Шанс...?
Вечернее чëрно-синее небо было освещено звëздами. Байк неизвестной фирмы мчался по дороге. На нëм было два пассажира — двое зелёный ежей. Тот чья шерсть имела оттенок салата, наслаждался поездкой и рассматривал виды ночного города. А второй, чья шерсть имела тëмный оттенок, был сосредоточен на дороге. Пейзажи сменялись один за другим, а вечернее небо давно сменилось ночным, когда парни подъехали к одному из самых непримечательных мест во всëм городе.
— Бензовый район? Зачем нам туда? — обеспокоено спрашивает Маник.
— Я там родился, — лишь коротко отвечает Скордж, скрывая в голосе то ли стыд, то ли отвращение. Поняв намëм его напарник немного расслабляться, всë так же продолжает наслаждаться поездкой, хоть и с меньшим удовольствием.
Красивые, хоть и местами мрачные пейзажи города сменились видом полуразрушенных или недостроенных деревянных зданий, и каменных многоэтажек расписанных граффити. Все здания выглядели грязно и непрезентабельно, некоторые из них могли быть заросшими до такой степени, что в них едва узнавался облик дома. По воздуху разился зарап спирта, крови, мочи и прочих неприятных компонентов. Некоторые обитатели этого района уснули прямо на улице, возможно из-за спиртного, а возможно из-за того, что они окончательно потеряли своë жилище. А от того ещё мрачнее выглядело укрывшее их снежное одеяло, создавая впечатление, что они ещё не жельцы, а уже трупы. Этот район очень сильно портил облик города, из-за горы безработицы и большого разгула преступницы. И единственная причина почему руководители города не занялись этим местом, заключается лишь в том, что сюда шли те, кому некуда больше идти. Хоть тут и был большой разгул преступницы, зато низкая оплата жилищных услуг. И для многих людей это действительно было островком спасения. Но все понимали, что это вопрос времени, когда руководство города наконец-то займется этим районом, и не снесëт его до основания. Все это знали и каждый надеялся, что день X не наступит так скоро.
Маник провожал жителей этого района печальным взглядом. Ему действительно было жаль этих людей, но так же он понимал, что ему по-большей части всë равно на них. Не понятно, это было последствием отсутствия какой-либо доброты в детстве, или просто скверный характер. Но в любом случае по-настоящему не наплевать ему было только на Скорджа, как на жителя этого района, и ему просто не хотелось врать самому себе.
Это были последние мгновения прежде чем тëмно-зелëным наконец-то остановил свой мотоцикл. Ежи остановить возле старого полуразрушенного дома довольно хлипкого на вид. Он выглядил также ужасно как и дома до этого. И единственное, что по мнению салатового отличало его от других — это частичка прошлого Скорджа. Не более. Двое парней слезли с мотоцикла, и начали приближаться к дому. Голубоглазый подле себя катил свой байк, затем когда они уже стояли у входной двери он открыл еë, а после завëл двухколëсный транспорт внутрь, чтобы его ненароком не угнали. Стоило кареглазому переступить порог дома, он сразу же начал осматривать его.
— Так значит здесь ты провёл детство? — спрашивает он скорее, чтобы начать разговор, чем реально интересуясь.
— Да, — коротко отвечает ему Скордж, запирая дверь. — Просто ты уже давно раскрыл мне детали своего прошлого. И мне... Захотелось отплатить тебе тем же откровением, — он проходит вглубь дома и садится на диван, или по крайней мере то, что им было.
Маник ненароком опускает взгляд на пол и замечает кучу бутылок от дешёвого бухла. На самом деле он почти сразу увидел множество пустых бутылок: у входа в прихожей, у окан, у дверей, на столе в пространстве чем-то напоминающую кухню. Но у дивана и старого потрëпанного кресла, стоящих прямо на против тумбы с телевизором, их было особенно много.
— У тебя пили родители? — спросил салатовый, смотря на напарника, который держал олну из бутылок и что-то пристально рассматривал на её поверхности.
