Глава 13
Богдана
Февраль – сумасшедший месяц, каждую неделю какая-то гулянка. На очереди День защитника Отечества, или, как все привыкли считать, Международный мужской день. Традиции придуманы давно, и их нарушение – страшный грех. Мужчинам принято дарить пену для бритья, носки или еще что-нибудь, купленное в ближайшем супермаркете, но мне повезло с парнем. Егор велел не заморачиваться и выбрал подарок сам – мое присутствие на вечеринке, которую он устраивает в «Тайной комнате». Легче легкого! Я и так на нее собиралась.
– Как же круто, что мы снова попадем на концерт Гратиса! – восхищается Ася и кидает на пол ботинки.
– Егор сказал, что еле уговорил его на еще одно выступление. По-моему, этот Гратис – какой-то шизик. Зачем столько таинственности? – недовольно бурчу я и просовываю голову в ворот черной водолазки.
– Привлекает интерес к своей персоне. У него клевая музыка и тексты, но таких сейчас тысячи. Нужна фишка, чтобы тебя запомнили.
– И его фишка – идиотизм?
– Бо, что с настроением? Чего ты прицепилась к бедному Гратису? Он же понравился тебе в прошлый раз. Ты даже добавила несколько его песен в плей-лист.
– Этот Гратис такого напридумывал... – вздыхаю я. – Егор должен лично сопровождать его на протяжении всего выступления, а после вывести из заведения. Пусть уже охранников себе наймет, раз так боится разоблачения!
– А-а-а, – улыбается Ася, – ты расстроилась, потому что потеряешь любимого на несколько часов?
На слове «любимый» у меня начинает подергиваться левый глаз. Ася качает головой и открывает дверцу шкафа, на которой висит большое зеркало. Она заправляет рубашку с камуфляжным зелено-серым принтом в узкие штаны цвета мокрого песка и поправляет блестящие гладкие волосы, стреляя в меня хитрым взглядом, дымка серых шиммерных теней завершает ее образ:
– Ну как я тебе?
– Очаровательный солдатик. Тема будет в восторге.
– Да и ты ничего, секси-ниндзя. Вся в черном. Джинсы не жмут?
Хлопаю себя по бедру:
– Как вторая кожа!
– Возьми у меня в косметичке вишневую помаду, подойдет к стрелкам. Будешь настоящей роковой женщиной, которая на раз-два может уложить на лопатки целую группировку мошенников.
– Так точно, командир! – смеюсь я и открываю пухлую сумочку, набитую косметикой.
– А мне дай нюдовый карандаш, я планирую сегодня очень много целоваться.
Кто бы сомневался!
Смело протискиваемся с Асей сквозь толпу и останавливаемся у входа в «Тайную комнату». На посту охранника сегодня снова Богдан, а перед кованой калиткой стоит Тема, восхищенный взгляд которого накрепко приклеивается к Асе.
– Здравия желаю, товарищи мужчины! – громко говорит она.
– Вольно! – сипло отвечает Кот.
Тема молча протягивает руки, обнимает Асю и целует ее так, будто здесь нет никого, кроме их двоих. После официального обретения статуса пары у друзей напрочь стерлись границы приличия, но я слишком рада за них, чтобы занудствовать вслух.
– Кхм... – Богдан прижимает кулак к губам. – Привет, Бо! Классно выглядишь.
– Привет, Кот! Спасибо, – передергиваю плечами от неловкости. – Ну-у-у, с праздником, что ли.
Он слабо улыбается:
– Спасибо.
С ним что-то не так. Припухшие веки, голос, словно эхо из железного ведра. Вопрос слетает с языка быстрее, чем я успеваю его обдумать:
– Ты в порядке?
– Да, все хорошо, – отвечает он и смачно чихает, прикрывая ладонью рот.
– Будь здоров! – произношу я на автомате.
– Спасибо, кудесница. Теперь мне точно станет легче.
Его ответ разливает тепло по щекам, а нежный взгляд касается сердца. В нетерпении смотрю на Асю и Тему, уже готовясь к тому, что придется нагло выдернуть их из мира влюбленных, но крайних мер не требуется. Ася прижимается к боку Темы и поворачивается к Богдану:
– Ну что? На этот раз нас пропустят без проблем?
– Предъявите документ, удостоверяющий личность.
