«Вирусная игра»

Она хотела просто приготовить ужин.
Просто сделать вечер тёплым, незначительным.
Но с момента, когда он вошёл в квартиру — с его мягким: «Привет», и глазами, в которых не было никакой защиты — всё пошло не по плану.
   
— У тебя очень странное чувство меры, — хрипел Ламин, отпивая воду, — я попросил «чуть острого», а не «пробуди во мне внутреннего дракона».

Анита рассмеялась, прикрывая рот. Она всё ещё держала поварёшку, хотя соус уже был на столе.

— Это моё фирменное блюдо. Называется «останься на десерт, иначе не выживешь».

— Сильный ход, — усмехнулся он. — Так и знал, что ты стратег.
   
Позже они сидели на полу с мороженым — босиком, в мягком свете лампы.
Ламин аккуратно взял её гитару, провёл по струнам пальцами.

— Не умею, — сказал он. — Но она звучит, как ты. Неуверенно, но честно. Как будто хочет, чтобы её услышали... по-настоящему.

Она посмотрела на него. Долго.
И сердце у неё забилось сильнее не от слов — от того, как он смотрел после них.

— Ты не должен был так говорить, — прошептала она.

— Почему?

— Потому что теперь... я не могу делать вид, что ты мне просто друг.
   

Он отложил гитару и приблизился. Осторожно.
Его пальцы нашли её запястье, медленно скользнули вверх по руке — и остановились на шее, будто спрашивали разрешения.

Она не отвела глаз. Только слегка кивнула.
И в следующий миг — их губы встретились.
Мягко. Впервые.
  

Они не спешили.
Он целовал её, как будто читал по губам каждую её тишину.
А её пальцы дрожали на его затылке — не от страха, а от того, что впервые ей не нужно было прятаться в чужих объятиях, чтобы почувствовать себя в безопасности.
  

Когда он осторожно провёл ладонью по её спине, она лишь выдохнула и притянула его ближе.
Потом — мягкий шаг назад, в сторону комнаты. Она взяла его за руку. Молча.
И в эту ночь между ними не было слов — только бесконечная близость, в которой каждый жест говорил:
"Я здесь.
Я рядом.
Ты — в безопасности."
   
Одежда исчезала между поцелуями.
Не как в кино — медленно, неуверенно, с неловкими усмешками и шёпотом:
— Всё хорошо?

— Да. Очень.
  

Он касался её будто боялся сделать больно. А она — будто училась принимать нежность впервые.
Его руки были тёплыми, а её дыхание сбивалось с каждым новым движением.
Это не было страстью — это было соединением, настоящим и хрупким.
В этой тишине между поцелуями она впервые почувствовала, что близость может быть — без страха, без долга, без боли.
   
После — они лежали рядом.
Она прижалась к его груди, а он провёл рукой по её волосам.

— Всё хорошо? — тихо спросил он.

— Это самое живое, что со мной случалось, — прошептала она.

Он поцеловал её лоб.

— Спасибо, что выбрала меня для этого.
   
И тогда она впервые подумала:

«Если любовь может начаться с того, как тебя держат в тишине — то, возможно, это и есть самое настоящее из чувств.»