🥀Быстрый отказ 🥀
Тэхён когда-то собственными глазами видел медицинские отчёты Розанны. Он знал, что в них говорилось о её тяжёлой депрессии. Более того, он сам углубился в медицинские исследования, изучал статьи, консультировался со специалистами. Он понимал: да, болезнь могла привести к провалам в памяти, к затуманенности сознания, к болезненной забывчивости.
Но полное стирание из памяти человека, который был рядом больше десяти лет? Такого не существовало.
"Она лжёт," — с горечью подумал он. — "Или… играет?"
Молчание повисло тяжёлым грузом. Розанна, заметив, как он долго не отвечает, подняла на него взгляд. Её глаза были ясными, спокойными, но в глубине читался вызов, искусно замаскированный под невинный вопрос.
— Ты ведь не тот, кто причинил мне боль в прошлом? — мягко произнесла она, её голос звучал почти шёпотом, но каждое слово падало остро, как капля яда. — Иначе… почему бы я не помнила тебя?
Фраза вонзилась в сердце Тэхёна, как нож. Его дыхание сбилось на мгновение, а пальцы, стиснутые на подлокотнике кресла, едва не оставили на нём следы.
Он чуть приоткрыл губы, но в глазах уже пылало нечто опасное: смесь обиды, ярости и холода. Когда же он заговорил, его голос был низким и холодным, будто рождался из самой глубины зимней ночи.
— Мисс Пак, — произнёс он отчётливо, выделяя каждое слово, словно отрезал, — вы слишком много думаете. Это всего лишь случайная встреча.
В комнате воцарилась напряжённая тишина, и даже воздух, казалось, дрожал от невысказанных эмоций.
Розанна чуть улыбнулась уголками губ, но не ответила. А в её глазах, за вежливой маской, горел тихий огонь — то ли вызов .Э
Тэхён сделал для себя холодный, окончательный вывод: если Розанна решила играть в эту игру — он сыграет вместе с ней. Подыграет в её спектакле, будет наблюдать, будет ждать момента, когда маска сорвётся и правда всплывёт наружу.
В конце концов, даже когда они официально считались мужем и женой, он ни разу не чувствовал, что между ними есть настоящая связь супружеской пары. Всё это было больше похоже на иллюзию, туман, обман.
Перед тем как покинуть зал переговоров, Тэхён коротко приказал одному из своих людей:
— Подпишите контракт о сотрудничестве с мисс Пак.
Он даже не удостоил её лишним взглядом. Всё происходило так, будто он решал обычный деловой вопрос, а не встречался с женщиной, которая долгие годы жила ради него, а теперь утверждала, что не помнит его вовсе.
---
Вернувшись в свой кабинет, Тэхён первым делом потянулся к сигаретам. Щёлкнула зажигалка, огонёк вспыхнул в полумраке, и вскоре комната наполнилась горьким дымом.
Одна сигарета сменила другую. Он курил без остановки, с каждым затяжным вдохом стараясь приглушить то, что раздирало его изнутри. Но чем глубже он вдыхал дым, тем сильнее в голове звучал её голос.
*«Ты ведь не тот, кто причинил мне боль в прошлом? Иначе почему бы я не помнила тебя?»*
Эти слова резали его сознание, словно осколки стекла. Он прокручивал их снова и снова, пока пепельница не наполнилась окурками.
Тэхён опустил голову, зажал виски пальцами и закрыл глаза. Перед ним снова возник образ Розанны — её холодная улыбка, мягкий голос, притворное изумление. И в груди что-то болезненно сжалось.
Ярость. Недоверие. Желание разорвать её маску в клочья.
И всё же он не мог выбросить её из мыслей.
Тэхёну казалось, что в груди что-то сдавливает его изнутри. Каждая затяжка была слишком резкой, слишком глубокой, и вместо облегчения приносила лишь глухое жжение. Дым стлался по кабинету густыми волнами, пропитывал воздух горечью и смолой, оседал на мебели и одежде, словно превращая всё вокруг в мрачный кокон.
