Глвав 21.
ЧОНГУК
Понимаю, что сейчас буду огребать. Внутренне подбираюсь и отступать не планирую. Не под бронестеклом же Чхве Сехун будет держать дочку. Не я, так нарисуется кто-то другой. Тот же Юнги.
Пытаюсь представить Улыбашку с ним. Нет, точно не Мин. Во-первых, он не полезет, потому что девочка уже занята, а во-вторых, он её просто не потянет. Юнги сейчас там, где был я пару лет назад. Ему нужен лайт, чтобы не заморачиваться. Мне приелось до тошноты. С Лисой вкусно. Для неё азартно что-то делать, заморачиваться, чтобы улыбнулась.
Напряжённый Чхве разворачивается ко мне. Тёмный взгляд давит так, что тело включает рефлексы, и я меняю позу на ту, из которой удобнее защищаться. И не зря, потому что уже через пару секунд лечу спиной на стопку матов. Пока тело гасит приземление, в голове вспыхивает: «Нихрена себе мощь!»
— Ты уверен, что хочешь стать моим зятем, Чон? — Тренер вдавливает меня лопатками в маты.
— Чего сразу зятем-то? — Туплю, пытаясь выйти из совсем не боксёрского, а самого что ни на есть боевого захвата. Это моя стихия, но тренер держит.
— Потому что других вариантов подкатить яйца к моей дочери у тебя нет. Ты понял? — Давит он на плечо.
Больно, но я терплю. Не будет он меня ломать. Попрут сразу, а в этом Дворце вся его жизнь. Да и не про Чхве история - ломать своих. Мне кажется, что-то триггерит его, поэтому такая реакция.
Моё уважение к тренеру не убавляется от этой ситуации. Если бы всем отцам было настолько не насрать на своих детей, как ему, таких, как моя бывшая Дахён, неуважающих самих себя и ничего не стоящих девочек было бы гораздо меньше.
Осознав это, я расслабляюсь под его массой, всё ещё давящей на меня сверху.
— Не слышу, Гук! — Рычит в ухо. — Едем завтра в ЗАГС?
— Нет, — закрываю глаза.
— Тогда чтобы я тебя рядом с Лисой больше не видел!
Чхве отпускает меня и рывком поднимается. Сажусь, веду плечами, разминаю затёкшую после захвата шею.
— Она мне нравится,. — Говорю тренеру в спину, глядя, как двигаются мощные лопатки от тяжелого дыхания. — И я не отступаю, вы же знаете.
— В том-то и дело, Чонгук, — он разворачивается ко мне, присаживается на корточки.
Голос всё ещё вибрирует, но я кожей чувствую, как воздух в тренировочном зале остывает. — Я слишком много о вас знаю. О тебе, в частности. Моя дочь - не игрушка и не очередной трофей для победителей!
— Согласен. Лиса другая. — Подтверждаю я. — Она... Кхм... Не поверхностная, интересная. В ней есть самоуважение без заносчивости, — впервые озвучиваю вслух всё, о чём думал в последнее время. Но лгать Чхве у меня не поворачивается язык. С ним само по себе выходит как на исповеди. — Она яркая, настоящая, очень открытая и светлая. В вашей дочери есть характер, что неудивительно с таким отцом. И она очень заразительно улыбается. Первая девочка, с которой мне хочется попробовать заморочиться и зайти в отношения.
— Я тоже был пацаном, Чон. И вот также думал про её мать. У нас были отношения, а через девятнадцать лет выяснилось, что у меня есть дочь.
— Вы же младше меня тогда были, выходит...
— Да. А знаешь, что привело к этой ситуации, Чонгук? — Тренер поднимается, и я вместе с ним, чтобы быть на одном уровне и смотреть в глаза при разговоре.
— Что?
— Недостаточная степень ответственности и позже настойчивости. А также излишняя самоуверенность. Я был влюблён в неё и в спорт. Считал себя достаточно взрослым в некоторые моменты. Вы сейчас у меня все такие. Чимин пока не споткнулся и мордой по асфальту не проехал, не понял, что отношения - это не только про секс и совместные развлечения. Это даже не про ответственность, Чон. Отношения - это про зрелость вот здесь, — стучит пальцами по виску, — про умение принимать сложные решения, даже если они тебе не нравятся. Про умение уступать, идти на компромиссы. Про умение любить одну женщину. Она любит с самоотдачей, Чонгук. А мы можем либо возвысить её, либо сломать. Подумай хорошо и скажи мне, ты готов к отношениям?
— Не знаю, — признаюсь ему, — я же там никогда не был. Как понять, если не попробовать?
Чхве тихо смеётся. Понимает, что никак.
— Она несовершеннолетняя, Чонгук.
— Знаю.
— Чёрт! — Чхве Сехун нервно проводит ладонью по коротким волосам.
— Это «да»? — Смеюсь я.
— Тебе ведь не нужно моё одобрение, Чон. Ты не отступишь.
— Два крутых тренера воспитали во мне эту черту.
— Если обидишь её... Да чтоб тебя! Обязательно ведь обидишь. Все отношения, Гук, за пределами ринга. Ничего личного в зал не тащить. Даже если это личное связано со мной. Тебе ясно?
— Абсолютно. Я возьму Лису с собой сегодня? Мы отмечаем завершение серии. Из девчонок будут Розэ, Дженни и, вроде, Юна.