Ася удивленно распахивает глаза, Тема усмехается.
– Усы и хвост – вот мои документы! – заявляю я.
Кот открывает калитку и взмахивает рукой в приглашающем жесте:
– Лисенок проходит. А вы какие зверушки?
– Опоссумы, и они со мной.
Цепляемся с Богданом взглядами. Что-то темное виднеется в его серых глазах. Грусть? Слабость? Не могу точно разобрать.
– Хорошего вечера, – говорит он и опускает голову, отступая к стене.
Шагаю вниз по лестнице, на душе неспокойно. Так и тянет оглянуться, но я встряхиваю головой и вхожу в теплый зал, где играет заводная музыка.
Через полчаса беспокойство во мне вырастает до размеров Юпитера. Вроде бы все хорошо: атмосфера приятная, музыка веселая, напитки бесплатные и друзья рядом, – но что-то не так. Не могу найти себе места. Не могу успокоиться и расслабиться. Егор носится из кладовки в бар, от диджейского пульта, за которым стоит Славик, за сцену – и так по кругу. Он, конечно, старается уделить мне время, но не может оставаться на одном месте надолго.
– Принесу еще лимонада, – говорю я, поднимаясь из-за стола.
– Давай лучше я, – предлагает Тема.
– Сиди уже, Ромео, я справлюсь.
Оставляю друзей, пусть поворкуют наедине. У них ведь сейчас тот самый период, когда надышаться не можешь своей половинкой. Но я не в обиде, все понимаю.
– Котик! – уши пронзает ультразвук.
Милена наваливается грудью на барную стойку, обогнав меня на пару секунд.
– Сделаешь мне еще коктейль?
Старший брат Егора Захар, стоящий за стойкой бара, наклоняется к ней ближе и прищуривается:
– Может, уже хватит? Я тебя потом не догоню.
– Ой! – отмахивается Милена. – Не включай папочку. Я отлично себя чувствую.
– А так и не скажешь, – не стесняясь, влезаю в разговор.
– Лисецкая, ты что-то сказала?
– Да, но ты вряд ли поняла, потому что я не говорю на парселтанге[7].
Милена непонимающе хмурится, а Захар хохочет, явно оценив шутку, чем удивляет и меня, и свою девушку, причем, возможно, бывшую. Милена бросает на него гневный взгляд и отходит от барной стойки.
– А ты Лисичка с острыми зубками, – продолжая смеяться, говорит Захар. – Сделать тебе коктейль? Может, подобреешь.
– Нет, спасибо.
Обвожу взглядом зал в поисках Егора, но его нигде нет.
– Да ладно тебе, я могу и легонький. Это Милена тащит в рот все, что горит.
– Так налей ей стеклоочиститель и добавь лайм и мяту.
– А ты реально злюка. Наверное, поэтому Кот мне и сказал – держаться от тебя подальше.
Переключаю внимание на веселого бармена и приподнимаю бровь:
– И что он еще тебе сказал?
– Информация платная, Лисичка.
– Сколько?
– У-у-у... – тянет Захар и широко улыбается, – как тебя дернуло. Интересуешься моим другом? А я думал, что ты мутишь с моим братом.
От его наглости в горле становится невыносимо сухо, и я с трудом сглатываю. Захар ставит передо мной желтый пластиковый стаканчик и играет бровями:
– Да ты не волнуйся так. Я не лезу в чужие терки.
– Нет никаких терок.
– Думаешь? – ухмыляется он.
Он что-то знает или просто делает вид? Любопытство бурлит и подогревает кровь, но нужно быть осторожной.
– Если хочешь поиграть, то я не в теме. А если что-то сказать, то говори.
– Пей, Лисичка, – Захар кивает на стакан и понижает голос, – и я расскажу тебе тайну.
– Не интересуюсь чужими тайнами.
– А если она касается тебя?
Опускаю взгляд на напиток. Пузырьки поднимаются вверх и взрываются на поверхности мелкими каплями, оставляя тонкий след пены. Странная сделка. Разум кричит, чтобы я не поддавалась на провокацию, но я решаю довериться инстинктам. Поднимаю стакан и делаю несколько глотков. Вкус лимонной газировки успокаивает, но неприятная горечь тут же стягивает щеки.
– И вот только что я узнал и твою тайну, Лисичка. Но не волнуйся, не выдам, даже за миллион и встречу с Криштиану Роналду.