— Не совсем. Мать я почти не помню, она бросила нас с отцом, когда мне едва исполнилось четыре. Признаться честно, я тебе немного завидую. Ты не знаешь кто твои родители и можешь хотя бы представить, что они были не мудаками. У к сожалению такая возможность отсутствует, — тëмно-зелëным перестал рассматривать поверхность бутылки и, не выпуская еë из рук, облакотился на спинку дивана. — После ухода матери отец то ли начал пить, то ли стал пить ещё больше. Впрочем не столь важно. В любом случае он стал агрессивнее, стал срывается на мне, а заодно и бить по любому поводу: плохие оценки в школе, неудачно скрипнувшая половица, случайно упавшая возле меня пустая бутылка. В какой-то момент я просто привык к побоям и перестал реагировать на его удары. А ещё я научился избегать ситуаций, когда у него мог появится повод меня ударить, но... Я в какой-то степени пожалел об этом, — он тяжело вздохнул и напряжëнно поджал губы, словно пытался собраться духом. — Отец использовал побои как способ снять стресс и напряжение. Но так как я научился их избегать по большей части, то в какой-то момент он... сорвался. В тот день он особо сильно напился и ворвался в мою комнату. Затем начал орать на меня и крушить, и бросать немногочисленные вещи в ней, а я просто вжимаясь в угол, буквально молясь, чтобы его вспышка гнева не задела меня. В какой-то момент он сделал из бутылки «розочку», начал подходить ко мн, а затем... Прошëлся ей мне прямо... По груди, — ëж провёл рукой по своей груди, а когда дошёл до момента как получил шрамы, сжал это место мелько задыхаясь. Очевидно ему трудно было рассказывать о столь травмирующем событии из детства и он до сих пор ощущает фантомную боль. — Я бы мог сказать, что после этого решил сбежать из дома, но мне тогда было настолько больно в области груди, что я совершенно не мог двигаться. К тому же тогда я очень сильно боялся возможности жить на улице. Однако всë изменилось, когда отец вновь напился до совершенно невменяемого состояния и начал ломится в мою комнату. Я тогда чëтко знал, что он либо убьëт меня, либо вновь оставит мне шрамы. Я запаниковал и понимая, что рискую потерять жизнь, всё-таки решил сбежать из дома. Я вылез из окна и с тех пор не возвращался домой. Ну до этого момента, — он на секунду прервался, чтобы перед тем как продолжить сделать глубокий вдох. Но неожиданно он почувствовал тяжесть на своëм плече и нежные прикосновения на руке.
— Я... Мне очень жаль, что тебе пришлось пережить подобное. Наверное понимать, что твой родной отец хочет убить тебя, является одним из самых жутких кошмаров которые могут быть, — Маник старался говорить мягко, словно хотел утешить, помочь заглушить боль от пережитых событий. — Но почему мы находимся в твоëм старом доме? Разве твой отец не может вернуться сюда в любую минуту?
— Нет. Его арестовали около двух лет назад. Не помню правда за что, но это и не столь важно.
— Полагают, что монстр получил своё.
— Да... А я сын этого монастра, — Скордж поднял перед собой бутылку, вновь начиная всматриваться в своë отражение. — У меня его лицо, его глаза, его чëртов голос, грëбаный цвет шерсти и возможно форма ушей как у него. Я каждый день смотря в зеркало всë меньше начинаю видеть себя и всё больше всплывает образ моего отца. Я ненавижу свою внешность из-за сходства с образом человека который чуть меня не убил! Мне иногда кажется, что я унаследовал даже его судьбу. Что он невменяемый пьяница, совершивший не мало дерьма в жизни, что я постепенно спивающийся вор не понятно для чего живущий и зачем боровшийся! — он со всей злости откидывает бутылку в сторону, та с жутким треском разбивается на мелкие кусочки. — Я всю жизнь ненавидел его, но... И всю жизнь неустанно повторял его судьбу... Какая же жестокая ирония...
— Скордж, я...
— Но и именно поэтому ты должен разорвать все связи со мной, — внезапно заявил тëмно-зелëным, поникшим голосом. От этого заявления глаза салатового сами собой расширились, а брови поползли вверх.
— Что я должен?! — спрашивает он возмущëнно.
— Ты меня слышал...
— Ты правда думаешь, что я сделаю это?! — не сдерживая криков начал ëж. — После того как рассказал о священнике Марселе? После того как рассказал как он меня изнасиловал?! Я доверил тебе главную тайну своей жизни, фактически доверил свою жизнь! Так почему ты не можешь доверить мне свою?!
