не забывай меня [JENLISA]

День в лагере начался с обычного веселья: класс готовил костюмы и декорации для вечернего "Дня Талантов". Все захотели показать свои возможности. Повсюду бегали ребята с лентами, коробками, цветной бумагой и колонками. Кто-то репетировал сценку, кто-то — танец, а кто-то, как Дженни и Лиса, просто наслаждался шумной суетой.

— Я нашла нам идеальный фон для фото! — крикнула Лиса, размахивая гирляндой. — И он с блёстками!

— Мы же не фотозону делаем, а сцену, — засмеялась Дженни, вытирая ладони от клея.

— Детали, — отмахнулась Лиса. — Главное, чтобы красиво!

С каждым часом настроение только росло. Они пели, смеялись, Дженни и Лиса даже успели сбегать за арбузом, который в итоге съели всей группой, сидя босиком на веранде.

Когда солнце начало клониться к закату, небо внезапно потемнело. Сначала лёгкий ветер, потом капля... вторая… и через пару минут — ливень, настоящий, тёплый, весенний.

Все бросились прятаться, кто в столовую, кто в домики. Только Лиса, засмеявшись, выбежала под дождь с криком:

— А ну-ка, кто со мной?!

И, не дождавшись ответа, закружилась прямо на мокрой дорожке. Волосы прилипли к лбу, майка намокла, но она смеялась, будто это был лучший момент в её жизни.

Дженни стояла под навесом, наблюдая. Что-то в груди защемило — смесь восторга, восхищения… и желания быть рядом. Не думая, она шагнула в дождь.

— Дженни! — удивилась Лиса. — Ты же ненавидишь мокрую одежду!

— Возможно. Но не с тобой, — ответила она хихикнув, и закружилась рядом.

Мокрые волосы, сбившееся дыхание, смех, брызги. Они танцевали как могли — неуклюже, спотыкаясь, но от этого только счастливее. Вокруг никого, только они, шум ливня и редкие вспышки грома вдали.

Лиса внезапно схватила Дженни за руки и притянула к себе:

— Всё. Теперь мы обязаны быть лучшими подругами до конца жизни. Это святое — танец под дождём.

— А если я хочу немного больше, чем "лучшая подруга"? — вырвалось у Дженни.

Лиса замерла. Молния осветила её лицо, на котором сначала отразилось удивление… а потом — что-то другое. Глубокое. Нежное.

— Ты серьёзно? — прошептала она, заглядывая в глаза.

— Я долго пыталась понять, — голос Дженни дрожал, но не от холода. — Но каждое утро, когда ты рядом, когда ты смеёшься, споришь, злишься… Я чувствую, что живу. Не просто существую — живу.

Лиса сделала шаг ближе. Её пальцы мягко коснулись щеки Дженни, смахнули капли дождя, которые уже сложно было отличить от слёз.

— Ты… — прошептала Лиса, и голос сорвался. — Ты только моя, Джен?

— Только твоя, — с дрожащей улыбкой ответила она.

И в следующую секунду их губы встретились — сначала неуверенно, почти робко, а потом глубже, отчаяннее. Вокруг бушевал дождь, но между ними было тепло, спокойствие и то чувство, которое не спутать ни с чем.

Когда они наконец отстранились, Лиса прижалась лбом к её лбу.

— Надеюсь, ты знаешь, что теперь я не отпущу тебя, — тихо прошептала она.

— Даже не смей, — улыбнулась Дженни.

Они стояли в объятиях, пока ливень не начал стихать, пока мир не стал казаться вновь обыденным. Но теперь всё было по-другому.

Утро в лагере началось мягко: первые лучи солнца пробивались сквозь занавески, ветер шевелил край простыни, а где-то за окном уже перекрикивались чайки и ребята, бодро и шумно собираясь на завтрак.

Дженни открыла глаза медленно, не сразу вспомнив, где находится. А потом почувствовала чьё-то тепло рядом. Руку — чуть сжавшую её пальцы. И дыхание у шеи.

Лиса.

Она всё ещё спала, раскинувшись на кровати, одна нога свесилась вниз, а волосы спутались и касались подушки Дженни. Выглядела непривычно беззащитно, тихо, даже по-другому… красиво.

— Доброе… — прошептала Дженни и замерла, смутившись своего же голоса.

Лиса зашевелилась и чуть приоткрыла глаза. Их взгляды встретились. Мгновение тишины.

— Мы поцеловались, да? — сонно спросила Лиса, не отпуская её руку.

— Ну… — Дженни почувствовала, как лицо заливает жар. — Как бы… да.

— И это не сон?

— Ты тоже это чувствуешь?

— Джен, я чуть не умерла от счастья, — Лиса зарылась лицом в подушку. — Но это так неловко. Что теперь делать? Как вести себя? Мы… пара?

— Хочешь — да, — прошептала Дженни. — Хочешь — пойдём, и я снова станцую с тобой под дождём, чтобы закрепить.

Лиса фыркнула от смеха, потом резко села и неожиданно обняла Дженни, уткнувшись носом в её плечо.

— Я не хочу отпускать тебя ни на шаг сегодня. Только ты, я, и... блины. Пойдём?

— Пошли.

Они выбрались из домика под взгляды одноклассников, пытаясь вести себя естественно, но каждая мимолётная улыбка, каждое случайное касание казались громче тысячи слов. Подружки, завтрак, зарядка — всё как обычно, но только для окружающих.

Для них день был новым. Тихим и важным.