– Говори, – настаиваю я, пропуская замечание мимо ушей.
– Я не знаю точно, что у вас там произошло в школе, но за неделю общего наказания, когда нас с Котом заставили чистить снег вокруг военной части и складывать его в огромные кубы, я многое понял об этом парне. Он ни о чем так не жалеет, как о том, что обидел тебя.
Не отдавая себе отчета в действиях, допиваю коктейль. Дрожь пробирает до костей, и я вспоминаю серые потухшие глаза. Я не хотела, чтобы мы оба страдали. Точнее, хотела, но лишь в самом начале, пока злость была свежей и острой. Мы должны были уже избавиться от школьной драмы, так почему она все еще влияет на нас?
– Сделай чай.
– Может, еще один коктейль? Что-то ты погрустнела.
– Чай! – повторяю громче.
– Ладно-ладно. Нервная ты какая-то.
Через минуту Захар ставит на барную стойку стаканчик с кипятком и опускает в него пакетик чая.
– И один стик сахара.
– Командирша. У тебя папа не полковник случайно?
– Киллер, так что поторопись.
Захар молча высыпает сахар в стакан и подвигает его ко мне. Забираю напиток и шагаю на выход, попутно подавая сигнал Асе, что скоро вернусь. Хватаю куртку с вешалки и поднимаюсь по лестнице. С каждым шагом вопрос «Что ты творишь?» звучит в голове все громче, но его перебивает реальный разговор на повышенных тонах.
– Нам уже давно восемнадцать! Неужели не видно?!
– Девушки, к сожалению, я не могу пропустить вас без документов.
– А если я тебя поцелую? Оценишь возраст по навыкам.
Еще чего! Торопливо поднимаюсь по ступеням и вмиг оказываюсь рядом с Котом:
– Вход только по паспорту! То, что вы не понимаете с первого раза, уже дает прекрасную оценку вашему возрасту!
Колючие взгляды ярко накрашенных глаз впиваются в меня. Любительница поцелуев, стоящая ближе всех к двери, презрительно кривит губы:
– Тебе самой сколько, деточка? Пятнадцать? Тебя-то как пустили?
– Она спит с моим боссом.
Медленно поворачиваю голову, я едва не раздавила стаканчик с чаем. Вылить его, что ли, на голову этому шутнику, чтобы мозг подогреть? Богдан сжимает губы, пряча улыбку. Обхохочешься, как смешно.
– Отойдите от входа! – грозно бросаю я.
– Стерва!
– Дура!
Расстроенные девушки продолжают возмущаться по пути к далеко и надолго, а я все сверлю Богдана взглядом. Он засовывает руки поглубже в карманы куртки и тяжело вздыхает:
– Ты что-то хотела, Бо?
– Уже передумала!
Спускаюсь на одну ступеньку, но меня останавливает сухой громкий кашель. Вот же! Разворачиваюсь и протягиваю Богдану стаканчик.
– Что это?
– Богдан, знакомься, это чай. Чай, это Богдан. Пообщайтесь друг с другом.
Кот удивленно вскидывает брови, и его лицо светлеет.
– Ты принесла мне чай?
– Там крысиный яд. Хочу убрать тебя, чтобы больше не распространял обо мне грязные слухи.
– Извини. – Он стыдливо отводит взгляд. – Гратис, конечно, хорошая приманка, но большинство его фанатов – размалеванные школьницы, которых нельзя пропускать. У меня уже крыша едет.
– Проехали, – произношу спокойнее. – Ты возьмешь чай или нет?
Богдан берет стакан из моих рук и подносит его к губам. После первого глотка окаменевшие мышцы на его лице расслабляются, а после второго появляется улыбка.
– Спасибо, Бо, это то, что мне нужно.
– Пожалуйста. Ты фигово выглядишь.
– А вот ты прекрасно. Черный тебе идет. В хорошем смысле.
Комплимент попадает в цель, и я снова чувствую, как теплеют щеки. Что за дела? Пусть перестанет! Холодный ветер намекает, что пора уходить, но я его не слушаю. Надеваю куртку как следует и запахиваю ее на груди.
– Кот, тебе бы домой. Отлежаться и полечиться.
– А кто тогда будет сортировать народ?
– Больше некому, что ли?
– Бо, все нормально, не волнуйся. Простуда не самое страшное, что со мной случалось.