— Потому могу угробить твою! — теперь пришла очередь Скорджу кричать. — Ты думаешь моя мать просто так сбежала от отца?! Ты думаешь я просто так распинался о нашем сходстве с отцом?! Я такой же ублюдок как и он! Я такая же жалкая спивающийся жалкая харя с легавым на хвосте, которая нихера не может сделать в этой жизни!
— Не говори так о себе!
— «Не говорить» что? Правду?!
— Ты не «неумëха»! У тебя обширные знания в механике. Ты смог с нуля собрать байк опираясь всего на насколько журналов!
— Что мне это даст? Я не верю, что меня не образованного болвана возьмут на работу, без образования и опыта! Так же как не верю, что являюсь хорошим человеком... — голубоглазый заметно умерил свой пыл и начал говорит куда спокойнее, а кареглазый застыл в удивлении от его последних слов. — Нету никакой гарантии, что я в какой-то день не напьюсь и не захочу сделать с тобой то, что пытался сделать со мной мой отец. Я не верю, что мне удыбнëтся удача в этой жизни, — он сделал короткий вдох перед тем как продолжительность. — Я собираюсь сдаться полиции... Дом в лесу можешь оставить себе. И раз ты не хочешь разрывать наши отношения, то это прейдëться сделать мне, — ëж уже собирался встать с дивана и уходить, но его остановил напарник, повалив обратно на диван и зафиксировав его руки над головой. — Маник, отпусти меня чëрт его дери! Ты совершаешь ошибку!
— Да плевал я на эту ошибку с высокой колокольни! — выкрикивает салатовый, в то время пока по его щекам начинают скатываться слëзы. — Даже если ты не веришь, что сможешь найти работу и получить шанс на нормальную жизнь, даже если не веришь, что можешь быть хорошим человеком, даже если ты считаешь себя жалким куском дерьма, я всегда буду переубеждать тебя в обратном! Ты нужен мне! Я не хочу вновь быть одиноким! Я полностью доверяю тебе. Я полностью принимаю тебя. Я всегда буду переубеждать тебя, если ты будешь считать себя жалким уродом... Потому что... люблю... тебя... — на последних словах он уже откровенно глотал слëзы. Ëж под грузом чувств склонил свою голову на грудь тëмно-зелëного и ослабил хватку, от чего его напарнику не составило труда освободить свои руки и успокаивающе обнять своего друга.
— Ты совершаешь ошибку, Лапа... — вновь тихо повторил Скордж, чувствуя как по вискам скатываются слëзы.
— Мне плевать. Я просто не хочу тебя потерять... — так же тихо отозвался Маник.
— Какой же ты всё-таки дурак... Впрочем как и я, — сделал короткий вердикт голубоглазый, чуть крепче обняв друга. — Я тоже тебя люблю, Лапа...
*****
С момента этого разговора прошло около трёх дней. Салатовый ëж старался помочь найти работу своему товарищу, хотя бы низкооплачиваемую. Он срывал все возможные объявления о поиске работников и приносил их домой, помимо этого у него получилось выпросить у Соника карту города последнего года выпуска, чтобы найти подходящее рабочее место, было необходимо чтоб оно находилось подальше от домика в лесу, ибо проблемы с законом у тëмно-зелëного никто не отменял. Сам Скордж тоже старался подходить к делу серьёзно, хотя и не особо верил в затею. Он рассматривал все принесëнные в дом объявления о работе, даже не самые привлекательные естественно за исключением уголовки и работы где нужно постоянно светить лицом, лично ездил на места работы, чтобы оценить саму территорию и как еë патрулируют копы. По итогу отобрал несколько наиболее подходящих мест, где решил попытать удачу на обустройство на работу. Единственное решил перед этим забрать Маника с работы и обсудить с ним это.
Стоя у чëрного входа в бар, он ожидал увидеть родную салатовую макушку и растрëпанную чëлку. Но на пороге показался сапфировый ëж.
— Ох, привет, Скордж. Ты за Маником?
— Привет, Соник. Да, он скоро освободиться?
— Ну, относительно... С учётом настроения директора это будет сложно предугадать. Лучше зайди внутрь и подожди его здесь, — задумались сказал синий ëж.
— Ну я...
