Мне же 18. (18+) [ЗАВЕРШЁН]

Вместо этого он лег в постель, но оставил достаточно места, чтобы между нами поместился еще один человек. Разве мы не собирались прижаться друг к другу? Это то, чего я хотела от брака. В последние несколько лет объятия исчезли из моей жизни. Мне не разрешалось иметь бойфренда, который мог бы дарить их мне, а я была слишком взрослая, чтобы искать такой близости в лице отца. Моя мать никогда не была из тех, кто проявляет свою привязанность на физическом уровне. Я надеялась, что брак откроет дверь к любви, которая выходит за рамки секса. Я хотела, чтобы меня обнимали и прижимали к себе. Возможно, я была глупа, думая, что Чон был тем, кто на это способен.

Чон повернул ко мне голову, но остался лежать на спине.

— В чем дело? Тебе не нужно бояться, что я снова захочу тебя. Мы выполнили свой долг.

Долг.

Честь. Долг. Я уже сбилась со счета, сколько раз в жизни слышала эти два слова.

— Дело не в этом, — прошептала я. — Я просто... я...

Темные брови Чона сошлись на переносице.

— Я не умею читать мысли, Лиса, и у меня не хватает терпения угадывать твои мысли, — голос у него был грубый.

Слезы застилали мне глаза от его отпора. Он тихо вздохнул, приподнялся на локте и посмотрел на меня сверху вниз.

— Тебе больно? Неужели я причинил тебе больше боли, чем думал?

Конечно, он думает, что меня беспокоит что-то физическое.

— Лиса?

Его сильная рука коснулась моего обнаженного плеча, и я вздрогнула от этого нежного прикосновения. Не поняв моей реакции, он отдернул руку, но я схватила ее.

— Можем ли мы…, — я не могла попросить такого мужчину, как Чонгука, прижаться ко мне. Вместо этого я придвинулась ближе, пока не почувствовала его тепло, мои пальцы все еще сжимали его руку. — Полежать так близко какое-то время?

Какое-то мгновение он не реагировал, только смотрел на меня своими черными глазами. Затем, не говоря ни слова, опустился на спину, но на этот раз поднял руку, давая для меня место. Я придвинулась еще ближе, пока не оказалась прижатой к нему, уткнувшись лицом в его сильную грудь, закинув одну ногу на его мускулистое бедро. От него хорошо пахло, так хорошо. Сильный, теплый и мужественный.

Я неловко прижала руки к груди, не знаю куда их деть. Чон обвил рукой мое тело, сначала слабо, но потом еще крепче, когда я тихо вздохнула. Собравшись с духом, я положила руку ему на грудь. Вскоре мои пальцы стали беспокойными — любопытными.

До этого дня мне не разрешалось прикасаться к мужчине, узнавать его тело. Я лениво провела пальцем по волосам на его груди, понимая, что мне нравится это ощущение. В прессе я видела парней только с гладкой грудью и пыталась представить, как они будут ощущаться. Чонгук был настоящим мужчиной, сильным и с волосами на теле. Не то чтобы он был чересчур волосат... он не был... Мои пальцы скользнули ниже, по выпуклостям его живота, следуя за волосками, пока я не наткнулась на его пояс. Чон сжал мою руку.

— Лиса.

Это было низко, мрачно и почти болезненно. Он отстранился и опустил голову одновременно с тем, как я приподняла свою. Он внимательно посмотрел мне в лицо. Что я сделала не так? Неужели ему не нравится, когда его так трогают? Я скорее почувствовала стон, чем услышала его. Это был почти вымученный смех. Я моргнула, пытаясь понять своего мужа. Он поднял мою руку и крепко прижал ее ладонью к своей груди. — Это останется здесь.

Он снова опустил голову на подушку и погасил свет.

— Прости, если заставила тебя почувствовать дискомфорт. Я не хотела, чтобы ты так себя чувствовал.

Чон хмыкнул, почти усмехнулся.

— Я не чувствую дискомфорт, и знаю, что ты не хочешь заставить меня чувствовать то, что я чувствую. Вот в чем проблема. Теперь спи.

Последнее было приказом. Я оставила попытки понять смысл его слов. Я тоже не умею читать мысли. Зевая, я крепче прижалась к нему и закрыла глаза. Тишина нависла над нами, и мое дыхание постепенно замедлилось, когда усталость одолела меня. Чон напрягся.