Когда дверь тихо скрипнула и вошёл Минчжоль, он сразу нахмурился. В комнату невозможно было войти без кашля — стоял такой густой туман, будто здесь полыхал пожар.
Минчжоль знал: за последние пять лет, с тех пор как исчезла Розанна, пристрастие Тэхёна к курению стало почти неконтролируемым. Казалось, сигарета была его единственным способом сдержать внутренний шторм. Но теперь, когда она вернулась… почему всё осталось по-прежнему? Почему он курил ещё больше, чем раньше, словно её возвращение лишь распахнуло старую, не до конца затянувшуюся рану?
Тэхён поднял голову, окинул Минчжоля тяжёлым, мрачным взглядом. Его глаза были красными от дыма и бессонной ночи, но в их глубине горел холодный, беспощадный огонь.
— Расследуй кое-что для меня, — произнёс он низко, с нажимом, словно каждое слово вырывалось сквозь зубы. — Мне плевать, каким способом. Но я должен знать, что именно случилось с Розанной за последние пять года.
Команда прозвучала как удар молота.
Минчжоль на мгновение застыл . Он знал, что уже сотни раз пытался вытянуть зацепки, разослал людей по всем направлениям, но каждый раз упирался в глухую стену.
— Господин Ким… — его голос прозвучал осторожно, с едва уловимым сомнением. — Я уже посылал людей для расследования. Но ни одна попытка не увенчалась успехом. Её досье за границей скрыто за семью печатями. Всё тщательно засекречено, как будто кто-то намеренно вычеркнул её следы из мира.
Он замолчал, выжидая реакции.
А Тэхён снова глубоко затянулся, и в его глазах мелькнуло то ли раздражение, то ли ярость. Пепел с сигареты упал на край стола, оставив чёрное пятно, но он даже не заметил.
— Тогда привлеки к расследованию другие зарубежные ресурсы! — голос Тэхёна прозвучал как удар плетью. Он не кричал, но в его тоне было столько решимости и ледяного давления, что любое возражение казалось невозможным.
Минчжоль невольно задержал дыхание. Настойчивость босса поразила его в самое сердце. Он прекрасно понимал, что скрывается за этими словами.
«Другие ресурсы» — не просто люди. Это были тщательно законсервированные силы, которыми Тэхён пользовался лишь однажды, во времена жестокой борьбы за пост главы семьи Ким. Тёмные сети, связи, настолько опасные и глубокие, что они могли достать информацию там, где закон и деньги оказывались бессильны.
То, что он готов был мобилизовать их снова… ради Розанны?
Минчжоль ощутил, как по его спине пробежал холод. Босс никогда не тратил эти ресурсы впустую. Никогда. А сейчас он рвал из прошлого оружие, которое предпочитал хранить под замком, словно ядовитого змея.
В комнате воцарилась тишина, нарушаемая лишь тягучим звуком, когда Тэхён снова затянулся сигаретой. Красный огонёк на её конце вспыхнул ярче, отражаясь в его глазах, где бушевал шторм.
Минчжоль не посмел задать ни единого вопроса. Его долг — выполнять приказы, а не разгадывать то, что скрывалось за ними.
— Конечно, — твёрдо произнёс он, выпрямляясь, чтобы скрыть собственное замешательство. — Я немедленно свяжусь с людьми оттуда.
Тэхён кивнул едва заметно, словно это было само собой разумеющимся.
Когда Минчжоль вышел, дым в кабинете стал казаться ещё более удушливым. Но Тэхён всё так же сидел в одиночестве, стиснув сигарету, и перед его мысленным взором вновь всплывали её слова:
«Ты ведь не тот, кто причинил мне боль в прошлом? Иначе почему бы я не помнила тебя?»
Он стиснул зубы так сильно, что хрустнула челюсть.
