𝚃𝚛𝚒𝚙𝚕𝚎 𝙰𝚔𝚜𝚎𝚕

|«Эта неделя тренировок длилась слишком долго и являлась самой тяжелой за весь мой спортивный путь, - думал Сынмин по дороге домой в молчаливой машине Чанбина, - После длительного отсутствия нагрузок очень трудно вернуться в ритм и темп, где необходимо обгонять самого себя. Уже на разминке и небольшой растяжке перед выходом на лёд ощущалось, как всё затекло и заржавело в теле от пассивного образа жизни. Но самое главное то, что я поеду на чемпионат подготовленным. Чанбин объяснил ситуацию, а его друг Бан Чан вошёл в положение и после каждой хоккейной игры он убирал ворота перед нашим приездом. Рюджин я благодарен ещё больше, ведь она не мой тренер со своими делами и заботами. На самом деле Шин безумно устаёт от переработок, продумывания программ для каждого, за фигуристами нужно следить поголовно... А тут я привязался, сильнее надавив на её плечи. Рюджин же теперь чувствует себя ответственной за меня и моё выступление, хотя её игроком и приоритетом является Джисон.

Что ж, Хану я буду благодарен пожизненно, поскольку много времени он тратит на мою произвольную программу, составленную Хёнджином по всем рамкам сложности и необходимого уровня техничности при том, что свою он ещё не начинал учить. Но глядя на его исполнение мне проще, где-то он пытается объяснить, как лучше зайти на прыжок после музыкального промежутка. У нас с ним равные силы, идентичные прокаты, отражающие друг друга, как в зеркале, элементы. Только вот я катаюсь, как выучил, на автомате робота, как алфавит написать, а Джисон проживает каждое движение, словно в первый раз, добавляя в него новые чувства и эмоции. Его стиль отличается каждый день, он может падать, потом прыгать с гневом, может быть забавным или лиричным и ощущать лёд под ногами абсолютно иным (в эти моменты он молчалив и задумчив). У меня же ничего не меняется, хотя это и не надо по словам Хёнджина: «Работай в гармонии с музыкой, просто идеально прыгай, проще приземляйся, не косячь с ногами и получай баллы - я так и вывез свой спортивный путь. Здесь ничего не поменяется». Я трудился по тому же принципу, как в школе: больше работаешь - больше высоких оценок. Сколько поработал - столько и получишь. Джисон бесится не из-за несправедливости, а из-за того, пока он проживает каждое чувство на льду, отдавая его холодной поверхности, пока он ощущает, что занимается искренне любимым видом спорта, то всегда уступает простому однообразному исполнению, но технически точному, почти никогда с промахами или ошибками. Он считал, что если заниматься тем, что любишь, то равных тебе не будет. Но всегда найдутся те, кто работает только ради баллов или денег и получает большее.

Я уже размышлял о том, что занимаюсь по дороге своей мечты, но все говорят: «А твоей ли?» И что я тогда забыл в спорте? И стоит ли бросать дело, когда я достиг вершины? Да, я занимаюсь этим скорее без души, как приказывал Хёнджин ради победы. Но кому больше была важна эта победа? Точно не мне. Я побеждал для того, чтобы получить... похвалу и любовь от дорогого мне человека, чтобы заслужить нежное слово или действие. Просто потому, что сильно любил. Я уже говорю «любил»? Про человека, которому подарил всего себя без остатка, работал на его имя и репутацию, терпел всё дурное от него, всегда прощал его грубости, придирки и истерики? Любил? С одной стороны, это кажется нелепым - пытаться оставить человека в прошлом, с которым ты многое пережил и которому ты продал душу и тело. С другой - это шанс освободиться, жить по-новому, без ограничений, скандалов, унижений, мучений и терзаний. Но проблема в том, что я не знаю, как жить по-иному, без Хван Хёнджина, учившего меня, как выживать в этом мире. Вот именно! - словно прозрел Сынмин, сев по-другому на сиденье машины, - Хён учил меня выживать, пока остальные учили жить! Тот же Джисон, звавший меня по пятницам в бар или в гости, чтобы просто провести время вместе, не думая о тренировках. Со Чанбин учил меня в первую очередь думать и заботиться о себе, а не о том, что я кому-то должен за любовь. За любовь и заботу не платят, они добровольно исходят от любящего человека, которому не плевать на второго. Не спорю, что Хёнджин думал и заботился обо мне, но совершенно не в том русле...»

