Part 6
Ночь снова накрыла лагерь, будто одеялом, которое давит на грудь. Электричества не вернули, и большинство ребят уже спали — вымотанные и шумом, и паникой, и общей усталостью.
Но Том не спал.
Он лежал на боку, глядя на Лию, которая мирно дышала, свернувшись рядом. Между ними почти не было расстояния — она во сне прижалась к нему, будто инстинктивно. Или просто потому, что во всём этом ебаном хаосе он оказался единственным, рядом с кем было хоть немного... безопасно.
Том смотрел на её лицо, на прикушенную губу, на волосы, раскиданные по подушке.
Какого хрена она доводит себя до такого?
Почему ей плевать на себя, но она рвётся спасать других?
Почему он теперь даже дышать не может спокойно,если рядом не она?
Он выдохнул, аккуратно убирая прядь с её лица. И вдруг — тихий звук за дверью. Скрип. Медленный. Протяжный.
Он напрягся.
Лия дёрнулась, но не проснулась. А Том уже сидел, напряжённый, прислушиваясь. Потом — стук. Один. Второй. Будто кто-то проверял... на звук?
Он резко встал, схватил толстовку и вышел за дверь — босиком, с бешено стучащим сердцем.
На крыльце стоял парень из параллельного отряда — взъерошенный, с окровавленной бровью и рваными штанами.
— Там... кто-то... — он хватал ртом воздух. — Пацаны из нашей комнаты, они... они начали драться. По-настоящему. Один кого-то ударил ножом.
— Что, блядь?! — Том уже несся за ним, даже не оборачиваясь.
Лия проснулась в тот момент, когда за дверью хлопнула ночь. Пусто. Тихо.
— Том? — позвала она, хрипло.
Не было ответа.
Всё случилось слишком быстро.
Грохот стула, сдавленный звук удара — тупой, мясистый, как будто кто-то уронил мешок с мясом на бетон. Кто-то завопил:
— Чёрт, Том, стой!
Но он не слышал.
Он сжал ворот футболки парня, прижал к стене и вмазал — коротко, резко, так, что у того отлетела голова вбок. Тот заорал и замахнулся в ответ, но Том пригнулся, удар пришёлся в воздух.
— Сука, на язык тебе наступили?! — рычал Том, снова ударяя. — Повтори! Повтори, мразь, если не зассал!
Парень пытался отбиться, но без шансов — Том был не в себе. Не как обычно. В глазах не было ярости — там была холодная, ледяная ярость. Та, что не греет, а сжигает.
Кто-то схватил Тома за плечи, начали оттаскивать. Вожатый вбежал в комнату, голос надрывался:
— ЭЙ! ХВАТИТ! ВСЕ РАЗОШЛИСЬ!
Том вырвался, но больше не бил. Просто стоял, тяжело дыша, вжав пальцы в кулаки. Из губы стекала кровь.
Именно в этот момент Лия открыла дверь.
Она не слышала начала, но увидела конец — Том, весь в крови, и того придурка с разбитым лицом. Все замерли. Кто-то, стоя у стены, бросил:
— Опа... теперь Лия будет выносить ему лед и бинты.
Она промолчала. Ни шагу, ни звука. Только глаза — острые, как лезвие.
Том тоже молчал. Смотрел на неё, будто не ожидал, что она появится. Что увидит. Что... увидит его таким.
Лия, не сказав ни слова, развернулась и ушла.
Она шла по коридору, не чувствуя ног. Всё внутри дрожало, хотя лицо было как камень. Она вышла в более тёмную часть корпуса, где не работала лампа, и там, где никого не было, облокотилась о холодную стену.
И вдруг:
— Эй, Лия, — тихо, но отчётливо.
Она вздрогнула. Обернулась — из тени вышел Артур, парень с их параллели.
— Я... я слышал, ты в порядке?
— Норм, — коротко бросила она, хотя голос предал её — сорвался на хрип. Она быстро прикрыла рот рукой, будто не хотела, чтобы он увидел, как дрожит её дыхание.
— Ты уверена?.. Там...
— Слушай, отвали, а? — резко, зло. Но не от ненависти — от желания не развалиться прямо здесь.
Он кивнул и исчез в темноте.
А Лия стояла у стены, вдавив ногти в ладони, и думала только об одном: что, чёрт побери, между ней и Томом происходит на самом деле. Лия не вернулась в комнату.
Она стояла в глубине коридора, около старой подсобки с облупленной дверью, где редко кто ходил. Свет тусклый, чуть мерцает, как будто лампа вот-вот сдохнет. Внутри гул — от собственных мыслей.
Нахера он вообще это устроил?
