Этот альфа дефективен [Интерстеллар]

В тот день одна фотография взорвала развлекательный раздел имперского форума.

Бесчисленные омеги прослезились: шок от свадьбы кумира ничем не уступал шоку от демонстративной любви этого кумира.

Бесчисленные альфы впали в уныние: Имперский Орёл пал — его взял в лапы какой-то инвалидный отставник, да ещё и руку ему не вывернули. Вот если бы раньше самому не было так страшно — может, и получилось бы схватить того за руку первым.

Бесчисленные бетты после просмотра фото только хмыкнули:
— Бай Ли, ну ты и шлюшачий, блин. Фотку с рукопожатием запостил, ещё и по краю розовые сердечки налепил. Тьфу!

Пока форумные комментаторы толпами врывались в блог Бай Ли, сам он с Лу Чжао толкался в тесной кухне, чистя картошку.

Персональный терминал, настроенный на голосовое чтение, озвучивал новые комментарии с форума самым бодрым тоном:
— «Пошёл ты, Бай Ли, убери свои грязные лапы!»

Бай Ли взорвался от хохота, рука дрогнула, и он чуть не выронил нож для чистки.

Лу Чжао бросил на него взгляд. В который раз он задавался вопросом, что с этим человеком не так? Откуда в нём такая страсть — веселиться за счёт чужого гнева?

Терминал продолжал:
— «Посмотрим, как он ему ручку жмёт — через час генерал вывернет ему суставы!»

— Чёрт! — фыркнул Бай Ли. — Это точно твой ярый фанат, Цветочек! Прямо тебя до нитки знает.

Лу Чжао промолчал.

Терминал читает дальше:
— «Когда наконец осознаёшь реальность, понимаешь, что Бай Ли с генералом Лу вполне даже неплохая пара...»

Оба продолжили чистить картошку.

— Я, знаешь ли, привык, что меня кроют последними словами, — прокомментировал Бай Ли. — А тут вдруг... комплимент. Я аж растерялся.

— ...Я вообще-то не услышал ни одного комплимента, — равнодушно отметил Лу Чжао после паузы.

— Ну как же, меня же не обматерили — значит, уже похвалили.

Вот это философия, подумал Лу Чжао. И, надо сказать, впервые в жизни он по-настоящему восхитился чьей-то способностью так легко относиться к жизни.

Терминал зачитывает очередное:
— «У меня есть друг, который интересуется: у вас в постели всё так же гармонично и феерично?»

— Блин, — хором выругались оба.

Бай Ли, уложив очищенную картошку в миску, глубоко вздохнул:
— Молодёжь нынче, конечно, прогрессивная. Не только «феерично», но и «гармонично» знают...

Лу Чжао метнул в него косой взгляд, но продолжил чистить.

Пару минут спустя снова посмотрел. И взгляд этот был настолько пристальный, что у Бай Ли по спине мурашки побежали:

— Цветочек, если что — говори в лоб. Мы же теперь союзники, у нас нет тайн.

— Просто думаю, — начал Лу Чжао, — такие вопросы задают потому, что по базе давно гуляют слухи, будто ты... ну, не особо способен.

Как гром с ясного неба. Бай Ли аж вздрогнул.

— Ещё со второго дня после свадьбы пошло, — добавил Лу Чжао. — Думаю, сейчас уже вся армия в курсе.

У Бай Ли на лице отразилась душевная травма.

— Я... компенсирую, — виновато пробормотал Лу Чжао.

— Чем? — фыркнул Бай Ли. — Купишь мне партию усиленной стимуляторной питательной смеси?

Лу Чжао замолчал.

— Ты... хочешь? — неуверенно спросил он.

— Да я в полном порядке, чёрт побери! — едва не раскрошив картофелину, возмутился Бай Ли.

— Понял, — кивнул Лу Чжао, вымыл руки и пошёл за терминалом.

— Цветочек, а ты что задумал? — насторожился Бай Ли.

— Объяснить. — Лу Чжао уже вошёл в блог. — Официальное заявление.

Бай Ли похолодел.

— Эй, эй! А как ты объяснишь? Что омега публикует заявление: «На самом деле мой альфа — огонь в постели»? Ты в своём уме?

— Я ещё не думал, как писать, — спокойно ответил Лу Чжао. — А ты уже всё за меня сформулировал.

— Ох ты ж... — Бай Ли зажал рот, но не выдержал и рассмеялся. — Ты, конечно, упёртый.

Лу Чжао выключил терминал, не возражая:
— Я вообще в этом не разбираюсь. Хо Цунь сказал — постить что-то из быта, я и постил. Потом Хань Мяо заявил, что у меня быта-то нет — вот я и подумал: надо делать заявление.

Бай Ли понадобилось несколько секунд, чтобы сообразить — речь о тех самых двух постах, которые Лу Чжао выложил днём.

