Лабиринты лжи

               Я вернулась к камерам, передав Максу распоряжение Маля. Естественно, я бы не потащила девицу на своем горбу. Макс поднялся с земли, отряхнув от пыли темные штаны, и лениво поплелся к камере, в которой, повиснув на цепях, стонала и металась в бреду непризнанная. Мы с Максом вдвоем вошли в камеру: он придерживал девушку за талию, пока я расстегивала кандалы, чтобы она ненароком не разбила себе голову об пол.

— Что вы собрались делать? — вскочил кудрявый, схватившись обеими руками за прутья.

Когда щелкнул последний замок, Макс поднял на руки обмякшее тело блондинки, слегка встряхнув, дабы придать более удобное положение, и направился к выходу под назойливый гундеж ее соседа по камере.

— Не смейте прикасаться к ней своими грязными лапами, — рычал он, вцепившись в прутья, когда мы проходили мимо. Не выдержав раздражения, накатившего от его жалких, смехотворных выпадов, я схватила непризнанного за ворот вылинявшего красного худи и рывком притянула к себе, от чего он приложился носом об решетку с глухим металлическим звоном. Пришлось приподняться на носочках, а его самого потянуть на себя, чтобы наши лица оказались примерно на одном уровне.

— Заткнись и сиди тихо. Не сожрем мы твою малышку, — процедила я сквозь зубы, вцепившись в него взглядом, как стальными клешнями. — Хотя, — добавила я, растянувшись в хищной улыбке и провела кончиком языка по резцам.

Непризнанный зло нахмурился и вырвался из моей хватки, отступив на несколько шагов, что вызвало во мне издевательский смешок.

— Стеф, заканчивай, — заворчал Макс, глядя на меня с усталым снисхождением на лице. Казалось еще мгновение и он закатит глаза.

Я еще несколько секунд не отпускала взгляд непризнанного. Волнение вперемешку с раздражением которого расплывалось по камере, как запах дешевого курева. Как бы он не храбрился, но ему чертовски боязно за девчонку. И, кажется, совсем не по-дружески.

Когда мы дошли до покоев Мальбонте, в которых он проводил, судя по всему, совсем немного времени, постоянно пережевывая планы захвата Цитадели над своими картами, Макс развел огонь в камине и поспешил вернуться на пост, оставив меня с непризнанной. Она крутилась и постоянно что-то бормотала о пророчествах и выборе, но в основном все это было просто бессвязным бредом. С каждой минутой она выглядела все хуже, как будто ее била лихорадка. Бледная кожа была сплошь покрыта испариной, а губы до крови потрескались в уголках. Отлучившись на несколько минут, уверенная в том, что она не придет в себя за это время, я сходила за водой и чистыми тряпками.

Вернувшись, я опустила лоскут грубой ткани в холодную воду и приложила ко лбу девушки, сплошь покрытому росинками холодного пота. Другой тряпкой я обтерла участки открытой кожи, на которые налипли пряди пшеничных волос. Ее грудь тяжело вздымалась, как будто каждый вдох давался ей невероятными усилиями.

— Я виновата... — пробормотала она вдруг неожиданно четко.

Глаза у меня удивленно расширились от мысли, что она так резко проснулась, но нет. Она все еще бредила. Просто видения видимо стали четче, а сними и речь.

— Я виновата, я его освободила... — бормотала она, мотая головой из стороны в сторону, — все они погибли из-за меня...

Я замерла боясь, что любое мое движение вторгнется в ее сознание, вырвав обратно в реальность, как утопленницу из воды. Потрясения разорванного видения хоть и не опасны физически, но могут нанести несущественный вред сознанию или даже энергии. Мне этот геморрой к черту не нужен. Непризнанная тем временем продолжала бормотать.

— Она это о тебе? — полушепотом спросила я, почувствовав Маля за своей спиной.

Дверь находилась в поле моего зрения и то, как он появился в покоях должно было меня напугать, но нет. Я продолжала с невозмутимым видом вытирать лоб блондинки мокрой тряпкой. Тени от камина плясали на стенах, словно пытались рассказать тайну задумчивости полукровки, но сам он молчал. Как и я. Лишь потрескивание поленьев в камине и невнятное бормотание непризнанной не давали воздуху стать вязким от заполняющего его напряжения.

— Она не хотела этого, — тихо сказал Мальбонте, когда девчонка в очередной раз извинилась перед незримыми собеседниками за его освобождение. — Просто пешка в большой игре, которой было суждено умереть ради цели, которую она не в силах понять.

— Ты ее убил? — я посмотрела на Маля через плечо. В черных глазах дрожал свет от пламени, словно увязнув в смоле, но в этот раз темнота эта была тихой и задумчивой, как безлунная ночь. Уголок плотно сжатых губ слегка дрогнул в легкой ухмылке, которая тут же снова погасла. Он сидел в темно красном кресле с широкими подлокотниками, опершись в один локтем, подпирая голову, с таким расслабленным видом, словно сидит там уже битый час.

— Не я лично. Но, по сути, — да.

— В какой-то степени она должна быть тебе благодарна, — от этих слов улыбка все же растянулась на его лице, обнажив ряд ровных зубов, — Она получила бессмертие. И право выбора. Земная жизнь никчемна и часто бессмысленна.

— Твоя тоже?

— Моя никчемнее многих других, — горько улыбнулась я, чуть помедлив, когда мысли о прошлой жизни пошли рябью на поверхности моего самообладания. — Я не вписывалась в мир, в котором родилась, с самых первых вздохов, хотя и не знала об этом. И он по крупицам отнимал у меня все, что мне было дорого, пока наконец, не отнял у меня саму себя, сделав монстром, на которого охотились и люди и мне подобные, — я снова взглянула в глаза Мальбонте и увидела в них то, чего не могла даже ожидать: безмолвное участие, от которого сердце вдруг пропустило удар.

