Бонус 2
Намджун стоял на краю утеса, оперевшись о ствол векового дерева. Последнее время он приходил сюда каждую ночь, когда его стая засыпала. Иногда он вел молчаливые беседы с Прародительницей Луной, благодарил ее, советовался, спрашивал. Голова раскалывалась от мыслей за стаю, за новых оборотней, которые перейдут в его стаю: куда их расселить, кого взять в помощники. Но чаще всего альфа, стоя на коленях, просил прощение у своей волчицы. Сердце разрывалось от боли, от безысходности. Он так искал любимую – не успел, он так искал сына – не уберег. В первые дни, после сражения, Намджун думал сброситься с этого утёса, что бы хоть как-то заглушить свою разболевшуюся душу. Но времени у него практически не оставалось: день и ночь ему приходилось быть собранным, иногда жестким, требующим подчинения. Мало убить вожака стаи, сейчас необходимо решать, что делать дальше: многим необходима медицинская помощь, всех необходимо кормить. Организационных вопросов было много. Да и с теми оборотнями, которые поддерживали все извращения СеХуна, нужно было что-то решать.
Горькие мысли о Тэхене выбивали альфу из строя. Еще и ЧанБин вчера, ничего не сказав, без предупреждения, унес племянника, как будто у волков котенку будет лучше...
Намджун злился, но прекрасно понимал, что его стая смотрит сейчас на него с неодобрением и осуждением, если не сказать хуже. Вожак понимал, что уход ЧанБина - первая ласточка. И то, что в стае новые члены, которые не все хотят видеть альфу вожаком, также наводит на беспокойные мысли.
Но сегодня альфа впервые решил пройтись вдоль обрыва по берегу озера. Он, молча, смотрел на разлившееся в водах озера белое золото Луны, перебирая невесёлые думы в голове.
Пройдя довольно далеко вглубь территории, альфа услышал тихий всплеск. Прислушавшись, уловил ещё несколько. В озере явно кто-то купался. Пройдя чуть дальше, вожак увидел парня, который уже выходил из воды. Высокий, с красивым стройным телом, длинными ногами, темными, волосами. Намджуну было трудно рассмотреть лицо парня, но на берегу альфа заметил ещё одного мужчину, который держал полотенце. Во втором мужчине Намджун узнал ЧанБина.
Выйдя из своего укрытия, Намджун направился прямо к ним. Парень был уже одет и сушил полотенцем волосы. Услышав шаги, оборотни резко обернулись.
- Намджун?
Вожак заметил, как парень резко зашёл за спину ЧанБина.
- Ничего не хочешь объяснить.
- Позволь мне отвести сына домой, - ЧанБин с мольбой смотрел на вожака.
- Через полчаса у меня в доме. И постарайся говорить правду. Ты знаешь - я ложь не потерплю.
ЧанБин через положенное время был у Намджуна в доме. Вожак сидел за столом, нечитаемым взглядом буравил вошедшего. Вопросов не задавал.
- Мой сын, СокДжин, истинный СеХуна, - начал ЧанБин. - В первую же течку это стало известно. СеХун часто приходил, но сына не трогал. Он хотел дождаться совершеннолетия СокДжина, заключить союз, иметь много здоровых и сильных наследников, что бы было кому передать стаю. СеХун не трогал истинного, но до других омег ему дела не было. Он брал любую омегу, когда хотел и как хотел. Сыну было восемнадцать, когда он увидел то, что творила эта тварь. После этого Джини перестал выходить на улицу. Мы, как могли врали СеХуну, что его истинный просто боится альф и хочет сохранить себя чистым для него. Время шло, Джин становился старше, скоро и совершеннолетие. Мы все переживали. Вот и решили сбежать. А так как все знали, что мой сын будущая пара вожака, то и контроля за нами не было. Только благодаря этому мы смогли сбежать. – ЧанБин опустил голову на грудь, что бы спрятать показавшиеся слезы. - Вот только цена нашего побега - жизнь брата, - альфа закрыв лица руками, содрогнулся в рыданиях - То, в каком состоянии мы нашли его в подвале, не даёт мне спать с того самого дня.
ЧанБин замолчал. Молчал и Намджун. Сказать, что это повергло его в шок - ничего не сказать.
