6
- Мамай, громко не ори, потому что вокруг в номерах спят люди, - попросил Мирон, потирая глаза. - К тому же, сейчас только семь утра, и Ника не подает никаких признаков бодрствования.
- А теперь вдумайся в последнее предложение, - попросил мужчина. - Вы хоть башкой думаете? Ладно, у тебя там голову заказали, а ты, как медуза Горгона, признаки жизни подаешь, но Клокова нам живая нужна.
- У нее обычная простуда, - сказал Ваня. - От этого редко умирают.
- Ребят, мы, кажется, не о том говорим, - заметил Порчи.
- Хоть один из вас трезво мыслит, - выдохнул Илья. - Ладно, она готова ехать в Питер?
- Кстати, об этом, - произнес Федоров, почесав затылок. - Ника поедет с нами и дальше. Под мою ответственность. Я сам буду следить за её лечением, самочувствием и делать за нее все, что нужно.
- Ребят, а можно нам побазарить с глазу на глаз? - спросил Мамай. - Пять минут. Сходите к Клоковой, проведайте.
- Она спит, - остановил их рэпер. - Идите к себе в номер.
- Итак, что произошло за 2 дня такого, из-за чего ты решил заботиться о человеке, которого знаешь всего ничего? - начал директор агенства. - Мирон, на тебя это крайне не похоже.
- Я знаю, что я делаю и, главное, почему, - ответил Окси. - Обещай оставить ее с нами, если я скажу причину такого моего поведения.
- Условия будешь еще ставить? - хмыкнул Илья. - Ладно.
- Она мне нравится, - тихо проговорил Федоров, сложив руки на груди. - С того момента, как я нажрался, приехал в офис и тыкнул на нее пальцем, когда ты спросил у меня, кого бы я оставил. И, да, у нее действительно красивые глаза.
- Я так и думал, - усмехнулся Мамай. - Окей, брат, Ника едет с нами, но её здоровье переходит под твою ответственность.
- Без проблем, - согласился Янович. - Через неделю от болезни не останется и следа.
× × × × ×
- Эй, просыпайся, - прошептал рэпер, потрепав девушку по плечу. - Уже 9 часов. Пора вставать. Нам скоро ехать в Иркутск.
- Куда? - пробубнела агент, разлепив глаза. - Ой, Мирон, доброе утро.
Сотрудница перекатилась на спину, уставившись в окно. Болело горло, голова и вовсе раскалывалась, а тело ломило, но говорить об этом Клокова не собиралась.
- Как ты себя чувствуешь? - поинтересовался Окси, присев напротив и приложив ладонь к её лбу. - Опять температура.
- Та все нормально, - измученно проговорила брюнетка, моргнув. - В автобусе посплю еще. Начальник приехал?
- Да, жаловался, что ты называешь его по имени отчеству, - хмыкнул Янович. - Придется опять ставить тебе укол.
- А можно я таблетки выпью? - спросила она, натягивая одеяло на себя. - Может, обойдемся без инъекций?
- Нет, - отрезал Федоров. - Либо ты колишь себе сама, как вчера, либо это сделаю я.
- Давай шприц, - выдохнула Ника, сев на кровати. - Надо было тогда высушить голову, а не ехать на работу с мокрыми волосами.
- М-да, - протянул рэпер. - Как тебя парень отпускает вообще куда-то?
- А его нет, - рассмеялась девушка, забрав из его рук лекарство и направляясь в ванную. - Такие вот дела.
Хлопнула дверь, а Окси довольно усмехнулся. Прекрасно, конкурентов на горизонте не имеется. Мужчина начал застилать кровать за агентом, найдя под подушкой скетчбук с какими-то рисунками. Любопытство взяло верх над манерами, поэтому он открыл его и начал листать. Портреты, пейзажи и несколько очень интересных набросков. На первом был изображен парень, чем-то напоминающий Мирона, но подпись внизу гласила:" Я всего лишь писатель, мое дело писать - и не ебет!". Это сто процентов Марк, главный герой из Горгорода. Далее с бумаги на рэпера смотрела миловидная девушка, казавшаяся немного старше, чем человек на предыдущем рисунке. "Я так рада, что тебя отпустили. Я пока почитаю "Где нас нет". Кстати, название - говно. Целую". Кира, без сомнений. Неприятный, толстый мужчина со злыми глазами и кучей денег в руках, безусловно, был мэром, а надпись под портретом только подтверждала все предположения:" Враги утверждают, что якобы многих боюсь. Что якобы я целый край обплетаю, как головоногий моллюск. Допустим, все так.". И последней оказалась Алиса. Если все рисунки были цветными, то этот - черно-белым. "Как я тебя заебался ждать и нашел. Моя девочка - пиздец.". На тумбочке лежали карандаши, которые вскоре держал в руках Федоров, раскрашивая набросок по образу и подобию Ники. Черные угольные волосы, синие, словно сапфиры глаза, бледные, будто чайная роза, губы. Слишком красиво, слишком поэтично, чтобы быть правдой.
- Думаю, ты не обидишься, если я кое-что допишу, - прошептал он, взяв простой карандаш.
Когда шум воды в ванной утих, в альбоме уже красовалась новая подпись:"
И почему эта боль от эксперимента?
У меня даже нет воли быть непокорным.
Я не пойму от чего накрыло конкретно,
Но накрыло конкретно и, походу, надолго.
И ты должна это знать, Ника."
Что ж, осталось подождать, пока девушка заметит изменения.