— И ты согласна? — спросил он, продолжая подпирать голову рукой. Я приподняла бровь в незаданном уточняющем вопросе, который был мгновенно понят. — С тем, что ты монстр.

— А ты? — ответила я вопросом на вопрос, и глаза Мальбонте тут же снова потемнели. Отвечать он не собирался, но и молчание его достаточно красноречиво. Он не согласен. Но он подстраивается под мир, который хочет, чтобы он был монстром и готов наслаждаться каждым мгновением, которое будет убеждать этот самый мир в собственной правоте. Природу этих мыслей я бы не смогла объяснить даже сама себе, но тем не менее, внутри меня ютилась уверенность в том, что Маль не был монстром изначально. Как и никто из нас.

— Но ты хотя бы не притворяешься тем, кем не являешься и не кормишь их сказками о счастливом конце, — сказала я, дабы заполнить образовавшуюся тишину, что давила на уши. — Они заранее знают, что далеко не все выкарабкаются живьем, но все равно идут за тобой, а это значит, что они верят в тебя и в цель, к которой ты их ведешь.

В этот момент непризнанная вымученно застонала и приоткрыла глаза.

— Она очнулась. Можешь идти, — сухо сказал Мальбонте, вернувшись к своему привычному амплуа холодного бесчувственного манипулятора, готового на любое количество жертв ради достижения цели. Не найдя что добавить, да и в какой-то степени опасаясь, что могу его разозлить, я молча вышла из покоев.

Я сменила Макса на посту почти под утро. Он ворчал о том, что я ужасный друг, раз бросила его тухнуть со скуки в одиночестве, выслушивая причитания пленника.

— Он меня достал. "Где Вики? Что вы сделали с Вики?" — с раздраженной усталостью на лице сказал Фолл, глядя на непризнанного исподлобья, забавно передразнивая его голос.

— Вики? — переспросила я. — Ее так зовут?

Я с азартным интересом посмотрела в серые глаза непризнанного, сузив глаза.

— Блондиночка небезразлична твоему сердечку, так ведь? Даже несмотря на то, что крутит шашни с сыном Сатаны?

Мои слова явно больно полосонули по самолюбию парня, что он даже не задался вопросом откуда мне это известно. Вокруг него заплясала тонкая струйка прогорклой ревности и обиды.

— А ты не боишься, что он разорвет тебя за то, что ты крутишься вокруг нее? — спросила я, совсем немного, дабы он не смог этого почувствовать, нажала на его волю, вынудив сказать правду.

— Она не нужна ему. Он самовлюбленный эгоистичный ублюдок и просто играет с ней! — казалось голос парня вот вот сорвется на рык. Он вдруг часто заморгал, поняв, что ляпнул лишнего, и отступил к дальней стенке камеры, недоверчиво сузив глаза. Я улыбнулась ему с легкой издевкой во взгляде и вернулась к своим делам.

— А где все? — спросила я у Макса, подметив, что вокруг ошивается всего пара стражей.

— Саферий собрал всех, кто не был занят пару часов назад. Патрулирующий периметр вроде видел кого-то.

— Разведчики?

— Не знаю, — безразлично пожал плечами Макс. — В любом случае им не уйти.

Я тихо хмыкнула. То, как просто Макс относится ко многим вещам всегда вызывало во мне противоречивые чувства, в основном, из-за моей собственной вспыльчивости. Макс совсем другой: он рационально мыслит и не принимает решений основанных на эмоциях. Часто он пытается научить этому и меня, но, как говориться, не всем мечтам суждено сбыться. Наверное единственное в этой жизни, что я умею действительно хорошо — это язвить и хвататься за оружие, повинуясь импульсам гнева. Не единожды это спасло мне жизнь в Аду и, тем не менее, это не та часть моего темперамента, которой стоило бы гордиться.

Когда солнце встало, захватив свои права на место, которое мы так нагло заняли свои присутствием, а воздух наполнился густым, почти удушающим жаром, что обжигал ноздри во время вздоха и царапал кожу, лагерь ожил. Демоны, ангелы и непризнанные, принявшие сторону Мальбонте, счет которых велся уже даже не на сотни, увлеченно занимались своими делами не обращая особого внимания на окружающих. Многие были заняты тренировками, верно следуя наставлениям Саферия в предчувствии грядущих событий.

Группа перехвата вернулась еще до полудня и, как предполагал Макс, с пополнением в зоопарк, так его называли бывшие заключенные Ада и некоторые демоны. Нас сменили на посту и мы отправились к площади, дабы взглянуть на происходящее. По пути, я успела заметить Фенцио и Мальбонте, направляющихся в ту же сторону. Полукровка волоком тащил непризнанную за локоть. Она шипела и упиралась, но все равно шла следом. Видимо за ночь ей полегчало.

На площади царило необычное оживление, но при появлении Маля присутствующие тут же расступились, дав ему дорогу. Я забралась на скамью, чтобы видеть поверх голов и крыльев, что же вызвало такой ажиотаж.

