ПРОПИТАНО БОЛЬЮ [Глеб Калюжный]

Апрель

Жую мятную жвачку и медленно иду по коридору детского дома, в котором провел всю свою никчемную жизнь. На левом плече висит чёрный рюкзак. Все мои вещи поместились там. Уже на готовом старте, чтобы покинуть это дерьмовое место.

Как я сюда попал?

Всё ясно и понятно. Мать родила и оставила бате, который бухал как не в себя. Сама умерла через пару лет от передоза. Отец, обладая невероятным похуизмом на всех и всё, естественно, не обращал на меня внимания, и я рос на улицах своего района. Была, конечно, ещё бабушка, но я хотел свободы, а не вечного сюсюканья, поэтому сам, в восемь лет, пришёл в местный детдом и прописался там.

Возможно, это была моя самая большая ошибка. Именно в этом здании начались первые драки, первые воровские законы и первые наркотики.

Но я вроде как бросил всё это. Ради будущего.

- Слышь, Горбунов, тебя Петрович к себе зовёт, - слышу за спиной голос Санька и, обернувшись к нему, киваю.

Продолжаю путь и через две минуты оказываюсь в кабинете директора.

- Присаживайся, Максим, - говорит сороколетний мужик, сидя на своём огромном кожаном стуле. Ну да, а вы думали, что все деньги, которые выделяет государство, действительно идут на детей? Недавно, после очередной проверки, он приобрёл новую тачку. И я нихрена не удивился.

Сажусь напротив Игоря Петровича и снимаю с головы капюшон. Смотрю в пол и дёргаю ногой от нетерпения. Невероятно сильно хочу оказаться на свободе.

- Я знаю, что ты собираешься поступать в Высшую Школу Экономики. Твои пробные экзамены показали неплохой результат, но есть огромная проблема, Максим.

Поднимаю глаза и ухмыляюсь. Я подозреваю, что он сейчас скажет.

- Какая? - спрашиваю, продолжая жевать жевательную резинку. Мне всё равно, что я нахожусь у директора. Я, блять, из детдома, мне позволительно вести себя как обезьяна.

- Наркотики, - Петрович начинает загибать свои толстые короткие пальцы на правой руке. Я закатываю глаза и откидываюсь на спинку стула. Эта беседа надолго. - Воровство, алкоголь, сигареты, угон автомобилей, вандализм.

Внутренне горжусь собой, что он и половины не знает того, что я творю в свободное время. А его у меня предостаточно.

- Ты поставлен на учёт, ещё один раз поймают и колония. И уже не детская, восемнадцатилетний ты ублюдок, - сегодня он выбрал обзывательство помягче. Странно даже как-то. - Значит так, перед поступлением ты посещаешь центр для трудных подростков, ходишь к репетиторам, исправляешь свое поведение и уже потом поступаешь в Высшую Школу Экономики. Ты меня услышал, зэк будущий?

Я выпал. Внатуре выпал. Что он несёт? Какой центр для трудных подростков? Я что, малолетка какая-то необразованная? Меня, думает, перевоспитывать надо?

- Пошёл в жопу, - встаю со стула и, схватив рюкзак с пола, выхожу из кабинета. Ударяю кулаком в стену и зажмуриваю глаза. Хочется орать от безысходности.

Мечтал ведь поменять свою жизнь после восемнадцати. Хотел быть как все нормальные люди. Но нет. Всё изгажено моим собственным прошлым, моим идиотским характером и поведением.

Через минут сорок бессмысленной ходьбы по улице, добираюсь до небольшой старой пятиэтажки, где живёт бабушка. Адрес помню наизусть, хоть и давно не был здесь.

- Ба, открывай! - стучу в железную дверь и докуриваю третью сигарету. И вот, слышу щелчок и перед взором предстаёт низкая старушка с седыми волосами. Типичный синий халат с розовыми цветочками и красные тапочки на ногах. Морщины и очки в золотой оправе. Она значительно постарела за все эти года, но стиль не поменяла.

- Максимка! Внучок! - она незамедлительно бросается ко мне и обхватыаает моё тело, душа в объятиях. По факту, это чертовски приятно, что хоть кто-то меня ждал.

- Ба, не против, если я у тебя поселюсь? - неожиданно, конечно, но зато чётко и прямо.

Она отходит от меня и оглядывает с ног до головы, будто размышляя, поселять такого парня к себе на хату или нет. От моих волос остались лишь светлые миллиметровые короткие и колючие соломинки, я побрил их ещё в пятнадцать лет, одежда вся в чёрном цвете, спортивная и продаётся обычно на рынке или в секонд хэнде. Меня не парит такой расклад, я давно ко всему привык, главное, чтобы было где жить.

- Конечно, Максик. Проходи, - бабушка без сомнения отходит в сторону и пропускает меня свою уютную квартирку, в которой прожила всю свою жизнь. Я помню каждый уголок, каждую пылинку, каждый запах здесь. Ничего не изменилось. И я рад этому. В кое-то веки хочу чувствовать себя как дома.

В гостиной всё тот же сервант, которому уже сто лет. Она внатуре не собирается его выкидывать? С потолка свисает огромная люстра, а на подоконнике стоят горшки с цветами. В её спальню я даже не хочу заходить. Наверняка там пахнет противными лекарствами, да и аура там не очень.

- Максим, ты можешь расположиться в своей старой комнате... Правда, там нет кровати, остался только большой матрас. Уж прости, не знала, что ты когда-нибудь решишь вернуться.

Я смотрю на пожилую женщину и даже не знаю, что сказать. Мне было похуй на матрас. В детдоме даже кроватью не назовёшь то, на чем я спал. Важно то, что она вообще разрешила мне остаться. Всю жизнь думал, что она на меня обижена и больше никогда не пустит на порог своей квартиры.

- Спасибо, ба, - отвечаю и открываю дверь в свое будущее место обитания.

Здесь было довольно темно, так как плотные шторы перекрывали солнечные лучи. Не могу терпеть, когда в комнате светло. На столе лежат запылевшие книги, которые я когда-то так любил читать. Посреди комнаты валяется огромный белый матрас, который застелен постельным бельём. На обоях висят мои творения и постеры с актёрами из некогда любимого фильма.

- Ты не выбросила мои рисунки и постеры?

- Я ничего здесь не трогала, только кровать сломалась, и мы с дядей Толей отвезли её на дачу.

Ах да, дядя Толян. Хороший мужик. Ухаживает за бабулей уже много лет. И как я понимаю, у них всё хорошо.

Внезапно слышу стук в дверь. Бабушка приподнимает от удивления брови. Видимо, как и я, понятия не имеет, кто пришёл.

Пока она идёт открывать дверь и встречать незванного гостя, я кидаю рюкзак около матраса и скидываю с себя чёрное худи, оставаясь в футболке. Надо бы в душ сходить, да поесть нормальную домашнюю еду наконец.

- Максим, - обернувшись, замечаю обеспокоенное выражение лица бабушки. Неужели менты? - Там участковый говорит, что ты поставлен на учёт. Тебе нужно завтра появиться в каком-то центре.

Пиздец.

Центр для трудных подростков, твою мать.