Альфа- самка

- Эли, я знаю, что ты сделала, и то, что ты забрала стаю, тебе за это ничего не будет, и никто не осуждает, ты сделала правильно, будь осторожна, нам не удавалось встретиться с тобой лично после инцидента с Адамом, мы все переживали за тебя, не верь никому, будь аккуратнее.

- Спасибо, Грек, я пытаюсь смотреть в оба, но я не о такой жизни мечтала, сейчас я не верю даже друзьям, отвернувшись в окно, сказала я.

Грек подошел и положил руки на плечи, Грек красивый мужчина с каштановыми волосами, которые спадают на лоб, выраженные скулы, ровный нос, глаза сероватого цвета, которые почти прозрачные, пухлые губы, высокий, накаченное тело, которое говорит о том, что тренируется он ежедневно.

- Ты справишься, Эли, не зря же ты всегда проходила все трудности, главное, иди дальше, там найдешь счастье и покой.

- Счастье? Покой? Грек, я всегда добивалась, чтобы мои люди жили счастливо, я оберегаю их, и что? Я не заслуживаю счастье, покой, любовь — это не мое, я ничтожна для всего этого, я это поняла, я закрыла свое сердце, поэтому мне будет легче, повернувшись к Греку, сказала я, его глаза были наполнены нежностью и переживанием.

- Давай сегодня вечером и поговорим.

- Хорошо, я вышла из кабинета.

У меня в голове крутились слова, которые я сказала, и я поняла одно: я права насчет того, что я не достойна любви, я достойна страдать, это мой крест и призвание.

Грек

После того как Эли вышла из кабинета, я вздохнул, провел рукой по волосам. Я понимал, как ей тяжело, и хотел помочь, но она его не подпустит к себе. Когда я дотронулся до нее, она была холодная, как лед. Я не желаю ей зла. Когда я зашел на пост отца, там я и увидел ее. От нее шла сила, которую не чувствовал ни от кого. Я всегда оправдывал ее, даже когда она была неправа. Я влюблен в нее долгое время. Я всегда думаю о ней, засыпаю с мыслями о ней. Она моя любимая. Я хочу оберегать ее, заботиться, видеть ее счастливой. Все старейшины видят, как я смотрю на нее, и понимают, почему я ее оберегаю. В моем кабинете на столе стоит ее фотография. На ней она улыбается. На фото она счастлива. Сейчас же ее улыбка не такая искренняя. Всем это видно, как она борется за свое счастье, но никто не может помочь. Она никого не подпускает.

- Ну что, признался? - спросил меня Фрис, он мой лучший друг, он один из старейшин, зашел на пост после своего отца.

- Нет, как тут признаться, когда она никому не доверяет, даже своим друзьям, ей нужно дать время, чтобы отпустить ту ситуацию.

- Да, я слышал крики Ашли.

- Да, она еще одна причина.

- Ты, кстати, видел труп Итана? То еще зрелище, круто его Эли убила, прям пазл.

- Да, жестко, конечно.

- Через неделю Эли уезжает со всеми альфами на какое-то собрание, которое собирает кровавые розы.

- Не слышал, сегодня казнь в 18:00, едешь?

- А как же.

Эмилия

Выйдя из кабинета на улицу, я решила поехать на могилу к родителям, хочу хоть кому-то высказаться. На улице на меня налетела Ашли. «Убийца», «тварь» — слышались оскорбления. Я подошла к ней и дала пощечину, от которой она упала на землю. Ноа вовремя меня остановил, а то убила бы ее. Сказав ему о том, что я поеду на кладбище, он кивнул. Он знает, что когда я еду туда, то меня нельзя донимать вопросами и т. д. Мне нужно побыть одной. Ехала я без эмоций, только пелена на глазах выдавала мое состояние. Ехать недолго, они похоронены в лесу. Как бы мне хотелось почувствовать их тепло, о котором я мечтаю долгое время. Мне трудно, трудно поверить в любовь, трудно справиться одной, когда не видишь опору, на которую можно положиться. Приехав на могилу, я села на колени. С памятника на меня смотрели родители. Они изображены счастливые, живые. Сейчас такого нет и не будет никогда. Их больше не будет рядом со мной.

-Привет, пап, мам, мне вас не хватает, вы же видите, как мне тяжело, почему вы не заберете меня? Я зверь, пап, я недостойна жить, я недостойна счастья, каждый раз, когда я доверяюсь чувствам, я обжигалась, меня предают, я не хочу так жить, мне не хватает вас рядом со мной, я не нашла того, кто вас убил, мне очень за это стыдно, я не могу найти, я должна отомстить ему за вас, но отомстив, я не почувствую то облегчение, о котором я мечтаю, я не верну вас, я всегда ищу то, что принесет мне облегчение, но не нахожу его, легче не становится, как бы я ни старалась, мне тяжело одной, я ничтожна, я монстр, люди правы, я так долго сражалась за безопасность стаи, что напрочь забыла о себе.

Я просидела так еще два часа, рыдая, выговаривая, что меня тревожит, но чувство облегчения не настигло.

Поднявшись на ватных ногах, я пошла к машине. Холод и апатия настигли меня. Я упала на снег. Я замерзала. Я смотрела на небо. Голос в моей голове говорил одну и ту же фразу: «Холод и апатия». Я понимала, что нужно встать, иначе я замерзну до кончиков волос, но не могла встать. Пролежав так еще минут 10, я все-таки смогла встать и пошла в машину. Включив печку, я положила голову на руль, чтоб хотя бы немного отогреться. Закрыв капюшоном голову до глаз, я выехала. Время было 18:10. Я опоздала, но мне было все равно. Я не хотела на это смотреть и слушать их мольбу. Знаете, это чувство опустошения, когда ты ничего не чувствуешь. Вот у меня так же. Я скрываюсь за маской. Такие страсти у меня. Кто же мне поможет? Кто же меня спасет от всего этого? Мне больно спать.