С десяток демонов удерживали золотыми тросами морского дракона, что неистово мотался из стороны в сторону в попытках вырваться, но не мог. Рядом, на коленях стояли три фигуры. Два демона и ангел, судя по крыльям. С их голов сорвали черные мешки, из-за чего всем троим пришлось проморгаться, чтобы разглядеть что-то вокруг себя. Вики испуганно охнула, с потрохами выдавая свою близость с пленниками, дернувшись в руках Мальбонте, но тот и не думал ослабить хватку. Даже не представляю, как я выглядела со стороны, когда увидела на коленях среди пленных демона, на груди которого из под порванной, видимо в схватке, черной рубашки суровым взором всевидящего ока проглядывался образ Бафомета в окружении чернильных черепов.

— Люцифер? — сорвалось с моих губ с выдохом, даже без голоса.

Сын бывшего правителя Ада метал яростные взгляды по сторонам, пока рубиновые глаза не встретились с беспросветной тьмой глаз Маля. Он выглядел как разъяренный зверь: дергался, звеня сковывающими его цепями, и сыпал ругательствами. Демоница в кожаном топе со шнуровкой на груди испуганно оглядывалась вокруг, и один лишь светловолосый ангел вел себя сдержанно, почти невозмутимо. В голубых глазах проглядывалось беспокойство, но он покорно, даже с некоторой гордыней на лице, продолжал стоять на коленях в непрактичной белой форме. Ангел осмотрел площадь и вдруг остановил леденящий, полный горечи и злобы взгляд на ком-то в толпе. Казалось от него раскаленный песок покроется инеем. Я привстала на носочки, чтобы разглядеть того, кого блондин пытался убить этим взглядом и, к своему удивлению, поняла, что он смотрел не на Маля, и даже не на Вики, возможно, приняв ее за предательницу, стоящую бок о бок с врагом, а на Фенцио. Остро очерченная челюсть парня, покрытая светлой щетиной, играла желваками, делая черты лица острее и суровее. Фенцио стоял спиной ко мне, но я видела, как напряженно вздрагивают его крылья, выдавая подавляемые эмоции, какими бы они ни были. Что бы не произошло между этими двумя, этой встрече точно не суждено было быть теплой.

— В тюрьму их, — рявкнул Мальбонте с стальным звоном в голосе, все еще держа блондинку за локоть. Она же в свою очередь жалобно смотрела на Люцифера, пытаясь приблизиться. Мальбонте резко развернулся и направился обратно в сторону своего кабинета, уволакивая за собой непризнанную. Она покорно семенила следом за ним, оглядываясь назад с виноватым выражением лица. Почему вокруг нее столько шума? Какая у нее роль в этой партии, что Маль не отпускает ее от себя, игнорируя ее рвение вернуться в кандалы?

— Какого дьявола происходит? — спросил Макс, стоящий рядом со мной. Даже стоя на скамейке я всего на пол головы выше его, но все равно это ощущение оказалось неожиданно приятным, так что я не смогла не отшутиться.

— Пойди спроси у него, — сказала я, кивнув головой в сторону беснующегося Люцифера, которого в итоге огрели по затылку рукоятью ножа с широким зазубренным лезвием, чтобы не брыкался. — Ау-у-у-ч, — прошипела я, глядя, как обмякшее тело принца преисподней волоком потащили в сторону камер. Остальные двое вели себя куда более покладисто, хотя в лицах ярко читалось отношение к ситуации.

— Слазь, коротышка, пошли лучше поедим, — протянул Фолл, словно зрелище показалось ему нестерпимо скучным.

— Это кто еще здесь коротышка? — возразила я, упершись руками в бока, нависнув над Максом в шутливой угрозе, на что он схватил меня под колени и перекинул через плечо, унося в ту часть лагеря, где мы хранили провизию, игнорируя мои протесты вперемешку со смехом.

Лагерь гудел от перешептываний о новых пленных, как улей с шершнями. Особенно ликовали бывшие заключенные адской тюрьмы. Отец Люцифера пленил многих из них столетиями, и они тешили надежду, что заполучат демона в свои лапы ради расправы. Они явно не блещут умом предполагая, что Мальбонте допустит нечто подобное. Сын Сатаны наверняка ценный пленник, хотя...

Я вспомнила картину того дня, когда Ад обрушился мне на голову. В тот день Сатана перед всем своим войском и ордой ангелов во главе с серафимами дал добро на убийство сына, сказав, что есть вещи и поважнее его. Если уж родной отец так им дорожил, то что думать о полукровке, которому наплевать сколько жизней нужно будет возложить на алтарь своей цели. Что происходит? С чего бы я сидела и размышляла о своей жалости к демону, которого даже не знаю? Я отложила недоеденный стейк и прислушалась к разговору, что вели сидящие рядом Макс, Ади и Малфас, демон, с которым нам довелось познакомиться в спарринге.

— Ты шутишь, — недоверчиво вскинул светлую бровь Макс.

— Нет. Это правда. Он неизвестно сколько времени вынашивал план по его возвращению и убил нескольких бессмертных ради ритуала, который его возродил.

За соседним столом с задумчивым и, как будто сомневающимся в чем-то видом, сидела Ости. Демоница нервно постукивала по столешнице острыми ногтями, погруженная в свои мысли. Я могла догадываться о ком они. Она тоже была на площади, когда доставили пленных. И видела как Вики рвется к Люциферу. Только идиот не поймет, что между ними что-то есть. Вот только и Ости мне было сложно понять. Ее брачные танцы вокруг Мальбонте были ради того, чтобы быть на хорошем счету? Или есть что-то еще? Одно точно известно, демоница умна, а еще больше хитра. Ее действия и поведение вполне могут оказаться куда более продуманными, чем может показаться на первый взгляд.

Словно почувствовав прикосновение моих мыслей, Ости повернула голову, тряхнув прямыми смольными волосами, что струились по оголенным плечам. Не имея никакого желания вступать с ней в очередную перепалку, я сделала вид, что просто смотрела в сторону, после чего снова вернулась к разговору за нашим столом, хоть и не улавливала всей сути сказанного.