-О чём задумался? - спросил Чанбин.

-Так... о жизни, бытии. Серьезные вещи между прочим.

-О, неплохо. Я не вырву тебя из философских рассуждений, если захочу обсудить завтрашний день?

-Что именно? - в любопытстве спросил Сынмин.

-Я хочу, чтобы ты приехал к нам на праздник. Чтобы ты был рядом со мной и Хюнэ. Юна и Каён не против, если что.

-Я... я не могу, Чанбин. Это же семейный праздник, не думаю, что впишусь в атмосферу... Я же по сути никто.

-Не говори так. Может собачке ты никто, но для Юны ты пациент, для Хюнэ кумир, а для меня... В общем, тебе необходимо приехать к нам. Не сидеть же одному в квартире, согласись? Можешь сгладить свой приход тем тортом, который так Хюнэ полюбился, м? - пытался разбавить накал мужчина, - Представляешь, Сынмин... иногда совершенно чужие люди, из разных судеб, могут стать чем-то важным друг для друга. И ведь почему-то они встречаются? В каких-то случаях, чтобы показать, какими злыми или лживыми могут оказаться те, кому ты доверял. А в других - показать, что может быть иначе.

-Ты проецируешь на Хёнджина и себя, да?

-Ты слишком прямолинейно высказываешь свои мысли, - неловко отвернулся Чанбин.

-Вообще-то не всегда, - возмутился Ким, - Разве это плохо, что я делюсь ими с тобой? Чанбин... - Сынмин лениво провел рукой вниз по предплечью водителя, - Я приеду. Закажу такси заранее. Главное - не говорю Хюнэ, что я торт привезу.

-Спасибо, - Чанбин прошелся взглядом по всему парню, поражаясь тому, какой он.
«Просто существующий, но приносящий такую радость и спокойствие внутри, особенно когда улыбается, утонув в мыслях. Всегда интересно, о чем он думает, но гораздо приятнее, когда он говорит их вслух».

На следующий день Сынмин с утра подготовился к походу на празднество. Отписавшись Джисону, где он будет в волшебную ночь, Ким направился в магазин за брюками и новогодним свитером, а также за тортом, но решил, что обязательно нужно купить дополнительный подарок для Хюнэ. «Эта девочка заслужила особенную вещь...»

Приближалась ночь, часов в восемь Сынмин выехал на такси. Огни столицы на зданиях, баннерах были невероятны именно сегодня, все люди казались добрейшими созданиями в ожидании праздника, чуда. Даже фары многочисленных машин словно светили по-иному, не как обычно, что поражало глаз. Хотелось смотреть и смотреть на яркие пятна до устали, но вот автомобиль уже подъехал к дому. Расплатившись, Сынмин поднялся с тортом и подарками на лифте к квартире и, собравшись с духом, постучал в дверь. И ему открыли. Открыли Чанбин с Хюнэ на руках, чему тут же улыбнулся темноволосый брюнет, вручая девочке заветную сладость. Она действительно была рада. Её белое платье с красной накидкой очень подходило к духу Рождества вместе с ободком, на котором виднелась ёлочка из фетра, явно самодельная.

-Проходи, я пока Юне помогу.

-Хорошо! - Ким снял верхнюю одежду и прошел в спальню Хюнэ.

-Сынмина~! - загадочно спросила непоседа, - Ты приготовил папе подарок? Такой большой? Я просто видела пакет, он такой огромный!

-Почему папе? Ему другой подарок, - ответил Сынмин, садясь на пол. Его примеру последовала и Хюнэ, расправив платье так, чтоб не помять. При свете в спальне действительно можно заметить плакаты с Ханом и Кимом, другими фигуристами и фигуристками. Висела даже памятка со схемами прыжков и как их отличать рядом с компьютерным столом. «В свое время как долго я пытался отличить сальхов от тулупа...»