Ближе к вечеру лагерь гудел — класс готовил ночной квест. Маршруты, загадки, фонарики. Дженни и Лиса помогали с заданиями, украдкой переглядываясь, смеясь, срываясь на бег — счастье кипело внутри, как газировка после встряски.

Они были вместе, и это было лучше, чем любая сцена, которую Дженни когда-то представляла себе ночью перед сном.

Когда стемнело, начался квест: все разделились на команды, фонарики в руки, список задач, беготня между деревьями и домиками, визги от неожиданностей и смех.

— Это самое весёлое, что было за весь год, — сказала Дженни, хватая Лису за руку и уводя с тропинки. — Пойдём, покажу одно место — старый пирс. Он пустой, никто туда не ходит, а оттуда видно всё побережье.

— Ты хочешь уединения? — Лиса прищурилась, но улыбнулась.

— А ты — нет?

Они шли вдоль деревьев, под ногами хрустели ветки. Фонарик выхватывал из темноты дорожку. Лиса болтала что-то о ребятах, как одна команда потерялась в кустах, как учитель испугался собственной подсказки.

Но вдруг — странный треск. Свет моргнул.

— Слышала? — спросила Лиса, остановившись.

И тут — вспышка света в небе. Гром. И неестественный гул. Земля дрогнула. С берега вдалеке — крики.

Девчонки бросились обратно, к лагерю. Сбились с тропы, добежали до поляны.

Там уже собирались все. Кто-то кричал, кто-то плакал. Учителя считали учеников.

— Что случилось?! — Дженни хватала за руки одноклассников. — Где…

— Это в скале, там, где мы были днём, — выдохнула Сумин, их одноклассница. — Платформа рухнула. Кто-то… кто-то упал.

— Какого.., — прошептала Лиса, побледнев. — Там наши ребята..

Фонарики метались в темноте. Один из кураторов звал спасателей. Учителя уже бежали к обрыву. Кто-то молился. Кто-то просто стоял, как Дженни, не чувствуя ног.

Веселье исчезло. Словно не было танцев, не было смеха. Только тьма, гул и неизвестность.

Больничный коридор был холодным и слишком светлым. Белые стены давили, а тишина, нарушаемая только звуками шагов и короткими командами врачей, казалась невыносимой. Дженни сидела на скамейке у палаты, сцепив руки и не отрывая взгляда от таблички над дверью:

Ким Тэхён. Палата №17.

Она почти не чувствовала тела — только боль в груди. Невыносимую, глубокую, как будто что-то оторвали с корнем. Его вытащили со скалы последним. Он держался за уступ, кричал кому-то из ребят, чтобы спасались, и потерял сознание от усталости и боли, когда его уже вытаскивали.

Лиса сидела рядом, её ладонь крепко держала руку Дженни. Ни одна из них почти не говорила — не было слов, только страх и молчаливое “пожалуйста, пусть будет в порядке”.

— Это не честно… — вдруг прошептала Дженни, чувствуя, как сжимается горло. — Он всё делал правильно. Всегда был рядом. А теперь он… там. И я даже не знаю, слышит ли он меня, если я потеряю такого друга как он..

Лиса не ответила — только сильнее сжала её руку и прижалась щекой к её плечу.

— Он сильный. Он выберется. Он просто… должен, — тихо сказала она.

Дверь открылась.

Медсестра выглянула и кивнула:

— Вы можете зайти. Только ненадолго.

Дженни встала резко, как будто сердце дёрнуло за ниточку.

Он лежал в палате под капельницей, лицо бледное, губы пересохшие, но — живой. На груди — датчики, рука в бинтах. Глаза были закрыты, дыхание ровное.

— Тэхён… — прошептала она, подходя ближе. — Ты слышишь меня?

Он не ответил.

— Ты идиот. Какого я знаю. Зачем ты полез туда? Почему не ушёл, когда все ушли?

Слеза скатилась по её щеке.

— Я… не сказала тебе. Всё, что хотела. Всё, за что благодарна. Ты был рядом, Когда мне было страшно принимать какие-либо решения.. ты помогал мне, когда мне казалось, что мир рушится.

Она села на край кровати, осторожно взяла его ладонь в свои.

— Но теперь… не надо больше спасать всех. Пожалуйста, просто… живи. Вернись к нам.

И вдруг — движение.

Его пальцы дрогнули. Дженни затаила дыхание.

— Тэхён? — прошептала она, вставая.

Медленно, очень медленно он открыл глаза.

— Д…Джен? — хрипло, почти не слышно.

— Я здесь — Она наклонилась ближе, её руки дрожали. — Ты слышишь меня?

— Слишком… громко… — прошептал он с едва заметной улыбкой.

Дженни не сдержалась — села рядом, уткнулась в его плечо, почти всхлипнула.

— Ты живой… слава Богу. Я думала, что потеряю тебя. Ты мне как брат.

Через минуту в палату заглянула Лиса.

— Как он?

— Открыл глаза, — прошептала Дженни, — он в порядке. Будет в порядке.

Лиса подошла ближе, положила ладонь на плечо Дженни.

— Тогда теперь ты можешь дышать.

И Дженни действительно сделала первый глубокий вдох за весь день.

Они втроём остались в палате — Лиса, Дженни и Тэхён, которому возвращалась жизнь в голос и в глаза. Было тихо, но в этой тишине — было хорошо

Лиса села на другую сторону кровати и обняла Дженни за плечи. Та не сопротивлялась, только оперлась на неё.

Всё могло быть гораздо хуже.

Но сейчас — всё гораздо лучше

И этого хватало.