Глава 17
Роман
– Ха! Я? С Юрой? С этим нытиком? Умнее ничего придумать не мог? – крикнула Инна, даже не представляя, что перевернула мои мозги этими словами, и после них я уже мало что слышал.
Глядя в покрасневшие от рыданий и размазанной косметики глаза девушки, я думал лишь об одном: она мне не врет. В таком состоянии, близком к аффекту, человек скорее скажет правду сгоряча, чем сможет выдать более-менее правдоподобную ложь.
А раз так, значит, я ее больше не отпущу!
Сложно передать словами, что я почувствовал, когда осознал, как я ошибся, или, вернее будет сказать, как меня намеренно и очень грамотно ввели в заблуждение. И если я все помню правильно, а память у меня превосходная, то, пожалуй, есть один человек, задолжавший мне ответы на мно-о-огие вопросы.
– У меня с ней ничего не было! – крикнул я вслед уходящей Инне, а сам не мог удержать улыбку до ушей. Эта глупышка даже не подозревала, что у нее осталось всего несколько часов, после чего...
Ноги сами понесли к машине. Надо было успеть сделать слишком много всего до того, как Инна успеет найти очередные проблемы на свою хорошенькую задницу.
– Алло, Романчик! – язвительно проворковала бабушка. – Ты что-то зачастил сегодня. Что на этот раз? Очередное исключение из школы?
– Ба, держись! Все намного круче, – поддерживая тон, ответил я. – Звоню только тебе, как единственному члену нашей семьи с крепкими нервами.
– Если ты, поросенок, пытаешься так польстить своей старой бабке, то зря стараешься. Эту правду я уяснила много десятков лет назад. А правда, как ты понимаешь, за комплимент не считается. Прогиб не засчитан, – отбрила бабуля.
– Ла-а-адно, – усмехнулся я, принимая правила игры. – Как насчет самого могущественного члена нашей семьи, ослушаться которого не могут не только домочадцы, но и краевая администрация, не говоря уж о всякой там путающейся под ногами городской шпане.
– Хм, с тузов заходишь, мой мальчик? – насторожилась бабуля. – Ну-ка, ну-ка, прям даже заинтересовал. В подробностях, пожалуйста.
– Тут такое дело, бабуленька...
– Ты совсем с ума сошел, Вернер-младший? – закашлялась бабуля через несколько секунд подробностей. – Что за дурацкая неоправданная спешка? Почему именно сегодня, сейчас? Почему не через день, неделю, месяц, да лучше бы год, а то и два!
– Потому что ее выгнали из дома, ба! И, по большому счету, причина снова во мне, как и летом, в лагере.
– Больно ты у меня жалостливый, внучек.
– Ба!
– А бабку свою старую при этом вообще не жалеешь! Ты представляешь, что со мной сделают твои родители, когда узнают, что это я приложила свою руку к такому кардинальному решению проблемы? Или там действительно проблема? Господи! Ромка! Она что, беременна? – завопила Жанна Аркадьевна. – Черт! Я еще не готова стать прабабушкой!
– Ба! Да не беременна она! Я тебе клянусь! —А вот, кстати, интересно. Ведь я на самом деле уверен в этом на сто процентов, несмотря на то, что мы с Инной практически не общались несколько недель. – Ты ее видела? Если я не сделаю этого сегодня же, то уже завтра какой-нибудь урод украдет мою девушку. И, бабушка, еще вот что. Инна поживет пока у нас, хорошо?
– Куда уж лучше, – буркнула бабуля и тяжело вздохнула: – Ладно. Диктуй адрес. Через час я буду там с тем, что ты просишь. И я даже не представляю, что мы все будем потом говорить твоим родителям.
– Ну, ты вспомнишь, что они тебе сказали на следующий день после своего выпускного, и просто процитируешь им их же слова, – съехидничал я.
– Господи, я взрастила чудовище собственными руками, – резюмировала бабушка.
– Я тоже тебя люблю, ба! – ответил я и повесил трубку.