- Твой сын всё ещё боится и не выходит на улицу вообще?
- Три года - большой срок.
- Значит ему сейчас 21, он совершеннолетний и может выбрать себе альфу.
- Намджун, оставь моего сына в покое. Если нужно, скажи и моя семья будет работать за четверых. Нет – мы уйдем к волкам, ну или в другую стаю. Я не собираюсь терять сына, подвергая опасности, как ты.
Намджун отвернул голову к окну, сглатывая горечь слов ЧанБина.
- И всё же, это не правильно. Я не буду ни на чем настаивать, тебе виднее. Но пусть хоть днём выходит из дому с тобой, с братом или папой, - тяжело вздохнул альфа. - Заставлять искать пару ему не буду, если сам не захочет. Но из дому гони. Сейчас немного всё уляжется с новой стаей и тогда может…
- Вот именно - новая стая. А для нас она старая. И я боюсь, что кто-нибудь из головорезов СеХуна что-то сделает Джину. Прости Намджун, но я сам буду решать судьбу своего сына.
Намджун, молчал.
- С Тэхеном все хорошо, - ЧанБин решил, что вожаку необходимо это знать. - Чонгук построил дом для Тэхена. Они уже в союзе. Живут в доме втроём.
- Втроём!?
- Мой племянник – Тэин. Я отнес его волкам, так как мне пригрозили: или я его убью или они. СеХун многим сделал очень плохо, а племянник же не только сын моего брата, но и сын СеХуна, вот стая и мстит. Я понимаю, обиды ни на кого не держу, СеХун слишком многим из стаи сломал жизнь.
- Ты так хорошо осведомлен о делах в стае волков?
- Я тогда, когда они приходили к тебе и спрашивали о Тэхене, рассказал, где он и что с ним.
- Спасибо, ЧанБин, - глядя в глаза альфы, Намджун продолжил. – Если я попрошу тебя о помощи в отношении новой стаи, пойдешь ли ты за мной.
- Я уже год в твоей стае. И, честно говоря, стая стала мне родной. И за то, что хотел помочь второй стае, тоже благодарен. Ты потерял больше, чем приобрел. Но я буду на твоей стороне.
- Хорошо. Но о сыне подумай. Пусть не сейчас, но когда-то он захочет семью, детей.
ЧанБин, молча, махнул головой и вышел из дома. Намджун отвернулся к окну. Он уже два раза сталкивался с сыном ЧанБина, и почему-то, и в первый, и во второй раз в сердце альфы становилось тепло. Парень был красивым и Намджун словил себя на мысли, что не хочет, чтобы рядом с парнем был альфа, кто-то, кто не он… Намджун ещё долго сидел у стола, глядя в непроглядную темень за окном, но почему-то сердце впервые за последние недели трепыхалось, как птица, попавшая в силок…
…Объединение двух стай проходило очень тяжело. Появились претенденты, которые считали, что смогут быть вожаками и объединяться нет необходимости. Но Намджун четко знал, что именно приближенные к старому вожаку альфы мутят умы второй стаи. И если дать им волю, то через максимум год в стае начнется тоже, что и при СеХуне, если не хуже.
Намджун всегда был жёстким вожаком и, в очередной раз, собрав стаю, альфа решил высказать все свои предположения не тая.
- Я и моя стая для вас чужие. Я все это время наблюдал, не вмешиваясь и ничего не предпринимая. Тот, кто сразу же перешёл в мою стаю, вопросов не вызывают. Но осталось довольно много барсов, кто решил остаться и надеется на лучшую жизнь в старой стае. Я не против. Но хочу задать вам всем пару вопросов. Передо мной, впереди вас стоят три альфы. Я обращаюсь к вам всем: вы уверены, что это именно те, кто сможет защитить вас от них самих. Вы уверены, что эти три бывших приспешника вашего старого ублюдка-вожака, которые ещё недавно лизали ему сапоги и издевались над омегами, а сегодня клянутся быть честными, справедливыми и заботливыми, говорят правду. Что им помешает вернуть стаю в те страшные времена. Ничего. И я уже не буду в состоянии придти вам на помощь. Сегодня вы сами делаете выбор. Новая жизнь, наполненная радостью, уверенностью в завтрашнем дне. Или страх за своё будущее и будущее своих детей, особенно омег. Не собираюсь никого пугать, но уверен, что практически сразу вернуться те же устои вашей старой стаи. Решать вам. Но хочу ещё раз напомнить, что все то, что произошло, исключительно благодаря трем стаям волков. Сейчас у них нет причин приходить вам на помощь. А моя стая практически такая же по силе, как и ваша. Я не отправлю своих барсов на смерть ради вас. Но, оставшись в нашей стае, я обещаю, что каждый будет в безопасности, никаких притеснений. Сегодня вам предстоит сделать выбор. Я приму любой. Но хорошо подумайте - что для вас будет лучше и безопаснее.