-Это что... для меня? - по-детски неловко спросила Хюнэ, но её восторженное ожидание с помесью любопытства разгоралось всё сильнее. Сынмин достал коробку, завернутую в крафтовую упаковочную бумагу, и поставил перед младшей, - Я могу открыть? - парень только кивнул, отдавая подарок в ее распоряжение. Хюнэ начала быстро рвать бумагу, чтобы узнать тайну новогоднего подарка, пока резко не остановилась, так как вырвала кусок, закрывающий картинку-подсказку, что находится внутри. Она медленно убрала оставшуюся бумагу и взяла коробку в руки, - Это же... коньки?

-Я думал, ты разбираешься в фигурном катании... Верно, это коньки. С размером угадал? Старался выбирать не самые красивые, а крепкие и удобные.

Хюнэ достала один конек с розовым чехлом на лезвии: Сынмин... Но... как же мама?

-Слушай, ты пока их прибери. Завтра мы поедем на каток, где ты встретишься с Хан Джисоном, и там вместе покатаемся, ладно? Папа тебя привезёт, - Ким легонько стукнул указательным пальцем по носику. Хюнэ тут же побежала и спрятала подарок в шкаф, - Вот и умница, пойдём-ка на... кухню, - Сынмин не успел встать, как младшая подбежала и обняла его за шею, чуть ли не душа.

-Спасибо, Ким Сынмин... - шептала маленькая Со.

-Если тебе это нравится, нужно же с чего-то начинать, верно? - парень встал и пошел за ручку с Хюнэ на кухню, где уже был накрыт роскошный праздничный стол. Пускай это и западный Новый Год, но многие привыкли отмечать и его, а национальный корейский Новый год будет только в конце января. Сынмин устроился рядом с Хюнэ и поблагодарил за такую съестную красоту, которую даже есть жалко.

-Ещё чего, чтобы ел за троих, - пригрозил Чанбин, наливая соджу в три рюмки, а в стакан сок из манго. Когда Ким зашёл в квартиру, наряжена была только Хюнэ, но после и родители приоделись, сняв фартуки. Юна надела жёлто-лимонное платье, став ярким пятном вечера. Со же надел синюю рубашку с брюками. «Зато Хюнэ не отпускает мой уютный свитер, постоянно держась за край, чтобы распрямить скачущих оленей», - думал Сынмин.

-Что ж, скоро во всём мире наступит Рождество... - начал Чанбин, - Новое время, новые события, новые взгляды, новые люди, считай, обновление или перезагрузка судеб.

-Ох, как закрутил, - сказала Юна, - Прям поэт.

«Идиот» - подумал Ким, улыбнувшись краешками губ.

-Так вот, - продолжил Чанбин, - Несмотря на то, что всё будет новое, на самом деле всё останется по-старому, а главное, - мужчина смотрел на дочку, взяв руку жены в свою, - я всегда буду вас любить, - буквально на миг Со посмотрел на Сынмина.

«Не знаю почему, - думал Ким, - Но я так рад, что он есть у своей семьи, на которую мне по стечению событий не плевать. Я счастлив... что он счастлив в кругу родных и любимых...»
***
-А вы тоже страдали, чтобы обрести счастливую семью?
-Нет... Я всё ещё страдаю
***
«Тогда, что это могло значить?»

Так незаметно протекало время уютного рождественского вечера за беседами, серьезными разговорами с младшим поколением, об общих событиях и новостях. Хюнэ была очень активной по настрою, видимо из-за завтрашнего дня. «Наверное, и уснуть не сможет сегодня». Как бы не так. Наевшись досыта, позабыв даже про шоколадный торт, девочка уснула в своей спальне, хотя шла за открыткой для Сынмина, который увидел ее спящей за рабочим столом. Парень поднял ее на руки и уложил на постель, возвратившись к столу, чтобы полюбоваться подарком (видимо она решила что-то исправить). Хюнэ нарисовала себя на коньках, Сынмина, Джисона и папу, каждого подписав, даже Каён уместила на льду с разъезжающимися лапами. «Нарисовала только тех... кто за её мечту».