По дороге я купил предметы первой необходимости, без которых осуществление моего блицкрига могло существенно затормозиться. И напоследок надо было подготовить кое-что к завтрашнему дню. Я открыл свой Вотсап и начал шерстить в поисках неназванных контактов. Ага, вот она. Я даже не сохранял этот номер, ибо раньше он был мне без надобности. Но точно знаю, что это именно она, потому что больше никто не присылал мне таких откровенных фоток в нижнем белье, только Юля.
– Алло, Юля? – набрал я девушку. – Слу-у-ушай, последние фотки... ну ты просто супер. Как это я летом не разглядел? Дурак был? Не туда смотрел? Ну-у-у, возможно. Но ты же дашь еще один шанс дураку, да? Нет, сегодня я не дома. Завтра вернусь. Да ты что? Случайно будешь в нашем городе? Так это же классно! Может, задержишься? Посидим, погуляем. Как раз пятница завтра. Да? Прекрасно! Адрес вышлю смс-кой.
Фу-у-ух, до чего противный писклявый голос, бр-р-р.
Поскорее бы уже разобраться со всей этой кутерьмой и заблокировать ее к чертям. Еще Инка увидит случайно, греха не оберешься. Ревнивая она у меня, Инка моя.
Слава богу, я успел перехватить ее до того, как она вышла из квартиры с чемоданом в руке. Где бы я ее потом искал, спрашивается?
– Стой, Ром... – на середине лестничного пролета она вырвала ладошку из моей руки и поинтересовалась: – Спасибо за поздравления, конечно, но что... Что это? – взвизгнула она, вскрыв маленькую бархатную коробочку, и уставилась круглыми огромными глазищами на два простых колечка из белого золота. В ее взгляде было столько растерянности и непонимания, что я просто не мог не пошутить:
– Ну ты и привередливая у меня... Что, простоваты?
– Роман, я устала от твоих жестоких шуток! – надтреснутым голосом сказала она и вложила мне в свободную руку коробочку. – Но я даже ругаться с тобой не хочу. Все равно уезжаю. Пожалуй, я даже не откажусь, если ты в качестве подарка подбросишь меня до вокзала.
Глянув на часы, я недовольно отметил, что время уже поджимает, и пора ехать к главному месту событий, иначе можем опоздать!
– Не вопрос, – согласился я и в два шага одолел расстояние до машины, припаркованной возле самого ее подъезда. – Ну, на вокзал так на вокзал. Отчего бы и не сделать имениннице приятное!
Девушка, не ожидавшая от меня такой резкой смены настроения, совсем растерялась, но успела шлепнуть меня с размаху по спине, когда я садился за руль, а затем ускорила шаг и без единого более слова уселась на переднее сидение, надушись как мышь на крупу. Я уж было понадеялся на благословенное молчание, но Инна, отвернувшись в окно и дождавшись, когда мы выедем со двора, спросила:
– Почему, Ром? Раз уж я все равно уезжаю. Я просто хочу понять тебя. Ну, чтобы в будущем больше не попасть впросак. Потому что я столько времени думала об этом, что у меня в голове внутри все болит от этих мыслей. Объясни мне, может, это такая у вас логика мужская? Я даже не беру нашу с тобой длинную предысторию тут, в Дарнице. Давай я проанализирую вкратце нашу с тобой летнюю эпопею. Сначала ты меня унижаешь перед всем лагерем в столовой, потом начинаешь приставать на пляже, потом снова устраиваешь подставу с этим чертовым светящимся платьем, потом при толпе свидетелей, облив себя зеленкой, просишь прощения и умоляешь меня быть твоей девушкой, потом успешно влюбляешь меня в себя, а затем так же успешно трахаешься с Юлей, хотя в тот вечер я была готова дойти с тобой до самого конца и сказала тебе об этом! Но ты отказал! В чем логика, Ром?
Я не мог видеть ее лицо, так как был сосредоточен на дороге, но печаль, тоска и боль в ее голосе можно было практически пощупать руками.
– И что это было за дурацкое шоу с предложением? Ром, мне, поверь, совсем не сладко сегодня. День рождения, блин!
– Это было не шоу, – откашлявшись, сказал я, поглядывая на часы. – Я хочу, чтобы мы сегодня поженились и чтобы ты жила со мной и моей семьей.