— О чем вы говорите? — переспросила я.

— О Фенцио, — пояснил Ади, — и его сыне, которого сегодня поймали.

— Сыне? — без притворства удивилась я.

— Да. Дино был гордостью школы. Самый сильный и умелый ученик, не считая Люцифера. А теперь для других ангелов он всего лишь сын предателя, — в словах Ади была насмешка, хоть и чувствовалась некая жалость.

— Нужно налить ему глифта и поздравить с посвящением в дерьмовую жизнь, — отшутилась я, ковыряя остатки еды в своей тарелке и вспоминая, как электризовался воздух от взгляда голубых глаз плененного ангела.

— Вы сегодня дежурите ночью? — спросил Ади, обращаясь к Максу.

— Только коротышка. Я вчера наслушался этого парня до крови из ушей. Лучше буду патрулировать.

Под общий смешок я ударила Фолла локтем в бок.

— Да, Энди — та еще заноза в заднице. Но стоит отдать ему должное, он упорно трудился и добился определенной репутации у учителей школы.

— Пф-ф-ф, — я иронично улыбнулась демону, — и на кой ему теперь эта репутация, если он в клетке? Без еды и воды, сутками под палящим солнцем, и наверняка полон энтузиазма изнасиловать мое и без того дрянное настроение.

— Сегодня эту участь мне придется делить с тобой, — сказал Малфас, заговорщицки глянув на меня из под полуопущенных ресниц.

— Радость-то какая, — съязвила я поднимаясь из-за стола. Только симпатий мне сейчас не хватает. В лагере, где добрая треть присутствующих разорвали бы друг друга, если бы не опасались гнева Маля.

Время до заката я провела в своей комнате в пустых размышлениях о разных вариантах будущего. Во всех вариантах был пункт, который всегда совпадал с остальными: небо, окрашенное кровью убитых. Реки крови, напитывающие почву до характерного влажного хлюпанья под ногами. Запах соли и ржавчины вперемешку с запахами жженой плоти и тысячами искр угасающих энергий. Черт возьми, нас всех ждет Ад. В буквальном смысле повсюду. Приведет это однажды к равновесию или нет, но абсолютно точно каждый пострадает в этой войне. Хуже то, что меня это почти никак не трогало. На небесах у меня нет никого, кроме Фолла, но этот придурок слишком жаден до каждой мелочи, приносящей радость жизни, чтобы просто взять и позволить себе умереть. К тому же он сильный и опытный демон. За него можно не переживать. А на жизни остальных мне по большому счету наплевать.

Я перебирала мысли о тех, кого знала в лагере, как бусины на нитке. Мальбонте с его рубцами на душе, которую окутала такая густая мгла, что вряд ли кому-то доведется узнать о его истинных мыслях и чувствах. Дочка серафима, которая кажется нужна ему для каких-то известных только ему целей. Люцифер, преданный отцом и всеми, кем только можно было, судя по всему влюбленный в игрушку Мальбонте. Принц уничтоженного королевства, как бы иронично это не звучало, выглядел, как идеальная жертва для манипуляций, и я точно не единственная, кто так думает. Дино — ангел, который тоже по сути лишился всего из-за стороны, которую выбрал отец. Он мог бы и примкнуть к нему, но, видимо на то он и ангел. Ади, на лице которого лежит тяжелая тень потери, а в глазах читается отчаяние, граничащее с безумием, словно ему тоже уже давно нечего терять в этой жизни. Даже Ости. Что-то ведь привело сюда и ее. У все у них есть история и цель, которые привели их сюда. И я, которой собственная жизнь дороже любой другой, независимо от ситуации. По сути, такие как я и становятся основной движущей силой войны, кроме тех, кто готовы штабелями складывать головы ради общей цели. Те, кто выгрызет зубами тоннель сквозь адское пламя, защищая свою жизнь. Наверное поэтому я и здесь. Я — оружие. И, видимо, я должна быть там, где мне самое место.

Стоило солнцу скрыться за кромкой горизонта, подернутого свинцовой пеленой далекой грозы, я покинула окутанную тяжестью рассуждений комнату и отправилась на пост, думая, что впереди очередная скучная ночь у костра под аккомпанемент лязга цепей и стонов изнывающих от жажды заключенных.

Захватив по дороге горсть каких-то орехов я поплелась на пост, так и не воспылав желанием, хотя определенное любопытство относительно Люцифера все же имелось. Неужели высший демон оказался настолько глуп, чтобы явиться сюда с ангелом и девкой в подмастерье ради пассии, которая, судя по всему, ближе к Малю чем можно было подумать на первый взгляд. Если бы Ости могла взорваться от негодования, наверняка так бы все и произошло. Ядовитая жгучая ненависть по отношению к непризнанной выглядит очень странно со стороны, ведь Ости тоже из далеко не последней по уровню влияния семьи в Аду. Уж больно царственный лагерь повстанцев выходит. Чем больше времени я здесь провожу, тем больше убеждаюсь в том, что ничем бессмертные не отличаются от людей. Такие же алчные, лживые, вечно недовольные жизнью и жадные до власти. Ангелы когда-то взяли на себя тяготы правления, и теперь демоны готовы сложить головы за так называемое равновесие, которое им обещает Мальбонте. Он несомненно создает впечатление идеалиста, который способен выполнить это обещание, но что-то мне подсказывает, что равновесие — это валюта, которой он заплатит нам за то, что мы пойдем в расход, а вовсе не цель.