Ким хотел убрать шторку, чтобы посмотреть плакаты, но только сейчас заметил, что в её спальне не окно, а балкон (окно всегда было зашторено, может из-за опасения падения или баловства). Сынмин вышел на балкон, открыв окно, отчего в лицо подул холодный воздух, смешанный со снежинками, которые попадали на тёплые щеки и таяли, стекая, подобно слёзам.

-Так хорошо, - мысли Сынмина вырвались вслух.

-Ага... - послышалось сзади, и парень сильно напугался, увидев Чанбина, подошедшего слишком тихо, - Извини, что напугал, не хотел лишать тебя момента. Просто ты так естественно улыбался... - мужчина встал рядом, опершись о край открытого пространства, - Ты всё-таки подарил ей коньки... Я полез в шкаф, так вышло что там и наши коробки с бокалами хранятся, и вот... Представляю, какой счастливой она была... Я помню, что ты обещал ей встречу с Джисоном, но не думал, что так скоро...

-Завтра. Я обещал ей завтра. Привезёшь её в наш спортцентр? Хёнджина там явно не будет, он два дня отходит после гулянок.

-Да... - несколько минут они просто молчали, не ощущая никакой неловкости. Неожиданно Чанбин высунул руку вперед, на которую начали падать снежинки, и прижал обратно к себе. Удивительно, но на ней были снежинки, которые не растаяли и не поломались. Их узор и геометрия были очень красивыми, идеальными по симметрии, чем любовался Ким, а мужчина взял и стряхнул их.

-Ты зачем их убрал!? - возмутился парень, - Можно было и дальше рассматривать, пока не таяли.

-Смотри на стекло.

-Там ничего нет, это просто стекло, - обиделся Сынмин.

-А это разве не ты в нем отражаешься? - парень явно не вдуплял, что Чанбин имел в виду, - Дурень.

-Чего!? Дурень - это твоё звание.

-Моё звание - Идиот, если ты забыл, а ты... Дебил, - Ким уже хотел ответить, но Со продолжил, - Дебил, на которого я готов смотреть сутками, вместо какой-то идеальной снежинки. Ты никогда не будешь идеальным, как требуют некоторые люди, но это и не нужно. Каждый человек уникальный, особенный, со своими плюсами и минусами, которые либо принимают, либо не принимают человека вовсе.

-К чему это, Чанбин? - тихо спросил Сынмин.

-Я бы никогда не стал пытаться поменять тебя под себя. Ты мне нравишься таким, какой ты есть, Сынмин, - парень сделал шаг назад, опершись руками о подоконник, не сводя глаз с мужчины.

-Чанбин...

-Я готов к тому, что ты начнешь меня осуждать. Я ведь муж, отец, примерный семьянин. Но так не работает, Сынмин... Увидев тогда тебя на льду, я... я не мог не подойти к тебе в раздевалке, чтобы удостовериться, что ты в порядке. А ты сбежал и явно был не в норме. Потом поехал забирать Хюнэ с больницы, она там с мамой тусовалась, и вновь увидел тебя, как тебя вели с жуткой болью в спине почти без сознания. Не думай, что всё построилось на чувстве жалости. Я тебя почти полгода знаю, Хюнэ всё-таки сильнее начала этим увлекаться. И тут мне довелось увидеть на льду кумира своей дочери, который выглядел спортсменом тверже алмаза, истинным бойцом на льду, победителем, но без какой-либо страсти в глазах. Это меня... заворожило. Твоя сила духа в скромной душе. Ты ведь всё это время работал не для и не ради себя, а для других, кому это важнее. Мне жаль, что не смог помочь тебе в первый раз... Заметив, как тебе плохо второй раз, я не мог стоять на месте. Я старался играть из себя чужого, постороннего, когда на самом деле многое уже знал и добивал тебя правдой. Прости, я лишь хотел, чтобы ты... смог ощутить, что можно жить по-иному, без чужого давления... Возможно всё что я делал глупо эгоистично безрассудно. Но сейчас ты совершенно другой. Некоторые люди разъедают нас, как черви, кислота, медленно убивают, как вирус. От таких нужно избавляться, и ты почти избавился, ты молодец, Сынмин! Осознай, что сейчас ты готовишься к чемпионату не потому, что Хёнджин сказал. Ты сам решил, что это достойное завершение карьеры. Я не гоню тебя из спорта я никто если ты хочешь развиваться и дальше то пожалуйста Хюнэ будет только рада. Сынмин я лишь хочу чтоб ты знал что я всегда буду рядом и...