Альфы, стоящие впереди стаи пытались вставить хоть что-то, во время речи Намджуна. Но у них не было шанса. Голос Намджуна сильный, очень низкий, о таких говорят - стальной голос. Когда говорит вожак - даже волосы встают дыбом. Настоящий лидер, который поведет за собой армию.
- Мы приняли решение и вся наша стая остаётся на нашей земле, - выкрикнул один из трёх альф.
Толпа загудела. Были слышны перебранки. Вперёд вышел старый альфа. Он был совсем седым.
- Ты можешь обещать нам безопасность? Ведь даже родного сына ты не смог сберечь.
- Я не буду оправдываться. То, что я сделал в отношении своего сына, никогда не позволит мне спокойно думать и жить, не сожалея об этом. И я понимаю ваше недоверие. Поэтому предлагаю не торопиться. Хорошо всё обдумать и как будете готовы - сообщите мне. Со своей стороны я обещаю защиту всех вас. Никто из моих оборотней не упрекнет меня в несправедливости, бесчестии, жестокости. Никто не скажет, что я унизил, обесчестил, издевался над слабыми. В моей стае все равны. А что касается моего сына - это мой крест, моя боль, моё непрощение. У вас есть неделя принять решение. Каждый решает сам. Но хочу напомнить, что скоро зима. И нужно чем быстрее начать строительство новых домов для каждой семьи. Тем более, что вскоре и полнолуние. Возможно, наша молодежь захочет заключить союзы. Я буду только рад. Как видите, территория у нас огромная, а если и ваша территория присоединится, то мы можем жить в мире и согласии одной стаей на объединенной территории. В совет стаи вы сами выберете оборотней, которым вы доверяете. Новый совет старейшин будет решать вопросы совместно для блага всей стаи...
…День клонился к ночи.
Оборотни разошлись. Намджун снова устремился к берегу озера. Его не отпускало гнетущее чувство, сжимая сердце в ожидании тепла. Впервые Намджуну не хотелось просить прощение, впервые ему хотелось насладиться темнотой ночи, в которой он кого-то искал. Альфа медленно шел, улыбаясь. И если бы его спросили, чему он улыбается, он вряд-ли нашел, что ответить.
Утром, практически вся бывшая вторая стая, стояла у дома вожака. Вперёд вышел все тот же старый оборотень.
- Мы решили остаться. Но так как мы не успеем построить столько новых домов сколько необходимо, то и останемся в своих старых домах. Но после полнолуния действительно появятся новые пары, семьи. Так что новые дома будем строить. Вот только нужно выбрать, кто будет приглядывать за порядком.
- Спасибо за доверие. Я принимаю вас и вся наша стая сейчас - это и вы. Ну, а что касается безопасности, то я предлагаю вам, многоуважаемый ДжиСон, возглавить совет старейшин вашего крыла нашей стаи. И я бы просил вас выбрать себе помощников, для временной зимовки на старой территории, но в совет должны войти и представители нашего крыла. Думаю, что за зиму мы отстроим столько домов, сколько потребуется. И весной переселимся. Для безопасности всей стаи так будет проще и удобнее. Все вопросы медицинского обслуживания, а так же питания – будем решать на расширенном совете старейшин. И если вы согласны – то можем собраться уже завтра. Пока погода еще теплая, сегодня я бы попросил ваших омег, которые сами изъявят желание, помочь на кухне. Продуктов у нас более, чем достаточно, а вот рук может не хватить.