---
После пятилетнего отсутствия большинство сотрудников компании уже и не помнили Розанну. Её визит по поводу возможного сотрудничества прошёл почти незаметно: лишь несколько любопытных взглядов да короткие шёпоты за спиной. Никто не придал значения женщине в строгом костюме с безупречной осанкой. И это её вполне устраивало.
На обратном пути она вдруг тихо попросила водителя:
— Поезжай не домой. Отвези меня на кладбище, в западный пригород.
Машина плавно свернула с главной дороги, и чем дальше они ехали, тем больше город растворялся за окнами, уступая место приглушённой тишине окраины.
Перед въездом на кладбище Розанна, как всегда, зашла в небольшую лавку у ворот. Она выбрала букет белых маргариток — простых, но чистых, словно символ её воспоминаний. Держала их бережно, будто в руках у неё было нечто куда более хрупкое, чем цветы.
Когда она добралась до нужной могилы, ноги сами замедлили шаг. На холодной плите было высечено имя её отца. Сердце болезненно сжалось. Она опустилась на колени, аккуратно положила цветы у подножия и задержала на них ладонь.
— Папа… я вернулась, — её голос дрогнул, но остался тихим, почти шёпотом. — Прости, что так долго не приезжала к тебе.
Она замолчала, прислушиваясь к тишине. Лёгкий ветерок шевелил траву и лениво перекатывал лепестки маргариток. Всё вокруг казалось будто застыло, только её слова оживляли пространство между ней и камнем.
На удивление, в этот момент её сердце было спокойно. Боль, которая раньше вырывалась наружу рыданиями и отчаянием, притупилась, превратившись в тихую тоску.
Стоя в одиночестве перед надгробием, Розанна начала пересказывать всё, что произошло за эти годы. Она говорила с ним так, будто он мог слышать каждое слово: о том, как поднималась с нуля, как пришлось бороться, о том, как воспитывала сыновей и чего добилась. Иногда её голос дрожал, иногда становился твёрдым, но в каждом слове звучала искренняя потребность — поделиться, словно отец всё ещё был рядом и мог дать ей силы.
— Я многое пережила, папа… но я всё ещё стою. И ради Джихо, ради Ёнсу — я не сдамся.
Она положила ладонь на камень, холодный, как сама реальность, и прикрыла глаза, позволяя ветру унести её шёпот в небеса.
— Изначально я хотела взять с собой Ёнсу и Джихё, — тихо заговорила Розанна, глядя на холодный камень перед собой. Ветер тронул её волосы, словно сам хотел унести её признание в небеса. — Чтобы ты мог познакомиться с ними, папа… Но я слишком боялась. Боялась, что Тэхён и семья Ким узнают о мальчиках и попытаются забрать их у меня. Я не могла этого допустить.
Она стиснула пальцы так сильно, что костяшки побелели.
— Поэтому у меня не осталось другого выхода, кроме как оставить их за границей. — В её голосе звучала горечь, смешанная с болью. — Я знаю, ты бы понял меня… Ты никогда бы не стал винить меня за это, правда?
Её грудь сжала тяжесть вины, но вместе с тем — и облегчение. Она словно выговорила то, что копила все эти годы.
Розанна как никто другой знала, чего на самом деле добивалась семья Ким. Наследник. Внук. Будущее династии. Ради этого они были готовы на всё. И ради этого она не смела рисковать безопасностью Ёнсу и Джихё. Они были её сердцем, её жизнью.
Тишину вдруг прорезала мелодия мобильного телефона. Резкий, звонкий звук показался ей почти чужим в спокойствии кладбища.
Розанна вздрогнула, достала телефон и посмотрела на экран. На дисплее высветилось имя: Хёнсок.
Она на секунду задержала дыхание, прежде чем нажать кнопку ответа.
— Мисс Пак, — раздался в динамике деловой голос телохранителя. — Кто-то пришёл.
Розанна слегка прищурилась, её взгляд стал холодным.
— Я поняла, — произнесла она ровно, без лишних эмоций. — Жди меня.
