Глава 11. "Ты мне больше не сын"
Губы сына спустя мгновение разошлись в ухмылке. Наблюдал свысока, надменно скрестив на груди руки. Интересно, как долго он там находился?
— Аврора, я крайне удивлён твоей впервые подданой инициативой и желанием руководить. Похвально, – подал тот голос, привлекая внимание дочери, повернувшей в его сторону голову, и я заметил страх в её глазах. — Как хорошо на тебя влияет выпивка, однако. Может каждый день для храбрости употреблять стопочку огне-виски, а?
Его саркастически приподнятая бровь была встречена моим животным рыком. Небрежно оттолкнув к стене Аврору, не заботясь на данным момент о том, устоит ли она на ногах, я рванул к самодовольному Драко, прижав за горло к стене, за которой был поворот на лестницу. Таким образом, дочь нас не видела, да и признаков присутствия не подала. Что случилось с ней, известно одному Мерлину, а мне пока что далеко безразлично, как бы не звучало странно, учитывая, о ком шла речь. Всё моё внимание было приковано на субъекте, безвольно повисшим в воздухе и не принимавшим попытки освободиться, лишь с улыбкой взирая на мою дикую ярость, отплясывающую в глазах чечётку. Как только мне удалось совладать с бушующими внутри эмоциональными демонами, я отпустил сына на пол, что поправил ловким движением пиджак, одёрнув вниз. Это действие не осталось мной не отвеченным надменным смешком, а когда тот отвернулся ко мне спиной, я не сдержался от заката глаз.
— Она счастлива, это главное. Тебе должно быть всё равно.
— Уверен?
Нервный, но не от страха, а от самодовольства, смех вызвал во мне соответствующие, ещё более гневные эмоции, что шептали в разгоряченном разуме о том, как хорошо было бы заткнуть мерзавца ударом, что без сознания повалит его на пол и было бы весьма милосердно по отношению ко мне, если бы ещё и лишил памяти. Однако, я всегда говорил и буду говорить как это для меня низко. Решать все проблемы таким недальновидным способом, глупость в котором заключается в последующей, недостающее информацией, которой грех не воспользоваться в дальнейшем.
— Ты правда убеждён в этом, отец?
Хладнокровие вмиг овладело им, прежде чем он развернулся ко мне лицом на носках дорогих ботинок, коих я так возжелал лишить его, впрочем, как и всего богатого состояния и будущей доли наследства. Не думаю, что стоит объяснять, кому она достанется в приданное, превратившись в единое целое посмертных даров.
— Она моя сестра.
Сквозь напускное, и стоит признать, весьма хорошо играемое равнодушие, кое он перенял у меня, проскользнули очень заметные для такого исскусного манипулятора, хорошо читаемого людей, как я, нотки некой, смехотворной жалости.
— А ты мне больше не сын, – по такой излюбленной, но ставшей моей визитной карточкой, привычке я ухмыльнулся. — Собирай все вещи, и катись к чёртовой матери из дома на все четыре стороны. Нанимай номера в гостинице на свои оставшиеся, накопленные деньги, которые, я очень надеюсь, ты додумался откладывать на чёрный день, как я тебя учил. А если речь идёт об их отсутствии, тогда прими соболезнования о том, что мне не удалось воспитать из тебя сообразительного человека, готового вступить в уже подошедшую к твоим дверям взрослую жизнь и агрессивно отбивающую по ней барабанную дробь похоронного марша в твою честь. Ведь ты не пойдёшь скитаться по товарищам. Гордость, та единственная, дельная в тебе сторона, не даст совершить этого. Уж я знаю, так как растил тебя, щенок, целых семнадцать, подумать только, лет. Они бы продлились дольше, пусть и без воспитания, но под моим крылом любви, но ты одним своим бестолковым поступком их утратил. И путь в Малфоевское хранилище Гринготтса тебе отрезан. В ближайшее время я позабочусь об этом. Пока лови возможность, но много тебе не унести. А теперь, прости прощай. Хотя за что тебе говорить слова извинения, пусть даже в шутку? Принимай обыкновенное "счастливо"!
На удивление, Драко молча выслушал мою тираду, не прерывая, внимая всем словам, каждое из которых оттачивалось со всей возможной злостью. Я развернулся в противоположную сторону, направившись к Авроре, которую стоило спасать от одиночества и вероятных негативных последствий в пьяном состоянии. Однако, прекрасно знал, что сын не оставит в покое, так как раздался позади его голос, не заставивший меня обернуться, а просто застыть на месте, сложив за спину руки.
— А ты подумал о ней? Что скажет она, когда узнает?
— В отличие от тебя, у меня с умом всё в порядке. Не беспокойся, этот вопрос весьма разрешим одним лишь заклинанием.
— Сотрёшь обо мне память, серьёзно? Так ты решил разрешить эту проблему? Но ты не подумал о том, что я тебя могу засудить, потому что мои воспоминания целы.
— Ты не поступишь с ней так, потому что никогда не хотел причинять ей боли.
— Данная информация в Визенгамоте при сдаче информации строго конфиденциальна и не разглашается никому, так что она не подвергнется травле.
— Я не об этом, идиот.
Необходимость в повороте через плечо головы, дабы смирить собеседника уничтожающим взглядом, всё же возникла.
— Ты лишишь её единственного в жизни человека. Это пострашнее осуждения обществом. По крайней мере, для такой привязчивой и тоскующей души, как она, – отрезав, произнёс я, всё-таки передвинув ноги к своей цели.
За спиной послышался рассерженный, громкий, удаляющийся в собственную комнату топот Драко.