Врачи |Doctor's |

Перед тем как читать поставьте звездочку , вам не трудно а мне приятно🫶

**POV: Автор**

Дженни сидела в своём кабинете, уставившись в окно, но взгляд её был рассеянным, словно она смотрела сквозь пейзаж за стеклом. Её руки нервно теребили подол халата, а в голове снова и снова прокручивался тот болезненный разговор с Джином.

Flashback:

Джин сидел в кафе напротив больницы, когда она пришла. Он сразу заметил её состояние: её глаза были потухшими, плечи опущены, словно на них лежал невидимый груз. Когда она села напротив него, он внимательно посмотрел ей в лицо, словно пытаясь прочитать её мысли.

— Дженни, что случилось? — спросил он с мягкой заботой.

Она не сразу ответила. Глубоко вдохнув, она вытянула из сумки листок и положила его на стол перед ним.

— Это результаты, — сказала она тихо, едва слышно. — Мне поставили диагноз: тревожное расстройство.

Джин нахмурился, глядя на листок, а потом посмотрел на неё с ещё большим вниманием.

— Тревожное расстройство? — повторил он. — Дженни, ты... ты давно это подозревала?

Она кивнула, не в силах смотреть ему в глаза.

— Я знала, что со мной что-то не так с тех пор как я прилетела , но... Я не думала, что это зайдёт так далеко, — голос её задрожал, и она вдруг почувствовала, как слёзы подступают к глазам.

Джин молчал несколько секунд, обдумывая её слова. Потом он тихо сказал:

— Дженни, это не конец. Это диагноз, да, но не приговор. С этим можно справиться. И ты не одна.

— Я боюсь, Джин, — её голос был хрупким, как треснувшее стекло. — Я не знаю, что делать дальше. Я не могу вернуться к пациентам, зная, что сама не справляюсь. Как я могу помогать другим, если не могу помочь себе?

Он протянул руку через стол и накрыл её ладонь своей.

— Ты не обязана быть сильной всё время, — мягко сказал он. — И это нормально — признавать, что тебе нужна помощь. Мы все проходим через что-то. Ты должна пройти лечение и отдохнуть. Ты заслуживаешь этого, Дженни.

Она кивнула, но в её сердце всё ещё было больно. Решение рассказать Джину принесло немного облегчения, но впереди был долгий и тяжёлый путь.

Джин продолжал держать её за руку, чувствуя, как она пытается взять себя в руки. Тишина повисла между ними, но не от неловкости — скорее, от тяжести момента. Он наконец мягко спросил:

— А Тэхен знает об этом?

Дженни посмотрела в сторону, избегая его взгляда. Она медленно покачала головой.

— Нет, — прошептала она. — Я не могу ему рассказать. Сейчас он занят своими проблемами, и я просто не знаю, как он отреагирует. А если он не поймёт? Или... что если это оттолкнёт его?

Джин слегка сжал её руку, возвращая её внимание на себя.

— Дженни, ты же знаешь, что Тэхен имеет право знать. Он рядом с тобой не только в радостные моменты, но и в трудные. Если ты не доверишь ему это, если будешь прятать от него свою боль, это только усложнит всё.

Дженни вздохнула, её плечи опустились ещё ниже.

— Мне страшно. Мне страшно, что если я скажу ему, он... он не выдержит этого. Что он уйдёт. А если не уйдёт, то будет смотреть на меня с жалостью, а я не хочу, чтобы он жалел меня. Я хочу, чтобы он любил меня. Но сейчас... как он может любить, если я сама не знаю, кем я буду завтра?

Джин чуть наклонился к ней, его голос стал ещё мягче и теплее:

— Дженни, ты всегда была сильной. Но тебе нужно дать себе шанс. Ты не можешь убегать от себя и от тех, кто тебя любит. Тэхен не тот, кто отступит, когда ему тяжело. Ты должна доверять ему. Но, — он посмотрел ей в глаза, — ты должна быть честной. И с ним, и с собой.

Она молчала, обдумывая его слова. Джин всегда знал, как находить правильные слова, чтобы её успокоить. Но несмотря на это, страх перед разговором с Тэхеном всё ещё оставался.

— Я не знаю, оппа, — наконец произнесла она. — Может, ему лучше не знать сейчас. Что если это разрушит нас?

