глава 1. Лед и взгляд
Арена гудела, как растревоженный улей. Трибуны, залитые светом прожекторов, взрывались овациями после каждой удачной атаки. Николай Лукашенко, пропотевшая форма, прилипшая к телу, чувствовал знакомый вкус победы на губах. И адреналин, жгучий и сладкий. В очередном рывке он пошел на обводку, почувствовал жесткий подкат соперника и с размаху влетел в борт. Глухой удар, звон в ушах и острая боль в бедре.
Команда медиков бросилась к нему. Все как всегда: быстрые, профессиональные, безэмоциональные. Его помогли подняться, отвезли в раздевалку. Победа была близка, и мысль о том, что он может ее пропустить из-за какой-то царапины, злила его куда сильнее, чем сама боль.
Уже после матча, с победной клюшкой в руке и улыбкой для фотографов, он чувствовал себя скорее актером, чем спортсменом. Очередное фото, очередное рукопожатие. Его взгляд, привыкший скользить по лицам, не задерживаясь, наткнулся на пару глаз в толпе болельщиков, прорвавшихся за ограждение.
Они были не как у всех — не восторженные, не требовательные. Застенчивые, широко распахнутые, цвета лесной чащи, и в них читалось неподдельное беспокойство. Девушка, которой они принадлежали, была хрупкой, в простой куртке, с медицинской сумкой через плечо.
— Николай Александрович, можно с вами сфотографироваться? — ее голос был тише, чем у других. —Конечно, — он автоматически обнял ее за плечи для фото, продолжая улыбаться. —Поздравляю с победой, — она сказала это так, как будто действительно радовалась за него, а не за титул. И добавила, уже почти шепотом, пока щелкала камера телефона: — Нога не беспокоит? Удар был сильный.
Он на мгновение оторопел. Все спрашивали о голе, об игре. Никто — о том ударном борте. —Ничего, мелочь, — отмахнулся он. —Лед приложить нужно было бы сразу, — промолвила она, и в ее глазах мелькнуло что-то профессиональное, цепкое. — Берегите себя.
Ее уже увлекла вперед толпа поклонников. Николай смотрел ей вслед, пока кто-то не дернул его за рукав для следующего кадра. Но образ девушки с бездонными, полными участия глазами и странной заботой о чужой боли уже засел глубоко в сознании. Как заноза.
«Просто медсестра. С очередного дежурства. Спасательница. Какая разница?» — пытался он убедить себя позже, но тщетно. Эта разница была. Он ее почувствовал.
Виктория, возвращаясь в свою маленькую гостиницу в Минске, тоже не могла выбросить из головы эту встречу. Его уверенность на льду и едва заметная усталость в глазах после игры. Его твердое рукопожатие.
«Сыну президента не до простых девушек из Курска, Вика, — строго сказала она себе, глядя в потолок.
— Забудь. Это просто красивое воспоминание, как открытка».