Да, в сущности, у Лу Чжао всё просто: тренировки да сон.

— И правильно, — Бай Ли снова взялся за картошку. — Не трать нервы. Это всё неважно.

Он поймал взгляд Лу Чжао и добавил:
— Как только начнёшь вникать — сразу станешь зависеть. Зависимость от чужого мнения — трясина. Уважать этих засранцев — значит самому стать засранцем. А ты будь дальше генералом-братишкой. Это куда круче.

— Угу, — отмахнулся Лу Чжао, уже привыкший к «генералу-братишке». Он вымыл руки и скрестил их на груди. — А ты, смотрю, в этих вопросах неплохо ориентируешься.

Бай Ли удивился, потом улыбнулся:
— Ну а как же. Белый молодой господин с детства был королём бала.

И ведь правда.

Сразу после рождения его забрал к себе старик Бай, и с тех пор Бай Ли почти не пересекался с матерью или её новой семьёй из рода Тан. Когда у той родился сын-альфа, Тан устроили роскошный банкет. О Бай Ли никто не вспомнил.

В семье Бай о родителях не говорили. В семье Тан — о Бай Ли.

Всё было словно бы молчаливым согласием — и одновременно темой для пересудов.

Бай Ли рос, как макака в бронекостюме, и никто не знал, как старик Бай его воспитывает. На редких встречах с родней со стороны матери, Бай Ли вёл себя, как и со всеми: надменный, громкий, язвительный — настоящий молодой господин.

Он слишком хорошо всё понимал.

Потому и не давал никому бить по больному. Ни малейшего шанса.

В армии он тоже показал себя с лучшей стороны. Только вот толком развернуться не успел — ноги подвели. Он и тут не стал давать публике повода для насмешек: ушёл без лишнего шума. Будто и не жалел вовсе.

Хотя это была ложь.

Если бы не жалел — не пил бы каждый день восстановительные смеси.

Лу Чжао это понимал. Но ничего не сказал. Некоторые темы лучше не поднимать. Особенно перед теми, кто давно уже заклеил свои раны пластырем и просто не хочет, чтобы их снова срывали.

Персональный терминал Бай Ли всё ещё зачитывал комментарии с форума. И, надо признать, на удивление — теперь уже почти никто не ругался. Видимо, народ действительно начал принимать их брак. Да, сарказма хватало, но и немало зевак прямо писали: мол, Альфа-то толковый, раз уж такие розовые сердечки на фото — значит, уровень пошлости у этого товарища действительно впечатляющий.

На этот раз смеялся не только Бай Ли — Лу Чжао тоже не сдержался.

— Эти диванные аналитики мне иногда даже нравятся, — прокомментировал Бай Ли, промывая картошку под водой. — То они тебе образ рисуют, то возмущаются, что ты ему не соответствуешь. А если начинаешь соответствовать — тоже возмущаются. Ну что делать, приходится быть интереснее их образов.

Он взял одну из картофелин, очищенных Лу Чжао, взглянул и присвистнул:

— Да ты, Цветочек, с таким подходом, глядишь, и полпорции сэкономил.

Лу Чжао посмотрел на толстые шкурки, снятые с картофелин, и тоже выругался:

— Чёрт... это сложнее, чем управление мехом.

— Только Сы Ту этого не показывай, — рассмеялся Бай Ли, сметая кожуру в мусорное ведро. — А то ещё подумает, что я не уважаю его труд. Хотя он сам, кстати, когда яичницу делает — похоже, будто блинчики жарит.

— Сы Ту? — переспросил Лу Чжао. — Это тот самый Сы Ту из исследовательского центра мехов?

— Ага, — кивнул Бай Ли. — После того как сцепился с начальством, его отправили «на пенсию» в отдел техобслуживания. Он не выдержал и ушёл сам. Я как раз демобилизовался — вот и вложился в его дело. Помогаю. Открыл ему лабораторию... картошку выращивает.

Услышав это «картошку», Лу Чжао не удержался и рассмеялся.

Действительно, вроде бы печальная история, но из уст Бай Ли она звучала почти весело.

— Сейчас большая часть мехов, которые мы используем, — с его участием проектировались, — сказал он, глядя, как уборочный дрон катается по кухне, вывозит мусор.

— Сы Ту — серьёзный тип, — подтвердил Бай Ли. — Мы с ним ещё в академии познакомились. Помню, таскал он домой всякие обломки от списанных мехов, возился с ними ночами. Так и дорос до научного центра. Меня, помню, аж перекосило — с каких это пор он там работает?

— Когда я пришёл в Первый корпус, его уже не было, — Лу Чжао проводил взглядом уборочного дрона. — Так вот, лаборатория под твоим покровительством — это его?

