Египтус. Белый ворон [Завершён]

Пару дней спустя

Зария не притрагивалась к еде после убийства дочери. Она медленно таяла, разваливалась под тяжестью горя. Боль сковала грудную клетку, заставила съежиться, ссутулиться. Она не отпускала ни на секунду, — даже во сне возвращалась с кошмарами.

Стихийница вздохнула, потерла темные круги под глазами и взглянула на свое отражение. Из зеркала на неё смотрела бледная девушка с растрепанными волосами, от былой стати осталась жалкая тень. Лео больше не появлялся, и ей казалось, что сейчас ему вовсе не до неё.

Стук в дверь заставил девушку вздрогнуть. В комнату бесшумно прошёл Бес с подносом и настороженно застыл у входа, ожидая любой реакции. Но Зария посмотрела на него совершенно отрешённым взглядом и отвернулась.

— Мне сказали, ты не покидала комнату последние два дня, — заговорил низкорослый мужчина и неловко улыбнулся. — Я подумал, ты захочешь подкрепиться.

— Я не голодна, — отмахнулась Зария, присаживаясь на кровать.

Её уже качало от голода, но и от одного вида еды подкатывала тошнота.

Бес помедлил, раздумывая о чем-то, поставил поднос с едой на тумбу и подсел к девушке. Было видно, что ему хочется что-то сказать, но он не знает, как начать. Наконец на его лице появилась виноватая улыбка, и Бес наконец спросил:

— Я… — он замялся. — Зария, можешь рассказать мне о посмертии в твоём мире?

— Что, прости? — Зария уставилась на Беса.

Неожиданный вопрос немного растормошил её. Уставшее сознание первый раз за два дня переключилось с всепоглощающей боли, и девушка почувствовала, как ей стало чуть легче.

— У вас есть что-то вроде места, куда отправляются души? — уточнил свой вопрос мужчина, почесав затылок.

Королева опустила голову и задержала взгляд на плитке с замысловатыми узорами. Собравшись с мыслями, она начала:

— Мы смертны как обычные люди, но основное отличие в том, что мы не умираем от возраста, ибо такова наша физиология. Старость не грозит нам смертью. Если тело погибает, душа убитого отделяется от него, — это маленькое светило, живой золотой огонёк. Он ещё имеет связь с миром, но его уже не слышат, не понимают… Огонёк остаётся один в отчаянии и в стрессе. Никто не может ему помочь. Потому наши души после гибели просто странствуют в поисках покоя. Никакого рая, никакого ада.

Зария потерла переносицу и тяжко вздохнула:

— Даже спрашивать не буду зачем тебе эта информация.

Взгляд её снова стал бессмысленным, а лицо приобрело сероватый безжизненный оттенок. Бес немного помолчал, перебирая руками ткань одеяния.

— Знаешь, — с тревогой в голосе вдруг заговорил Бес. — В саду над могилой твоей дочери пророс росточек с золотым стебельком.