— А что, если, наоборот, это сблизит вас? — мягко возразил Джин. — Тэхен любит тебя, Дженни. И если ты доверишься ему, это даст вам шанс расти вместе, пройти через это вместе. Не прячься от него. Ведь в отношениях важно быть открытыми друг перед другом, не так ли?

Дженни глубоко вдохнула и выдохнула, её мысли метались между сомнением и надеждой. Она знала, что Джин прав, но принять решение было невероятно тяжело.

— Я подумаю об этом, — тихо сказала она, глядя в свои руки. — Но мне нужно время.

End flashback

Он не понимал, как ей было страшно. Как тревога сжимала её сердце каждый раз, когда она пыталась заговорить о своей болезни. Дженни думала, что может справиться одна. Думала, что тревожное расстройство пройдёт само собой, если она будет продолжать работать, как раньше. Но болезнь не отступала, а захватывала её всё больше и больше.

Теперь, сидя в тишине своего кабинета, Дженни чувствовала себя потерянной. Она знала, что если не начнёт лечение, то её карьера врача может оказаться под угрозой. Тревога заполняла её сознание, мешая сосредоточиться на работе, на пациентах, даже на собственных чувствах. И это именно в тот момент, когда она, казалось, начинала обретать стабильность в жизни.

Почему именно сейчас? Почему, когда она только начала приходить в себя после долгих лет одиночества и непонимания? Когда она поняла, что в её жизни появился человек, который действительно ею дорожит. Тэхен. Он был рядом, поддерживал, понимал. Но могла ли она рассказать ему? Смог бы он понять? Или она снова будет для кого-то обузой?

Она разрывалась между желанием вылечиться и страхом, что болезнь может оттолкнуть Тэхена, разрушив то, что только начало зарождаться между ними. Дженни не знала, как сказать ему правду. Если она расскажет сейчас, не рано ли? Не испугает ли его? Но если она ничего не скажет, и её состояние ухудшится, сможет ли она потом смотреть ему в глаза?

Дженни вздохнула, чувствуя, как сердце сжалось от внутренней борьбы. Она не знала, что делать дальше. Каждая её мысль словно разрывала её на части, как болезнь, которую она так старательно скрывала.

***
Тем временем Тэхен готовился к самой сложной операции в его жизни — спасению отца Саны. Он был целиком поглощён работой. Снова и снова Тэхен и его ассистент, ординатор Чонгук, изучали снимки, обсуждали каждый шаг, предвидели возможные риски. Дженни видела, как его лицо становилось всё более напряжённым с каждым днём — бессонные ночи, долгие часы планирования, всё это накапливалось в его глазах, которые теперь смотрели на мир с невыносимой серьёзностью.

Они почти не виделись в последнее время. Каждая их встреча была короткой и мимолётной. Она приходила в больницу, надеясь увидеть его, но его всегда поглощала работа. Каждый раз Дженни находила его в операционной, застывшего над изображениями МРТ, или погружённого в обсуждение с Чонгуком. Каждый раз она пыталась поговорить, но понимала, что сейчас для него нет ничего важнее этой операции. И в глубине души она знала — именно так и должно быть.

Но в то же время, в её душе шла своя борьба, куда более тихая, но не менее болезненная. Она знала, что больше не может откладывать этот разговор. Её состояние ухудшалось, и тревога охватывала её всё сильнее. Поэтому однажды вечером, когда больница уже была пустой, она позвонила Джину и попросила о встрече. Они встретились в его кабинете, куда она пришла с тяжёлым сердцем.

— Оппа, кажется, я приняла решение, — голос Дженни был тихим, но в нём звучала определённость.

— Ты скажешь ему? — осторожно спросил Джин, надеясь, что она наконец решится рассказать Тэхену.

Дженни опустила взгляд, и в её глазах мелькнула грусть.

— Нет... Я не смогу, — её слова были пропитаны сожалением, словно тяжёлый груз висел на её сердце.

Джин, понимая, насколько сложен для неё этот выбор, лишь кивнул. Он знал, что не имеет права осуждать её. Как бы ни хотелось ему, чтобы она была откровенна с Тэхеном, это был её выбор. И никто не мог заставить её поступить иначе.

— Это твоё решение, Дженни, — тихо сказал он. — И я понимаю.

Его слова не несли ни упрёков, ни давления — только тихую поддержку, которая была так необходима ей в этот момент.

— Но , я должна лечиться, и я хочу сделать это в Нью-Йорке. Мне нужно уехать, чтобы начать лечение, пока ещё не поздно.