На повороте я услышала несколько голосов за углом и, судя по звукам, то не было какой-то дружественной беседой. Повинуясь инстинкту самосохранения рука тут же нащупала холодную рукоять меча. Звездного света для меня вполне достаточно, чтобы разглядеть за углом четыре фигуры, которые загнали в угол пятую.

— Эй, — бросила я, привлекая к себе внимание, одновременно принюхиваясь к энергии тех, с кем придется иметь дело.

На фоне незнакомых мне кровососов, я узнала ту, чья репутация идет впереди ее самой. Кажется ее зовут Хейзл. Она суккуб. Статная высокая блондинка с короткой стрижкой и бронзовой кожей в лагере недавно, но уже пользуется дурной славой даже у своих. Чрезмерно импульсивная вампирша не утомляла себя беспокойствами о том, что здесь стоило бы все таки попытаться вписаться. Элементарно, чтобы тебя не прирезали во сне. Но ее это кажется не слишком беспокоило. И, что еще хуже, это то, что она собирает вокруг себя новоприбывших, кто не вышел характером и готов бегать за палкой, брошенной кем-то более решительным.

— Ну надо же, еще одна псина! — рыкнула она, сделав шаг навстречу мне с угрозой в каждом движении. — А ведь и впрямь стайные твари, чувствуете, когда кому-то из ваших на хвост наступили.

Я посмотрела за ее спину, сразу поняв о чем идет речь. Они загнали в угол Оливию Райдер. Ту самую безнадежную в бою гончую из недавно примкнувшей к Малю стаи. Видимо ей не повезло встретиться с этой чудной компанией по пути в свою лачугу, которую заняли они с братьями и отцом.

— А у вас тут клуб по интересам, как я посмотрю, — огрызнулась я, не дрогнув ни одним мускулом, когда вампирша угрожающе нависла надо мной, будучи больше, чем на голову выше.

— Я тебя знаю, — ухмыльнулась она. — Ты та самая шавка, из-за которой был большой переполох внизу.

Откуда-то из под диафрагмы поднялся низкий грудной рык, просачивающийся угрожающей вибрацией сквозь плотно сжатые челюсти. Вены обожгло желание вспороть ее от лобка до самой гортани, но я лишь сглотнула ядовитую слюну, внимательно отслеживая колебания ее энергии, которая оседала неприятной горечью на корне языка. Насквозь пропитанная неуправляемой злобой, она была похожа на прогорклый пепел от жженых перьев.

— Что здесь происходит? — послышался знакомый властный голос за моей спиной.

Блондинка расправила плечи и тут же придала своему лицу лицемерно дружелюбное выражение, отступив от меня на шаг.

— Саферий, — она кивком поприветствовала архидемона, который подошел вплотную в окружении нескольких стражей, которые видимо были на обходе, — мы просто заводим новых друзей.

Она хищно улыбнулась, обнажив запиленные зубы, похожие на зубья пилы, явно предназначенные для того, чтобы рвать плоть жертвы на куски. Ну или врага. Суккубы, как всегда, в своем репертуаре.

— Хейзл, ты видимо не понимаешь, где находишься, — нажал Саферий и в голосе его зазвенела сталь, — Ты привыкла, что в чистилище вы могли рвать друг друга до потери дыхания, но здесь, — для более красноречивого описания своих слов и намерений потянул за рукоять своего меча, чуть обнажив широкое лезвие с характерным металлическим звуком. — Но здесь тебе и остальному подобному тебе отребью придется выучить такое слово, как дисциплина.

Намек архидемона был весьма прозрачен и Хейзл это понимала. Покосившись на меч, она смерила зловещим взглядом Саферия, затем меня, и в итоге расплывшись в токсичной неестественной улыбке бросила:

— Конечно. Простите нам наши манеры. Этого больше не повториться.

Правдивость этих слов не вызывала никаких сомнений. Конечно повториться. И наверняка не единожды. Саферий, кажется был того же мнения, судя по тому, как мелькнули красным миндалевидные глаза. Кровососы с притворной покорностью в каждом движении оставили в покое зажавшуюся в углу Оливию и ушли вслед за предводительницей, не сказав ни слова, но энергия говорила за них. Саферий молча глянул на меня, ничего не сказав, и ушел вместе с караулом через минуту после того, как кровососы скрылись из виду. И что? Даже выволочку мне не устроил? Снег что ли пойдет?

— Спасибо, — промямлила Оливия, подойдя ко мне поближе. Ее вид вызывал странное желание сослать ее отсюда куда подальше. Она гораздо больше напоминала ангела, что тщетно пытается разыскать свою арфу в неблагополучном районе. Хотя если и есть в этой жизни урок, который я усвоила лучше чем тот, что об обманчивой внешности, то я его не помню.

— Не стоит шататься ночью в одиночку, — ответила я, разворачиваясь в сторону своего поста.

Я чувствовала, как она смотрела мне в спину, пока я не повернула за одно из зданий, скрывшись из виду. Когда я добралась до камер, Малфас нарезал круги вокруг клеток, как будто это имело смысл. Завидев меня, демон нацепил дружелюбное выражение лица.

— Как дела? — спросил он.

— Отлично, если не считать бешенную кровопийцу, которая явно хочет нарваться, — ответила я, по привычке усаживаясь на стол. Привычка выбирать не предназначенные для сидения поверхности пришла с земли вместе со мной и иногда весьма странно проявлялась.

— Хейзл? — улыбнулся Малфас, словно ответ был очевидным.

— Ее уже все знают?

— Даже если не лично, то слышали о ней наверное уже все. Кому-то не повезло быть с ней знакомым еще в Аду.