— Ну, изначально было шумно. Пресса, домыслы. Я только уволился, прихрамывал. А он с выгоревшим лицом, как будто его избили. Мы стояли рядом — картина маслом. Журналисты на следующий день окрестили нашу лабораторию «Центром реабилитации для списанных и покалеченных». Ну не уроды?

Лу Чжао машинально скользнул взглядом к ногам Бай Ли.

Сейчас тот ходил бодро, ровно — и не скажешь, что когда-то хромал.

В это время они как раз болтали, слушали комментарии, и вдруг в терминал Бай Ли влетело сообщение. Голосовой ассистент без всякого стеснения зачитал:

— Сообщение от: Хо Цунь. «Бай Ли, братан, есть время? Погнали каточку?»

Настоящая подпись этого дурного парня. Даже Лу Чжао опешил.

Бай Ли набрал ответ:
— «Пару раундов сгоняем.»

В ответ:
— «Пять-шесть-семь-восемь раундов, ага.»

Бай Ли:
— «Имел в виду "несколько", просто если напишу — система цензуры вырежет.»

Прошло несколько секунд, видимо, Хо Цунь пытался осмыслить каламбур.

Наконец:
— «Эй! Ты чё это... оскорбляешь меня?!»

Бай Ли смеялся так, что чуть не упал. Лу Чжао тоже едва сдержался.

— Ты нарочно его троллишь? — спросил он с усмешкой.

— Да я по-честному! Но если для него это анекдот — пусть будет анекдот. Кстати, Цветочек, ты всё говоришь, что хочешь меня компенсировать... вот и шанс.

— Что именно ты хочешь?

— Вон, видишь, он до сих пор пишет. Скажи своему заму, чтобы отстал от меня и не тянул в симулятор.

Лу Чжао сразу вызвал Хо Цуня через терминал.

Через пару секунд в воздухе появилась его проекция: голова с зачёсанными волосами, одет по парадке — пиджак, галстук, волосы прилизаны... Видок — хоть в музей восковых фигур.

— Генерал! Вы чего... о боги...

Он замер, не договорив.

Лу Чжао проследил за его взглядом. Повернулся.

А там Бай Ли, в домашних шортах и свободной футболке, ставит кастрюлю на плиту.

Вне дома Бай Ли всегда был вырядившимся павлином, но дома — самый обычный человек. Волосы после душа растрёпаны, как одуванчик. Настоящий образ простого обывателя.

Бай Ли оглянулся и, заметив Хо Цуня, тоже выдал:

— О боги...

— Ты, — простонал Хо Цунь, — ты в таком виде, да ещё и на кухне... ты просто образец идеального мужа...

— А ты, — огрызнулся Бай Ли, — посмотри на себя. Волосы, будто пёс лизнул. Блестят, как витрина.

Хо Цунь тут же зачесал их обратно.

— Не по своей воле. У меня свидание сегодня. Батя велел принарядиться.

— А ты тогда чего в симулятор лезешь? — вспомнил Лу Чжао. — Неудивительно, что чуть рейтинг не угробил.

— Омега меня с порога забраковал, — пожал плечами Хо Цунь. — Сейчас он в туалет ушёл. Время есть.

Бай Ли ржал:

— Уважаю! Ставишь рекорды между свиданиями. Но, кажется, и в свиданиях, и в симуляторе — мимо.

— Отвали, бесишь ты меня! — Хо Цунь зло посмотрел на экран.

— Укололо? — вмешался Лу Чжао.

Бай Ли не переставал хихикать.

— Ты бы знал, генерал, — застонал Хо Цунь. — Как только тот омега узнал, что я знаком с Бай Ли, сразу начал всё про него выпытывать. Меня аж выворачивать стало! Если бы не отец — давно бы послал к чертям.

Лу Чжао бросил взгляд на Бай Ли.

Тот как раз лил воду в кастрюлю и чуть не пролил:

— Слушай, я кристально чист, с тех пор, как женился на твоём генерале, — как ангел.

— Подтверждаю, — кивнул Хо Цунь. — Тот омега был из боковой ветви рода Тан... Ну, ты понял, Бай.

Бай Ли на секунду задумался, потом буркнул:

— Понял.

И больше ничего не сказал, просто повернулся к плите.

Вода закипела, он вынул из миски замоченные в холодной воде картофельные полоски, бросил в кипяток. Минутка — и обратно в миску.

Слил воду, снова на плиту, плеснул масла, добавил приправу.

Большинство старых специй с Земли давно исчезли. Даже культивированные аналоги — лишь отдалённое подобие. Бай Ли годами экспериментировал, пока не нашёл хоть что-то, напоминающее сычуаньский перец.

Аромат резко заполнил кухню, пока он обжаривал специи в раскалённом масле. Потом он вынул их — нужно только аромат, а не сами кусочки. Закинул картошку. Всплеск пара, запах стал таким насыщенным, что даже Лу Чжао повернул голову.