Зачем так? Почему так бесит, что он вот такой... такой...
Она закрыла глаза, откинулась затылком к стене. Вдох. Выдох.
— Нашёл, — раздался голос сбоку. Спокойный. Но такой вырванный, как будто шёл долго и на ощупь.
Том.
Он стоял напротив, руки в карманах, разбитая губа уже подзасохла, но взгляд остался тот же — прямой, тяжёлый, без оборотов.
— Следишь теперь? — она выпрямилась, не давая голосу дрогнуть.
— Ага. Заебись слежу, — он кивнул. — Ты, значит, просто берёшь и исчезаешь.
— Мне дышать надо было.
— А мне надо было знать, что с тобой всё нормально, — сказал он, шагнув ближе. — Но ты как всегда: хоп — и испарилась.
Она скрестила руки на груди.
— Нормально. Уже привыкаешь?
— Привыкаю, — тихо. — К твоим сраным играм тоже.
Ого.
Сердце стукнуло. Лия вскинула голову:
— Играм? Ты серьёзно сейчас?
— А ты как думаешь? — он подошёл ближе, теперь между ними почти не было расстояния. — То ты на меня орёшь, то защищаешь, то смотришь так, будто хочешь прибить — и всё это за пять минут.
— И ты весь белый и пушистый, конечно?
— Да я, блядь, вообще не понимаю, что со мной с тех пор, как ты появилась. Ты как вирус, — он щёлкнул пальцами. — Разъедаешь. И мне тошно. И охуенно одновременно.
Она замерла.
— Ты чё, признаёшься?
— Не дождёшься, — ухмыльнулся он.
Пауза. Горячая, щекочущая, дикая. И именно в этот момент лагерь разбудил вожатский свист — резкий, вонзающийся в уши, будто снаряд.
— ВСЕ НА ПЛОЩАДКУ! БЫСТРО! — кто-то уже вопил в мегафон.
Лия дернулась. Том — тоже. И как по команде шагнули прочь от крыльца, растворяясь в потоке разбуженных подростков.
На улице стоял полусвет — утро только начинало расправляться над лагерем. Люди высыпали из домиков, сонные, растрепанные, кто в пижаме, кто с подушкой под мышкой. Смешно бы было — если бы не странный привкус ночи, всё ещё застрявший в воздухе.
— Серьёзно?.. — буркнула Лия.
— Что-то у них опять с башкой, — отозвался Том, зевнув. — Как будто мы тут диверсанты.
Они заняли место у своей группы. Перекличка прошла быстро — просто проверили, все ли на месте. Никаких вопросов. Никаких объяснений. Только сухое:
— После завтрака отряды по графику — на озеро. Без самовольства. Будем рядом.
И всё. Разошлись
Чуть позже, когда лагерь ожил — уже по-настоящему — и на столах звякала посуда, Лия сидела, откусив кусок яблока, глядя сквозь пыльное окно столовой. Озеро сверкало вдалеке, как будто ничего и не было.
Том подошёл сзади, стукнул по спинке её скамейки:
— Собирайся. Нам купальники мочить.
— Сам иди мочи, — отозвалась, не поворачиваясь.
— В одиночку скучно.
— Ну найди кого-то повеселее.
Он сел рядом.
— Смешная ты, когда злая.
— Не злая.
— Ага. Просто от тебя фонит «не подходи, а то сдохнешь».
Она вздохнула, скрутила бумажку из салфетки и метнула ему в плечо.
— Всё. Убедил. На озере тебя утоплю.
— Романтично.
— Вот и сдохнешь счастливым.
Он усмехнулся, смотря на неё чуть дольше, чем просто по-дружески. Но не сказал ничего
На озере было почти жарко. Группа рассредоточилась — кто-то прыгал с понтона, кто-то валялся на берегу. Лия сняла футболку, осталась в купальнике и пошла в воду, даже не глядя на Тома.
А он шёл следом.
Как будто и не мог не идти.
И стоило воде коснуться кожи — всё улетело. Ночь. Лампы. Вожатые. Переклички.
Осталось только лето. Солнце. Вода.
И он. Где-то рядом.
Слишком рядом.
Она плыла быстро — без цели, просто гонимая собой.
Глубина под ней уже не пугала, наоборот — заводила.
Холоднее, темнее, бездна манила под рёбра, будто поддразнивала.
И вдруг — резкий рывок.
Лия захлебнулась вдохом, вода плеснула в лицо.
Чьи-то руки — сильные, влажные, бесцеремонные — вцепились в её талию сзади и потянули обратно.
— Эй, ты охуе... — она дёрнулась, но не успела закончить.
— Ты куда, блядь, полезла?! — хриплый, напряжённый голос почти в ухо.