— Отказы не принимаются, — сказав это он схватил бывшего вора за руку и затянул его внуть, а после запер входную дверь. — Проходи вглубь, не стесняйся. Я тебя ещё горячим шоколадом угощу, — ёж с милой улыбкой поманил парня внутрь. Тот чувствовал себя неловко, но не хотел отвечать грубостью на чужую доброту.
Пройдя вглубь здания, двое ежей оказались в помещении для завещаний. Там находились если не все, то большая часть работников, в том числе и Маник. В центре этой толпы находился полный мужчина средних лет. Он о чём-то громко кричал и очевидно на что-то жаловался. Салатовый скучающе закатил глаза, а затем посмотрел в сторону и неожиданно увидел в толпе своего напарника. В его взгляде так и читался вопрос «Что ты тут делаешь?». Скордж на это взглядом указал на Соника, который возился возле кофе машины. После этого парень лишь понимающе кивнул, а на его лицо вернулась скучающая моська.
— И по мимо этого, до сих пор никто не разобрался с проблемой с электричеством! — особо громко выкрикнул мужчина.
— Может потому что, кое-кто не хочет тратить деньги даже поиск хоть какого-то механика согласного работать за такие гроши? — внезапно вмешался сапфировый, стоявший в стороне.
— Да как ты смеешь мальчишка? Я вообще дал тебе возможность выступать на сцене и зарабатывать на этом.
— Да? Интересно, что на это скажет мой отец, который прошу заметить и спонсирует по большей части этот бар, — так же вступила в разговор Соня, которая была явно раздражена всей этой ситуацией.
— Или комиссар Даркнесс, — дополнил еë слова гитарист строгим голосом, после чего, по всей видимости, начальник заметно вздрогнул. — Вот угощайся, — он протягивает стаканчик с горячим шоколадом Скорджу, а тот с тихим «спасибо» принимает его.
— А это ещё кто? — только сейчас мужчина замечает, что здесь находится посторонний.
— Друг. И я имею право впускать его погреться, — говорит ëж, после чего тëмно-зелëный изумлëнно посмотрел на него. Они иногда общались, это ла, но навряд ли эти короткие разговоры можно назвать дружескими.
Далее в баре завязался ожесточённый спор между начальством и двумя ежами (Соней и Соником). Бывший вор в это время начал незаметно отходить к стене подальше от этих криков. Там же он пересëкся с напарником.
— Ну и как тебе наш начальник? — спрашивает Маник указывая на полного бизнесмена.
— Ну такое себе... На троечку из десяти, — отвечает тому Скордж. — Кстати а из-за чего весь сыр-бор?
— Помнишь я говорил что были какие-то технические неполадки? Короче это опять повторилось, хоть и в меньшем масштабе, — говорит салатовый полностью переключаясь на разговор с напарником.
— Понятно. А у вас тут нету механика или кого-то вроде того?
— Нет, от этого и споры. Работники давно жалуются, чтобы начальник уже наконец нанял техника. Но его то жаба душит, то рабочие условия не устраивают специалиста, то ещё что-то, — он перечислял причины отсутствия обслуживающего персонала, загибая пальцы.
— А что хоть вышло из строя? — внезапно интересуется делом тëмно-зелëный ëж.
— Идëм.
Маник тихо проводит Скорджа через толпу людей. Он незаметно проводит его к месту с неработающей техникой. Дойдя до нужной комнаты, они заходят внутрь, а музыкант прикрывает дверь, чтобы их никто не заметил.
— И что... — не успел бывший вор задать вопрос, как его тут же перебивают.
— Та фиговина в правом углу.
Услышав нужное место, он начинает осматривать довольно массивную технику. Работа будет рисковая и сложная.
— Инструкция есть?
— Вот, — говорит салатовый, протягивая другу названный предмет.
— Ну, полагаю можно приступать к работе, — неуверенно говорит тëмно-зелëный, приступая к делу.
Спустя время.
— Довольно... Неожиданная проблема, — сказал Скордж закончив осматривать технику в соответствии с инструкцией.
— И в чëм дело? — с любопытством спрашивает Маник, заглядывая другу за плечо чтобы понаблюдать за его работой.
— Пыль. Такое ощущение, что технику не протирали годами. Думаю именно из-за этого вон та деталь сгорела, — говорит парень проводя пальцами по внутренней стороне оборудования на которой скопился большой слой пыли, а так же показывая на немного почерневшую по краям деталь.