Ох уж эти мальчики. Такие все из себя сильные и непоколебимые. Простуда им нипочем, но как только увидят на градуснике тридцать семь и один, тут же вызывают «Скорую». И я не волнуюсь! С чего бы это? Внутренний ехидный голос задает один очень неудобный вопрос: «А что тогда ты здесь делаешь, идиотка?» И правда, что?
– Как там внизу? – спрашивает Богдан и прихлебывает чай. – Где Егор?
– Внизу шумно и людно. Егор где-то бегает, решает дела и готовится к выступлению короля загадок.
– Гратис не очень тебя впечатлил, да?
– У него прикольная музыка, но все эти загоны с маской и остальным немного подбешивают. А тебя разве нет?
– Не особо. Когда я провожал его в прошлый раз, то не услышал от него ни слова. Кто знает, что он прячет под маской? Может, это всего лишь способ защитить себя настоящего от осуждения?
– Если ты не можешь показать себя настоящего, то вообще не стоит высовываться.
– Когда ты стала такой жестокой, Бо?
– Ты знаешь когда... – еле шевелю губами.
Молчание тонет в гуле голосов за решеткой и в шуме улицы. Кожа на руках покрывается мелкими мурашками. Близкие и знакомые серые глаза смотрят с нескрываемой тоской. Это невыносимо. Кажется, пора уходить.
– Так странно снова говорить с тобой, – внезапно выдает Кот. – Вроде бы ты такая же, но нет. Многое изменилось. Ты изменилась.
– Мы все меняемся, хотим этого или нет.
– А ты хотела?
– Да. Раньше я была слишком слабой и доверчивой.
– Это не так, Лисенок. Ты никогда не была слабой.
– Я позволяла людям делать мне больно – это слабость.
– Ты была доброй и никому не хотела причинять боль, – спорит он.
– И страдала сама! Как думаешь, каково это?
– Я знаю, каково это.
Пауза затягивает нас в воронку воспоминаний. Не знаю, о чем думает Кот, но я снова там – на выпускном вечере за дурацкой трансформаторной будкой. Почему все сложилось именно так? Был ли другой путь? Куда бы он привел?
– Как ты вообще, Бо? Как дела в целом? Вижу, что у тебя хорошие друзья. Темыч по-прежнему за тебя горой, а эта девочка-брюнетка вроде веселая.
– Все отлично, мне не на что жаловаться.
– Это хорошо, – кивает Богдан. – Как с учебой? Ты так рвалась в универ. Нравится?
– Да. Тебе бы, кстати, тоже понравилось, особенно лекции по философии. Мозги прочищает на раз-два, а препод любит подискутировать, как и ты. И исхода диалога с ним всего два: либо ты чувствуешь себя настоящим просвещенным, либо тонущим в реке жизни.
– Как думаешь, кем был бы я?
Смотрю сквозь решетку на ночное небо. Тусклое сияние звезд дарит мимолетное ощущение спокойствия.
– Ты скорее плывущий против течения...
– Похоже на правду.
– А как ты, Кот? Как твой план на жизнь?
– Я работаю над этим. Арендовал помещение, занимаюсь ремонтом техники. Пока еще все не так, как хотелось бы, но для любых достижений нужно время.
– Рада за тебя.
– Правда? – в его голосе слышится беззлобная насмешка.
– Правда, – отвечаю с искренней улыбкой. – Не такой уж и стервой я стала.
– Я такого не говорил.
В темном лестничном закутке становится светлее от наших взаимных улыбок. Это чувство... Оно такое знакомое, словно я вернулась домой. Искрящаяся радость наполняет каждую клетку, и это невозможно контролировать.
– Как родители? Малышка Ангелина?
– Родители хорошо, а Ангелок уже крышует половину садика. Недавно собиралась взять с собой папин ремень, чтобы наказать какого-то мальчика из группы, – рассказываю я и смеюсь, вспоминая о проделках сестренки.
– Серьезно? – хохочет Кот. – Гроза района растет.
– Это точно. А как там твои?
– Да что им будет? Работают, меня отчитывают. Все, как обычно.
– А я тебе говорила, проси братика. Сейчас они были бы заняты его воспитанием, а не твоим.
– Думаешь, получилось бы лучше, чем в первый раз?
– Первый блин комом.