Она дёрнулась ещё, но не могла вывернуться — держал крепко, под водой, как будто вцепился в спасательный круг, а не в неё.
Том. Конечно, Том.
Он не отпускал. Ни сразу, ни потом.
Вёл её назад — шаг за шагом, гребок за гребком.
Она чувствовала, как его грудь касается её спины, как его дыхание — горячее, неровное — будто он сам только что вытащил себя из этой воды.
— Ты чё несёшься? Там глубже, чем кажется, — уже тише, но всё ещё срываясь.
— Я, блядь, знаю, — рвано выдохнула она, — ты думаешь, я не умею?
— Мне похуй, как ты умеешь, — прошипел он, прижимая её ближе, — если ты вдруг пойдёшь ко дну — я тебе сам втащу.
Она хотела взорваться. Оттолкнуть. Но...
Он всё ещё держал.
Не как мальчик, а как тот, кто испугался до озноба, до злости.
И она вдруг поняла, что не будет спорить.
Не в этот раз. — Пошли, — Том выскочил из воды, встряхивая волосы. Капли катились по плечам, по ключицам, будто дразня. — Прыгнем с обрыва. Вон там.
Он махнул рукой в сторону высокой скалы, поросшей травой, где ребята иногда соревновались, кто прыгнет эффектнее.
Лия села на камень, выжимая волосы, и фыркнула:
— Без меня. Я не обезьяна, чтоб с деревьев летать.
— Трусиха?
— Неа. Просто мозги есть.
Том усмехнулся. Вот она — его любимая Лия. Колючая, дерзкая, с этим выражением лица «пошёл ты».
Он подошёл ближе, заглянул в её глаза снизу вверх, театрально сложив ладони:
— Ну пожалуйста. Один раз. Чисто ради кайфа. Для души. Для разгона адреналина...
— Отвали, — отрезала она, вставая.
И зря.
Потому что в следующее мгновение Том развернул её к себе спиной, нагнулся и — прежде чем она поняла, что происходит — закинул её себе через плечо.
— ТОМ! Она взвизгнула, задыхаясь от неожиданности.
— Вот и славно, — довольно проговорил он, ухмыляясь, — у тебя ноги лёгкие, как у чайки. Далеко полетишь.
— Я тебя, блядь, утоплю! Отпусти!
— На обрыве отпущу, — пообещал он, бодро шагая по траве.
Она стучала кулаками по его спине, вырывалась, но без особой ярости. Знала, что не вырвется. И знала — он поймал её на моменте.
На том самом, где и сопротивляться вроде надо, но и приятно — по-чёрту приятно — что он вот так, без слов, просто решил и сделал.
Она прикусила губу и зашипела:
— Я в тебя камнем запущу. Прям в башку.
— У меня крепкая, — спокойно ответил он, — выдержит твою злобу.
И понёс дальше, под смех и свист проходящих мимо ребят.
— Лия, не тупи. Это кайф, — Том стоял за её спиной, руки на бёдрах, плечи расслаблены, но голос уже с намёком на раздражение.
— Не буду я, блядь, прыгать. Я чё, дура? — процедила она, стоя на краю скалы, и смотрела вниз на гладь озера.
— Может, — он усмехнулся. — Но мне с тобой весело.
— Ха-ха, пошёл ты, — Лия дёрнулась от него, но он не отступил.
Пара секунд тишины.
— Ну ладно, стой, как истукан, — сказал он почти нежно. А потом, спокойно, едва заметным, но решительным движением — подтолкнул её вперёд.
Она успела обернуться:
— ТООМ, ТЫ СУ—
Плюх.
Вода приняла её резко, с грохотом и волной.
Том стоял наверху и ждал.
Секунды. Три. Четыре. Пять.
Лия вынырнула, волосы на лице, глаза сверкают. Она отплёвывается, с бешеным лицом, но губы дрожат от сдерживаемого смеха.
— Я ТЕБЯ УТОПЛЮ, СУКА!!!
— Успела сгруппироваться, — невозмутимо заметил он, прыгая следом.
Вода снова всплеснула. Том вынырнул рядом. А она уже плыла к нему.
— Я ТЕБЯ ПОТОПЛЮ СВОИМИ РУКАМИ!
— Ну, если с объятиями — я не против.
Она замахнулась на него, брызнула, а потом — ни с того ни с сего — рассмеялась. До хрипоты, до слёз.
— Придурок. Честно. Просто придурок.
— А ты охуенно прыгаешь.
— Знаю.
И в этот момент, среди воды, солнечных бликов и адреналина, между ними что-то повисло. Не слова. Не взгляды.
Просто это "что-то".