не забывай меня [JENLISA]

Последние дни Лиса будто смотрела на всё через воду. Мир дрожал, как плёнка, как сон, в котором не хочется просыпаться. Иногда — рвота, иногда — боль в груди. Иногда — пустота в глазах, когда Дженни отворачивалась на кухне.

Но она молчала. Потому что Дженни смеялась. Потому что варила кашу, шептала «утю-тю» котёнку на экране и включала её любимые песни с утра. Она не могла украсть у неё этот свет.

Но что-то менялось.

В тот вечер, когда Дженни пришла поздно, с глазами, уставшими от мыслей, Лиса не выдержала.
Они лежали под одним одеялом, Дженни гладила её по спине, будто что-то прощала.

— Ты что-то скрываешь? — тихо спросила Лиса, уткнувшись лбом в её ключицу.
Пауза.
— Я просто люблю тебя, — так же тихо ответила Дженни.
Лиса не настаивала. Она боялась. Страшно было услышать то, что и так знала.

— Тогда... не спрашивай. Просто держи меня. —
— Всегда.

На следующий день Дженни летела в Токио. Всего на сутки — по работе, как она сказала Лисе. На деле — к профессору Ён-Ги.
Она почти не ела, только сидела в кресле у окна самолёта и сжимала в руках медальон с фотографией: Лиса и она — дурацкие шапки, улыбки до ушей, шоколад на носу.
«Пожалуйста... хоть какой-то шанс...»

Клиника в Токио была светлой. Без запаха страха, как в других. Профессор слушал внимательно. Очень внимательно. Потом долго смотрел снимки.

— У неё крайне редкий случай. Но... я видел похожие. И если нам удастся начать цикл терапии до конца месяца — у нас есть путь. Он не будет лёгким. Но он есть.

Дженни чуть не разрыдалась прямо в его кабинете. Вместо этого только прошептала:

— Я хочу всё. Всё, что возможно. Я вытащу её. Даже если на коленях поползу.

Профессор кивнул:

— Тогда вы уже спасаете её.

Когда Дженни вернулась — измученная, с красными глазами, с затекшей шеей от самолёта — Лиса уже ждала. Она сидела на кухне, в её футболке, и просто смотрела.

— Где ты была?

— У Чеён. Мы... помогали с её проектом.

— Ты врёшь. — Лиса поднялась. Её голос был не жёсткий — тихий. — Ты что-то скрываешь, Джен. Я знаю тебя. Знаю, когда ты дышишь — а когда молчишь.

Молчание.

— Я не готова говорить. Не потому что не люблю. А потому что... я делаю всё, чтобы не потерять тебя. Можно я просто буду делать это по-своему? Пока?

Лиса смотрела. И вдруг — кивнула.

— Тогда просто скажи: ты вернёшься ко мне каждый день?

— Каждый. И каждый раз сильнее. Чтобы ты жила. До старости. С собаками. С морщинами. С любимым пледом.

В ту ночь они уснули, обнявшись. У Лисы дрожали пальцы. У Дженни слёзы стекали в волосы Лисы.

А утром Дженни проснулась с сообщением от клиники:
«Ваш запрос одобрен. Мы ждём Лису на первую сессию. У неё есть шанс. И у вас — тоже.»