— Не понимаю почему она до сих пор здесь, — сказала я, принявшись за свой незавершенный "шедевр" на столешнице, скрупулезно выцарапывая витиеватые узоры на обшарпанной древесине, — ее присутствие не сулит ничего, кроме проблем.

Малфас сел на скамейку рядом, облокотившись спиной на стол и поднял глаза к небу.

— Может быть Мальбонте нужны такие, как она и ее прихвостни.

— Если только, как стая бешеных крыс, — фыркнула я, вызвав улыбку на лице демона.

— Может в этом и суть? — спросил он, переведя взгляд с усыпанного звездами неба на меня.

— Ты имеешь в виду, что они злобные, беспощадные и при всем прочем их не жаль пустить в расход?

— Отличное оружие я считаю, — пожал плечами Малфас.

— Черт его знает.

Чуть погодя, я глянула на клетки, в одной из которых, если присмотреться чуть лучше, в тени у стены проглядывалась темная фигура, сидящего в ней демона. Там же, рядом были видны силуэты и других бессмертных. Нескольких ангелов, в том числе и сына Фенцио, и пара непризнанных с не затыкающимся Энди во главе. Я чувствовала, что парень нарочно выводит стражу из себя. Многим кажется, что он обычный идиот, но я чувствую, что у этого есть скрытый мотив. Он пытается отвлечь внимание или спровоцировать что-то. Шансы узнать, что именно у меня будут, если он не примет сторону Мальбонте и переживет ближайшие же сутки. В противном случае этот секрет сгниет вместе с ним в дюнах за лагерем.

— Могу я задать вопрос? — спросил Малфас, задирая голову назад, чтобы встретить мой взгляд.

Я скучающе пожала плечами.

— Задавай.

Он развернулся ко мне, перекинув одну ногу через скамью, и, чуть стушевавшись, начал:

— Я мало знаю о гончих, только то, что нам рассказывали на факультете демонов о чистилище и том, как там все устроено, — было заметно, что Малфас тщательно подбирает слова, пытаясь не ляпнуть лишнего, от чего я невольно прыснула, — но выходит вы ведь тоже с земли? Как и непризнанные?

— Выходит да.

— Тогда выходит с вами обошлись еще более несправедливо, чем с кем-либо из нас, — я вопросительно вскинула бровь, давая демону понять, что хочу услышать развернутое пояснение этой мысли. — Видимо люди действительно любимое творение Шепфа. Им дают шанс после смерти самим выбирать сторону, в то время как вам мало того, что его не дали, так еще по сути сослали на самое дно Ада.

— Мы были монстрами на земле, остались монстрами и по эту сторону, — пожала я плечами, пытаясь придать своему голосу безразличный тон, но слова Малфаса неприятно ужалили мое самолюбие. Я старалась не размышлять об этом, чтобы не психовать лишний раз, но сейчас иголочки обиды на систему, проникали в каждую клетку моего тела с каждым глухим ударом сердца, что разносил по телу отравленную этой обидой кровь.

— Уж если кто и должен действительно жаждать справедливости, так это такие как ты.

— Ты точно демон? — я шутливо толкнула Малфаса локтем, на что он широко улыбнулся, обнажив ряд ровных белых зубов. — Я думала беспокойство о других — это ангельская прерогатива.

— Но ведь это правда. Такое ощущение, что Шепфа перестал вмешиваться в нашу жизнь, но о вас и вовсе позабыл.

Я раздраженно цыкнула языком и закатила глаза.

— Малфас, посмотри вокруг. Плевать Шепфа хотел на нас всех, а на таких, как я — тем более. Это как раз тот случай, когда чувствуешь себя атеистом при условии, что абсолютно точно знаешь, что создатель действительно существует.

Мы еще какое-то время разговаривали обо всем и ни о чем одновременно, обсуждая совершенно не касающиеся сложившейся ситуации темы, дабы не споткнуться о ненужный спор. Малфас рассказывал мне о жизни урожденных бессмертных и об учебе в школе ангелов и демонов, а я рассказывала ему о земной жизни. По крайней мере о том, что о ней помнила.

— Думаю стоит дать им воды, — сказала я, кивнув головой в сторону клеток, когда мы сидели на песке у костра, спасаясь от холодного шершавого ветра, блуждающего по ночной пустыне.

Малфас лениво посмотрел на меня, жестом дав понять, что ему вообще без разницы. Я поднялась на ноги, стряхнув песок с черных штанов, и отправилась к колодцу. Вернувшись с полным ведром свежей воды, я взяла у Малфаса ключ. По правилам он должен был сам открыть камеры и стоять на стрёме на случай, если кто-то из заключенных решит испытать свою удачу и попытается сбежать, но, то ли он так переоценивал меня, то ли так недооценивал тех, кто был в клетках, демон спокойно отдал мне ключ и остался лежать на земле у костра, упершись взглядом в безразличное ко всем нам небо. Сначала я напоила из ведра тех, кого мы поймали во время прошлого рейда. Трое ангелов были подвешены за руки на верхних прутьях клеток, как свежеванные туши. Едва живые от жажды и голода. Эта фраза хоть и была относительной, ведь бессмертные от этого не умирают, но то, что сейчас они были слабее новорожденных щенков — это однозначно. Помогая одному из ангелов напиться, я почувствовала на коже чужой взгляд, прошедшийся легкой рябью по плечам, но не стала оглядываться. Энди и остальные непризнанные вели себя непривычно спокойно. Один даже поблагодарил за воду. Демоница, которую поймали в последнем рейде вместе с Люцифером и Дино, отказалась от воды, шикнув на меня, как дикая кошка. Естественно уговаривать мне не сдалось. В последнем боксе, разделенном решеткой на две отдельные камеры, более скрупулезно были прикованы двое бессмертных, о которых жужжал весь лагерь.