— В одиннадцать Лалиса должна быть дома, — строго говорит Чхве, перевоплощаясь из тренера и наставника в отца моей девушки.
— Понял. Доставлю до дверей. Спасибо, Чхве Сехун, — тяну ему руку.
В приоткрытую дверь заглядывает Минджи. Чхве сжимает мою ладонь, рывком дёргает на себя. По инерции делаю шаг вперёд, врезаясь в него корпусом. Тётя охает и входит в зал.
— Уйди с глаз моих, Чон... — Хрипит Чхве Сехун, отпускает и поворачивается к Минджи. — Вы что-то хотели?
— Да. Поговорить. Можно?
Возмущённо-вопросительно смотрю на тётку.
— Конечно. Минут двадцать у меня ещё есть. — Отвечает ей тренер. — Чон, чего встал? Тебя там вроде родители ждут.
Скривившись и ещё раз стрельнув взглядом в Минджи выхожу в коридор. Родителей нет. Зато вся наша шобла подпирает лопатками стены.
Изображая медицинский консилиум, начинают меня рассматривать. Крутят, ощупывают. Ржём все вместе. Я - немного нервно. Думал, будет хуже, но Чхве в очередной раз подкинул моё уважение к нему куда-то до небес. Вот уж точно, что невозможно купить ни за какие бабки.
— Едем? — Спрашивает Хосок.
— Угу. Вы вперёд, а у меня там предки, я подтянусь чуть позже.
Выходим в холл. Улыбашка сидит на низком подоконнике. Рядом в свете потолочных светильников мерцает букет. Ну и мои пасутся. В глубине души я надеялся на невнимательность родителей. Облом. Запомнили.
— Чонгук, ну наконец-то! — Неизбежно попадаю в крепкие объятия мамы. — Боже, как я соскучилась. — уворачиваюсь от поцелуя в щёку. Лиса хихикает и щурится, как кошечка. — Я так переживала за тебя. — Щебечет мама. — Смотри, — показывает мне ладонь с тонкими, длинными пальцами, унизанными колечками из разных драгметаллов, — до сих пор руки дрожат.
— Да хватит уже, — взяв за плечи, отец отодвигает маму в бок и протягивает мне руку, — что ты с ним опять как с ребёнком? Ты его видела в бою? Мужчина вырос! — С гордостью сжимает мою всё ещё припухшую правую.
— Вы чего не сказали, что раньше прилетаете? — Спрашиваю у родителей.
— Сюрприз хотели сделать. Но у меня такое чувство, что ты не рад, — обижается родительница.
— Мам, у меня свой график и свои планы. Вот сейчас я уеду и до завтра мы не увидимся.
— Отмени! — Требует она. — К тебе родители что каждый день приезжают?
Да нет. В этом году вроде первый раз прилетели.
— Я не могу отменить то, что было запланировано даже ни неделю назад и не только мной, мам. Отец же не будет отменять свои бизнес-встречи из-за всякой ерунды.
Ловлю на себе удивлённый и одновременно хмурый взгляд Лалисы. Придётся объяснить, что отношения в семье бывают и такими.
— Тогда завтра... Ой, тренер. Чонгук, напомни мне, как его зовут, — шепчет мама.
— Зачем? — Закатываю глаза, глядя, как недалеко от нас, всё ещё беседуя, останавливаются Чхве и Минджи.
— Быстрее, пока не ушёл.
— Чхве Сехун, — вздыхаю я, зная, что маму незнание имени моего тренера не остановит.
Она разворачивается и важной походкой жены крупного международного бизнесмена идёт ко Чхве. Отец за ней.
— Чхве Сехун, — доносится до нас с Лисой хорошо поставленный мамин голос, — здравствуйте. Мы прилетели к сыну всего на несколько дней, а он ссылается на плотный график и не может уделить нам время. Нельзя ли освободить его от тренировок на момент нашего визита?
Я всем своим видом показываю тренеру, чтобы не соглашался.
Нет. Категорически нельзя. Я всегда занят. И по ночам мы тоже тренируемся!
Чхве стоит с серьёзным выражением лица, только уголок губ подрагивает, выдавая его настоящую реакцию. Складываю руки в умоляющем жесте. Моего плеча неожиданно касается ладошка Лалисы, и Чхве Сехун перестаёт угорать.
— Иди сюда, Чон, — зовёт меня тренер.
Вздохнув, двигаю к ним.
— Завтра у вас выходной, — говорит, расставляя акценты интонацией на каждом слове, — послезавтра по расписанию занятие в интернате и вечерняя тренировка, после которой я объявлю имена тех, кто идёт на турнир и, соответственно, едет на двухнедельные сборы.
Ну хоть так. Благодарю его всем своим видом. Он едва заметно кивает в ответ.
— То есть у нас всего день? — Расстроенно спрашивает мама.
— Ну почему? Время на отдых у парней всё же есть. Немного, правда. Но ваш сын сказал правду, расписание у нас плотное.
Чхве плавно переводит разговор в выгодное для клуба русло. Пока они с отцом обсуждают рабочие моменты, я отхожу к Лисе. Забираю цветы с подоконника и киваю ей на выход.
Сбегаем под строгим взглядом её отца и моей тёти.