Поход на кладбище не забрал мою боль и страдание.

Подъехав, я вышла из машины, я зарылась посильнее в капюшон, чтобы никто не увидел мои красные от слёз глаза. Подойдя к месту казни, ко мне подошёл Ноа, он был встревожен.

- Эли, ты как?

- Нормально. Ноа, казнь уже началась?

- Нет, тебя все ждут.

- Пусть уже казнят, я не хочу смотреть на это. Что будут говорить, передашь мне, я пойду отдохну, я очень устала, хочется спать.

Я пошла домой, не дожидаясь ответа. Мне не хотелось видеть и слушать эти крики. У них будут глупые оправдания. Я пошла в комнату, легла спиной к двери. Я смотрела в окно, забыв обо всем. Я смотрела, как с неба падает снег. Лежала я так полчаса. Ко мне постучались. Сказав, чтобы вошли, я ожидала Ноа или Клис. Почувствовав запах клубники с ванилью, я повернулась. Увидев Фриса, я посмотрела на него, вопросительно подняв бровь.

— Что? Опять чья-то мать хочет увидеть, кто решил убить их сына? Я сделала так, как считала нужным. Отвернувшись обратно, я ждала ответа на свои вопросы.

— Нет, всё правильно ты сделала, я хотел узнать, как ты, — прозвучал бархатный голос за моей спиной.

— Всё хорошо, жива, здорова.

— Не умеешь ты врать.

— Я никогда никому не пожалуюсь на свою жизнь и не расскажу, что конкретно меня тревожит, я не хочу, чтобы меня жалели.

Я врала, мне хотелось, чтобы меня пожалели.

Фрис сел на край кровати, вздохнув, он начал свой рассказ.

- Когда мне было 18, я взошел на престол. Там были люди старше меня, которые были против меня, но, в отличие от них, у меня была возможность принимать решения без их согласия, даже подпись не требовалась. За это меня и гнобили, думали, что я тупой и ничего не вешу. У меня не было никого. Потом пришел Грек, он стал моим лучшим другом, он убедил меня в том, что вместе мы сильнее, и он был прав. В одиночку справляться никто не сможет, даже мой отец не справился. Он всегда скрывал свои переживания, он говорил, что сам справится, но он сломался. Закончив, Фрис посмотрел на меня.

- Я открывалась, и что в итоге? Это не пошло на пользу, меня сломали. У меня на душе огромные шрамы. Я снова и снова заходила в одну и ту же дверь. Думаешь, мне легко? Я как кукла, Фрис, я фальшиво улыбаюсь, я не могу никому открыться. Лучше я буду умирать в одиночку, чем опять обжигаться.
 

Фрис взял меня за руку, смотря мне в глаза, он сказал:

- Ты сгниешь внутри, ты живая, можешь открыться, не давай тьме захватить себя.

Я понимала, что он прав, как бы мне не хотелось, я не могла, я уже отдалась тьме, чтобы она захватывала меня.

Я легла на спину, смотря в потолок, я начала свой рассказ, надеюсь, что станет мне легче.

- В 15 лет убили моих родителей, я осталась одна, я зашла на пост альфы, было много трудностей, я уставала от вечной войны, в 17 лет мне понравился парень, я была влюблена до кончиков пальцев, мы долго встречались, я думала, что мы поженимся, в один день все изменилось, я зашла в свой кабинет и увидела его, как он ищет какие-то документы, я спросила, что он делает, на что он мне высказал всё то, чего я не ожидала, я была в трауре, я не могла поверить, три месяца я отходила от предательства, после всего этого я была уставшая, война, разборки не физически, а морально, кровь, крики, всё это вперемешку, никто не видел во мне обычную девушку, только деньги и славу, потом я узнала об Итане и что он сделал, меня это повергло снова болью, предательством, я не хотела испытывать снова никогда, я хотела забыть эту боль, я хочу быть счастливой, но никогда не смогу это почувствовать, потом Адам, и история повторяется, только тут боль сильнее, столько людей сразу меня предало, я никому не пожелаю это кому-то прочувствовать, убивая их, я не чувствую облегчение, нету утешения, многие говорят, что я безжалостная, это не так, это видно по моей стаи, они все дружные, но сколько же сил мне понадобилось, чтобы добиться этого, а на всё остальное я не отдыхаю, не езжу в отпуск, у меня нет выходных, а знаешь почему, потому что работу никто не отменял, я слышу глупые советы по типу «выйди замуж, и станет сразу легче», я доверилась совету, думала, легче станет, но делала только хуже, нету такого счастья, о котором я мечтала, никто никогда не полюбит за просто так, я боюсь, боюсь, Фрис.

Фрис слушал молча, я видела его слезы, почувствовала жалость к себе, я закрыла лицо руками.

- Эли, не закрывай лицо, ты не жалкая, я понимаю тебя, я понимаю, что ты чувствуешь, жить с этим трудно, тебе стоит отпустить этот груз, станет легче, я уверен, все трудности, которые ты прошла, говорят о том, что не всё потеряно, оглянись, есть люди, которые гордятся тобой.

- Я знаю, но никто не чувствовал себя в моей шкуре.

- По секрету скажу, что мой друг переживает за тебя и сейчас ждет тебя, с улыбкой сказал Фрис.

- Я пойду, меня жена ждет, обняв, сказал Фрис.