Терминал передавал часть запаха — и на том конце Хо Цунь едва не пустил слюну:

— Мои фруктовые хлопья после этого не лезут.

Бай Ли посмотрел на него и тут же вспомнил классическую фразу из древнего рецепта: «Обжарьте до золотистой корочки — и дети из соседнего дома прибегут нюхать». И сам расхохотался.

— Генерал, когда меня в гости позовёшь? — Хо Цунь чуть ли не молился, глядя на картошку.

Лу Чжао молча выключил связь.

Он знал: завтра Хо Цунь будет беситься. И не угомонится, пока весь гарнизон не узнает.

— Ты вообще острое ешь, Цветочек? — Бай Ли ловко бросал специи, не особо считая.

— Умеренно, — ответил Лу Чжао. — Меньше клади. А то язык болит.

— Понял! — отрапортовал Бай Ли. — Генерал-братишка непреклонен даже перед перцем. Вот это — сила воли!

Ужин, от которого у Хо Цуня текли слюни, на деле был вполне скромным: две тарелки блюд и кастрюля каши. Из оставшихся в холодильнике продуктов Бай Ли наскрёб только немного зелени — так и появилась третья тарелка с простой обжаренной зеленью.

Они ели неторопливо. Бай Ли включил режим озвучки комментариев и, пока жевал, слушал обновления форума, как будто это был гарнир.

К тому моменту, когда они доели и вымыли посуду, на часах уже было около восьми вечера.

Лу Чжао, вымывшись, вернулся в гостиную. Бай Ли развалился на диване и играл в симулятор. Терминал был подключён к домашней системе, и изображение транслировалось в воздухе на большом прозрачном экране. Поверх экрана — интерфейс с управляющими элементами, полностью адаптированный под голографическое управление.

— Цветочек, — не отрываясь от экрана, крикнул Бай Ли, — я сегодня забрал из лаборатории несколько новых восстановительных смесей. Попробуй, лежат на столике.

В этой квартире оба жителя жили на этих смесях. Лу Чжао вдруг вспомнил, как отправлял Бай Ли свою медицинскую карту.

С тех пор Бай Ли ни разу не заикнулся об этом.

Как и Лу Чжао не стал спрашивать ни о чём, что касалось сегодняшнего упоминания семьи Тан.

Между ними возникла тонкая, почти невидимая договорённость: не лезть в чужие болевые точки. И при этом — понимать друг друга, как будто по умолчанию.

Лу Чжао подошёл к столику. Как только он наклонился за бутылкой, Бай Ли уловил в воздухе запах.

Он не понял сразу, в чём дело. В квартире уже давно не пахло едой — система вентиляции вытянула всё подчистую. Но этот аромат... он был лёгким, как после дождя, и чистым, как свежескошенная трава.

— Ты, что, взял с собой свой гель для душа? — немного ошарашенно спросил Бай Ли.

Лу Чжао пил смесь и отрицательно покачал головой.

Не успел он ответить, как почувствовал — слишком близко.

Бай Ли подошёл, почти коснулся лицом его шеи, и прямо у основания плеча медленно втянул воздух.

Это было самое близкое расстояние между ними за всё время.

Кончики волос Бай Ли слегка задели кожу Лу Чжао. Щекотно.

Лу Чжао замер.

— Запах... — раздался у его уха голос Бай Ли. — Приятный. Что за марка?

Лу Чжао резко отпрянул назад, лицо потемнело.

Бай Ли тоже замер на месте, уставившись на него. В следующую секунду будто понял, что именно он только что вдохнул — и тоже отскочил, будто его ударило током.

Это был аромат его феромонов.

— В твоём шкафу в спальне есть подавитель, — поспешно сказал Бай Ли, отводя взгляд. — Если... нужно.

Лу Чжао постоял пару секунд, развернулся и ушёл в комнату.

Хлопнула дверь.

Только тогда Бай Ли, как будто сгоревший, медленно опустился на корточки.

Для альфы учуять омегу — не новость. Бай Ли за свою жизнь проходил сквозь целые облака чужих феромонов: терпкие, навязчиво-сладкие, дурманящие — какие угодно. Он давно выработал к этому стойкость.

Но аромат Лу Чжао — ударил в нерв.

Неожиданно. Без предупреждения. С примесью влаги, тепла, дыхания. Запах проник в легкие и будто пронзил насквозь.

И, как дурак, он ещё и наклонился понюхать.

— Блядь... — Бай Ли вцепился руками в волосы, склонив голову. — Блядь!

Тонкий аромат всё ещё витал в воздухе, напоминая о себе. Как утренний луг после дождя. Он чувствовал его. Он запомнил его.

И от этого с ума сходил.