Она убрала телефон, вновь бросила короткий взгляд на цветы у надгробия и едва слышно добавила:
— Папа, я вернусь к тебе снова… Но сейчас я должна идти.
Она поднялась, оправила пальто и медленно пошла к выходу, оставляя позади белые маргаритки и кусочек своей души, похороненной вместе с отцом.
Закончив разговор, Розанна глубоко вдохнула холодный воздух и повернулась, собираясь уйти. Каблуки тихо стучали по каменным плитам дорожки, когда она подняла взгляд — и в тот же миг её шаги замерли.
В конце аллеи стояла фигура, слишком знакомая, чтобы её можно было спутать.
Чимин.
Он был облачён в идеально сидящий чёрный костюм, строгий и безупречный, словно вырезанный под его фигуру. В руках он держал большой букет белых маргариток, похожий на тот, что минуту назад оставила она сама. Его взгляд был прикован к Розанне — тяжёлый, пронзительный, будто он пытался прочитать её душу сквозь годы молчания.
Что-то дрогнуло в её глазах. Тень воспоминаний, колебание, которое она мгновенно спрятала за холодной маской. В одно короткое мгновение она снова стала той Розанной, которая не позволяла никому прочитать свои чувства.
Она выпрямила спину, собрала в кулак всё самообладание и медленно двинулась к нему. Каждый её шаг сопровождался сухим, отчётливым щелчком каблуков — будто удары метронома, отмеряющего расстояние между прошлым и настоящим.
Чимин не двинулся с места. Он стоял, словно укоренился в землю. Его пальцы чуть сильнее сжали стебли маргариток, и вдруг они показались ему тяжёлыми, как свинец.
Он смотрел на Розанну, приближающуюся к нему, и не мог поверить, что это не сон.
Воздух между ними был натянут, как струна, готовая лопнуть.
В отличие от Тэхёна, который всеми силами цеплялся за возможность вернуть её и не желал мириться с прошлым, Чимин давно смирился. Для него Розанна умерла пять лет назад. Он похоронил её в своём сердце, так же, как она исчезла из их жизней.
Сегодня был особенный день — годовщина поминок её отца. Именно поэтому он пришёл на кладбище: не ради себя, а ради того, чтобы хотя бы так искупить часть своих грехов перед человеком, который он издевался и с которым спасла его жизнь.
Сжимая в руках букет маргариток, Чимин стоял неподвижно перед холодной плитой, когда вдруг почувствовал чьё-то присутствие. Он поднял глаза — и весь мир в одно мгновение перевернулся.
Розанна.
Она не призрак, не наваждение, не тень из воспоминаний — она была реальна. Живая, осязаемая, до боли прекрасная.
Её фигура чётко вырисовывалась в мягком свете. Лёгкий ветер играл её теперь с блодинистим волосами, а каблуки отчётливо звучали по каменной дорожке, приближая её к нему шаг за шагом.
Сердце Чимина пропустило удар, а потом забилось так сильно, что отдавалось гулом в ушах. Он не верил своим глазам, но они не обманывали его: Розанна стояла прямо перед ним.
Букет маргариток в его руках вдруг показался тяжёлым, словно вся вина прошлого легла на него в этот миг. Пальцы чуть подрагивали, и на секунду он почувствовал, что едва может удержать цветы.
Её взгляд, холодный и сдержанный, встретился с его глазами. В нём не было ни радости, ни тепла — только ледяная отстранённость. Но именно это и пронзило его сердце.
"Она жива…" — эта мысль билась в его голове с неистовой силой.
Чимин не мог подобрать слов, чтобы описать собственные чувства. Его разум метался, словно в хаотичном вихре: одни мысли сменялись другими, не давая сосредоточиться.
"Может, сначала извиниться?"
"Или спросить, где она была все эти годы?"
"А может, просто позвать её по имени?"
Грудь сжало так сильно, будто каждое слово, которое он пытался сформулировать, застревало в горле, превращаясь в глухой ком.
