет хорошо.
Знают, что они через всё пройдут вместе.
Знают, что никто не сможет разорвать их союз.
Знают, что любят. Без слов. Любят.
тгк — https://t.me/fckwqnx