Джин молчал, его взгляд был внимательным и серьёзным. Наконец он кивнул.

— Я поддерживаю тебя, Дженни. Ты права, нужно начать лечиться, это важно. Но... — его голос стал твёрже, — Почему Нью-Йорк?
— Я хочу туда, где меня никто не знает, — тихо произнесла Дженни, опустив голову. — Моя проблема... она у меня в голове. И после этого я ещё смею называться врачом? Как я могу помогать другим, если не могу помочь себе? — в её голосе звучала горечь и обида на саму себя.

Она тяжело вздохнула, сдерживая слёзы.

— Я не хочу, чтобы кто-то видел меня в самом худшем виде, — шёпотом добавила Дженни. — Не хочу, чтобы меня жалели.

Эти слова отдавались болью, которую она долгое время держала внутри, пряча от всех, боясь, что кто-то увидит её слабость.

Джин долго смотрел на неё, не зная, что сказать. Он видел её боль, её страх, и сердце сжалось от беспомощности.

— Дженни, — тихо начал он, осторожно выбирая слова. — Я знаю, как тебе тяжело. И понимаю, почему ты хочешь скрыться, спрятаться от всего этого. Но ты — одна из сильнейших людей, которых я знаю. Ты справлялась с такими вещами, с которыми многие бы не справились.

Он сделал паузу, пытаясь найти нужные слова.

— Но то, что ты проходишь через это... это не делает тебя слабой. Ты остаёшься врачом, ты остаёшься Дженни, которую я знаю. И ты не одна. Не надо прятаться, я... Тэхен... мы все хотим быть рядом с тобой, какой бы сложной ни была ситуация. Мы здесь не для того, чтобы судить или жалеть, а для того, чтобы поддерживать.
Он осторожно взял её за руку, сжатыми губами стараясь скрыть свои эмоции.

— Не убегай от нас. Позволь нам быть рядом, когда тебе это нужно.

Её сердце сжалось от его слов, но она была готова к этому. Дженни мягко убрала свою руку, опустив глаза. Вздохнув, она пыталась собрать силы, чтобы ответить.

— Нет, оппа, — её голос дрожал, но она продолжала, — ... Я не могу позволить вам увидеть меня такой. Не могу позволить Тэхену, тебе, всем, кто знает меня, увидеть, как я слабею. Это не просто физическая боль... это что-то, что разрушает меня изнутри, и я не хочу, чтобы кто-то был свидетелем того, как я теряю себя.

Она замолчала на мгновение, глотая комок в горле.

— Я не смогу выдержать этих жалостливых взглядов, я не смогу смотреть, как люди, которые меня знают, будут беспомощно пытаться помочь. Я врач, Оппа. Я должна лечить, а не быть пациентом. И я не хочу, чтобы меня запомнили в самом худшем виде... когда я не могу справиться сама.

Её голос стал тише, почти шёпотом:

— Я хочу уйти туда, где меня никто не знает. Где я смогу быть слабой, не боясь разочаровать тех, кто всегда считал меня сильной. И знаешь Оппа , я долго думала об этом. Долго взвешивала все за и против. И, мне кажется, что мы с Тэхеном начали наши отношения слишком рано. Я не уверена, что сейчас — правильное время. Я чувствую, что не готова быть с ним, что... что он заслуживает кого-то лучше, кто не прячет свои страхи, кто не убегает от проблем. Мне кажется, что нам не суждено было встретиться вовсе, нет , наша встреча была ошибкой.

Слова дались ей с трудом, каждое предложение словно рвало её изнутри. Она чувствовала, как слёзы подступают к глазам, но не позволяла им упасть. Она должна была быть сильной, хотя бы перед Джином. Но её голос всё-таки дрогнул, когда она добавила:

— Я уеду в Нью-Йорк, — прошептала она. — Я должна вылечиться. А потом... потом посмотрим.

Джин не стал спорить. Он знал, что решение за ней. Но в его взгляде была боль, которую Дженни прекрасно понимала. Боль от того, что она снова пыталась справиться со всем в одиночку.

Они долго сидели в тишине. Дженни думала о том, что будет дальше. Как сказать Тэхену, что уезжает? Или стоит исчезнуть, не объясняясь? Она разрывалась между любовью и страхом, между надеждой и отчаянием. Но одно она знала точно: ей предстоит долгий путь к выздоровлению, и она должна пройти его. Даже если это означает, что она потеряет Тэхена.