– Вот спасибо, Бо. Умеешь ты поддержать.
– Обращайся.
Тихо смеемся в унисон. Как же мне этого не хватало. Чувства острее ножа и нежнее пера. Кажется, что я сплю, ведь это не может быть правдой. Внизу хлопает дверь, и этот звук сейчас вместо будильника. Оглядываюсь и вижу бегущего по ступеням Егора.
– Вот ты где, Бо. Я тебя обыскался.
Губы немеют, подходящие слова замирают на языке.
– Сорян, чувак, – приходит на помощь Кот, – я попросил Бо принести мне чаю. Фигово себя чувствую и замерз, как черт.
– Эксплуатируешь мою девушку? – спрашивает Егор, обнимая меня за плечи.
– Это не единственная ее роль. Я попросил ее как друга.
– Так вы помирились?
Вопрос очевидно заточен на удар, и Кот принимает его на себя:
– Типа того. Раз уж мы варимся в одном пространстве, стоит сгладить углы, верно?
– Хорошая мысль, – сдержанно отвечает Егор, скрывая эмоции. – Спускайтесь вниз, людей уже достаточно.
Кот делает несколько шагов вниз по лестнице, а Егор удерживает меня рядом и наклоняет голову:
– Все в порядке?
– Да, – отвечаю тихо.
– Прости, что заставил тебя скучать. После выступления я весь твой.
– Хорошо.
Егор касается легким поцелуем моих губ, но я не нахожу в себе сил ответить и быстро отстраняюсь.
– Помада.
– Красота и правда требует жертв, – скупо улыбается он. – Мне пора за нашей таинственной звездой, а ты иди и выбери в зале местечко покомфортнее.
Киваю и выскальзываю из его объятий. В который раз хочется задать себе всего один вопрос: да что со мной происходит?!
Богдан
Простуда сейчас вообще некстати, но организму плевать на планы. Чай, который принесла Бо, немного уменьшил боль в горле, но я чувствую себя вареным гусем. Скорее бы этот вечер уже закончился. Мне нужен сон, упаковка противовирусных и килограмм лимонов.
Подхожу к барной стойке и занимаю крайний стул. Легкий колотун прокатывается по телу, нос отказывается дышать. Заха косится на меня, а после загадочно подмигивает. Не понимаю прикола, и тут друг стреляет поясняющим взглядом в сторону входа. Вот оно что: Бо вешает куртку и смотрит прямо на меня. Сердце отзывается радостным ритмом на ее внимание, но заканчивается так же внезапно, как и началось. Богдана переключается на друзей и направляется к ним, забирая мое настроение с собой. И все-таки она меня удивила. Чай? Для меня? И откуда столько заботы? Как бы Бо ни старалась нацепить железную холодную броню, она остается добрячкой. Это у нее в крови. Характер не раздавишь в пальцах.
Еще девочкой Богдана никогда не оставалась равнодушной к нуждающимся. Переживала, волновалась, помогала, если могла. А теперь она словно стыдится этой черты, а почему? Именно мягкость и искренняя доброта делают ее такой теплой и сияющей. Ласковым солнышком, согревающим душу, весенним ветром, что подтолкнет в спину, не позволив упасть, тихой рекой, которая несет только вперед. Даже не верится, что эти поэтические мысли – мои, но я правда так считаю. Ее поддержка и энергия придают колоссальные силы. Всего один разговор, небольшой жест внимания – и моя решительность растет вместе с уверенностью. Только бы не облажаться. Если связь оборвется, я останусь ни с чем. Снова.
И почему я не додумался до этого раньше? Наверное, был слишком самоуверен или слишком глуп. Идиот. Что с меня взять? Мне казалось, я должен все сделать сам: встать на ноги, разобраться в себе, а потом уже думать об отношениях. Но если бы мы с Бо изначально были вместе по-настоящему, то, возможно, все сложилось бы само собой. Она никогда не была помехой для меня, помеха была только в моих рассуждениях.
– Как тебе чаек, Кот? Поправило? – спрашивает Захар.
– Ты с ней говорил?
– Как бармен с клиентом.
По глазам вижу, что врет.
– Выкладывай!
– Ничего такого, о чем тебе нужно волноваться.
– Смотри мне!
– Тише, Кот. У меня в отличие от моего брата нет видов на твою девчонку.
