19
- Я устала, - протянула Ника, утыкаясь Мирону в плечо. - Больше никуда с вами не поеду. Одного найдешь - двух потеряешь.
Они вернулись после долгой прогулки в очень хорошем расположении духа, договорившись не попадаться друг другу на глаза до следующего утра. По сути, ни у кого на это уже сил не было.
- Я никуда не девался, - заметил Федоров, опустившись на кровать. - Меня Ваня потащил туда, сказав, что ты в курсе.
- Сука, - выпалила девушка, сгорбившись. - Я его когда-нибудь убью.
- Поверь, это хотели сделать все, - улыбнулся мужчина. - Со временем проходит.
- Я на это очень сильно надеюсь, - сказала сотрудница. - Или вам придется отмазывать меня от тюрьмы.
- Ты готова так далеко пойти? - удивился Янович.
- Если я разговариваю с тобой об этом, то это предпоследняя стадия, - произнесла Клокова, снимая свитер. - Блин, тут холодно как-то.
- А отопление есть? - спросил рэпер, заползая на кровать.
- Нет, - вскрикнула брюнетка, закипая. - Это, блять, трындец какой-то! Вот хули ты ржешь?
- Ты очень смешно материшься, - ответил Окси. - Ну, замотаешься в одеяло, куртку и еще кучу вещей. Будешь, как капуста, но зато в тепле.
- Вот спасибо, - улыбнулась она, завалившись рядом. - Не хватает ребят, которые бы это засняли на камеру.
Они почти никогда не оставались наедине: либо все были вместе, либо с ними сидел кто-то еще. Ника чувствовала себя абсолютно комфортно, лежа с Мироном на одной кровати и пялясь в потолок.
- Почему именно антиутопия? - выпалила девушка. - Почему Горгород не стал обычным городом? И почему у этого всего такой конец?
Мужчина посмотрел на нее, слегка нахмурившись. Агент могла назвать любой трек из этого альбома, пересказать его и цитировать строчки оттуда даже во сне.
- Я хотел попробовать что-то новое, - ответил Федоров. - Горгород вобрал в себя все то, что мешает людям нормально жить сейчас. Власть, ущемление свободы слова, наркотики. На самом деле, каждый видит свой конец.
- Интересный ход, - заметила сотрудница. - Завтра концерт. Только четвертый, а я уже готова застрелиться.
- С другими было легче? - поинтересовался Янович, улыбнувшись.
- Нет, там я готова была сойти с ума после второго, потому что бегать за Раутом, который забрал мой телефон - не особо легкое задание, - произнесла Клокова, невольно рассмеявшись. - Правда, теперь это кажется одним из самых веселых событий за весь тур. Они меня на сцену пытались вытащить почти в каждом городе.
- Им удалось? - спросил Окси.
- На последнем, - сказала брюнетка. - 20 концерт, не помню, где он был, но Антон назвал меня кукловодом, который дергает их за ниточки, а Игорь стукнул его микрофоном.
- И ты, по-прежнему, с ними общаешься? -продолжил рэпер.
- Да, - хмыкнула она. - Ребята довольно веселые и открытые, не такие известные, как ваш табор.
- А разве слава - это плохо?
- На этот вопрос, пожалуй, отвечай сам, - попросила Ника. - Ты вел русский хип-хоп на Запад ради того, чтобы подростки узнавали тебя на улицах, ради того, чтобы сотни тупых мокрощелок тебя в инсте фоловили? Сам говорил, что любишь своих фанатов, но просишь не топить за тебя в слепую.
- Ты все это смотрела? - опешил он.
- Не я, - замешкалась девушка. - Брат, а потом все пересказывал мне.
- А откуда ты знаешь про "До зимы"? - поинтересовался Мирон. - Его редко слушают, очень редко.
- Хочешь правду - будет тебе правда, - вздохнула агент. - Мне скоро исполнится 23 года, а слушаю я тебя с далекого 2011. Микстейпы, альбомы. Я выросла на твоих треках, поэтому и не могу всегда комфортно чувствовать себя в вашем окружении. Но если кто-то скажет, будто "Вечный жид" - автобиография, показывающая самовлюбленность, а "Горгород" - банальная аудиокнига, то я просто включу им "Где нас нет" и спрошу, - сотрудница запнулась. - И ты не видишь здесь себя? Не чувствуешь никаких кошек, скребущихся на душе? Да, я далеко не та Алиса, не Кира и никогда не была знакома с кем-то похожим на них, пусть Горгород отнюдь не идеальный город, но самое главное: он повторяет жизнь, - Клокова шумно выдохнула. - Мы просто слишком слепы, чтобы заметить очевидный факт.
Федоров молчал, не зная, что можно ответить. Нет, он, конечно, слышал содержательные комментарии в адрес своего творчества, но настолько искреннего и открытого - ни разу.
- В "Биполярочке" у тебя слишком уставший голос, - продолжила брюнетка. - Будто ты действительно заебался всех ебать в рот. Да, ты отдал шапку Мономаха. Я не прошу тебя вспоминать всех, кто был на том баттле, потому что это невозможно. Я была там, я видела твое поражение, я слышала ликующую толпу оппонента, - она села на кровати. - И я видела, как ты уходишь. С улыбкой, с облегчением. И только храм оставленный - все храм. Кумир поверженный - все бог. Сейчас ты собрал Олимпийский, соберешь Ледовый. Сколько ты к этому шел? Сколько потерял? Сколько оступался, ошибался? Не знаю, как считаешь ты, но со стороны фаната могу сказать: результат стоил того.
- Блять, тебе точно 22? - выпалил мужчина.
- Слишком глупо? - горько усмехнулась девушка.
- Слишком глубокомысленно, - отрезал Янович. - Я слышал разные разборы моих треков, альбомов, но чтобы кто-то пытался сопоставить все это...
- Мирон, у меня погиб брат, мои родители - инвалиды, я работала официанткой в 16 лет в ночную смену в клубах, - проговорила агент. - Мне было 18, когда меня увезла скорая с университета из-за обморока. Поверь, я что-то, но понимаю.
- А за что жизнь тебя так? - спросил Окси.
Ему хотелось обнять ее, успокоить, поцеловать, только Клокова не грустила. Он был готов заслонить брюнетку собою от всех бед, что могли произойти.
- Не меня одну, - улыбнулась девушка, снова опускаясь рядом. - Вспомни свою биографию.
- Ты серьезна не по годам.
Мало прожито. Много боли.
Можно я тебя не отдам
Никому, заслонив собою?
- Я буду не против, - прошептала Ника, утыкаясь носом ему в грудь. - Это Исаев, верно?
- Да, - ответил Мирон. - А можно я завтра не пойду на концерт?
- Надо, Федя, - пробубнила агент, засыпая. - Надо.