Но он так и не успел ничего сказать.
Розанна прошла мимо него, словно сквозь невидимую стену. Её шаги были быстрыми, уверенными, а взгляд — холодным и отрешённым. Ни одного движения, ни единого намёка на колебание. Она даже не повернула головы, чтобы посмотреть на него.
Для Чимина это было как удар.
Он остолбенел, пытаясь осознать происходящее. Его тело словно окаменело, а мир вокруг застыл, пока её силуэт, такой живой и настоящий, не скрылся за дверцей чёрной машины.
Розанна опустилась на сиденье и негромко, спокойно, почти равнодушно произнесла:
— Поехали.
Двигатель зарычал, и автомобиль плавно тронулся с места.
Чимин очнулся лишь тогда, когда задние огни машины начали растворяться в дали аллеи. Сердце болезненно сжалось — всё произошло слишком быстро, и он даже не сумел протянуть руку.
Он запоздало развернулся, но успел увидеть лишь исчезающий за поворотом силуэт автомобиля. В его памяти навсегда отпечатался красивый и безмятежный профиль Розанны — такой далёкий, холодный, недосягаемый.
Секунду он стоял в оцепенении, а затем медленно поднял руку, достал телефон и крепко сжал его в ладони. Он хотел сообщить о появление Розанны .
Однако, вспомнив, как Тэхён долгие годы вел себя с Розанной ,Чимин сжал зубы и заставил себя сдержаться. Он мог позвонить прямо сейчас, но остановился — слишком хорошо знал, что не стоит вмешаться,
В конце концов, он был эгоистом. Как бы он ни притворялся, что поступает ради других, в глубине души ему было любопытно Розанна.
Чимин опустил взгляд на номер машины, мелькнувший в последний момент, и быстро записал его. Затем коротко приказал помощнику:
— Узнай, где она сейчас живёт.
---
Тем временем чёрный «Бентли» мягко и бесшумно скользил по дороге, словно поглощая шум города.
Розанна сидела у окна, её профиль отражался в стекле. Она смотрела в сторону, но её взгляд был пустым и далёким. Изнутри она оставалась спокойной, будто её не коснулось то, что только что произошло.
И всё же в глубине сердца поднималась неприятная дрожь.
"Как странно… "— мелькнула мысль. — "Почему Чимин оказался именно там? На кладбище? В тот день?"
Её пальцы непроизвольно сжались, ногти впились в ладонь. Воспоминания ворвались в сознание — болезненные, острые, словно незажившие раны. Прошлые унижения, холодные слова, его презрительные взгляды… всё это было слишком живо, слишком ясно.
Воздух в салоне стал казаться тяжёлым.
Она медленно потянулась к уху и сняла слуховой аппарат. Тишина обрушилась на неё волной, обрезав гул дороги и приглушив мир вокруг. В этой глухой тишине ей стало легче дышать — будто, убрав этот тонкий барьер, она отрезала и воспоминания о Чимине.
Её лицо осталось непоколебимым, но в глубине души холодная решимость становилась только сильнее.
Изначально её проблема со слухом была лишь лёгким недугом, почти незаметным. Но после Чимина всё изменилось. Теперь время от времени в её ушах поднимался болезненный звон, словно кто-то безжалостно бил по хрустальной струне. Бывали моменты, когда сильное волнение разрывала её изнутри — и тогда на подушке оставались алые следы крови.
Каждый такой приступ был напоминанием. Напоминанием о Чимине.
Розанна не могла не чувствовать горечи и обиды. Он оставил в её жизни не только воспоминания, но и незаживающую рану, которую приходилось скрывать даже от самой себя.
Иногда в минуты тишины её накрывали сожаления. Она задавалась вопросом: а стоило ли? Стоило ли тогда, много лет назад, протянуть ему руку, спасти его, рискнув собственной жизнью? Если бы она позволила судьбе забрать Чимина в тот момент, не было бы этих мучений, не было бы этой вечной боли, разъедающей её тело и душу.