Когда жалобно скрипнули ржавые петли, сидящий в углу Люцифер поднял голову, звякнув цепью, что соединяла кандалы на руках, ногах и шее. Такая же должна быть обвита и у основания багряных крыльев. Красные глаза демона сверкнули в темноте недобрым огоньком, отразив тусклый свет костра, как светоотражатели. Он посмотрел на меня исподлобья, а на лице вдруг взыграла ядовитая улыбка. Я не обратила на это особого внимания и подошла к понуро опустившему плечи ангелу. Он поднял на меня усталый, пустой взгляд. Беззлобный и отрешенный, словно какие-то его внутренние терзания были куда важнее ситуации, что была вокруг него. Хотя, возможно, для него так оно и было.

— Пить хочешь? — спокойно спросила я, вдруг ощутив знакомую мятную прохладу его энергии, такую же, как у его отца. Дино слегка кивнул. Я набрала в ковш воды и, присев на корточки, поднесла его к потрескавшимся губам ангела. Находясь так близко, я почувствовала цитрусовые нотки среди мятных оттенков, что создавали на редкость приятное, ненавязчивое сочетание запахов, хоть и оттенялось кисловатым привкусом отчаяния, покрывающим ауру ангела, как слоем пыли. Он поднес к ковшу закованные руки приподнимая дно, делая крупные жадные глотки и случайно коснулся кончиками пальцев моей ладони. Я невольно вздрогнула, ощутив слабый, но все равно ощутимый электрический разряд.

Чтобы не подать виду, я отстранилась, дав ему напиться самостоятельно. Он еще не был так слаб как те, кому повезло меньше.

— Ну надо же, нас охраняют собаки, и воду нам приносят собаки, — начал Люцифер низким, скучающим голосом, что отражался от стен камеры едва уловимым эхо. — Может еще тапки мне принесешь?

Я повернула голову туда, где он все еще сидел на полу, повесив руку на колено. Рваная рубашка была закатана в рукавах до локтя, обнажая татуированные руки.

— А может с ведра в челюсть тебе принести? — огрызнулась я, вызвав кислотный смешок у демона.

Люцифер поднялся на ноги и вальяжно подошел к решетке, опершись на нее локтем на уровне головы, занозчиво улыбаясь во все зубы.

— Чем Мальбонте кормит вашу свору, чтобы вы были такие злобные? Костями или сухим кормом?

Не без труда справляясь с подступающим к горлу ядовитым комом, я вернула демону язвенную улыбку и ответила:

— Ну что ты, породистые гончие едят исключительно свежее мясо. А ты думал куда деваются пленные ангелы и демоны, когда в камерах становится слишком тесно? Ну или непризнанных например, — добавила я, ощупывая слабые места Люцифера.

Прямое попадание. Красные глаза вспыхнули адским пламенем, осветив лицо демона алой дымкой. Издевательски улыбаясь и виляя бедрами, я приблизилась к решетке, повиснув одной рукой на прутьях, прислонившись лбом к прохладному металлу.

— О-о-о-у-у, — протянула я, жалостливо надув нижнюю губу, вкладывая в свое выражение лица максимум ироничной жалости к Люциферу, — Просто ужасно, когда ты рискнул всем ради пассии, которая могла бы уже стать рагу для кого-то вроде меня, правда? Хотя, — я приложила указательный палец к подбородку в наигранной задумчивости, — даже не знаю, что хуже: это или то, что она благополучно ночует в покоях твоего врага.

Люцифер схватил меня за одежду, грубо, яростно притянув к себе, вжав в холодные прутья. Его энергия, приторно сладкая и жгучая одновременно вспыхнула вокруг, как пороховая пыль. Оттенки черного перца защекотали в носу, вызывая желание чихнуть. Демон оскалился, приблизившись к моему лицу, а в глазах его плескалась ярость, соизмеримая разве что с огненным торнадо.

Малфас, завидев происходящее, вскочил на ноги и было схватился за рукоять меча у себя на поясе, но я подняла руку, жестом остановив его, не разрывая зрительного контакта с Люцифером.

— Люцифер, отпусти ее, — раздался голос позади меня. Кулаки демона, сжимающие ткань моей одежды напряглись до едва слышного скрипа в сухожилиях, а черная кожа моей куртки жалобно заныла, норовя порваться.

— Да, Люцифер, отпусти меня, — промурлыкала я в лицо разъяренному демону.

Его пальцы еще немного напряглись, хотя казалось бы куда еще, и в итоге разжались, освободив мою одежду. Я кожей чувствовала, как трудно ему далось не толкнуть меня в грудь. Видимо гордыня Адского наследника не позволила. Ведь если он придет однажды к власти в Аду, мы можем еще встретиться.

Я поправила куртку и вышла из камеры, не спуская ухмылки с лица, под яростный взгляд сына Сатаны.

— Мне нужно поговорить с Мальбонте, — бросил он мне в спину.

— Прости, дорогой, но я сомневаюсь, что он станет тратить время на общение с пленниками раньше, чем сам посчитает нужным, — ответила я, взглянув на него через плечо.

— Скажи ему, что я готов дать ответ.

Я повернулась в пол оборота к камере, взглянув в лицо Люцифера в поисках признаков блефа, но их не оказалось. Ну или он прекрасный актер, хотя в таком состоянии — вряд ли.