В машине надолго повисло гробовое молчание, и в конце концов я не выдержал и спросил:
– Ин? Чего молчишь? Скажи хоть что-то...
– Ты же уже все решил за меня, – еле слышно прошептала она, и по ее голосу я понял, что девушка давится слезами. – Может, я тебе и нравлюсь, Вернер, но ты меня за взрослого человека не воспринимаешь даже. Ты что, не услышал меня в школе? Я не могу быть с тобой. Ты мне изменил. С какой-то... даже вслух говорить не хочу. Я могла бы простить многое, но не это.
– Как и я, Ин. Но, видишь ли, я тебе не изменял, – уверенно сказал я. – Я ведь тоже думал, что ты переспала с Юрой. Но, когда сегодня ты сказала там, возле школы, что это не правда, глядя в твои глаза, я понял – ты не врешь. И я предполагаю, что нас обоих подставили. Специально подставили, чтобы поссорить. Черт, нужно было поговорить раньше!
– То есть я тоже должна сейчас посмотреть в твои глаза и поверить всему, что ты скажешь? Ты к этому клонишь, да? – процедила она так, словно я брякнул глупость несусветную. – Слушай, я сама видела, как ты лежал на кровати абсолютно голый, рядом с тобой стонала такая же голая Юля, а ваша одежда была разбросана по всему полу! Не держи меня за дуру, Вернер.
– Вот это меня и напрягает. Что ни ты не помнишь, как уснула рядом с Юрой, ни я не могу припомнить ничего, кроме того, что пришел к себе в комнату и лег спать. А утром проснулся совершенно один, и все в комнате лежало на своих местах, – задумчиво сказал я, а затем продолжил более бодро: – Знаешь, я практически уверен, что это провернула Юля, и я тебе это докажу. Но не сегодня. Через час у нас свадьба. А вот завтра, когда приедет Юля, мы...
Из-за неожиданно сильного толчка в плечо я чуть не потерял управление машиной и решил свернуть на обочину подальше от греха. Едва автомобиль остановился, девушка выскочила и кинулась к багажнику за своим чемоданом. Мне ничего не оставалось, как бежать следом за ней.
– Послушай меня! – закричал я ей, всем весом прижимая крышку багажника, чтобы не дать ей возможности достать вещи и удрать от меня. В очередной раз. Сейчас, имея возможность заглянуть ей в глаза, я увидел, как сильно Инну колбасит: слезы катились градом, руки дрожали, а зубы колотились друг о друга как от сильного озноба.
И тут я понял: даже если она и хочет быть со мной, она мне не верит. И вероятность того, что она уедет сейчас и никогда не вернется, равняется девяноста девяти процентам. Эта мысль подкосила меня, заставив рухнуть на колени перед ней и сбивчиво пробормотать:
– Я ничего не смогу доказать, если ты уйдешь. Понимаешь? Я клянусь тебе, что никогда не изменял тебе. И не буду. Потому что я люблю тебя! Слышишь? И сегодня ты либо поверишь мне, дав шанс доказать правду, либо уйдешь навсегда. Но... я прошу тебя, не делай этого, не уходи сейчас.
Девушка стояла, прислонившись к забрызганному грязью багажнику машины, и смотрела на меня, стоявшего перед ней на коленях, в луже, огромными округленными глазами. Слава богу, она перестала плакать и трястись, и в ее взгляде, наконец, я увидел проблеск надежды и веры.
И тогда я решился задать свой самый главный на сегодня – а может, и на всю мою жизнь – вопрос:
– Инна Миронова, окажешь ли ты мне честь стать сегодня же моей женой? Обещаю любить тебя и наших будущих детей, оберегать вас и заботиться о нашей семье. Обещаю, что не притронусь к тебе без твоего разрешения, пока не докажу тебе, что все произошедшее в последнюю ночь в лагере было жестокой подставой, и не накажу всех участников этой мерзкой фальсификации. Ну что, каким будет твой ответ? А то у меня колени в этой луже замерзли...
-------------------------------------------------------------------------------------------------------------------------------
Ну что ж жду ваши звездочки.