Но сожаление не могло вернуть прошлого.
Она глубоко вдохнула, заставив себя сосредоточиться. Сейчас не время для слабости.
У неё была цель куда важнее всех этих воспоминаний и обид. Джихё. Её маленький, хрупкий сын, нуждавшийся в спасении. Ради него она обязана была держаться твёрдо, холодно, решительно.
И потому, столкнувшись вновь с Чимином, Розанна сделала единственный возможный выбор — вести себя так, словно не знала его вовсе. Это было её оружие. Её защита. Её способ свести любые осложнения к минимуму.
В её сердце давно поселилась решимость: ради Джихё она готова забыть о прошлом, похоронить все воспоминания и даже стереть из памяти имя Чимина.
В конце концов, Розанна слишком хорошо знала: ради Мины Чимин был готов пойти на всё. Он переступал через принципы — лишь бы она сияла ещё ярче. Эта мысль кольнула сердце, но Розанна тут же оттолкнула её прочь. У неё больше не было права тратить силы на воспоминания о нём.
---
По дороге домой салон чёрного «Бентли» наполнился мягким гулом двигателя. Розанна, сидя у окна, держала телефон в ладони, когда вдруг зазвонил неизвестный номер. На дисплее высветилось название: «Сентрал Медиа».
— Алло? — её голос прозвучал спокойно, без единой дрожи.
На другом конце раздался вкрадчивый, но деловой мужской тон:
— Это мисс Розэ? Мы долго следили за вашей работой. Ваши композиции — это настоящая жемчужина. Недавно нам стало известно о вашей новой мелодии. Мы хотели бы обсудить покупку прав на неё. Будьте уверены, мы готовы предложить вам вознаграждение, соответствующее вашему таланту.
Розанна прищурила глаза, её пальцы чуть плотнее сжали телефон.
*Сентрал Медиа…* крупнейший медиаконгломерат, держащий в руках почти весь шоу-бизнес страны. А сейчас их главной звездой, самой яркой драгоценностью их короны, была именно Мина.
Уголки губ Розанны дрогнули в ироничной, почти невидимой улыбке. Судьба словно нарочно подсовывала ей испытания одно за другим.
— Продажа прав? — мягко переспросила она, заставляя свой голос звучать безмятежно.
Помимо управления собственной торговой компанией, Розанна продолжала тайно заниматься музыкой. Её композиторские работы были известны в узких кругах под псевдонимом «Розэ». Это имя стало легендой в мире музыки, и вскоре все привыкли обращаться к ней не иначе как "мисс Розэ".
Перед возвращением в Тэгу, преследуя цель сблизиться с Тэхёном, Розанна сознательно распустила слух о том, что готовит новую песню. Это было не совсем ложью — мелодия действительно существовала, но, по сути, служила лишь наживкой, тщательно продуманной частью её плана. Теперь же, когда первый шаг был сделан и она уже приблизилась к Тэхёну, необходимости в продаже своих композиций больше не было .
— Извините, — её голос был мягким, но решительным. — В данный момент я не планирую сотрудничать.
На другом конце линии повисла короткая пауза, после которой агент поспешил заговорить с еще большим усердием:
— Мисс Розэ, прошу вас, reconsider. У нас есть нечто особенное для вас. Мы хотим поручить исполнение вашей песни нашей самой большой звезде — Минa Мёй. Представьте только: её голос, ваши ноты… Это будет не просто хит, это станет сенсацией, о которой заговорит вся страна!
Розанна прищурила глаза, её пальцы нервно скользнули по подлокотнику сиденья.
В груди поднялась волна смешанных чувств — ирония, усталость, едва сдерживаемая горечь. Но лицо Розанны оставалось безмятежным .
Не успел менеджер договорить, как в динамике раздался лёгкий, но холодный смешок .
— Извините, — голос Розанны звучал мягко, но в нём сквозила насмешка. — Если бы речь шла о другой певице, возможно, у нас был бы шанс продолжить разговор. Но с Миной? Боюсь, нет.