- Наши омеги уже на кухне. И все те, кто нуждался в медицинской помощи, ее получили. Ты достойный альфа, Намджун. Завтра соберемся на совет. Мы прикинем, кто войдет в совет старейшин от нас...
…Жизнь в стае потекла рутинная. Большая часть стаи ушла на свою старую территорию. Ослабленные омеги, щенки, старики остались в стае Намджуна. Много молодых альф так же остались для помощи в строительстве новых домов. Новые дома должны были быть готовы к началу зимы. Параллельно готовились к празднику новолуния, где молодые альфы и омеги будут выбирать себе пару.
Намджун за делами стаи совсем не имел возможности даже нормально питаться. В общую столовую он практически не заходил, не было времени. Старался все проверить, везде помочь. Да и мысли о сыне его очень беспокоили. Хоть ЧанБин и сказал, что у Тэхена все хорошо, но чувства потери, вины, горечи его угнетали.
- Совсем загонял себя, вожак, - мягко сказал старый ДжиСон. – Тебе бы омегу в дом. В общую столовую ни на обед, ни на ужин не приходишь. Вот круги уже под глазами залегли. То, что ты переживаешь за все – это похвально. Но есть же и мы. Завтра я сам найду омегу, которая позаботится о твоем доме. И даже не возражай. Утром будет приходить, когда тебя уже дома не будет, а вечером будет уходить, пока тебя еще не будет. Все, не возражай. Иди домой, отдыхай, не спишь, поди, и ночью, думы терзают…
Намджун опустил голову. Обманывать не хотелось. Да и правду говорить незачем. Его эта боль, его ноша. И пусть к земле клонит, в рост полный не дает встать, только устал он сильно, как будто выгорело все внутри, и пепел ветер разметал, уголька не оставив.
Намджун махнул головой и медленно побрел домой. День клонился к ночи.
- Совсем наш вожак сдавать начал. Я уж и не помню, когда видел, что он хоть что-то кушал, носится по всей территории, как будто без него не построим, - покачал головой старик. – Ему бы омегу в дом, что бы хоть убраться там, постирать, обед, да ужин приготовить, баньку затопить. – Посмотрел на подошедшего ЧанБина альфа.
- Омег не хватает. И в столовой и в лазарете. Стирки опять много, да и за котятами смотреть кому-то надо.
- Так, а сын твой, СокДжин, кажется. Пусть бы он, пока Намджуна нет дома, да и поможет там по хозяйству. А к вечеру ты его заберешь. Ну, что бы разговоров каких не было. Да и Намджун альфа не такой, он омег уважает.
ЧанБин, молча, посмотрел в след уходящему Намджуну. Вожак и вправду сдал за последние недели. Что-то нужно решать...
- СокДжин, сынок, поговорить хочу с тобой, - ЧанБин сидел у стола, не зная, как начать разговор.
К столу подошли все домочадцы, молча, глядели на альфу.
- Ну чего сразу повскакивали, я СокДжина звал.
- Бин-и, не пугай меня, - всполошился муж-омега.
- Да нормально все, нет, так нет, чё уж говорить-то.
- Так ты ж еще и не сказал ничего, отец, - вмешался младший сын.
- Нууу… тут такое дело. Намджуна касается. Совсем вожак сдал. Мы уже и забыли, когда он в столовой был. Все по территории носится. Ни поесть, ни отдохнуть. Да и по ночам не спит, все к утесу ходит.
- Я не понял, а Джин-и тут причем?
- Ну, так, это… Ты ж на кухне занят, стиркой, опять же. Ну, вот я и подумал, может утром мы бы его отводили к Намджуну, а вечером забирали бы. Дома то, наверное, уж и пыли в слой пальца.
- Ну, не знаю…
- Я бы попробовал, - заалели кончики ушек у Джина. - Тут не далеко. Да и мне уже и самому стыдно дома сидеть. Все что-то делают, а я…Я мог бы с папой утром идти туда, а вечером – обратно.
Три пары глаз удивленно уставились на Джина.
- Ты когда разговаривать научился, - не преминул подначить брат. – Вот так живешь-живешь с братом-молчуном, а он, оказывается, слова в предложения складывать умеет.