— Это правда произошло из-за пыли? — послышался удивлëнный вопрос со стороны двери. Двое зелëных ежей сразу же повернули туда голову, взволнованно осматривая вошедшего в комнату. Это был Соник, а рядом с ним стояла Соня, а за ними добрая часть работников бара. Что ж, деваться некуда, попались.
— Да. Не смотря на то, что пыль во внутренней части техники, может казаться мелочью, на деле же она может принести не мало проблем. Пожар конечно может и не случится, но вот сгореть какая-нибудь деталь, запросто, — бывший вор говорит это спокойным голосом, его не пугают последствия которые могут на него навалиться. Он лишь надеяться, что это не затронет кареглазого парня.
— Это можно как-то починить? — вновь спрашивает лазурный ëж подойдя ближе.
— Не думаю, только заменять, — говорит тëмно-зелëный ëж, возвращая технику в изначальный вид. — Впрочем, я лишь любитель, и в этом плане лучше проконсультироваться с профессиональным техником. Ну... Как только появиться возможность, — его последняя фраза намекала на скупого директора, от чего некоторые работники начали посмеиваться.
— Как думаешь, подобная проблема может быть и с другой техникой в баре? — вступила в разговор ранее молчавшая Соня.
— Возможно. Кстати, когда будите убирать пыль со внутренней стороны какого-либо оборудования, лучше делайте это с помощью широкой и мягкой кисти. Это поможет снизить шансы повреждения мелких микросхем, а влажной тряпкой протирать только внешнюю сторону, — сказал ей Скродж, неловко почесав шею, словно стесняясь своих собственных знаний.
— Это довольно хорошое замечание.
— Эй, парень, вижу ты хорошо разбираешься в технике. Так, как на счëт того, чтобы попробовать на меня? — в разговор влез ранее молчавший менеджер. Он явно хотел нанять ежа чуть ли не бесплатно, но его пыл быстро остудили испепеляющие взгляды Сони и Соника, от чего нехотя добавил: — Естественно не за бесплатно. Как на счëт пяти тысяч долларов?
— Эм, я...
— Ладно уговорил, пяти тысяч с половиной?
— Это звучит всë очень привлекательной, но у меня нет образования техника. Я не хочу нести ответственность за какой-то инцидент из-за недостатка знаний. Мне сейчас вообще не нужны проблемы, — тëмно-зелëный пытался отказаться, прекрасно понимая к чему это может привести. Жизнь на улице во многом его ограничивала, но вовсе не мешала наблюдать за тем к чему приводили подобные ситуации.
— Я тебя если что подстрахую, — вновь подал голос лазурно-синий. — Это далеко не лучшая работа. Не только из-за маленькой зарплаты, — он произнëс эти слова немного злым тоном, а на последнем предложении кинул короткий взгляд на полного мужчину. — Но это какой-никакой опыт работы. В будущем это может помочь найти более высокооплачиваемую работу, а часть денег можно откладывать на получение образования, — его слова звучали довольно убедительно, однако в них всë же было закрыто зерно сомнения. С одной стороны ему так-то было мало что терять, и действительно можно было бы попробовать поработать здесь, к тому же этот бар ближе всего находился к их дому, да и Маника можно забирать с работы чаще. Но с другой, возможный инцидент мог бы навсегда перечеркнуть его шанс получить нормальную работу и начать новую жизнь. Это большой риск, очень большой.
Голубоглазый метался в сомнениях, не зная какое решение принять. Ища помощи он глянул на друга. Тот на его немой вопрос, лишь пожал плечами с лëгкой улыбкой, что означало «решать тебе, но я приму любые твоё решение». Взвесив все «за» и «против», он сделал глубокий вдох и наконец сказал:
— Ладно, я всë-таки согласен здесь работать.
Услышав его ответ к нему начали подходить другие сотрудники бара, помимо компашки музыкантов. С ним начали знакомится, кто-то даже говорил «добро пожаловать в семью». На удивление к нему не начали относится как-то странно или по особенному, в плохом смысле слова. С ним общались нормально, как с обычным ничем не отличающимся от других человеком, а не как с мусором. Это правда удивляло. Похоже второй зелёный ëж тоже получил шанс на новую жизнь.