Щелчок — и связь оборвалась.
---
В просторном офисе «Сентрал Медиа» воцарилась тишина. Агент долго смотрел на погасший экран телефона, словно не веря, что его только что так безжалостно отрезали. Лицо его медленно потемнело от растерянности и досады.
Он сжал аппарат в руке, затем шумно выдохнул и поднял глаза на Минa, которая всё это время сидела неподалёку, не сводя с него напряжённого взгляда. В её глазах отражалась смесь нетерпения и тревоги.
— Она отказала, — наконец произнёс он с заметной тяжестью в голосе.
Брови Мины дрогнули, и на её губах появилась тень раздражённой улыбки. Она приподняла подбородок, словно желая скрыть колебание, и холодно спросила:
— Ты хотя бы сказал ей, что она может назвать свою цену?
Её тон был острым, как лезвие, но в глубине глаз сквозила обида. Минa привыкла, что перед её именем двери открываются сами, что никто не осмеливается ставить её в один ряд с другими. А теперь — Розанна, скрывающаяся под псевдонимом «Розэ», отвергла её даже без колебания.
В комнате стало душно. Агент неловко поёрзал на месте, не зная, как признаться: *даже цена её не заинтересовала .
— Говорил, — тяжело выдохнул агент, всё ещё ощущая неприятное жжение в груди после разговора, — но она всё равно отказала.
Имя «Розэ» звучало для него как приговор. За границей Розанна под этим псевдонимом приобрела весомую репутацию. Её музыка стала почти синонимом успеха: каждая композиция обретала жизнь, будь то в руках начинающего исполнителя или мирового артиста. В прошлом году её песни были переработаны в несколько версий — и все до одной превратились в безумно популярные хиты, взлетевшие в чарты разных стран.
Теперь, когда карьера Мины в развлекательной индустрии достигла своего пика, ей не хватало лишь одного — сильной песни, способной снова вернуть её в музыкальные чарты и закрепить за ней статус безусловной звезды.
Мина сжала подлокотник кресла, её безупречно ухоженные ногти звонко стукнули по коже.
— Знает ли она, что именно я должна исполнить её песню? — спросила она тихо, но в голосе слышалось нарастающее раздражение.
Агент слегка поник, будто его придавил невидимый груз, и медленно кивнул. Он осторожно пересказал каждое слово Розанны, то холодное пренебрежение, с которым та отказалась даже обсуждать сотрудничество, несмотря на то что речь шла именно о Мине.
На лице певицы появилась тень неверия, но вскоре она сменилась горечью. Её кожа побледнела, словно подкрашенная пеплом, а глаза вспыхнули яростью, скрытой за маской ледяного спокойствия.
— Значит, она знала… и всё равно отвергла меня, — медленно произнесла Мина, губы её скривились в усмешке, больше похожей на гримасу боли.
В комнате воцарилась тяжёлая тишина, и даже агент почувствовал, что воздух вокруг стал слишком густым, словно пропитанным горьким унижением.
— Да кем она себя возомнила?! — голос Мины взвился, словно кнут, разрывая тишину офиса. — Она должна благодарить судьбу, что я вообще обратила на неё внимание! Я, Мина, — и она резко ударила ладонью по столу, — а она смеет отказывать мне?!
Агент, стоявший рядом, сглотнул и чуть отступил назад, чувствуя, как волна ярости певицы наполняет комнату. Он прекрасно знал: в такие минуты любое неосторожное слово могло обернуться против него.
Собравшись с силами, он осторожно предложил:
— Мина, разве мистер Пак не ваш старый друг? А мистер Ким тоже… Если они согласятся помочь, разве будет трудно достать для вас песню Розэ?
Мина резко подняла голову, её глаза сверкнули, словно клинки. В этих словах был смысл. Но раздражение и гордость не позволяли ей сразу признать это. Она сжала кулаки так, что костяшки побелели.
— Чимин ?