Знаю, но от этого не легче, ведь и у меня в отличие от его брата шансов назвать Бо своей ноль целых одна сотая.
– Налить тебе что-нибудь?
– Чай.
– Фу! Какие вы скучные, – бросает Захар и переходит к другому клиенту.
Разговоры в зале стихают, а за ними и музыка. Внимание присутствующих приковано к сцене, туда Егор ведет звезду. Гратис, как и в прошлый раз, в полной маскировке: белая шапка поверх балаклавы, темные здоровые очки. Мешковатая спортивная одежда скрывает комплекцию. Не угадаешь, то ли дрыщ с кучей комплексов, то ли качок с одному ему известными заскоками. Егор поднимается на подиум вместе с артистом и берет в руки микрофон:
– Приветствую вас в «Тайной комнате» и спешу поздравить всех, кто так или иначе причастен к сегодняшнему празднику. Знаю, многие пришли сюда только ради этого момента, поэтому не буду тянуть. Встречайте! Гратис!
Зал взрывается аплодисментами, слышится свист и женский визг. Егор протягивает микрофон Гратису, но он его не принимает. Певец наклоняется и что-то шепчет Егору на ухо.
– Я прошу прощения, – произносит Егор в микрофон. – Исполнителю требуется пара минут подготовки.
Гратис скрывается за сценой под вялые овации расстроенной публики, которая уже устала ждать. Может, у него есть какой-то ритуал перед выступлениями? Отвары пьет или подключается к астралу? Кто их поймет, этих творческих людей? Бо права, странный чувак. Но, с другой стороны, ничего не вызывает такого любопытства и интереса, как что-то тайное. Возможно, он просто хитровыдуманный маркетолог, который знает, как себя правильно подать, чтобы удержать внимание подольше. Звезд-однодневок и так хватает. Захар ставит рядом с моим локтем чай, отвлекая от размышлений. С благодарностью киваю другу и обхватываю стакан ладонью. Подожду до конца выступления и свалю спать. Вряд ли после концерта уже понадобится моя помощь.
Когда стакан наполовину пустеет, свет потолочных ламп исчезает. В зале остаются только подсветка на стенах и яркие прожекторы, направленные на сцену. Гратис легким движением снимает со стойки микрофон, диджей повторно объявляет его под бурное ликование гостей.
– Добрый вечер! – хриплый голос заглушает аплодисменты. – Я рад быть здесь снова. Рад быть среди вас. Ну что, погнали?
Из колонок звучит спокойная мелодия, которую разрывает в клочья качевый бит, пробирающий до нутра. Сильный голос врывается в зал и завоевывает всеобщее одобрение и восхищение. К сцене подтягивается народ, забыв обо всем, что было до. Девушки танцуют, позволяя музыке управлять телами, парни шевелят губами, повторяя слова.
Замечаю в толпе Богдану рядом с друзьями. Темыч обнимает свою девушку, пританцовывая, Бо с ленцой покачивается под музыку и мотает головой на высоких протяжных нотах. Рыжие густые волосы скользят по спине, бедра рисуют восьмерки... Позволяю себе нагло любоваться желанной фигурой, пожирая ее взглядом. Плевать! Этого у меня никто не отнимет! Глаза даны, чтобы видеть, и мне слишком нравится та, на которую я смотрю.
Расскажи, чего же ты хочешь?
Как труден и долог был путь?
Скажи, сколько сегодня ты стоишь?
Возможно, сможем вместе уснуть...
Ноги касаются пола, но я сам себя торможу. Никакого давления. Я же обещал. Не хочу сломать тот хрупкий мост, что сегодня внезапно возник между нами.
Я знаком с правдой.
Тебе она не по зубам.
Сколько было обмана,
он не испортил мой храм.
Оковы сброшены.
Меня уже не остановить.
Весь мир изношенный,
Но я выбираю в нем жить...
Около десяти треков подряд, и все с разным настроением и подачей. Гратис действительно хорош, но бриллиантом его выступления лично для меня становится Богдана, раскрывающаяся под его песни. Я уже очень давно не видел ее такой, а может, и никогда не видел. Кажется, она растворяется в музыке. В моменте. Все-таки не выдерживаю и встаю со стула. Хочу переброситься с ней парой фраз, перед тем как уйти, и отсутствие Егора на горизонте только подстегивает к действию.
Сила в тебе.