- Минсок-и, совсем от рук отбился. А ну перестань дразнить брата, - в шутку схватив полотенце, папа прошелся по младшему сыну ниже спины.
- Ай-ай-ай, убивают…совсем меня не любят…а-а-а-а, - бегая вокруг стола, смеялся Минсок.
- Минсок, прекрати, скоро вся стая соберется, - улыбнулся папа. – Ты вон лучше к новолунию шел бы готовился. Что своей паре подаришь.
- Вот еще. А чё это я ему дарить буду, ему надо – пусть и дарит. Я сам лучше, чем любой подарок, - смеялся омега.
- Вот паршивец, - отчитывал, улыбаясь, папа. – Год не виделись, а уже носом крутит. Другого что ли альфу себе нашел.
- Ой, да ладно вам. Приготовил я Убину подарок. Распереживались. Вы вон лучше о СокДжине переживайте, - грустно, посмотрев на брата, сказал Минсок.
Их маленькая семья всегда была дружной. В семье царила любовь, уважение, понимание. Все решение принимались сообща. И то, что у старшего сына такая судьба не давало покоя никому. Но и что-то изменить никто не знал как…
…Намджун вошел в дом, прилег на кровать. Каждый раз рой мыслей теснился в голове альфы. Мысли - одна одной тяжелее.
Была одна маленькая светлая мысль. Только альфа не давал ей укрепиться в голове. Гнал, как прокаженную. Вот только мысль эта из головы - да прямиком в сердце стартанула… А там пожарище. Страшное, черное, лишь ветер воет… А она пришла, поселилась там, сидит – красивая такая, с длинными ножками, с черными длинными волосами, губками бантиком, глазами, как ночь, звездными. Намджуну коснуться ее хочется, обнять, на руки взять и вынести из пожарища на свет… Вот только коснуться ее боится. А еще больше боится отдать ее… Хочется всем сказать, что бы не трогали, даже не смотрели… Моё…Никому не отдам…
Альфа забылся тревожным сном.
… Волчица шла по тропинке. Шоколадный цвет шерсти, такой же шоколадный цвет глаз. То ли волчица, то ли человек. Подошла к кровати, тихонько легла рядом. Обняла, положив руку на сердце альфы.
- Я очень сильно тебя люблю. Так сильно, как Луна любит Солнце. Только не может Луна быть рядом с Солнцем. Вот и мы не можем быть рядом. Прости, что не дождалась. Прости, что не смогла сберечь себя для тебя. Прости и отпусти. Мне давно пора. Я и так задержалась долго рядом. Не вини себя ни за меня, ни за сына... Подари мальчику подарок. Не храни, не прячь. Он должен сверкать на нем.
- Я не знаю, о ком ты говоришь?
Волчица убрала руку и тихонько вернулась на тропу. Только тропа вдруг стала лунным светом, постепенно исчезая, уходила ввысь. У самого горизонта волчица обернулась. В ее глазах было тепло и нежность.
- Ты знаешь, кому подарить. Совсем скоро новолуние…
Альфа резко открыл глаза. Он не совсем четко запомнил сон. Вот только глаза волчицы и напоминание о подарке задержались в его памяти…
…СокДжин не сомкнул глаз всю ночь. Он нервничал, вспоминая предложение отца. А еще в памяти СокДжина очень часто возникал образ вожака. Всего лишь две случайные встречи, а сердце будто сходит с ума.
Неужели завтра я буду в его доме. Я снова буду чувствовать его запах.
Запах Намджуна был чем-то схож с запахом его истинного. Подростком СокДжину нравилось думать о том, что он будет мужем вожака. Ему нравилось, как СеХун ухаживал за ним, позволял ему все, что только омега пожелает. Джин даже с отцом поругался, когда тот сказал, что его истинная пара – ублюдок и мразь. Именно тогда семнадцатилетний СокДжин побежал жаловаться СеХуну и застал отвратительную оргию, и главным героем в ней был СеХун, который даже не заметил омегу.
