7 глава
Питер. Май 1995 года.
В детском саду пахло рисом и ромашковым мылом. На стенах висели акварельные рисунки — цветы, домики, мишки. Дети бегали по коридору, хватали Яну за руку, смеялись.
— Яна Васильевна, а можно я у вас сегодня останусь до самого вечера?
— А можно я завтра приду с игрушкой?
— А вы завтра придёте? Обещаете?
Яна улыбалась. Её голос был спокойным, немного уставшим, но тёплым:
— Обещаю. Завтра принесу вам новую сказку. Про Лунного Лиса. — сказала Башева с улыбкой.
Дети радостно закричали.
Когда она осталась одна в комнате, её лицо посерело. Она открыла шкафчик, достала термос с чаем и посмотрела в окно.
— Почему она? — прошептала она и сжала крышку термоса. — Почему не я?
Витя давно не звонил. Потом позвонил. Сказал коротко:
— Я влюбился в другую, прости.
И всё. Яна сидела вечерами на кухне, глядя в выключенную плиту. Плакала тихо, чтобы не слышали соседи. Больше всего она говорила сама себе:
— Больше не надо. Ни чувств, ни людей. Никого.
Но дети спасали. Они цеплялись за неё, обнимали, рисовали для неё цветы с подписями «Яна любимая».
Петя тем временем стал авторитетом. У него появилась новая тачка, деньги, связи. Он иногда видел Яну на улице. Сначала просто смотрел. Потом стал подходить.
— Это тебе, — протягивал букет тюльпанов.
— Зачем? — спрашивала она и смотрела строго.
— Просто. Ты красивая. Не обязательно быть влюблённым, чтобы это видеть.
Он хотел провожать её, но она всегда отмахивалась. На его «давай подвезу» она отвечала:
— Спасибо, но я пешком. Свежий воздух полезен.
Петя смеялся:
— Ты будто боишься меня, Яна Васильевна.
Однажды всё изменилось.
Яна шла с работы, зашла в магазин, взяла молоко, хлеб, сыр. Когда вышла, был уже вечер. Она свернула к двору, когда вдруг сзади послышались шаги.
— Красавица, ну постой, ну что ты такая быстрая, — голос был с хрипотцой, пьяный, навязчивый.
Яна ускорила шаг, не оборачиваясь. Мужчина догнал, ударил ладонью по её ягодицам.
Она вздрогнула. Сердце застучало, будто в горле.
— Ты что творишь?! — крикнула она, но тихо, больше испуганно.
— Да не бойся, я просто погладить, ты красивая, — бормотал он, подходя ближе.
И тут резко рядом остановилась чёрная BMW. Из неё вышел Петя. Быстро, уверенно.
— Мужик ты чё, не понял, куда полез?
Мужчина отшатнулся:
— Я... да я... я ничего...
— Руки в карманы и исчезни. Пока не оторвал.
Тот пробормотал извинения, пошатываясь, исчез за углом. Яна стояла, сжимая пакет с продуктами.
— Ты в порядке? — спросил Карасев.
— Вроде бы, — голос дрожал. — Спасибо тебе...
— Я тебя подвезу. Тут по-другому нельзя. Садись.
Она колебалась, потом кивнула. В салоне пахло кожей, дорогим одеколоном и сигаретами.
У подъезда Яна выдохнула:
— Хочешь чай? У меня дома. Просто... спасибо.
Он улыбнулся:
— Конечно, хочу.
Квартира была маленькой, светлой — бежевые стены, кружевные занавески, чистота. В коридоре пахло жасмином и свежим бельём.
Она поставила чайник, нарезала лимон, достала два стакана.
— У меня теперь новая жизнь. Без школы. Без Виктора. Только дети. И одиночество.
— Яна, ты не одна, — сказал Петя, но не стал приближаться.
— Ты не понимаешь. Он был для меня всем. А потом — просто сказал «прости». И исчез.
— Дурак он. Серьёзно. Ты классная. Ты — настоящая.
Они сидели на кухне до пяти утра. Смеялись, рассказывали истории.
— В детстве я тайком кормила соседского хомяка. А мама думала, что он умер с голоду.
— А я воровал мелки из садика. И рисовал ими на капоте машины отца.
Смех. Тёплый. Неспешный. Будто ничего не было раньше.
Когда Яна посмотрела на часы, испугалась:
— Мне через два часа на работу!
Они оба засуетились, встали. Она провела его к двери. Он стоял с рукой на косяке. Потом вдруг резко нагнулся и чмокнул её в щёку.
— Спокойной ночи, Лиза, — прошептал он и ушёл вниз по лестнице.
Яна стояла в ступоре. Потом медленно закрыла дверь, повернула ключ. Прислонилась к двери спиной. Вздохнула. Шёпотом сказала:
— Я — не Лиза. Я — Яна. И я никого не хочу...
Потом выключила свет и пошла в спальню. Её сердце всё ещё билось неровно. Но не от любви. От чего-то другого.