-Семья. У тебя есть семья, которая нуждается в тебе.

-Но я нуждаюсь в тебе... - Чанбин сделал шаг в сторону Кима, - Ты не знаешь нашу семью, и что происходит, когда ты выходишь за двери.

-Чанбин... Я благодарен за всё, что ты для меня сделал. Я действительно начал жить по-иному, проживать каждую эмоцию, чувство, пробовать что-то новое, не винить себя за всё подряд, самостоятельно решать что-то, беречь себя, своё здоровье и моральное состояние. Я стал собой рядом с тобой... Возможно, я могу потерять все результаты этого периода времени, но не хочу, чтобы ты терял семью, которая тебя любит. Но знай, что... я дорожу каждой минутой, когда ты был рядом... Пытался меня откормить, чистил мандарины, слушал мои мысли, сидел со мной на подоконнике, разглядывая прохожих. Наверное, это лучшее время, что я проживал. Спасибо, что изолировал меня от мира и я сумел всё обдумать для себя. Ты... вправду меня спас, Со Чанбин. Ты дорог мне, но... Ради меня, ради Хюнэ, ради её будущего, давай сохраним эти чувства только у нас внутри, как теплое воспоминание?

-Как... Как я по-твоему закрою эти чувства, когда ты сейчас рядом со мной? - тихо говорил брюнет.

-Мы вроде договорились, что после чемпионата каждый разойдется своей дорогой... - Ким встал на ноги напротив Чанбина.

-Сынмин... Я не хочу совершить ошибку снова, иначе зачем я живу, если не выношу уроки из прошлого?

-А я не хочу, чтобы какой-то фигурист разрушил то, что ты так долго строил, - ответил парень, - Я желаю тебе только лучшего.

-А если лучшее для меня - это ты. Рядом. Со мной.

-Тебе так кажется... - Сынмин хотел возвращаться в квартиру, но Чанбин схватил его за лицо и притянул к себе, заключив в собственнический поцелуй, словно пытаясь через него привязать к себе парня раз и навсегда. Влажные губы накрыли снежные суховатые губы Сынмина, делясь теплом и чувствами. «Не делай хуже, Чанбин... - думал Сынмин, заводя руку за шею мужчины, прижимаясь ближе, -Я хочу быть с тобой каждый день, каждую ночь... Но как больно осознавать, что ты не можешь. Что бы ты не говорил, ты их не оставишь». Чанбин на секунду оторвался, взглянув на парня и не веря себе, что это происходит. Он начал проводить своим носом губы парня, тяжело дыша в шею, будучи уверенным, что тот только раздразнится. Так и вышло: Сынмин сам взялся за мягкий подбородок и направил губы к себе, как удобно, вновь затянув в поцелуй. Оторваться было слишком трудно, но дышать без кислорода ещё сложнее, поэтому Ким отпихнул от себя мужчину. Когда свежий воздух поступил в мозг, парень словно осознал, что случилось.

-Я... Мне надо ехать. Не забудь про спортцентр. Часов... в двенадцать дня, ладно? - младший вышел с балкона в спальню. Девочка спокойно сопела с игрушкой в руках, пока её поглаживала мама по спине...

-Юна...

-Езжай домой, Сынмин... Но ты правильные вещи говорил... Ты лучше понимаешь реальную жизнь.

Парень вышел из квартиры в полном расстройстве... Всё смешалось внутри: страх, тепло, самоосуждение, любовь, гнев, его влажные губы, взгляд Юны... Лучшее, что он придумал... это поехать к Джисону.