Не сворачивай...
Волю в кулак.
Не сдавайся...
Все, что хотел, —
Заворачивай!
Ради мечты...
Смелее...
Сражайся!
Перехватываю настороженный взгляд Артема, но не останавливаюсь. Подхожу к Бо, и она задевает ладонью мою грудь, взмахнув рукой, поворачиваясь.
– Ой! Изви... А, это ты... – произносит она, убирая волосы с лица.
Не сдавайся!
Ты знаешь, куда это все приведет.
Защищайся!
Страх вместе с болью уйдет.
Стань сильнее!
Прыгают вверх этажи.
Это Вера...
Ты ее крепче держи...
– Кажется, «король загадок» тебя все-таки впечатлил.
– Музыкой да, но маскарад все еще раздражает, – бросает Бо и отворачивается.
Хватаюсь за соломинку, даже не подумав о том, насколько она крепка:
– А где Егор?
– Не знаю, – отвечает она отстраненно, глядя на сцену.
Понятно. То, что случилось у входа, ничего не меняет. Поступок Бо всего лишь благотворительность. Чувствую себя невыносимо лишним в шумной толпе. Голос певца и музыка смешиваются в грохот, разрывающий барабанные перепонки. Делаю шаг в сторону, ловить тут больше нечего.
– Эй! – Бо хватает меня за плечо. – Тебе плохо?
Ее жалость превращает меня в беспомощного червя. Отвратительно. Это совсем не то чувство, которое я хочу читать в ее глазах. Выдергиваю руку резче, чем нужно, и стараюсь загладить вину улыбкой, которая вряд ли выглядит искренне:
– Все отлично.
– Кот... – настороженно произносит она.
Громкие аплодисменты и крики наполняют зал. Концерт окончен, и теперь мне точно пора уходить. Возвращаюсь к барной стойке, чтобы дождаться Егора и предупредить об окончании смены охранника.
– Заха, не видел брата?
– Не-а.
– Твою ж...
– Не ругайся, Кот. С тобой рядом дама.
Медленно оборачиваюсь. Богдана упирает руки в бока и воинственно хмурит темные брови.
– Бо, я в норме, прекрати. Мне хватает опеки родителей.
– А по-моему, тебе не хватает ремня!
Не могу сдержать усмешку. Да что происходит? То она холодная, точно ледышка, то носится со мной как с ребенком.
– Я уже собирался уходить. Довольна?
– Не совсем. Ты все еще здесь.
– Так ты меня выгоняешь? Чем я тебе мешаю?
– Распространяешь бациллы, – отвечает без промедления.
– У меня всего лишь легкая простуда, а не чума. Никто не пострадает.
– Как знать.
– Ты волнуешься за меня или за всех остальных?
Бо резко втягивает носом воздух и опускает подбородок. Что именно ее так смутило в моем вопросе?
– А вот и брательник! – вскрикивает Заха.
Егор шагает рядом с Гратисом, провожая его на выход из клуба, и смотрит прямиком в нашу сторону. Не очень дружелюбно смотрит, стоит заметить.
– Вам налить чего-нибудь, ребятки? Дайте угадаю. Чай?!
– Себе налей, – огрызаюсь я, – за шиворот.
– Лисичка, он и в школе был такой вредный? С ним же невозможно общаться.
– Тогда он был еще хуже, – отвечает Бо, закатывая глаза.
Удивленно поднимаю брови. Среди нас была только одна вредина, и это не я. Неужели она забыла?
– И как ты с ним дружила?
– Сама не знаю.
– Любовь зла, – ржет Заха, – полюбишь и... блохастого кота!
Бо краснеет, а я готов стукнуть друга лбом о барную стойку. Что он несет?! Собираюсь как следует отпесочить Захара, но Лисенок меня опережает:
– Она-то зла, но боюсь, даже у нее не хватит злости, чтобы кто-то полюбил такого козла, как ты.
– У-у-у... Жестокая ты, Лисичка. Надеюсь, в твоем роду не было ведьм. Прозвучало как проклятие.
– Выключить музыку! Всем оставаться на местах!
Поворачиваюсь на крик так быстро, что боль пронзает шею. Егора в спину толкает мужик в форме, а следом за ними в клуб входят еще двое полицейских.
– Всем! Оставаться! На! Местах!
🪸4041 слово🪸