После увиденного, СокДжин не мог придти в себя. Он плакал, бился в истерике. Отцу и папе пришлось приложить немалые усилия, что бы вожак ничего не заподозрил. Сначала родители сказали, что сын очень сильно заболел, опаивая его успокоительными отварами. Потом СеХун уходил в другую стаю, а к тому времени, как вожак вернулся, Джин, осознав всю неприглядную правду и очень быстро повзрослев, стал вести себя совсем по-другому. Семье ЧанБина приходилось врать и изворачиваться, но СеХун был уверен в прекрасном будущем с юным омегой, поэтому не придавал значения. Его никогда не интересовали чьи-то желания…
… Закончился очередной тяжёлый день. Намджуну совсем не хотелось идти в холодный, неуютный дом. Весь день у него из головы не выходит ночной сон, который он вспоминал урывками.
Подойдя поближе к дому, альфа был удивлен тонкому столбику дыма из трубы своего дома. Он уже забыл, когда топил печь, да и пожару не с чего взяться.
Войдя в дом, Намджун ещё больше удивился. Дом был протоплен, тепло шло от печи, на плите которой стояли горшочки, с вкусным ароматом. Подойдя ближе и открыв крышку одного из горшков, альфа чуть не подавился собственной слюной.
- Ахренеть.
- Извините, если вам не нравиться, я могу приготовить что-нибудь другое, - голос за спиной выбил альфу из равновесия. Он готов был подскочить до потолка, когда из темноты раздался голос.
Намджун зажёг лампу, так как уже вечерело и развернулся, что бы увидеть говорившего.
- СокДжин? - альфа окинул всю комнату, где царил идеальный порядок.
- Я уснул, извините. Отец обещал придти за мной, но видно задержался. Извините.
- А, да. Сегодня был сложный день. ЧанБин ещё занят.
Повисло неловкое молчание. СокДжин стоял у стены, переминаясь с ноги на ногу. Намджун смотрел и единственным его желанием сейчас было подойти к омеге, нежно обнять и не отдавать никакому отцу, папе, брату, другу…этот омега его, только его и пусть хоть мир перевернётся…
- А-а-а, Намджун, ты уже дома. Я думал ты к озеру пойдешь, не торопился, - грузно выдохнул ЧанБин, зайдя в дом.
- Всё в порядке?
- Да. Четырех альф отвели на нейтральную территорию, хватит народ баламутить. С ними даже их родные не захотели уходить, остались в стае… Ну ладно, пойдём мы. Поздно уже. А ты покушай, Джини вкусно готовит, пальчики оближешь, - по-доброму усмехнулся ЧанБин. - И баню вон истопил. Хватит загонять себя, а то на вожака перестал быть похожим.
- Да свидания, - тихо сказал Джин.
- До завтра, СокДжин-и.
ЧанБин, отвернувшись, усмехнулся и только на прощание махнул рукой.
Намджун всё ещё стоял у плиты, переваривая, что это было.
С этого дня так и повелось. Вот только больше Намджун СокДжина не заставал одного в своем доме. Альфа перестал ходить к утесу, его так тянуло к теплому дому, вкусному ужину, но больше всего альфа наслаждался запахом, оставленным омегой.
… До праздника Новолуния оставался всего лишь день. Намджун сидел за столом, на котором красовался браслет из белого золота с россыпью изумрудов. Браслет, который альфа рода дарил своему омеге в Полнолуние. Это была их семейная реликвия, которую отдала перед смертью Намджуну его мама.
Альфа, опустив голову, долго сидел за столом, вспоминая всю ту тьму, которую ему пришлось пропустить через свою душу. Сколько потерь, родных, друзей, членов их клана…свою шоколадную любовь…сына…
…В дверь постучали и сразу же вошли.
- О чем думу думаешь, - с порога, улыбаясь, спросил ДжиСон. – Подарок Джину приготовил. Красивый.
- Мне некому дарить подарки. Да и незачем.
- А как же Джини?