— Ты собираешься вот так вот заснуть?

— Ты хотел, чтобы я спала.

— Я знаю. На своей стороне, а не в моей руке.

У меня свело живот. Это не должно было быть так больно, как сейчас. Чон был моим мужем, но только по документам. Я не испытывала к нему сильных чувств — и вообще не знала его.

Не говоря ни слова из-за страха выдать больше, чем намеревалась, я отползла от него как можно дальше. Моя сторона кровати была холодной, а не теплой, как Чонгука. Я проглотила свою боль и тоску, стараясь дышать равномерно. И все же слезы катились из моих глаз. Я могла различить очертания головы Чонгука и знала, что он наблюдает за мной. Осознание того, что темнота скрывает от него мое лицо, мало утешало меня, потому что было чувство, что он знал, что я плачу, судя по тому, как звучало мое дыхание.

— Я не могу спать с кем-то близко. Ни с кем, — пробормотал он.

Я кивнула, потому что о словах не могло быть и речи.

— Думаю, это правильно, что моя вторая брачная ночь заканчивается так же, как и первая — с моей плачущей женой в постели рядом со мной.

Чонгук:

По ночам я не был поклонником физического контакта и часто даже не делил постель со своей покойной женой. Не то чтобы она когда-нибудь мечтала, чтобы я был рядом с ней по ночам. Она никогда не скрывала своего нежелания видеть меня рядом с собой, особенно когда мы спали вместе — если только она чего-то от меня не хотела.

Лиса просила моей близости, а я ей отказал.

Ранний утренний свет освещал ее опухшее лицо. Ее ресницы прилипли к коже от высохших слез. Она была близко, придвинувшись во сне, пока мы почти не соприкоснулись. Я почувствовал необъяснимое желание прикоснуться к ней — не в сексуальном смысле. Приподнявшись на локте, я смотрел, как она мирно спит. Как и много ночей назад, окровавленное тело бывшей преследовало меня во сне. Мне почти никогда не снились люди, которых я убивал, и все же моя мертвая жена заполняла мои ночи.

Лиса пошевелилась, ее губы приоткрылись в легком вздохе. Я приподнялся и спустил ноги с кровати, повернувшись к ней спиной.

Кровать сдвинулась. Я бросил взгляд через плечо на Лису, которая сидела, потирая лицо, обрамленное растрепанными волосами. Заметив мое внимание, она встретилась со мной взглядом. Она нерешительно улыбнулась. Ранний утренний свет не был добр ко мне, потому что Лиса выглядела просто прелестно, совсем как девочка-подросток.

Черт бы все побрал.

Я встал.

— Нам необходимо подготовиться. Женщины скоро заберут простыни.

Лиса взяла с тумбочки мои часы.

— Сейчас только восемь. Неужели ты думаешь, что они потревожат нас так рано после нашей первой брачной ночи?

Скорее всего, нет, но я не собирался тратить время на постель. В течение дня у меня было запланировано несколько встреч, самая важная с Хосоком за обедом. Мне нужно было использовать возможность его присутствия в городе. Я схватил телефон с тумбочки и послал сестре сообщение, что они могут забрать простыни через тридцать минут. Ее любопытный ответ последовал немедленно.

Чхэен: Неужели ты даже не поспишь после первой брачной ночи?

Я: Не лезь в мои дела.

Все, что я написал в ответ.

Я положил телефон, не обращая внимания на оценивающий взгляд Лисы. Я поймал ее на том, что она наблюдала за мной вчера ночью и сегодня утром. Ее реакция удивила меня. Конечно, это было приятным сюрпризом, что ее, казалось, привлекало мое тело, а не пугало, как бывшую.

— Чхэен и остальные придут через тридцать минут. Хочешь сначала принять душ? А я пока могу побриться.

Лиса закусила губу и отвернулась, прежде чем кивнуть.

— Хорошо, — она откинула одеяло и встала.

Мои глаза впились в нее, и на мгновение я подумал, не сказать ли сестре, что они все-таки могут подождать. Лиса была невероятно красива, и мысль снова зарыться в ее тугую киску была слишком соблазнительной, но кровавое пятно на простынях напомнило мне, почему этого не произойдет.