Я коротко кивнула Малфасу, дав понять, что отойду по просьбе его высочества. Тот коротко кивнул в ответ, и я направилась в противоположный конец лагеря, к стратегическому кабинету большого босса.

Я на мгновение остановилась у двери, чтобы убедиться, что он там, прислушиваясь к колебаниям густой мощной энергии, хоть и приглушенной куполом. Решив, что он и так уже почувствовал мое присутствие, я дернула за ручку и вошла в, как всегда, мрачный, освещенный только свечами кабинет.

— Маль, я... Ох, черт... — выругалась я, вскинув брови, не то чтобы шокированная увиденным, но, тем не менее, ситуация сгодилась бы для дрянной американской комедии.

Мальбонте не дрогнул ни единым мускулом, продолжая сидеть в своем кресле с невозмутимым видом, пока Ости ползала по полу в поисках чего-то из своей одежды, видимо. Она недовольно шипела и, кажется, не скупилась на выражения в мой адрес. Спешно натянув на себя майку вместе с привычно стервозной физиономией, она вышла из кабинета, слегка толкнув меня плечом.

— Мне стоит извиниться за то, что я не вовремя, или-и-и?... — протянула я, указывая большим пальцем себе за спину?

Мальбонте, как ни в чем не бывало, встал с кресла, запахнув мантию. Взгляд совершенно неосознанно скользнул по оголенному торсу мужчины, отмечая каждый бугрящийся кубик пресса под гладкой кожей. Несомненно он хорош и отрицать это, как минимум глупо. Кажется я сорвала Ости почти удачную попытку оседлать бурю, раз у него всего-то торс оказался оголенным. Затягивая пояс, Мальбонте ухмыльнулся, слегка сузив черные глаза.

— Нравится?

— Что? — переспросила я, оторвав взгляд от широкой груди.

— Ты разглядываешь меня. Нравится то, что видишь?

Сердце пропустило два удара от этих слов. Черт, я таращилась на него, забыв зачем вообще пришла. Интересно, какая я по счету из тех, кто попалился на подобном? Хотя нет, не хочу знать.

— Я думаю гордость Ости не выдержит, если я попытаюсь занять ее место через минуту после ее провала, — отмахнулась я, подойдя к столу, усаживаясь на его край, не занятый нахламлением карт и чертежей.

— Забудь о ней. Она такая не одна, — ответил Маль, обходя стол и усаживаясь рядом.

— Кто бы сомневался, — фыркнула я, чуть улыбнувшись.

Его взгляд снова заковал меня в ледяные цепи, что сжимались на горле. Я невольно сглотнула. Голос Мальбонте: низкий, почти бархатный обволакивал меня, затмевая мысли о цели моего визита.

— Желание спать с монстром обусловлено желанием обеспечить себе некое особое место в новой иерархии. Демоны хитры и продумывают перспективы наперед. Ну или же это не чуждое никому плотское влечение.

— Можно вопрос? — Маль перевел на меня взгляд, в котором читалось одобрительное ожидание.

— Ты относишь себя к какой-то касте или же считаешь себя кем-то непохожим ни на ангелов, ни на демонов?

— Все хотели, чтобы я был больше демоном, нежели ангелом. Я всего лишь соответствую миру, частью которого стал по чужой воле, — его взгляд стал жестче, но не по отношению ко мне, а к тому, на кого сейчас был мысленно обращен взор полукровки.

— Как это произошло?

— Что именно?

— Как тебя заточили?

Мальбонте вдруг напрягся, став похожим на натянутую тетиву и я уже пожалела, что спросила. Дрожащее язычки пламени от свечей отбрасывали на стены танцующие тени, которые, казалось, вторили мыслям Мальбонте, окутывая его в воспоминания, которые не приносили ни единой положительной эмоции. Его взгляд вдруг стал рассеянным. Я точно знала, таким взглядом смотрят сквозь толщу времени.

— Когда Шепфа решил, что я опасен, — наконец начал он, видимо взвесив, что можно мне сказать, а что нет, — Он разделил меня. На две ипостаси. Мою ангельскую суть он вогнал в беспробудный сон почти на три тысячелетия, а демоническую заточил во тьме небытия. Наедине со всепожирающей ненавистью и злобой. Там, будучи сгустком всех темных качеств, которыми только можно было обладать, я столетиями вынашивал план мести.

— Значит я была права.

— По поводу чего, — вдруг улыбнулся Мальбонте, — по поводу того, что мной не движет альтруизм?

Я коротко кивнула. Он повернулся ко мне, вновь заглянув в глаза.

— Я и не врал, что он мной движет. Но все же я могу выровнять весы Немезиды. Даже мне не нужна бесконечная война, что бы обо мне не думали.

— А в чем здесь роль непризнанной?

— О, она есть. И она вполне весома, — голос Мальбонте стал еще ниже и по его тону, я поняла, что ответом на этот вопрос он меня не удостоит.

Не в силах пошевелиться, я просто смотрела в глаза Мальбонте, утопая в темных водах его сознания. Он приподнял мой подбородок и провел большим пальцем по нижней губе, чуть приоткрыв мой рот. Дыхание предательски дрожало от необъяснимого чувства, рожденного прикосновением сильных прохладных пальцев. Он скользнул по мне взглядом, все тем же: оценивающим, и вернулся к глазам.

— Так чего ты хотела?

Я вопросительно посмотрела на него, уже побаиваясь собственных мыслей, но Мальбонте тут же ответил на незаданный вопрос.

— Зачем ты пришла?

— А, — спохватилась я, вернувшись к реальности в барахтающихся мыслях, — Люцифер хочет с тобой поговорить.