- Я очень уважаю вас, ДжиСон, но…
- Мальчишка. Да когда ты уже свои глаза откроешь. Совсем ослеп. И сердце свое таким же слепым делаешь. Да Джини как солнышко светиться, когда к тебе идет в дом. Его и провожать не нужно. А от тебя возвращается, как в воду опущенный… Намджун, послушай меня старого. Мы оборотни живем очень долго. И всю оставшуюся жизнь ты собираешься прожить с болью и чувством вины? Если кто и заслуживает счастья, так это ты. Хватит прятаться за своими обязанностями вожака. И омеге жизнь не ломай. Хватило и ему и тебе неприятностей. Все в этом мире не стоит на месте. И боль, и радость – все меняется местами, как в одну, так и в другую сторону. Своим отказом, ты делаешь двух достойных ирбисов несчастными. Хватит уже строить из себя жертву. Наша жизнь и так полна всяких неприятностей, так что не добавляй их еще и своей неуверенностью. Позволь себе и Джину быть счастливыми… И не зли меня, паршивец, - улыбаясь, старый альфа вышел из дома, как будто его и не было…
Намджун, улыбнувшись, спрятал браслет и лег спать. Завтра новый день, а значит завтра и решит, что делать. А пока, можно обнять подушку и вдыхать запах, который оставил омега в его доме.
Праздник начинался с самого утра. Столько радостных, красиво одетых в лучшие одежды омег и альф, стая не видела никогда. Сегодня никто не готовил на общей кухне. Каждая семья готовила свои самые лучшие блюда дома и принесла с собой на поляну, альфы расставили столы, поставили лавки. Веселье и смех затопили поляну.
Молодые омеги без пары были одеты в расшитые узорами одежды, предназначенные ко дню Полнолуния и выборы пары. Практически все альфы и омеги до этой ночи уже выбрали себе пару, но союз должен был быть скреплен именно в ночь Полнолуния.
День клонился к ночи. Оборотни довольно повеселились, осталось самое главное. Стая потихоньку шла к утесу.
Намджун весь день был, как всегда занят. Иногда, мельком, он видел СокДжина, но подходить не торопился. Когда же стая стала рассредоточиваться по территории, альфа не обнаружил омегу. Он внимательно вглядывался в лица, но так и не нашел, кого искал.
- Домой он ушел, - рядом присел ЧанБин. – Ты, подумай хорошо, Нам, прежде, чем переступить порог моего дома. Я ведь не прощу, если хоть слезинка упадет из глаз моего сына.
- Спасибо, ЧанБин, за то, что доверяешь своего сына. Я не причиню ему зла.
Намджун ушел в сторону дома ЧанБина, который еще долго смотрел ему вслед.
Света в окнах дома не было. Но альфа был уверен, что Джин дома. Время еще позволяло, и Нам, присел на лавочку.
В это время Джин действительно сидел дома в темноте, стараясь не поддаваться своему разбитому сердцу. Он так надеялся, что альфа признает его своим, но, видно, не судьба. Несколько слезинок скатились по его щекам, но омега взял себя в руки и решил выйти и насладиться праздником.
- Почему ты ушел, - неожиданно раздался голос Намджуна. – Я так испугался, что с тобой что-то случилось.
Омега стоял не шелохнувшись. Альфа подошел со спины омеги, обнимая его. СокДжин боялся упасть в обморок. Его руки дрожали, а сердце пробивало грудную клетку.
Намджун протянул свою руку вперед, разжав ладонь. В ярком свете Луны браслет вспыхнул изумрудным огнем. Альфа, обойдя СокДжина и, взяв его за руку, аккуратно надел браслет на руку омеги, притянув к себе, нежно обнял. Непрошенные слезы затопили глаза омеги.
- Я что-то сделал не так, котенок? Твой отец обещал вызвать меня на бой, если хоть слезинка упадет из твоих глаз. А тут я вижу целый потом образовывается, - с нежностью успокаивал омегу Намджун, обнимая за плечи. – Пойдем на утес. Луна ждать не будет, да и я больше ждать не хочу. Не хочу, чтобы ты приходил каждое утро и уходил каждый вечер. Не хочу каждую ночь обниматься с подушкой, вдыхая твой запах.
Большие пальцы рук Намджуна стирали остатки слез. Омега посмотрел счастливыми, припухшими от слез, глазами...
- Я люблю тебя, - прошептал омега…
- Я люблю тебя, - вторил альфа…
...Шоколадная волчица, стоя на серебряной лунной дорожке, со спокойным сердцем покидала мир, где, наконец-то, обрели своё счастье все те, кого она так любила...